Тейлор XVII

Глава 7

Глава 7

До конца урока пять минут, а я отчаянно зеваю себе, прикрываясь открытым учебником. Как по мне, так перегибают палку тут с этим «кейповедением», понятно, что появление паралюдей серьезно так перекосило ландшафт общественной и политической жизни, но для этого и существуют обществоведения, социология, экономика, юриспруденция и мало ли что еще. Вот, например, существует же акт, фактически запрещающий участие кейпов в политике. На мой взгляд - чистая дискриминация. Объясняют это тем, что дескать кейп-мастер или кейп-властелин – могут воспользоваться своим «нечестным» преимуществом перед другими политиками. При этом, никто не говорит, что вот один политик имеет приятную внешность и скажем – мягкий баритон, который так хорошо воспринимается избирателями, а другой – страшный как смертный грех, да еще и шепелявит. Ну и что? Убрать нечестное преимущество, сделать обоих страшными и шепелявыми? Или просто запретить участвовать в выборах красивым людям с приятным голосом? Бред? Бред. Скажем вот, захотела Тейлор в местный муниципалитет выбраться, так она не сможет пойти как Леди Баг или Рой, а сможет только как Тейлор Хеберт. И как только вскроется что она на самом деле – кейп, так результаты выборов и отменят. Прецедент Джонсона- Маттье, прошел через Верховный Суд и утвержден в апелляционной инстанции.

И речь тут не о том, что это все неправильно и нелогично (хотя и неправильно и нелогично), речь идет о том, что на хрена в школе кейповедение преподавать? Вот прецедент Джонсона-Маттье проходить в юриспруденции, влияние кейпов на глобальные рынки – на международной экономике, нарушение способностями физических законов – соответственно на физике и так далее.

Кейповедение же из себя представляет эдакий гитлерюгенд и бойскаутинг, сплошная пропаганда. Кейпы это круто, у них есть вот такие способности, есть злодеи и они плохие, но есть Триумвират, он нас всех спасет. Если станете кейпами – добро пожаловать в СКП, только там знают, что делать в таких случаях, а если не обратитесь за помощью к специалистам, то всякое с вами может случиться. Ну и самый главный посыл – нельзя убивать людей, да. Это очень и очень плохо.

Отчаянно зеваю и думаю, что в моем случае это уже проигранная битва. Лунг и тридцать семь его человек. О, да, я намерено говорю – «тридцать семь человек», а не «бандитов», «прихвостней», «громил АПП». Первое что делают для того, чтобы было легче убивать – расчеловечивают врага. Дегуманизация. Это и не человек вовсе, а фашист, бош, фриц, лягушатник, макаронник, комми, гук, что угодно. Не, делать вот так – все равно что голову в песок прятать. Даже Лунг – тоже был человеком. Был. Но, тут уж я подхожу к теме с точки зрения очень практической – ведь заповедь звучит немного по-другому. «Не убий»? Нет. «Не убий, кроме…» и там целый список социально одобренных убийств. Убивать плохо? А как же Ордер на Убийство? Как же убийства на войне? Случаи самообороны? Крайней необходимости?

Так что со спокойной совестью заношу прецедент с ликвидацией Лунга и его людей в графу «крайняя необходимость» и приклеиваю пометочку «возможно в следующий раз не так… радикально». И убираем папочку в архив. Что было, то было, ругать себя смысла нет. Тут больше волнует собственный механизм принятия решения, и не для того, чтобы пеплом голову посыпать, а чтобы в будущем предотвратить негативные последствия в виде того же Ордера на Убийство.

В произошедшем было два момента, которые меня удивили. Насторожили. Обратили на себя внимание. Первый – это когда я атаковала Лунга и его гуннов. Второй – это когда я вышла из-за мусорного контейнера с уже принятым решением Неформалов ликвидировать и сожрать.

И то и другое было странным. Не характерным для моего образа мышления. Когда я видела Лунга и вооруженных людей рядом с ним – я еще не знала, как именно подействует мой нейротоксин, не испытывала это оружие в полевых условиях, на живых людях, тем более на кейпах. Да, проверяла на мышах и крысах, которые в обилии водились в канализации Броктон Бей, но это же совсем другие вещи. Задним числом я уже знаю, что нейротоксин подействовал на Лунга выше всяких похвал, равно как и на обычных людей, но тогда я этого не знала! И потому идея «а давай я нападу на одного из самых сильных кейпов города, окруженного своими вооруженными сторонниками, в то время как у меня из оружия перочинный ножик» - была откровенно идиотской.

А я не считаю себя идиоткой… хотя, видимо придется пересмотреть это мнение. Еще раз – самым разумным решением было бы собрать побольше информации, а не кидаться в бой очертя голову. Еще более разумным – быстро убежать домой, не мое дело, чего вмешиваться. Убил бы Лунг Неформалов, убили бы Неформалы Лунга – чума на оба дома, плевать вообще. Ни к Лунгу, ни к Неформалам особых симпатий не испытываю, а поди ж ты – сорвалась в драку как пьяный здоровяк на входе в бар в пятничную ночь. Такое ощущение, что вот прямо на физиологическом уровне хотелось подраться. Не просто подраться, а силушку богатырскую испытать, плечи расправить, размяться, испытать себя, пройти по грани… словно адреналиновая наркоманка. Словно где-то внутри кто-то подталкивает под локоть. Нет, не так… словно бы испытываешь жажду… эта жажда мне знакома. Когда сила переполняет тебя и ты идешь к своему врагу, желая втоптать его в землю и зная, что ты так и сделаешь, что у тебя более чем достаточно силы.

И сейчас, положа руку на сердце, я не могу сказать, что меня вело чувство справедливости или там желание защитить «детишек», нет. Меня вело вот это чувство, желание ворваться в бой, причем даже не через насекомых, а лично, прямо вот в рукопашную схватку с Лунгом, словно бы во мне было три метра росту и стальные руки. И только моя логическая часть предупредила такие вот идиотские порывы… хотя не до конца.

Второй случай – когда Сплетница вышла ко мне, а я вышла к ней. Было идиотским решением, признаю. Но тут пальму первенства в номинации «Идиотка Года» я разделяю с симпатичной блондинкой в фиолетовом костюме. Она знала кто я, знала на что я способна и все-таки решила выйти ко мне. Более идиотского решения трудно придумать. Если бы я с ней спала, то решила, что идиотизм передается половым путем… ну или что ее другой идиот покусал. По какой такой грани прошла Сплетница, мне даже сказать трудно. Ведь из-за мусорного контейнера я вышла с твердой уверенностью что убью их всех, чего мне терять, сгорел сарай, гори и хата. Еще четыре трупа плюс-минус погоду не сделают. Так что категорию «Умник» смело меняем на категорию «Идиотка Года».

В этих случаях я вела себя… не так, как следовало бы. Да, и ситуация была необычная, да бывает, когда люди совершают такие вот глупости, словно кто-то их под руку толкнул… но все же. Самое главное отличие от обычного идиотского выбора вечером в баре, когда находишь взглядом мужика побольше и прописываешь ему крюк в челюсть, даже не удосужившись найти повод – в том, что я помню свое состояние. Ни в первом, ни во втором случае у меня не было гнева, ярости, обиды или иных сильных эмоций. Вариант с атакой я просто рассматривала как теоретический… но не успела его продумать толком, как почему-то он показался мне самым разумным и подходящим в этот момент времени. Словно помутнение рассудка нашло.

- Что же, я рад что все успели сделать домашнее задание, - звучат где-то на периферии моего внимания слова учителя, но я не обращаю на них внимания. Скоро зазвенит звонок, и я признаюсь себе, что, наверное, для того я и пошла в школу сегодня – чтобы хорошенечко подумать о происходящем. Лучше всего мне почему-то думается под этот постоянный бубнеж учителей на заднем фоне и сидя за партой. Есть еще библиотека… а вот дома уже так не получается, дома я сразу начинаю готовить, убираться и выращивать муравьиных маток-терминаторов. Уже шестое поколение!

- Все свободны! – раздается привычный шум, кто-то говорит, кто-то встает, сдвигая стул, закрываются учебники, шорох, смех, топот. Кто-то уже торопиться выскочить в дверь, девушки собираются в кучки и о чем-то перешептываются, слышны взрывы смеха, мистер Гладли закрывает свои журналы и встает из-за стола, застегивая пуговицы на пиджаке. Я сижу на месте, у меня еще полно времени. Не буду спешить, выйду последней, мне есть о чем подумать. Например – какого черта со мной происходит? Неужели это такое вот психологическое эхо личности оригинальной Тейлор? Ее обижали и издевались и вот это желание устроить крестовый поход справедливости впиталось в подкорку, в подсознание? И теперь вот – вылезает в самый неподходящий момент. Что если оригинальная Тейлор все еще живет не только в виде памяти о событиях, но и в механизмах принятия решений? Это очень и очень плохо, потому что это будет означать что я фактически себя не контролирую, что я вот хочу миром дело решить, например, а Тейлор сходу пинка даст. И что? Как дальше жить?

Впрочем, пока данных мало, может у меня истерика приключилась на фоне гормонального шторма, в первый раз боевые условия, там мужчины здоровенные обсираются, девушке простительно. Не будем делать выводы на основе частных случаев, продолжим наблюдение, если выявится неумолимая тенденция – будем принимать меры. Лоботомия там… или ЛСД.

И да, впредь перед тем, как принимать решения такого калибра – обязательная двойная верификация через процедуру «а на хрена мне это нужно» и никак иначе. И… меня что-то толкает в плечо, и какая-то жидкость заливает мне лицо и волосы. Что за… внутри вспыхивает гнев и ярость, едва удерживаю себя от того, чтобы вскочить на ноги схватить того, кто… кто?

У моей парты стоит Эмма и держит в руках пустую пластиковую бутылку. Этикетка на бутылке гласит что это виноградный сок номер один во всем мире.

- Ой! Я, кажется, споткнулась… - говорит она таким приторным голосом, что становится тошно: - извини, Тейлор. Хотя тебе кажется все равно, ты же настолько уродлива, что никто и не заметит.

За ней стоит Мэдисон Клементс, вместе с двумя другими девчонками, которые послушно хихикают ее незамысловатой шутке. Софии нигде нет, в ее списке предметов кейпология не значится.

Липкий сок стекает по моим волосам и одежде, капает на учебники и тетради, не убранные в рюкзак. Я смотрю на Эмму и стискиваю зубы. Только что я решила не действовать импульсивно, потому – выдохнуть, сосчитать до трех и спокойно принять решение. Раз. Эмма говорит своим подружкам, что она могла попросту перепутать меня с мусорной урной, ведь «эта Хеберт» так выглядит и еще хуже пахнет. Два. Я вижу, как мистер Гладли стыдливо отводит взгляд и поспешно удаляется, подхватив журналы и прижав их подмышкой. Мэдисон вставляет, что может быть «этой Хеберт» понравилось, вон как глаза пучит. Может надо добавить, у нее тоже газировка есть, правда это просто кола, но нищебродам перебирать не годится. Три.

Ладно, думаю я, до трех я сосчитала, варианты в голове перебрала, никаких управляющих модулей не нашла, все, что сейчас со мной происходит – мой собственный выбор.

- Эмма, - говорю я, привлекая ее внимание: - знала бы ты, как давно я этого хотела…

- Что? – ее рот кривится в усмешке, она хочет сказать что-то колкое, но для меня время слов прошло. Переношу вес тела на правую ногу, левой подшагиваю, разворачиваю корпус и всей массой, всей своей силой – впечатываю локоть ей прямо в переносицу! Короткий и сильный удар, я чувствую, как что-то хрустит под моим локтем, отдаваясь в кости. Если бы дело было на улице, я бы сразу добавила еще парочку, но это школа и это Эмма… ей хватит. Удар сносит ее с ног, она отлетает в сторону тряпочной куклой, хватаясь за лицо. Клементс и ее подружки – замирают, не веря своим глазам.

Смотрю на Эмму. Вроде жива, стонет и ворочается на полу. Спокойно собираю учебники и тетради в рюкзак. Ноги моей в этой школе больше не будет. Закидываю рюкзак на плечо и не обращая внимания на капающий с волос виноградный сок – выхожу из класса. Вслед мне что-то кричит Мэдисон. Останавливаюсь в дверях и кидаю на нее взгляд. Она тут же затыкается.

Усмехаюсь. Эмма и Мэдисон верно выбрали время, рассчитали все едва ли не до секунды, в классе нет учителей, большая перемена, можно издеваться надо мной сколько влезет. Однако сейчас это работает против них – никого из учителей рядом нет, никто не может меня остановить. До сих пор такие мысли им и в голову не приходили, но сейчас… я ведь могу и вернуться.

Я иду по коридорам, не обращая внимания на окружающих. Ученики бросают на меня удивленные взгляды, с меня все еще стекает вниз липкий сок, а внутри у меня бушует ярость. Идиотки, думаю я, и чего им спокойно не живется, неужто покой не по карману? Выбрали с кем ссориться, тупые курицы. Премия Дарвина по ним плачет горькими слезами. Прибавляю шаг. Ну и я расслабилась, совсем забыла следить за плодовыми мушками-маркерами, хотя мы же в одном классе были, передвижения были естественными – к выходу. Вот и не отследила. А сейчас вот – маркер Софии Хесс сблизился с маркерами Эммы и Мэдисон. Сблизился, а потом ускорился – к выходу из школы, мне наперерез. Я вполне могу избежать встречи с ней, но… гештальт нужно закрыть, хотя бы этим я обязана Тейлор.

Ускоряю шаг. Мои насекомые обыскивают территорию рядом с выходом из школьных ворот. Не то, не то… не то. Ага, вот. Выйдя из ворот, я направляюсь в сторону дороги, спускаюсь в канаву и поднимаю обрезок железной трубы. Ни за что не поверю, что это просто труба, уж больно аккуратно обрезана, да и длина подходящая – с предплечье. Наверняка кто-то из школьников для разборки притащил и выкинул потом в канаву, как что-то не так пошло. Впрочем, мне сейчас самое то. Отслеживаю маркер Софии, передвигаю плодовых мушек по ее телу так, чтобы иметь представление о каждом ее движении… она бежит к выходу из школы. Что же. Встаю спиной к воротам и продолжаю движение вперед, мой рой уже нашел подходящее местечко.

- Хеберт! Стоять! – крик за спиной. Ага, наша чемпионка наконец выбежала из ворот и заметила меня. Отлично. Ускоряю шаг, словно пытаюсь сбежать от нее, заворачиваю за угол.

- Не уйдешь! – снова крик. Маркеры Софии ускоряются, она бежит как профессиональный атлет, она в хорошей физической форме. Какая жалость. Еще один угол, за поворотом небольшой бетонный пятачок, тупик с мусорными контейнерами. Мои насекомые вовсю этим пользуются, ничего удивительного, что рядом с мусоркой такая туча насекомых, верно? В конце концов, если София и правда кейп, то мне может понадобиться тяжелая артиллерия. Хотя желательно все же обойтись без нее.

- Хеберт! – в ее голосе клокочущая ярость, она совсем близко. Удивительная штука – моя способность. Многозадачность. Прямо сейчас я чувствую каждое ее движение, ее дыхание отдается эхом в моих плодовых мушках, которые сидят у нее на теле, я чувствую, как она бежит к углу и одновременно поднимаю обрезок водопроводной трубы к плечу, как бейсболисты. Короткий расчет траектории, я скручиваюсь и …

- Тумц! – глухой удар и последующий вой! София – крепкий орешек, она не теряет сознание, однако удар железной трубой по коленке это тебе не на заборе рисовать. Так что наша чемпионка со всего размаху падает на бетон, даже не успевая выставить руки и катясь кубарем! В какой-то момент она вспыхивает и исчезает, снова появляется. Хм. Теория подтверждается.

- Сука! Сука! – рычит София, хватаясь за коленку, ее лицо разбито, из носа течет кровь: - Хеберт! Я тебя урою, тебе не жить!

- Знаешь, что я сделаю с тобой, София? – спрашиваю я, подходя к ней и взвешивая трубу в руке. Похлопываю ей по ладони другой руки.

- Ты не посмеешь! – меняется тон. София поняла, что прямо сейчас, с разбитой коленкой – она мне не соперник. Особенно, если у меня есть такой удобный обрезок трубы. Сейчас бы бейсбольную биту, но да ладно, за неимением гербовой пишем на простой.

- Не переживай. С тебя на сегодня хватит. Я просто хотела напомнить тебе, София… - я отбрасываю обрезок трубы в сторону и отряхиваю ладони: - что Коленные Чашечки – это Привилегия…