Тейлор XVII

Глава 41

Глава 41

Интерлюдия Выверт

Вероятность Браво

Томас Кальверт открыл глаза. Он сидел в своем кресле за столом в своем рабочем кабинете в СКП. Вероятностная линия Альфа только что прервалась с его смертью. Что же… не первый раз он умирал в других вероятностях. Не первый и судя по всем – не последний. И эта смерть – ничем не лучше и не хуже других смертей. В конечном итоге у одного человека очень мало способов мучительно убить другого человека в рамках пяти-десяти минут. За это время он успеет сбросить реальность или же умереть в той реальности. И после определенного порога боль переставал быть фактором, человек просто впадал в болевой шок, после чего реальность снова сбрасывалась. А все что было до болевого шока – не может сломать его как личность.

Эти девчонки хотели его сломить? Томас Кальверт был оперативником еще в те времена, когда СКП верило, что может изменить что-то силой, он был в Йоханессбурге в девяносто шестом, когда Бегемот оставил от города лишь пылающие руины, он своими руками собирал то, что осталось от ребят его отряда, кусочки не больше носового платка. Горелую человеческую плоть. Он эвакуировался в числе предпоследних отрядов в девяносто девятом с Кюсю, когда Левиафан и Лунг практически уничтожили остров. Девять с половиной миллионов смертей, Японии не существует больше, как нации, он помнит, как он сжимал в своей руке, облаченной в бронеперчатку – маленькую детскую ладошку. Девочка, которую он спас из развалин торгового центра, с большими испуганными глазами, со слезами, текущими по грязным щекам… Все то время, пока он бежал к вертолету и молился, чтобы ее – пустили, клялся, что если ее не возьмут, то и он – останется, все это время – он чувствовал детскую ладошку в своей руке. Слышал ее дыхание за спиной. Он проскочил в дверь, затаскивая девочку за собой, готовый отстаивать ее перед командиром, но… тот даже не посмотрел на него. И только внутри он понял, что детской ладошки в его руке больше нет. Конечно, никто его не выпустил назад, искать было поздно. Кричать было поздно. Все – было поздно.

Глядя через бронированное стекло тяжелого военного вертолета, он видел, как Кюсю затапливает вода и ему казалось, что он видит где-то там, среди хаоса, огня и воды – одинокую детскую фигурку с поднятыми в воздух руками.

Потом… потом все превратилось в сплошной ад. Две тысячи второй – Богота, Бегемот. Две тысячи третий, Сиэтл, Левиафан, две тысячи третий – Лондон, Симург, самая страшная из Адской Троицы. Две тысячи пятый, Левиафан топит Ньюфаундленд. Но Томас Кальверт поймал свой триггер не в две тысяче третьем, ни в две тысячи четвертом, ни в Лондоне, ни в Сиэттле, ни в Боготе и даже не Мэдисоне, который стал карантинной зоной. Нет. Он поймал триггер в тот самый день, когда за окном тяжелого военного вертолета тонул остров Кюсю с девятью миллионами жителей, а он все еще чувствовал в своей руке – маленькую детскую ладошку.

Именно тогда он перестал быть просто Томасом Кальвертом и стал Вывертом. Обрел способность разделять линии вероятностей и сбрасывать их. После этого он стал возвращаться живым с любых заданий. Он знал, как надо действовать чтобы остаться в живых, а желательно – выполнить задание и вытащить всех ребят. Раз за разом его подразделение посылали туда, откуда не возвращался никто, им поручали невозможное, но они справлялись и снова возвращались назад. Раз за разом. И тогда их послали в Эллисбург.

Томас Кальверт встал и подошел к столу, налил воды в стакан и поднес его ко рту. Вода пролилась на пол. Он поставил стакан на стол и уставился на свою руку. Она дрожала мелкой дрожью.

Эллисбург, подумал он, вот в чем дело. Чертовы воспоминания. Эмили. Тогда он уже был ветераном, командиром подразделения, с лучшим счетом выполненных заданий на счету, его так и называли «Неуязвимый Кей». Он всегда выполнял задания и всегда – вытаскивал всех живыми. Не всегда целыми, но всегда – живыми. И одной из тех, кто попал в его подразделение была Эмили Пиггот, тогда еще молодая, с широко распахнутыми, полными восхищения глазами, которыми она пожирала своего командира. Еще бы – легенда, тот самый Кальверт, который вытащил свою группу из тонущего судна во время атаки Левиафана на Ньюфауленд. Тот самый «Неуязвимый Кей», который в одиночку сдержал наступление Мясных Кукол, стоя за крупнокалиберным пулеметом и прикрывая отход своей группы, а потом – выбрался сам.

Молодым нравится создавать легенды на пустом месте и верить в них. Эмили и ее подружка, Марго из сто второго – были как раз такими. Им бы не солдатами быть, а в клубах с парнями танцевать и целоваться в укромных местах. Но… Эмили Пиггот выбрала штурмовую винтовку и тяжелую броню оперативника штурмового отряда СКП. Она всегда была больше чем просто оперативник, всегда была готова пройти лишнюю милю, приложить больше усилий, всегда была требовательна к себе. И обожала своего командира.

Томас Кальверт не собирался заводить роман на рабочем месте. И сама Эмили Пиггот, в ту пору бывшая младшим оперативником штурмового звена, оператор тяжелой ранцевой огнеметной установки – тоже не позволяла себе лишнего. Просто Томас Кальверт знал, что она испытывает по отношению к нему, а она – она знала что он это знает. Он мог бы изменить линию вероятностей и попробовать каково это… но он не собирался этого делать. Его способности не для того, чтобы баловаться или позволять себе личное. Его способности для того, чтобы спасать людей, изменить этот мир к лучшему. Так он считал всегда, так считает и сейчас.

Он выдохнул и снова взял стакан в руку. Рука перестала дрожать. Он отпил глоток, совершенно не чувствуя вкуса минеральной воды от «Перье». Эллисбург. Эти две девчонки, Сара Ливси и Тейлор Хеберт, Сплетница и Мясник Пятнадцать – не смогли его сломать, нет. Но Эллисбург…

Он мог бы соврать себе, мог бы сказать, что у него не было выбора, но выбор был. Он привычно разделил реальности перед штурмом и только потом понял, что сделал это слишком поздно. Он – начальник штурмовой группы и у него были полномочия отдавать приказ о начале штурма или переносе его и его ценили за его интуицию, за его умение избегать потерь среди личного состава. И конечно, он бы перенес штурм, объяснил бы это объективными причинами, ему бы поверили, но… было уже слишком поздно. Эллисбург начал свой штурм сам. Бирнанский лес пошел на Дунсианский замок – так показалось ему. Он вел свои линии вероятностей, стреляя, отступая, помогая товарищам отступить, кидая гранаты, крича сорванной глоткой… и обе линии вероятности были худшими. В одной погибли все, кроме двух человек. В другой – тоже погибли все, кроме двоих человек. Просто в каждой реальности это были разные люди. В одном случае это были Томас Кальверт и Эмили Пиггот. В другом – Рикардо Сантьяго, его заместитель по боевой части, спокойный и уверенный в себе, всегда исполнительный и поддерживающий любые приказы командира. И Сандра Розински, лучший в подразделении снайпер. Был ли у него выбор? Конечно был.

С точки зрения рациональной, если делать выбор исходя из логики, - он сделал все верно. Двое людей и двое людей – цифры равны. Две жизни в любом случае. Значит остается качество. Качество людей. В одном случае – его заместитель Рикардо, человек, который на самом деле превосходил самого Кальверта на голову во всем, кроме его знаменитой «интуиции», которая на самом деле была способностью. И Сандра Розински, лучший стрелок, хладнокровная и отважная, настоящий боец спецподразделения, известная по кличке «Змея Розински». С другой стороны – эта Пиггот, новичок, младший оперативник, отважная, да, но неумеха. Без опыта, без должного образования и подготовки. И конечно – он сам. И его умение разделять вероятности. Любой человек сказал бы что тут и выбора нет, надо выбирать кейпа, кейп потом принесет больше пользы, кейп такого уровня на весах перевести сотню обычных людей, верно?

Томас Кальверт так не считал. Он не считал, что в тот раз – он принял верное решение. Как он уже и говорил, люди редко выбирают умом. И в тот раз он просто испугался. Сбросил линию, в которой он хватался за разорванную глотку, корчась на земле и глядя как его люди пытаются спасти его, а с неба спускается вертушка и он совершенно точно знает – не успеют. Он истечет кровью в считанные секунды и … он сбросил реальность Браво.

Он поставил стакан на стол. Ослабил галстук, который душил его, расстегнул пару пуговиц на рубашке. Спокойно, Томас, спокойно. Что было – то было, подумал он, именно тогда ты и решил, что с тебя хватит и что чертово начальство ничего не знает и попросту посылает хороших ребят и девчат на убой, и что если хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам! И он – делает. Он стал Вывертом, он стал собирать свою СКП, свою спецслужбу, свои штурмовые отряды из лучших. Бывшие штурмовики, которые так же как и он поняли что СКП посылает их на убой, наемники из других стран, все, у кого было достаточно квалификации и смелости. Свои команды кейпов, и это не только Странники и Неформалы. Свой Thinker Tank. Этой Саре Ливси не понять, она всего лишь хочет жить своей тихой жизнью, наслаждаясь бытием. С ее способностями – это преступление. Грядет чертов Рагнарек, конец света, Губители разрывают планету на части, Умники из Thinker Tank в правительственных закрытых лабораториях дают миру от пяти до десяти лет, прежде чем изменения примут необратимый характер, человечество нужно спасать, а Сплетница мечтает о своем домике в пригороде и яичнице с апельсиновым соком на завтрак!

И эта, Хеберт… понятно, что Сплетница манипулирует ей, предлагая себя в качестве вознаграждения. А она и повелась, пускает на нее слюни. Спасает Сплетницу, чтобы заслужить ее внимание, не понимая, что ей манипулируют, ведут как осла с привязанной перед ним морковкой. Мир в опасности, СКП управляет кучка некомпетентных идиотов, а мисс Хеберт хочет только одного – залезть в трусики Лизе Уилборн, которая на самом деле Сара Ливси.

И да, кучка идиотов, управляющих СКП саботируется директором Коста-Браун, которая ночной горшок ночью самостоятельно не вынесет, разольет все. И не потому, что она дура, она-то как раз не дура, а потому что она делает это намерено. Верхушка СКП фактически подрывает эффективность контроля над кейпами, срывая операции по захвату и уничтожению злодеев, подстраивая им побеги из мест содержания, отказывая в выдаче Ордеров На Убийство или на заключение в Клетку.

За всем этим стоит таинственная организация, некий Котел. Торгующая Силами Во Флаконах. Но Томас Кальверт не был идиотом и прекрасно понимал, что те, у кого есть доступ к Силам Во Флаконах – не нуждаются в деньгах. Если бы они раздавали способности бесплатно – возникли бы вопросы, а так… простачки искренне верят, что те, кто может дать любому человеку силу Александрии или Легенды – хотят денег. Нет, у них другая цель. Какая? На чьей они стороне? Этими вопросами в СКП нельзя даже задаваться, пару раз Кальверт был вынужден схлопнуть реальность, когда из ниоткуда ему в затылок упирался ствол пистолета с накрученным глушителем. Женщина в широкополой шляпе не колебалась, не делала паузы, она просто нажимала на спусковой крючок. Хлоп.

Убийца Котла появлялась всегда, когда Томас хотел поделиться своими исследованиями с миром, но не предпринимала никаких усилий остановить его, когда он исследовал все в одиночку.

Итого, думает он, у нас есть Губители, которые убивают человечество, есть кейпы-злодеи, которые им в этом помогают, есть СКП, которая саботирует борьбу и с теми, и с другими и есть таинственный Котел, который зачем-то увеличивает число кейпов, большинство из которых опять становятся злодеями. И в этот момент Сплетница думает только о себе и своей спокойной жизни. Идиотка, она не понимает, что нельзя отгородится от мира в такой момент, что, если рухнет мир – обязательно рухнет и ее спокойная жизнь. Нельзя спрятаться от апокалипсиса, накрыть голову одеялом, зажмурится и думать, что пронесет.

Сплетница… ты все еще девчонка, думает он, ты обладаешь всей полнотой информации, но принимаешь неверные решения. Это твоя способность Умник, а не ты. Ты самая обычная идиотка. И эта твоя подруга, Мясник Пятнадцать, тоже дура. Что вы думаете – убьете меня и жизнь у вас начнется как в сказке? Губители пропадут, Бойня Девять сама себя вырежет, СКП начнет делом заниматься, а Котел выйдет в народ с покаянной речью и повинной головой? Да как бы не так! Вы без меня только лишнее внимание к себе привлечете и если я еще могу понять апломб и самоуверенность Пятнадцатой, она все же Мясник, то ты-то куда лезешь, Сплетница?!

Он вздыхает и прижимает наушник в правом ухе.

- Это Виктор Браво. Всем командам. Сиерра Дельта. Альфа Оскар. Повторяю, Альфа Оскар.

- Принял. Сиерра Дельта. Альфа Оскар. Принято Лима Кило. – шуршит голос в наушнике. Томас Кальверт подошел к своему креслу и рухнул в него. Ноги непривычно подрагивали. Все-таки не каждый день тебя убивают, думает он, особенно так… изобретательно. Девочка садистка, с ней будет просто. Эта Хеберт вообще однокнопочная, предсказуемая и прямая как палка. Привлечь ее на свою сторону будет легче легкого. Сложности будут со Сплетницей. Придется поработать. Но Томас Кальверт никогда не чурался работы. Как и любой боец спецподразделения он всегда готов пройти лишнюю милю. А как командир – он всегда знал в каком именно направлении следует пройти эту самую милю.

Что же до его людей… они лучшие из лучших и не будут задавать вопросов. Сиерра Дельта – stay down, прижмите задницы, ничего не делайте. Альфа Оскар – полное прекращение операции. Никто не будет врываться в уютную квартирку Сары Ливси и везти ее сюда с мешком на голове. Это было бы глупо. Пятнадцатая показала нулевой уровень толерантности в отношении угрозы своим близким людям. Девочка – психопатка, она ценит человеческую жизнь как мусор под ногами. В этом мире полно монстров и чудовищ и только он, Томас Кальверт, старший оперативник штурмового отряда СКП «Сорвиголовы Кея», криминальный босс Выверт, и консультант СКП по контракту – противостоит хаосу и беззаконию. Да, он не может исправить весь мир, но он может внести свою лепту, пройти свою милю, сделать Броктон Бей безопасным городом. Безопасность – значит контроль. Брокон Бей под его контролем будет безопасным, но сперва ему нужно разобраться с этими двумя соплячками, которые вставляют ему палки в колеса.

- Придется менять план. – говорит он вслух. Ухмыляется – зло, краем рта. Соплячки, думает он, решили, что смогут меня пытать. Меня! Если бы мой рот не был полон насекомыми я бы плюнул им в лицо. Я видел такое, что у таких как вы волосы бы встали дыбом и поседели. Я переживал такие смерти, что вам и не снилось. Что вы знаете о боли, дурочки? В отличие от этой Хеберт, я – не садист, я умею делать больно, по-настоящему больно, но я не наслаждаюсь этим. Садисты слишком увлекаются, они не умеют пытать правильно, для них это слишком личное. Потому я умер слишком быстро, единственное что меня бесит до сих пор – это шуршание маленьких крылышек, жужжание-шуршание, вжжж, скр-скр-скр… Это бесит. А все остальное… в одной линии реальности вы смогли переиграть меня. Вернее – просто одолеть грубой силой, Мясник — это Мясник, это танк в образе одного человека, быстрая, практически неуязвимая, мгновенно регенерирующая, всегда попадающая в цель, а теперь еще и со вкусом насекомых на языке… она опасна. Но только грубой силой. Умом эта девчонка такая же как Сплетница – тоже думает, что все знает и уже может выносить суждения и решать самостоятельно. Она не знает и десятой доли того, что происходит.

- Молодые идиотки, - ворчит Томас Кальверт: - мало вас в детстве пороли. – он встает, застегивает пуговицы на рубашке, затягивает галстук под горло и накидывает пиджак на плечи.

- Скр-скр-скр! – раздается в воздухе и от неожиданности он вздрагивает и подскакивает на месте, толкая стол и роняя стакан. Сверчок, думает он, озираясь, всего лишь сверчок…