Она совершенно не боялась его. Понимала, быть может, что у него не хватит сил даже ударить на опережение. Или просто ей неведомо было понятие «страх» – иначе почему она не боялась его, как другие? Безумная. Сумасшедшая.
Как и все, кто когда-то носил это имя…
- Какое тебе дело, всадница Селемене?
- Не знаю, – в голосе Луны вдруг проклюнулись беспечные и насмешливые нотки. – Вдруг ты знаешь, как правильно держать глейву, раз тебя расстраивает то, как держу её я?
«Как же это всё нелепо…»
- А если серьезно, – всадница потянулась к кинжалу, не отрывая взгляда от жёлтых глаз монстра, – у нас запрещены убийства между своими.
«Неужели это правило сохранилось?»
Её пальцы сжались на рукояти.
- И вас послали меня убить.
Кое-как преодолевая невыносимую боль и давящую слабость, Баланар одним движением перекрыл её руку. Огромная лапища твердо прижала ладонь Луны к земле вместе с кинжалом. Однако стиснуть когти он уже не мог, рука почти не слушалась, и они лишь скребли по влажному от крови грунту.
- Или прогнать, – хмыкнула всадница, даже не шелохнувшись. Фиолетовые глаза по-прежнему прямо смотрели на «лицо» Сталкера: – Если угроза будет «физически неуничтожима». Как, например, какое-нибудь древнее чудовище.
Наверное, людям такие глаза внушали страх. Позабытый страх перед тьмой, приходящей даже не извне – вгрызающейся изнутри. Он чувствовал отголоски, эхо этого ощущения, пусть смехотворно ничтожного на фоне ужаса, который он внушал сам. Они не пугали, лишь вызывали горькую усмешку.
- Мы, похоже, – произнесла всадница, – оба по незнанию нарушили правила, не так ли? Селемене будет нами очень недовольна.
Луна продолжала усмехаться ему прямо в лицо, даже когда его вертикальная пасть чуть приоткрылась.
- Как будто вы, люди, её слушаете…
- Иногда это имеет смысл, чтобы сохранить себе жизнь, – она медленно, но твердо извлекла ладонь вместе с кинжалом из-под ослабшей хватки. – Мы ради этого, порой, даже от себя самих отказываемся… формально, конечно же.
Несмотря на ожидание, Луна не стала предпринимать никаких действий. Не попыталась добить. Просто поднялась на ноги.
- Ты уйти отсюда сможешь, Баланар?
Повисла недолгая тишина.
- Ты странная, – наконец сказал он. – Я убил твоих соратников. Я почти смог убить тебя. Если ты отпустишь меня сейчас живым, – он сплюнул кровь, – жди, я ведь приду и закончу дело. И ты… отпускаешь меня?
- Ты нас отпустил, – пожала плечами всадница. – Я пришла… и не закончила дело. А эти куски мяса, – Луна кивнула на трупы вокруг, – походу, и сами были бы рады, если бы я оказалась в какой-нибудь, положим, яме с псами.
- Люди, – хрипло рассмеялся Баланар.
- Ты, я смотрю, нас не любишь, – усмехнулась храмовница.
- Почему же. Вы съедобные.
Луна с нескрываемой иронией посмотрела сначала на него, потом на Лейлу. Точнее, на то, что от неё осталось.
- Да я б подавилась такую свинью есть.
Сталкер зашелся хриплым смехом.
- Наглая какая.
- Селемене простит, – ответила Луна, отрезая рукав от рубахи.
Пристроившись на камне, она начала перевязывать раненую руку. Ситуация отдавала грустной иронией. Охотник до сих пор не верил в происходящее, оно казалось ему бредом чуть ли не большим, чем глупая детская страшилка, веками ходившая по континенту. Хотя жизнь порой оборачивается тем ещё бредом, ему ли это не знать?..
Собравшись с силами, помогая себе крыльями, Баланар приподнялся с колен, сел. Голова кружилась, солнечный свет давил. Закрыв лицо крылом, он ощутил несказанное облегчение от хоть зыбкой, но темноты. Вокруг стоял запах смерти, запах гниения, вокруг были мёртвые и столь ненавистные люди, ярко светило и резало глаза солнце, а он сидел у дерева и… ждал дальнейших действий человека, едва его самого не убившего.
- Ты мне вот что скажи, брат, – бывшая разбойница подняла взгляд к небу, еле виднеющемуся за ветвями деревьев. – Насколько эта дурацкая легенда про первый день правда?
- Ни на сколько, – устало произнес Баланар. – Неужели кто-то верит в эту байку?
- Ну, судя по всему, много кто. После того, – Луна поморщилась, перетягивая кровящую рану, – как некоторые заведомо вздорные вещи оказываются на деле правдой, а очевидное – ложью, начинаешь задумываться. Поверь, в подлунном мире достаточно историй, которых иначе чем пьяной выдумкой и не назовешь, а на поверку оказывающихся истиной.
Всадница зубами затянула ткань, ненадолго замолчав.
- Но, – продолжила она, – если все эти «страшные создания» существовали до наступления первого дня, то как Живые могут о них помнить?
Сталкер фыркнул из-под крыла.
- Ты ещё мне скажи, что они могли знать, что эти «существа» злые.
- И это тоже. Так скажи, ты действительно, – она озорно улыбалась, и эта её улыбка странно выглядела на жестком лице с холодными глазами, – помнишь «первый день»?
- Я помню, – устало процедил Баланар, – первый день… когда я буквально поднялся из могилы, в которой люди погребли нас. Такое трудно забыть.
- Вот как, – произнесла Луна и замолчала, задумавшись о чём-то.
Я помню первый день.
Первый день после катастрофы. Невыносимо яркий свет, режущий глаза, и силуэты людей. Так легко рвущиеся на части тени, не знающие, что возмездие пришло по их души. Что все, кто не успеет убраться, как один лягут на алтарь Селемене, как легли мы. Глупо, нелепо, сметенные за один день и одну ночь…
Первый рассвет. Выжигающий глаза неестественный день. Распадающиеся мёртвые тела, рассеивающиеся светящейся пылью, раскаленным клеймом впивающуюся в кожу, сводящую с ума. Ярость и ненависть, поднимающиеся изнутри, ведущие вперед. Когти, вгрызающиеся в очередное тело. Боль и отчаяние, доводящие до безумия. Когда нить реальности порвана, потеряна, когда уже кажется, что ты вот-вот сдохнешь вновь, ты всё равно кидаешься вслепую в последний бой, уже не надеясь выйти из него живым, но пытаясь уволочь следом за собой в Бездну тех, кто отправил туда твоих родных и близких.
Магия и сталь ещё пытаются отправить тебя обратно в сырую землю, но даже днём они ничего не смогут сделать с монстром, пришедшим из мрака. Явившимся буквально из могилы мстить за свой народ.
А потом наступает темнота. Спасительная тьма, в которой нет боли, нет ярости, нет отчаяния. Как будто пришла смерть, на этот раз окончательная. На мили вокруг простирался тихий пустой мир, погруженный во тьму, веками спящий у погасшего миллиарды лет назад светила. Мир, который вдруг озаряет яркая вспышка первого дня.
Ты видишь солнце. Нереально яркое солнце, поднимающееся над пустой землей, где никогда не ступала ничья нога, где не рождалась ещё жизнь. Озаряющее пустые скалы и неживые моря, зажигающее отраженным светом спящее божество рядом с погруженным в вечную дрёму миром, вдруг пробудившимся от многовекового сна.
И ты – один на этой земле – стоишь одинокой тенью, оставшейся от вечной ночи, смотря слепыми глазами на восходящее солнце, ещё недавно бывшее мёртвым.
Когда я открыл глаза, была глубокая ночь. Я лежал в траншее, полной тел. Мертвецы из моего народа вперемешку с трупами людей. Наверное, меня тоже приняли за мёртвого, а тот яркий режущий глаза свет был не более чем видением, когда я второй раз оказался на грани смерти.
Поднявшись и расправив затекшие крылья, я понял – у меня... были крылья.
Я просил, умолял Селемене ответить мне, что происходит, но луна на небе молчала, и наша богиня не отвечала. Я смотрел на свои новые когти. Когти, которыми я убил всех тех людей, чьи трупы теперь были сброшены в одну траншею со мной. Не веря своим ощущениям, ощупывал искаженное «лицо».
Над всем полуостровом висела мёртвая тишина, и я слышал, казалось, каждый шорох в ней. Хоть никто мне этого не объяснил, я понимал, кто я теперь.
Один из тех «духов», что испокон веков оберегали наш народ.
Народ, которого больше не существовало.
- …ближе к ночи, – вернул Сталкера в реальность голос Луны, – попытайся перебраться к пещерам. Это за руинами лагеря у озера. Там тебя никто искать не будет. Скорее всего, деревенские не осмелеют ещё неделю, и никто не сунется в лес. Если не убивать, то не привлечешь к себе столько внимания. Я скажу, что прогнала чудовище. А когда твои раны заживут, я вернусь и покажу дорогу до одного места, где тебя никто искать не будет.
- Ты не боишься, что я тебя убью? – ядовито, хоть и без злости уже спросил Сталкер, убирая крыло с глаз. – Я ведь уже не буду ранен.
Луна пожала плечами, заканчивая обыскивать очередной труп.
- А я буду готова, – она встала на ноги. – Не откажусь от второй схватки с достойным противником.
«Самонадеянная…»
Всадница подняла с земли оброненную глейву. Хотела было вытереть её от крови, но, поразмышляв, убрала за пояс, не очищая. Кинув последний взгляд в небо, будто бы пытаясь разглядеть свою тезку на дневном небосклоне, Луна направилась к мирно дожидающейся её Нове.
- Я одного не понимаю: зачем ты всё это делаешь, – наконец сказал Сталкер ей вслед.
- Не знаю, – пожала она плечами. – Вдруг ты когда-нибудь расскажешь, как правильно держать глейву.
Ему показалось, или в её ровном голосе звучало плохо прикрытое веселье?
- Возможно, – пробормотал он, когда звук шагов смолк.
И уже в пустоту добавил:
- До встречи, Луна.
Примечание к части
18.09.2024
Самоубийственные тенденции местной Луны продолжают активно себя проявлять. Мало вернуться на место бойни, так еще и дразнить тварь, предел способностей/выносливости ты даже не знаешь. Умом?
Но это, разумеется, все шутки, пусть и с долей правды. Сцена между Луной и Баланаром хороша и работает прекрасно, в очередной раз проводя параллель (коих будет множество в Ноктюрнале) между персонажами.
Единственная критически настроенная мысль, которая меня посещала, и не раз - всё же, слишком рано ужас из ночи был показан беспомощным и слабым. По крайней мере, читателю. Это может показаться странным, но после выставления персонажа максимально обессиленным и беспомощным (он, по факту, говорит Луне его убить!), израненным, стоящим чуть ли не на коленях (ну так получилось) перед героиней - он уже какой-то тревоги, страха, ужаса не вызывает от слова совсем. Да что тут говорить - он не источает какой-то серьезной угрозы. Его заковыряли самодовольные дамочки на кощьках. И мне кажется, что показывать его настолько уязвимым так рано было ошибкой. Это не прям что-то портит и т.д., однако делает атмосферу какой-то таинственности и недосягаемости что ли, гораздо слабее. Понятно, что цель и была показать, что он тоже просто существо из плоти и крови но... играя в мистику, Спираль здесь явно проиграла. Особенно на фоне общей его концепции в тексте (как части старого культа Селемене). Впрочем, второй акт неплохо это недоразумение поправит.
Episode 7. Colorblind
Примечание к части
**Soundtrack:**
Ludovico Einaudi – Experience
**Пояснение:**
«Colorblind» – «Цветовая Слепота»
Тени стелились по долине, укутывая мир в объятия новой ночи. Взошедшая в небесах луна еле освещала погруженную во мрак местность, практически не давая света. Дорога до храма им предстояла ещё долгая, но с наступлением тёмного времени суток всадница как будто проснулась, и оставшаяся за спиной деревня радовала как минимум тем, что она… да, осталась за спиной.
Желания что-то обсуждать с местными жителями у Луны не было никакого: и так еле замяли разборку, возникшую буквально по возвращению из леса. Тем более, что предстоял долгий разговор с Мираной, да и сама ситуация держалась на честном слове. Хорошо ещё, если на честном.
Всадница не строила особых иллюзий насчет того, что всё пойдет как по маслу. Оставалось надеяться на благоразумность Баланара, что он не полезет с такими ранами нарываться вновь. Впрочем, в последнем случае, угроза будет висеть уже над ним самим. Даже со скидкой на нечеловеческую выносливость и всё остальное, раны будут затягиваться не один день. Чудовище ещё не скоро оправится от травм достаточно, чтобы кинуться в новый бой. До этого момента жители могут быть спокойны, а потом… потом Луна покажет ему дорогу в более безопасное место.
Всадница потянулась, разминая затекшие мышцы.
- Луна, – раздался тихий голосок рядом.
Рысь с её маленькой наездницей поравнялась с пантерой. Девчушка всё ещё выглядела очень бледной, но старалась держаться. Даже попыталась расправить гордо плечи, видимо, пытаясь походить на старшую соратницу. Это выглядело бы довольно смешно, если не знать о том, что происходило совсем недавно.
Нога Хельги уже не выглядела выбитой под неестественным углом, но вряд ли её кости срослись окончательно, и оставшуюся помощь скорее всего будут оказывать уже жрецы в храме… если окажут, конечно.
- О чём вы с ним говорили? – негромко спросила Хельга.
- С кем? – уточнила Луна.
Под «ним» подходил кто угодно, начиная от старика, у которого на плечах вся эта деревня и кому предстояло как-то пережить смерть любимой дочери, – и заканчивая…
- С ним, – голос девчушки дрожал. – Там, в лесу.
Девочка смотрела на Луну большими глазами, в которых до сих пор читался испуг, страх. По всей видимости, один даже взгляд на чудовище сильно повлиял на её восприятие. Говорят, увидевшие его зачастую могли и вовсе с ума сойти, хотя всадница так и не поняла, что страшного было в этом существе. Конечно, кроме физической угрозы оказаться разорванным в мясо.
- Убедила его уйти, – холодно ответила Луна.
- Вы не хотели его убивать, – произнесла Хельга. Она пыталась улыбнуться, но улыбка эта выглядела блёкло на бледном лице. – Вы правильно поступили… Селемене не хочет, чтобы мы его трогали. Но госпожа Мирана...
- Не называй её госпожой, – резко перебила Луна.
- Будет недовольна, – тихо прошептала девочка себе под нос.
- А ей не обязательно знать, что там на самом деле происходило, – всадница пожала плечами.
- Вы сможете это от неё скрыть?
Луна вздохнула и потянулась, потрепав девчушку по волосам.
- Посмотрим.
Весь оставшийся путь в несколько часов до храма они провели в молчании, каждая думая о чём-то своем. Бывшая разбойница размышляла над сказанным в лесу. Не было полной уверенности, что она поступает верно, отпустив монстра. Но в том, что он говорил правду, она не сомневалась. Луна хорошо чувствовала, когда ей лгут. Вот только если положить, что его слова были истиной…
«Он сказал, что его народ уничтожили люди…» – информация не слишком обширна, чтобы делать из неё серьезные выводы. Однако в сочетании с другими фактами это наводило на очень нехорошие мысли.
Где-то глубоко в небе горела неяркая лампа ночного светила, озаряя дорогу в полной темноте.
Кто кого обманывает? Может, подводит память – помнить более тысячи лет, оставшихся за спиной, нереально без искажений. Память обманывает нас порой не хуже восприятия. Мы помним то, что мы хотим помнить. Помним в том свете, в котором это нам было преподнесено.
Но если всё это правда…
Какой, чёрт подери, силой они должны были обладать?!
Как у людей хватило силы уничтожить подчистую целую расу? Не оставив в живых никого, кроме одного существа, по его же словам буквально вставшего из могилы, в которой погребли за один день и одну ночь целый народ. Как могли люди провернуть это так, что никто об этом не услышал? Чтобы ни единая живая душа не смогла уйти, чтобы эхо катастрофы заглохло, оставив от себя лишь нелепую байку? Чтобы другие расы не заметили исчезновения с лица мира целого народа? Чтобы спустя века это обратилось в заведомо глупую нелепую сказку, полную нестыковок?..
И через много-много лет в святилище лунного храма оставались на фресках, которым от силы лет двести, изображения народа, уничтоженного «солнечным светом»…
***
Было уже далеко за полночь, когда они пересекли границу Серебряного Леса.
В здешних краях с их мягким климатом, прохладным летом и относительно теплой зимой, огромные массивы лесов находились очень близко друг к другу, и почти незаметно перетекали один в другой. Разделы их территорий – долины, реки, каменистые гряды, болота, другие превратности ландшафта, – указывали черту, за которой кончается один лес и начинается другой. Но порой переход был настолько незаметен, что можно было не сразу понять, что ты зашёл куда-то не туда, свернул где-то не там. Даже жители деревень, расположенных по соседству с лесной границей, протяженной на многие мили, знали только близлежащие к ним окрестности. Да и зачем лезть глубоко?..
Серебряный Лес был, по сути, «миражом» на местности, этаким феноменом. Все знали, где он расположен: где-то между Юго-Восточным лесом, местными небольшими рощами и непроходимым темнолесьем к северу отсюда. Буквально два села располагались в непосредственной близости от него: то поселение в долине, да ещё одна деревушка, уже западнее. Но людей, зашедших в эти места, часто ждал неприятный сюрприз.
За красотой местной флоры – необычным цветом листьев, «лунной пылью» на траве, «фазовыми цветами» и прочими красотами, превращающими ночной лес в необычное и феерическое зрелище, возникающее из темноты неверными фантомами, – можно было так и не найти храм.
Сам по себе Серебряный Лес обладал совсем некрупными размерами, но это был такой же визуальный обман, как и игра отраженного света. Эта территория была в разы больше, чем казалось на первый взгляд.
Лунная завеса мерцала в дымке, окутывающей эти земли. Изящный обман, скрывающий от любопытных глаз окрестности храма, малые озёра и небольшую священную заводь. Игра света и тени, легко разгадываемая. Луна помнила, как гналась через весь лес следом за Новой, и сейчас лишь усмехалась тому, что не могла видеть через эту легкую завесу.
На самом деле, подобная защита дышала на ладан, и покров легко срывался. Большинству магов ничего не стоит пересечь лунный занавес, и это гигантский минус. Однако лунный культ никого особо не интересовал, чтобы тратить силы на это, да и дальше храмовников такие детали не уходили. Можно пройти весь Лес, так и не узнав, насколько близко к его реальной черте ты был. А если ты не знаешь, на что смотреть, то ты и не обратишь внимания на слабое мерцание на границе восприятия…
Можно найти обман, даже если ты не знаешь, где он скрывается. Но если ты не знаешь, что обман вообще есть, ты можешь пройти мимо явной лжи, лежащей на самой поверхности. Порой чтобы что-то спрятать – достаточно положить это на самое видное место…
- Стоять.
Луна спешилась. Отсюда начинался крутой спуск вниз, к рощам, за которым расположен был храм. Но кое-что стоило прояснить сейчас.
- Хельга, – всадница посмотрела на девчонку, обхватившую шею своей рыси руками. – Есть к тебе один вопрос.
Юная жрица подняла взгляд.
- Да?
- Те существа, о которых ты говорила, что они похожи на монстра. Можешь о них что-нибудь узнать? В архивах там, ещё где. Ты говорила, они изображены на фресках в святилище. Возможно, в храме должна быть какая-то информация о них.
Хельга покачала головой.
- Я не знаю. Но я могу посмотреть, если мне удастся.
Луна кивнула в ответ.
Существа, поклонявшиеся Селемене. Народ, уничтоженный людьми. Почему их изображения остались в храме? Судя по всему, прошло больше тысячи лет – невероятно большой по меркам смертных срок. А храму в лучшем случае сотни две лет, если не меньше, и культ Селемене, насколько известно, восстановлен из руин, буквально возрожден.
Так, по крайней мере, говорили жрицы. До того, как посреди Серебряного Леса, ставшего приютом лунному культу, возвели храм, носителей веры были единицы. Отдельные проповедники-одиночки донесли религию до этих дней, позволили Селемене не умереть. Религия держалась на грани смерти.
А как известно: если мертва вера – мёртв и её бог.
Пока живет хотя бы один Живой, верящий в своего бога, живет и сам бог. Умрет последний – и, считай, тот факел, что несли сквозь века, будет погашен навсегда: даже новые верующие уже не смогут воскресить умершего бога.
Луна подняла взгляд к звездным небесам.
Интересно, какими бы последствиями для мира закончилась смерть такого божества? Ночное светило отраженным светом освещает небо, став единым богом для живущих в ночи, их серебряным солнцем. Но мало кто может вспомнить о самой Селемене, как мало кто вспоминает о боге-Солнце, хотя и живут на этой бренной за счёт пылающего дневного светила, согревающего и озаряющего мир.
Что будет, если подобный бог умрет?..
Будет ли это катастрофа? Или просто беззвучно погибнет в одиночестве сияющее божество, а холодный осколок камня на орбите их мира по-прежнему будет освещать ночи?.. Или просто вселенная лишится одной своей маленькой магической части, частички своего очарования. Молчаливого повелителя теней и обманчивого отраженного света. Добросердечного князя тишины – и, с тем вместе, безумно жестокого по людским меркам царя хищников, приходящих из мрака.
Как это будет?
Вопросов становилось всё больше, а ответов на них так и не было. Огромной картине-паззлу не хватало всего нескольких кусочков… и, как назло, именно из середины.
Далеко внизу замаячили пятнышки фонарей, освещавших храм. Надо было отогнать все эти мысли, как и то навязчивое ощущение, что за тобой беззвучно следует твое незримое отражение, мираж на лунной пыли. Говорят, Селемене, не имея собственного облика, приходит к своим верующим их отражением, как луна не светит сама, лишь отражает солнечные лучи.
Когда знаешь такие вещи, начинаешь обращать внимание на всю ту чепуху, что мерещится ночью.
Резко обернувшись, Луна увидела лишь ночной Сербристый Лес. Но на один короткий миг ей показалось, что она смотрит сама на себя. Или нет? Или это не была совсем она – и мгновенный мираж, с улыбкой на устах протягивающий ей руки, имел характерный синий оттенок кожи, а лицо уж точно не принадлежало человеку?
«Бред какой-то».
Признаваться даже себе в том, что у неё галлюцинации, Луна как-то не особо хотела, – всадница предпочла списать всё на последствия того удара неведомой ей магии, когда в конечности вцепляются верещащие тени, когда резко мутнеет в глазах, и мир раскраивается на градации серого.
В конце концов, кто знает, как люди это переносят – вполне возможно, что большинство сходили с ума именно из-за этого внезапного удара по оголенным нервам, а у всадницы они оказались просто чуть-чуть крепче, чем у остальных.
Если умер народ, несущий веру, кто донес осколки веры до наших дней? Кто смог пронести эту эстафетную палочку сквозь века, сумел сохранить и уберечь огонек веры и доверия к далекой сущности по имени Селемене?
Почему она даже сейчас столь слаба по сравнению с былым своим величием и славой? Ведь доходят даже сейчас отголоски легенд, что до того, как кануть в практически полное забвение, вера в ночного бога творила настоящие чудеса и совершала поистине чудесные и страшные вещи…
Размытые легенды и сказки, в которых неизвестно даже, сколько правды, а сколько вымысла…
***
Силуэты храма вырисовывались всё чётче и чётче, возвышаясь над кронами деревьев, путь из размытой тропинки перетек в мощенную камнем дорогу. Луна уже шла пешком, – пора было размять ноги, – и Нова неотрывно следовала за ней. Хельга идти не могла, и по-прежнему прохлаждалась на спине своей рыси, что-то негромко напевая. Надо признать, голос у девчонки хоть и был, но петь она явно не умела.
У арки на входе в храм их уже ждали.
- Слава Селемене! – стражница с тонкими, почти птичьими чертами фигуры и кругленьким лицом приветственно помахала вернувшимся.
Однако вглядевшись, она погрустнела.
- А… где остальные?
Луна остановилась, смотря на девушку практически в упор.
- Их уже нет, – мрачно сообщила всадница. – Выжили только я и Хельга.
Стражница опустила взгляд.
- Мирана вас уже ждет… – пробормотала она. – Всё так плохо?
Вот-вот заплачет… Луна поморщилась, вдруг сообразив: кто-то из умерших был, вероятно, ей хорошим другом. Подругой. Быть может, родственницей. Или – что уж греха таить? – кем-то ближе, чем просто подругой. На такие мелочи тут смотрели снисходительно, и пусть никто не оглашал этого вслух, но среди этого «женского монастыря», как про себя окрестила культ Луна, такие отношения… нередко были нормой. Сама всадница к этому относилась весьма равнодушно – и не такого ещё насмотрелись по жизни, мало ли каким местом развернется эта стерва под именем «судьба». Жизнь вообще любит шутить нехорошие шутки с Живыми, да и не только.
- Всё паршиво, это да, – согласилась Луна. – Чудище оказалось нам немного так не по зубам.
Рука её по-прежнему была перевязана, хотя повязку пора было уже менять. В деревне никто не удосужился помочь во второй раз, да и в первый-то раз шрамы на спине на отвяжись залечили. Теперь к навязчивой, хоть и несильной боли в разорванной спине добавилась ещё настойчиво зудящая рука – и пропитанная в крови насквозь тряпка, ранее бывшая рукавом.
- А Мелисса, она… – конец фразы был проглочен всхлипом.
«Мелисса? Это, случаем, не та дура с подраной псами мордой?»
- Прости, трупы мы принести не смогли, – без особого сожаления ответила Луна. – Зато есть всякие побрякушки вроде амулетов и прочей дребедени.
Лицо стражницы перекосило в странном выражении, чем-то среднем между злостью и надвигающейся истерикой. Зная местные нравы, всадница предпочла по-быстрому погасить последнее, пока девка не сделает какой-нибудь глупости. И без того особого доверия к Луне тут никто не питал, а что делают с гонцом, который приносит плохие новости, только наивный дурак не знает.
- Спокойно, – осадила её наездница, резко взяв за плечо и заглядывая в глаза.
Это действовало безотказно. Всегда и везде. Даже с громилами, вдвое-втрое выше Луны ростом – в конце концов, в её мёртвой ныне «армии» далеко не все были людьми. Пара секунд взгляда в глаза могла буквально парализовать, чуть приглушая опасные порывы. Такое чувство обычно испытывает человек, вдруг столкнувшийся с чем-то неизведанным и страшным, уже почувствовавши страх, но ещё не осознав, откуда он.
- Если скажешь, кто из них была Мелисса, я отдам тебе лично её барахло.
Возможно, лучше было просто всё сдать Миране, хотя…
- Со шрамами…
«Надо же, угадала».
Порывшись в сумке, Луна кинула под ноги стражнице амулет.
- Этот?
Несколько недоверчиво и до сих пор не отойдя от кратковременного шока, девушка подняла запачканный в засохшей крови и грязи амулет. Осмотрела его. Покрасневшее лицо и искаженная линия изгиба рта… Да, Луна угадала. Всё. От начала и до конца.
- Да, – выдавила стражница. – С…спасибо.
Никак не прокомментировав ответ, всадница прошла мимо, махнув Хельге – мол, пойдем.
Люди… хрупкие существа с нестабильной психикой, так легко ломающиеся, такие уязвимые. Почему Селемене выбрала именно их? Ведь ни разу не слышали о ком-то ещё кроме людей, поклоняющемся ночному светилу. Большинство рас имели своих богов, свои культы и религии, некоторые с насмешкой смотрели на «слепую» веру в богов – мол, что в них «верить», если они такие же существа, как и мы, просто много сильнее? Это как отношения хозяина и раба, говорили они. Отчасти они были правы, но не в полной мере. Боги существовали, и были они всего лишь чуть более сверхъестественными и сильными существами, чем маги любого происхождения, пришедшие из глубин преисподней демоны или же явившиеся из других планов создания. Но они были частью этого мира. И они, в определенной мере, на него влияли. Общение не было целиком односторонним – и боги, зачастую, тоже выбирали тех, кому они покровительствуют.
Здесь были только люди.
Под «знаменами» Селемене не было ни одного тролля, оглоди, гнома, эльфа или других существ, населяющих этот мир. Даже если бы они захотели, их бы навряд ли приняла мать-луна. Или приняла бы?..
Опять нет ответа на вопрос. Опять нет ответа ни на один из вопросов.
Опять одни догадки, домыслы. Главное – не пропустить момент, когда ты логически переходишь от одного утверждения к другому, принимая догадку за неоспоримую истину. Главное – не запутаться в этом лабиринте размышлений, не пропустить в нём нужный поворот, который не заведет в тупик…
Истина – она не здесь. Она где-то между двумя сказками. Между чьей-то правдой и чьей-то ложью.
***
- …то есть, вы его заставили уйти – и он больше не представляет угрозы.
- Да, – однотонным голосом повторила Луна.
Этот разговор неоправданно затягивался. Мирана постоянно уточняла всё и переспрашивала, хотя по мнению бойца тут было не о чем говорить. Повторять раз за разом одно и то же, так, словно бы её пытаются подловить на словах, уже порядком надоедало. Луна не раз сталкивалась с таким методом провокации. Ты должен быть очень внимателен, если врешь о том, что случилось, ты должен всё помнить наверняка, и нигде не оступиться. Как бы тебя ни спросили – показания должны быть одни и те же, и в них не должно быть ничего, за что можно было бы зацепиться.
По сути, Луна не врала. Она просто недоговаривала.
Но даже это создавало немало проблем.
Рядом на каменном столе лежали вещи убитых. Всадница то и дело смотрела на них. Как люди легко умирают, оставляя после себя разорванные трупы: одни без головы, другие с вывернутыми наизнанку внутренностями. Умирают просто ни за что. Она могла бы оказаться на их месте – одно неверное движение в той смертельной игре с монстром. На их месте могла бы оказаться и мелкая – если бы ей так не повезло или она не задержалась бы в деревне.
Это не пугало: Луна слишком много видела и пережила за свою жизнь.
Это не пугало. Это просто молча говорило за себя.
- У меня встречный вопрос, – Луна скрестила руки на груди, смотря прямо в лицо жрице. – Зачем ты послала туда мелкую? Ты отлично знала, что мы идем в лес сражаться против монстра, разорвавшего почти пятьдесят человек за одну ночь. Какие шансы, что он не сожрет даже не бойца, а холёную девку, которая и крови-то никогда не видела?
Мирана недовольно всплеснула руками. Одно это панибратское «ты» уже её раздражало, не говоря уже про тон Луны и её выпад.
- Я не знала, что он убьет всех. Это огромная трагедия для всех нас…
«Очень заметно. Видимо, для всех, кроме тебя», – даже несмотря на плохую славу и откровенно скверный характер, в своё время Луна не позволяла себе так беспечно относиться к смертям своих подчиненных.
Многие погибали во время боевых столкновений, нередко умирали в пьяных драках, которые не успевали вовремя разнять. Народ бывалый, видели на своем веку много. Чуть ли не треть отряда была набрана из практически невменяемых убийц, одержимых жаждой крови, – и этих сумасшедших надо было держать в узде, не давая им кинуться на своих соседей. Кровавый карнавал смерти был привычным ежедневным зрелищем, но с потерями считались. Каждым бойцом так или иначе дорожили, каждый стоял на счету. И когда они все нашли свою смерть – или судьбу хуже смерти – в последнем сражении, Луна мысленно перебрала в памяти их всех до одного, попрощавшись, хоть коротко и сухо, но с каждым.
Так или иначе, ты несешь ответственность за своих людей. Если ты их предводитель – ты должен оправдывать свое место, иначе грош тебе цена. И должен доказывать своё право на это место не только грубой силой и страхом, но и делом.
Мирана как условный «предводитель» Луну бесила неимоверно.
- …то, что ты выжила – это чудо. И да, с твоими ранами тебе надо срочно идти к лекарю!
«Ты меня уже выпроваживаешь, только нарвавшись на неудобный вопрос? Не так быстро, киса».
- Срочно было полсуток назад, – отсекла Луна. – Потерплю.
Она оперлась локтями на стол, смотря прямо в глаза Миране.
- Ещё раз, – повторила она. – Если девчонка сказала, что нас там всех ждёт смерть, какой тогда резон был её, неподготовленную, отправлять со взрослыми бойцами? Неважно, истинны были её слова или ложны. Логика?
- Она открыто выразила неподчинение приказам… – начала было Мирана.
Избегает прямого взгляда.
- Не принимай меня за юную послушницу, – оборвала Луна холодно. – Этот приказ равносилен был казни.
- Но она же не умерла.
- Какая разница? – сощурилась всадница. – Нас послали на верную смерть, невзирая на предупреждение, которое наверняка получила не только девчонка.
- Верную? Ты жива и разговариваешь со мной, и монстра вы прогнали. Дело сделано, – развела руками Мирана.
Уходим от прямого вопроса.
- Погибло около десяти подготовленных человек. Потери того стоили?
- Похоже, – Мирана поднялась, проходя мимо стола, – ты берешь на себя больше, чем полагается. Не забывайся, Луна, здесь ты ничего не решаешь и ни на что не влияешь. Это внутренние дела храма. А обряд похорон будет завтра.
- Есть что погребать? – ехидно поинтересовалась Луна, поднимаясь следом.
- У нас нет тел, но у нас есть их вещи, – ответила Мирана. – А панихиду по павшим мы можем провести и без непосредственного погребения. Порой люди за собой вообще ничего не оставляют, кроме светлой памяти.
Вообще ничего не оставляют…
В этот миг они, стоя по разные стороны каменного стола, украшенного лишь окровавленными амулетами, напоминали двух хищных кошек, поглядывающих друг на друга, но не рискующих пока кинуться в лобовую атаку. Выжидающих момент для нападения, когда противник не будет готов к атаке, не будет о ней знать, не успеет ничего сделать…
- Иди отдохни, Луна – заботливым тоном сообщила Мирана, склонив голову набок. – Тебя сильно потрепали, чтобы рассуждать о таких вещах.
«Я когда-нибудь тебе глотку перегрызу, Мирана. Лично. В самом что ни на есть прямом смысле».
***
До рассвета оставалось не больше часа, а надо было смыть кровь и промыть раны, прежде чем валиться на койку. Которую ещё найти надо было, потому что путь до своей комнаты в этом лабиринте ярусов храма Луна так и не запомнила. Одинаковые повороты раздражали чуть ли не больше местной атмосферы; такое чувство, что лунной дымкой, скрывающей истину, здесь пропиталось всё, а не одна только защитная завеса. Или же всадница уже потихоньку сходит с ума, и пытается видеть обман и подвох там, где его нет. Подозрительность – хорошее качество, но далеко не всегда оно доводит до добра.
«Вроде бы, вот этот коридор. Да, действительно, угадала».
Небольшой «бассейн», расположенный на первом этаже жилой зоны храма, встретил Луну полной темнотой. Здесь никого не было. Воздух помещения был пропитан какими-то приятными цветочными запахами, было заметно теплее чем на открытом воздухе: подогретый пол и дно «бассейна» нагревали воду. Мрак, царивший здесь, никак не мешал Луне, даже скорее был привычнее, чем яркий свет, поэтому искать, как зажечь лампы, она не стала. Да и разбираться с этими магическими побрякушками уже не хотелось. Усталость давила и хотелось уже просто уснуть. Прямо здесь.
Сбросив одежду, Луна соскользнула в тёплую воду, чьи объятия радостно встретили её затёкшие и ноющие мышцы. Щипало плохо затянутые шрамы на спине, противно болели раны на руке, но потихоньку эта боль смолкала, стихала и больше не тревожила. Блаженно выдохнув, Луна устроилась у самого бортика, опершись спиной о тёплый камень и оставив над водой только голову. Дышать глубже, всё хорошо, надо восстановить внутренние ритмы, расслабиться – и уже на свежую голову подумать обо всём произошедшем.
Мысли эти, впрочем, особым оптимизмом не отдавали.
Вдох-выдох.
Начистоту говоря, всадница плохо представляла, как долго ей удастся – да и удастся ли – дурачить Мирану и, по сути, весь храм. Удастся ли ей спровадить это древнее чудо-юдо в укрытие – или же он попытается кинуться на неё вновь, и тогда ещё неизвестно, выйдет ли она из новой схватки живой. Прошедшие два дня казались невероятным бредом. Да что там говорить! Одна лишь ситуация в лесу, раз за разом прокручиваемая в памяти, казалась теперь стойко пахнущей каким-то безумием. Хотя, действия людей часто бывают нелогичны и глупы, и даже умудренные опытом и хладнокровные люди порой совершают нереально глупые вещи, поддавшись эмоциям, ведомые случайной догадкой, не факт, что верной, идут на неоправданно большой риск… И ведь, что самое смешное, что самое нелепое, он может действительно выгореть.
Один шанс на миллиард – это уже шанс.
Вдох-выдох.
- И-извините, Луна… – раздался тонкий голосок, заставивший её раскрыть глаза. – Я не помешаю?
Потолок. Вокруг всё так же темно, только видна полоска неяркого света, что падает из-за приоткрытой двери. Похоже, Луна успешно задремала прямо тут – и профилонила рассвет. Что ж, бывает.
Повернув голову, всадница посмотрела на мнущийся у двери силуэт. Хельга слепо щурилась, неспособная ничего разглядеть в темноте, похоже, не рискуя включить свет, но зная, что храмовница здесь.
- Не помешаешь, – зевнув, сообщила бывшая разбойница, потягиваясь прямо в воде. – Да проходи, что стесняться-то?
И правда, в чём проблема.
Девочка осторожно прикрыла за собой дверь, очень осторожно добралась до края бассейна. Луна с усмешкой наблюдала за неуверенными шагами Хельги – как же смешно со стороны выглядят люди, неспособные видеть во тьме. А ещё она сильно хромала, но уже могла опираться на ногу. Значит, кто-то добрый из храмовниц закончил дело Ивы, восстановив кости. Луне никто помощи так и не предложил, но есть ли смысл жаловаться, если она сама даже не пыталась её тут найти?
Юная жрица присела на краю, спустив босые ноги в воду. Видно, она всё же различала силуэт старшей соратницы, потому что твёрдо повернула голову в её сторону. Взгляд у неё был на редкость измотанный и сонный, почти пустой.
- Я поискала, что смогла в архивах библиотеки, – проговорила она. – Не всё. Одна библиотека займет очень много времени, если перечитывать всё, где могут быть хоть какие-то упоминания этих монстров, – Хельга передернула плечиками. – Я буду искать дальше, но пока что…
- Пока что ты ничего не нашла.
- Нет, нашла, – помотала головой девочка, плеснув себе воды на лицо.
Чуть помолчав, она наконец собралась с мыслями и произнесла:
- Селемене и эти существа с фресок как-то связаны, насколько я поняла. Я не знаю, как. В книгах и свитках на общем языке ничего не найти, а в рунописи я плохо разбираюсь пока. Да и библиотекарь послала меня отдыхать, мол, я носом клюю и задаю какие-то глупые вопросы.
«Вопросы? Надеюсь, ты хоть язык за зубами держать умеешь».
- Нам всем лучше было бы отдохнуть, – согласилась всадница, выбираясь из воды.
- Единственное, что, – добавила девочка тихо, совсем негромко, будто бы боясь, что её кто-то ещё может услышать, – эти же изображения есть не только в нашем храме. Их ещё находили на руинах древних городов на полуострове Тар.
«Впервые слышу о таком месте. Это, наверное, очень далеко. Стоп».
- Руины древних городов? – уточнила Луна, натягивая обратно одежду, хоть и не очень чистую: выбора особого пока не было. – Полуостров Тар?
Девочка покачала головой.
- Я даже не знаю, где это, но, по всей видимости, это на другом краю света, – заметила она всё так же негромко и отчего-то извиняющимся тоном. – А руины, где находили похожие рисунки… про них совсем мало написано. Говорят, что при раскопках нашли целые города, и поселения эти не были заброшены, а были уничтожены чем-то очень сильным и, похоже, в течение короткого промежутка времени, – девочка с трудом повторяла отдельные формулировки, по-видимому, почерпнутые из какого-то свитка или книги. – Но большая часть полуострова и сами города находятся под толстым пластом земли. И там, судя по всему, очень опасное место, потому что раскопки пришлось срочно прекратить, а всей группе магов и исследователей убраться оттуда. Причины… я не нашла. Слишком мало написано. Но да, там были рисунки, которые, по описанию, очень походят на то, что я видела в святилище. Правда, всего лишь по описанию, я могу ошибаться. Мне показалось, что они связаны. Наверное.
Города, которые сравняли с землёй…
Ещё одна деталь паззла встала на своё место. Оставалось выяснить, какая – и где искать следующую.
- В любом случае, – хмуро сказала Луна, – спасибо за информацию.
Похоже, ей будет что спросить у Баланара кроме того дурацкого вопроса про «как правильно держать глейву». Если, конечно, встреча состоится – и им обоим удастся её пережить. Снова.
Episode 8. Retrospective
Примечание к части
**Soundtrack:**
Yuki Kajiura – Secret Game
**Примечание:**
«Retrospective» – «Ретроспектива» (взгляд в прошлое)
Половину лунного цикла спустя
Луна хмуро разглядывала своё отражение в зеркале, не узнавая его. Недавно ещё чёрные волосы, в которых изредка мелькали серебряные пряди, теперь уже наполовину были окрашены в серебро. Этот цвет неприятно напоминал раннюю седину, вызывая неприятные ассоциации. Одернув воротник комбинезона – эта форма рядового бойца стала уже привычной, хотя и по-прежнему неудобной и, на взгляд всадницы, слишком броской, – она направилась к выходу из комнаты. Вечер подходил к концу, и мир потихоньку начинал терять цвета, проваливаясь в объятия ночи.
Приближалось новолуние и в открытых переходах храма было очень темно.
Для всех, кроме Луны: она по-прежнему чётко видела во тьме, и зрение её не теряло цветность. Выйдя из коридоров под открытое небо, всадница некоторое время стояла, прислушиваясь к тишине. Издалека доносились отголоски пения, и хоть слух не мог различить голоса и слова, но сама мелодия, её ритм казались смутно знакомыми. Было ощущение, что когда-то давным-давно – чего быть не могло, – храмовница слышала уже этот напев, но не могла понять, где. Вокруг никого не было: слишком ранняя ночь, большая часть народа либо ещё спит, либо не вернулись ещё из Леса с дневного обхода. И в этой тишине пение раздавалось неуловимым далеким звуком, пропадающим в шелесте ветра.
Песнь явственно доносилась с площадки для молитв. Половину цикла назад всем храмом там молились за упокой душ погибших в битве с монстром. Луна стояла тогда в отдалении ото всех, молча. Не то, что она не запомнила слов, хоть и лучше было прикинуться, что она вообще ничего не понимает. Ей казалось все это в корне фальшивым, неправильным. Трупы мертвецов гнили в сырой земле далеко отсюда, если не были сожраны. Их амулеты – кроме одного, что был отдан стражнице, – были сожжены в знак очищения. Луна поглядывала на стоящую также в тени стражницу, бледную как мел, перебирающую в пальцах именной амулет. Когда Мирана после погребальной песни начала произносить речь, всадница молча ушла прочь, по пути как бы невзначай пройдя мимо девчушки с поста стражи, не глядя хлопнув её по плечу.
Как когда-то своего подчиненного: мол, жизнь продолжается, пойдем. Какой смысл лить слезы по умершим, ты их не вернешь. Какой смысл оплакивать своё прошлое, обратно пути нет. Сухо попрощайся с ним – и забудь.
Сейчас песнь доносилась оттуда и, несмотря на плохую слышимость, звучала действительно знакомой, словно с детства въевшейся в память. Но кому только могло прийти в голову молиться, когда до новолуния остались всего сутки? Как говорили Луне, когда она только вступила в орден, запрет на любые молитвы в новолуние – «знак траура по умершей луне». Звучало нелепо, но соблюдалось неукоснительно.
Но, в конце концов, конец цикла только следующей ночью.
Нова ждала Луну у ворот храма: сегодня предстояло отправиться обратно в Юго-Восточный Лес, и кто знает, вернется ли она оттуда. Нова ждала. Однако всадница, петляя по лабиринту храма до выхода, всё же решила по пути заглянуть на площадку. Чем ближе она подходила к источнику звука, тем чётче различались слова, и тем более поражалась Луна про себя. Незнакомые слова – и язык незнакомый, так откуда она знает этот напев? Почему так легко угадать следующий звук, и губы невольно начинают шептать его следом, хотя сознание отказывается переводить слова?
Всадница выглянула с лестницы на открытую площадь – и ещё несколько минут долго и молча смотрела вниз, застыв будто каменной статуей.
Она не запоминала лиц большинства храмовниц, но была уверена, что эту ни разу не видела. Возможно, это был кто-то из дневной смены: она практически не пересекалась с дневными стражами Леса и мало что знала о них. Однако что-то казалось неправильным. Девушка сидела одна-одинешенька посреди площади, перед алтарем, спиной к Луне. Волосы её, абсолютно белые, сливались с такой же белой рясой.
И правда, это священник из дневной смены. Белая луна сияет в небесах даже днем, никогда не уходя с неба, закрытая яркими слепящими лучами солнца. Но почему девушка здесь, когда солнце скрылось за горизонтом, и только синева на горизонте напоминает об уходящем дне? И почему её голос…
Голос.
Ни один голос не может звучать так… Так, будто он идет из глубины памяти, чистый, ничем не замутненный, без фальши. Идеальный, правильный – но даже менестрели и певцы так не споют… Почему он заставляет терять чувство опоры под ногами, чувство реальности? Тени тянутся отовсюду – чёрные руки к белой фигуре; истонченная нитка лунного серпа не дает достаточно освещения, чтобы прогнать мрак – необычно чистый, без полутонов серого и чёрного, идеальный. И глаза на секунду видят в этом узоре теней совершенно другую картину, будто сознание вдруг расшифровало слова песни.
Они видят иной храм, и площадь перед ним. Тонкую фигуру в белоснежных одеждах, поющую под светом умирающей луны. Завтра не будет, завтра не придет, луна умрет – но никто не верит в эти слова. Все называют их безумными, слепые и глухие к знакам, что посылает богиня. Все говорят, что за самой-самой тёмной ночью месяца придет новая луна. Слепцы. И даже избранные Селемене лучшие жрецы – слепы и глухи. В чернейшей полуночи родится новый месяц, говорят они.
Это не так. Новой луны не будет. Это последняя молитва перед самой черной ночью. Завтра будет не до молитв. Завтра луна умрет. Но никто этого не слышит – и все говорят, что слова её абсолютное безумие.
Песня смолкла, лишь в памяти остался звук, эхом разлетаясь по опустевшему сознанию. Девушка поднялась на ноги, осторожно положила что-то на алтарь, и направилась прочь. Проходя мимо всадницы, девушка на секунду подняла глаза. Полное отрешение, безразличие. Ни слова не сказав, священник прошла мимо. Проводив её взором, Луна перевела взгляд на алтарь.
Там лежали два срезанных стебля с раскрывшимися лунными цветками. Два. Как на могилу.
Несмотря на натянутое отношение к местным ритуалам и обрядам, зачастую кажущимся всаднице нелепыми и бессмысленными, механическими, сейчас она ощущала какой-то странный холод, пробирающий изнутри.
Тихий напев по-прежнему вплетался в сознание, даже когда храм остался далеко позади.
***
Нова бежала без устали. Почти сутки занимал путь от храма до места бойни, и это если не останавливаться, не спускаться в село, а обогнуть долину по краю, где пересекаются два леса и скалистая гряда. Даже привычному человеку дорога такая покажется изнурительной, когда ландшафт местности скачет вверх-вниз, а время до следующей ночи идет невыносимо медленно.
По всем прикидкам, Луна и Нова должны были достигнуть места назначения к закату перед новолунием.
Особых надежд на встречу с монстром Луна не возлагала. По правде говоря, она не была уверена даже в том, что не зря возвращается в Юго-Восточный Лес, что найдет там Баланара. Тот, за срок жизни, непомерно большой в сравнении с человеческим веком, наверняка не раз и не два переживал подобные стычки. За более чем тысячу лет по всему материку и по всему миру отгремело не меньше сотни войн, сотни раз менялись границы государств, возникали и обрушивались целые империи, изменялись языки и традиции. Даже если шарахаться по лесам в течение всего этого времени, это всё наверняка коснется тебя, не пройдет мимо. И на грани жизни и смерти чудовище стояло, наверняка, не раз и не два. И людей, да и не только, знало хорошо, на что они способны, насколько они могут быть лживыми и подлыми, словами загонять в ловушку, из которой невозможно уже будет выбраться. Без сомнений, Баланар должен был это всё понимать. Если его раны уже зажили, скорее всего, он ушел сам, оставив за собой лишь вопрос, зачем вообще явился пару лет назад в Юго-Восточный Лес.
Жители окрестных сел последнее время не проявляли никакого беспокойства – могло ли это значить, что угроза действительно покинула эти земли, не став дожидаться Луны?
Рыжие лучи предзакатного солнца озаряли рощу. Уже ничего не напоминало о трагической кровавой ночи, не осталось даже костей: значит, здесь точно кто-то был. Может, сами жители. А может, и ночной охотник. В конце концов, чем-то ему нужно было питаться эти дни, пока он был слишком слаб, чтобы охотиться на местную дичь. Мог оттащить трупы в убежище и съесть, а остальные следы боя размыло дождями, да сожрали местные падальщики.
Хмыкнув собственным мыслям, Луна спешилась с Новы. Потрепав питомицу за ухом, – пантера лениво рыкнула, – всадница направилась к озеру. Точнее, к руинам лагеря за озером. Ноги не слушались после долгой поездки на пантере, и Луна решила оставшийся путь пройти пешком, разминая затекшие конечности. В конце концов, не всегда же полагаться на Нову.
«Я снова тут».
Интересное это чувство: возвращаться на руины своего прошлого, понимая, что мосты давно сожжены и назад пути уже нет. Заброшенный лагерь в четырех часах от границы леса был одним из перевалочных пунктов, ведущих вглубь как самого Юго-Восточного Леса, так и собственной памяти.
Путь всадницы лежал дальше, к гряде за лесными озерами, где скрывались неглубокие пещеры. Однако долгая дорога от храма утомила всадницу, и теперь Луна остановилась здесь передохнуть.
Развалины лагеря посреди леса давно поросли кустарником. Лишайник уже покрыл камни, всё поросло травой и новыми, слабенькими ещё деревцами. Где-то в глубине леса другие «логова» так же стоят забытыми и заброшенными. Да и не только в глубине, но и за его пределами. Везде, куда дотянулись руки отряда разбойников, теперь лежала в руинах целая сеть лагерей.
Последнее напоминание об армии убийц.
Казалось, не так уж и много времени прошло. Но обернись назад, и поймешь, что это прошлое от тебя всё дальше и дальше. Почему-то по прошествии какого-то времени даже самые тяжелые моменты жизни вспоминаются с ностальгией. В огромном городе, где за блеском одних улиц скрывается грязь других, ребенок, каждый день выбивающий право на свое место под солнцем – в то время, когда у других оно было по праву рождения. Первые шаги по преступному миру города и его окрестностей, всё дальше и дальше от родины, всё выше и выше. Вот она, её небольшая ещё банда, но которой уже можно гордиться. Годы идут, оглянуться не успеешь в погоне за силой и властью – и ты уже матерый волк, наводящий страх на округу. Ты выжил, ты взбираешься всё выше и выше, стараясь не оступиться, не поскользнуться на том, на чём поскальзывались другие – в том числе и те, кого ты бесцеремонно столкнул в пропасть на своем пути.
Чем выше ты смог взобраться, тем больнее будет падать на самое дно, чтобы начать путь сначала, но уже с переломанной спиной. Ты не сдался, даже потеряв всё. Ты просто изменил приоритеты – и учел свои ошибки.
Или ты всё же сдался, когда не дал закопать себя вместе со своей армией, заменившей тебе, в каком-то смысле, семью? Согласившись, в итоге, вступить в ряды тех, на кого когда-то смотрел со снисходительной насмешкой?
Солнце медленно клонилось к горизонту. Нова недовольно бурчала, ожидая всадницу, копалась в груде проржавевшего хлама под полуразрушенной стеной, пока Луна сидела на камне в стороне, созерцая руины и затачивая кинжал.
- Что ищешь, Нова? – наконец спросила всадница, поднимая взгляд на свою пантеру. – Да чего ты так беспокоишься об этом хламе? Он всё равно больше не нужен никому.
Кошка печально взрыкнула, отпихнув лапой в сторону металлический чан.
- Еды тут нет, – сообщила Луна, поднимаясь и убирая кинжал за пояс.
- Смотря, для кого, – раздалось в стороне.
Всадница повернула голову на голос.
- Мне вот всё интересно, Баланар, – проговорила она, – почему Нова тебя ни разу не заметила.
Чудовище, сидящее глубоко в тени разваленной каменной лачуги, сверкнуло глазами, даже не пошевелившись.
- А ты до сих пор не поняла? – усмехнулся Сталкер. – Ваши звери не вполне настоящие.
- Убивают и умирают они вполне реально.
Баланар глухо расхохотался, и эхо отголосками запрыгало по руинам.
- Она материальна… в какой-то степени, – отсмеявшись, заметил он. – И всё же, она не более чем ожившее отражение. Селемене любит такие шуточки, пора бы уже знать.
Луна искоса посмотрела на Нову. Та продолжала сосредоточенно копаться в хламе, изредка поглядывая в сторону своей хозяйки, но не проявляя признаков беспокойства. Присутствие древнего чуда-юда её явно не волновало, в отличие от трухи и ржавчины. Что ж, в свете этого комментария фраза «твой зверь – твоя душа» приобретала некоторый смысл.
В конце концов, всадница никогда не видела, как охотится Нова. Пантера просто приходила наутро, сытая и довольная, валясь спать посреди комнаты.
- Я думала, – заметила Луна, – ты уже ушел.
«На его месте я бы так и сделала».
- Ты обещала вернуться, – ответил Сталкер, медленно раскрывая одно крыло, – и у тебя ко мне есть один должок. Вот за это.
Даже при таком контрасте между светом снаружи лачуги и темнотой внутри, Луна отчетливо разглядела плохо затянувшуюся дыру от кинжала через полотно крыла. Остальные раны на Баланаре частично зажили, оставив голубоватые полосы шрамов. Надо сказать, способность к восстановлению этого чудовища действительно впечатляла. Знахарь потратил бы немало времени и усилий, чтоб вытащить человека из такого состояния, в котором оказался Сталкер во время их последней стычки.
Неудивительно, что он пережил столько веков. Удивительно, скорее, то, что он так неудачно напоролся в прошлый раз, пусть и положив в одиночку столько народу. Воистину, Селемене хранит своих подопечных… некоторых.
- В таком случае, – холодно отметила Луна, – ты должен мне за то, что тебя оставили в живых, и не привели никого за собой.
- Правда? – насмешливый голос Баланара стал жестким, монстр поднялся на ноги, выходя из лачуги, возвышаясь над стоящей всадницей.
- Так полагаю, – спокойно проговорила Луна, – ты за мной следил. Иначе бы мы пересеклись уже у пещер. А если бы за мной был хвост, тебя бы и там не было. Всё просто, – она развела руками.
- У вас, людей, всегда всё просто, – передернул крыльями Баланар.
«Так зачем усложнять себе жизнь?»
Последние лучи света гасли на горизонте. Чем дольше она смотрела на него, тем явственнее видела, как неуловимо искажаются его черты. Над ней нависала гигантская тень, как в первую ночь столкновения. Действительно устрашающее зрелище… особенно, если это зрелище откроет пасть.
Монстр кинул взгляд на Нову, по-прежнему равнодушно копающуюся среди хлама, перевел обратно на всадницу:
- Показывай дорогу, Луна. До своего «безопасного» места.
«О, так мы по имени?»
Кивнув, храмовница позвала пантеру, – мол, прекращай маяться, пойдем, – и направилась на северо-восток, махнув Баланару: «идем». Но, через несколько десятков шагов, обнаружив отсутствие какого бы то ни было звука за спиной, всадница обернулась, заподозрив, что тот даже не пошевелился.
Сталкера видно нигде не было.
«Ну начинается», – вздохнула про себя Луна, уже догадавшись, что увидит, когда перестанет глядеть себе через плечо. Медленно повернув голову обратно и подняв взгляд, она мрачно посмотрела прямо на морду с распахнутой пастью и горящими в сумерках глазами. Когти монстра легли на плечо. Если он сожмет ладонь – они войдут в плоть до костей. Однако проходили долгие секунды, оба сверлили друг друга тяжелым взглядом, и ничего не происходило.
Если Баланар и хотел достигнуть этим какого-то устрашающего эффекта, то успешно его не достиг.
- Ты всегда поворачиваешься спиной к монстрам, Луна? – поинтересовался с насмешкой Сталкер.
«Не находишь, что здесь совершенно нет разницы, вижу тебя я или нет?»
- Если бы ты хотел убить, давно бы уже это сделал, – мрачно пробормотала Луна, высвобождая плечо из «захвата». – К чему всё это?
Сталкер хмыкнул.
- Ты сумасшедшая, – коротко сказал он, больше ничего не поясняя. – Веди.
***
Спустя долгое время пути в тишине первым молчание нарушил Сталкер:
- Какой тебе смысл помогать мне?
Луна покосилась на движущуюся рядом гигантскую тень, явно специально замедляющую свой привычный шаг, чтобы не обгонять человека. Из-за полного отсутствия света, когда на небе нет даже луны, большинство Живых не видели бы сейчас дальше своего носа. Всаднице же новолуние почти не мешало, просто без лунного освещения хуже различались цвета, только и всего.
- Какой тебе смысл оставлять меня в живых? – парировала она. – Ты случаем не находишь, что это равноценные вопросы? Только, – опередила Луна Сталкера, уже готового что-то ответить, – без отсылок на Селемене. С отрядом храмовниц тебе это не помешало расправиться.
- Я и так могу в любой момент это сделать.
- Действительно, – усмехнулась Луна, глубоко вдыхая.
Впереди из мрака вырастала скалистая гряда, пролегающая через половину леса и уходящая в горы. Высокие пики уходили к чёрному пустому небу. Где-то там, среди расщелин и ущелий, покрытых густым лиственно-хвойным лесом и полных местной недружелюбной фауны, лежал покинутый форт Мистфолл. Не шибко известное место, в основном из-за неудачного расположения. Форту уже была половина тысячелетия, не меньше. Война, прошедшая через эти земли в те времена, смела с лица земли два государства, оставив в руинах десятки городов и крепостей. На смену одним империям приходили другие, а на месте пепелищ строились новые города. Находящийся посреди леса и скал Мистфолл, некогда служивший не то фортом-перевалом, не то последней линией обороны – сейчас даже маги и летописцы не скажут наверняка, – века стоял покинутым. Некогда бравые разбойники сунулись ненадолго в форт… и ушли, не найдя там ничего, совершенно ничего интересного.
Неприятное, тёмное, заброшенное место. Зато никто туда не полезет, да и поблизости много живности для охоты. Теоретически, Баланар мог переждать там, пока переполох из-за чудовища уляжется окончательно, и можно будет безопасно покинуть эти земли, не привлекая к себе лишнего внимания.
А там уж дальше как карта ляжет – не зря же он живет больше тысячи лет.
- Ты в здешних местах впервые? – спросила Луна, переводя разговор.
- Последний раз я здесь был… – Сталкер задумался. – Веков… много назад.
- И зачем же ты сюда вернулся?
Баланар раздраженно что-то пробурчал, прежде чем ответить:
- Проверить некоторые слухи.
- Проверил? – невольно улыбнулась всадница.
- Проверил, – мрачно отозвался монстр. – Не в восторге.
- И что ты предполагаешь делать дальше?
Сталкер передернул плечами.
- Жить дальше, что же ещё. Как-то жил же раньше.
Оставшийся путь до скал прошел в полном молчании. Луна перебралась на Нову вновь, когда они вышли к расщелинам: дальнейший путь удобным никак было не назвать, да и сутки без сна начинали сказываться.
Оценив раскрывшийся перед ним пейзаж – и реку несколькими метрами вниз от поверхности расщелины, – Сталкер перевел взгляд на всадницу.
- Там форт дальше, – пояснила Луна. – Покинутый. Ближе к середине ночи доберемся, если не заблудимся.
Баланар гулко расхохотался, и смех незамедлительно откликнулся в ущелье звонким эхом. Рядом, заухав, вспорхнула пристроившаяся на ели сова.
- Ты дорогу не помнишь, всадница Селемене?
Храмовница закрыла лицо рукой.
- Ладно, – повеселевшим тоном сообщил монстр, – я понял, куда ты меня ведешь. Могла бы и сразу сказать, я примерно помню дорогу.
- Интересно, – пробормотала Луна, – каково это, помнить всё, что произошло с тобой в течение веков.
- Так себе, – хмыкнул Сталкер. – Поверь, некоторые вещи лучше не помнить.
«Как раз они имеют свойство дольше всего задерживаться в памяти».
- Такие, – наконец уцепилась за слова Луна, – как смерть твоего народа?
- Заткнись, – беззлобно посоветовал Баланар. – Дитё.
«Действительно, в сравнении с ним мы все детишки».
Странное чувство, смотреть на идущее рядом существо, буквально воспетое в легендах. Страшная тварь, являющаяся из мрака по души сошедших с дороги, отбившихся от других и от света. За прошедшее время Луна и Хельга перерыли часть книг библиотеки, пытаясь найти любую родственную информацию. Да вот только всё, что они находили – либо какие-то страшилки про разных существ, по-видимому, являющихся одним и тем же созданием, либо исковерканные до абсурда (если не выдуманные полностью) россказни. «Страшная тьма», которая накрыла место одного из партизанских сражений, оставив за собой лишь трупы как захватчиков, так и обороняющихся. Чудовище из сказок, что на другом краю земли убивало всех, кто сунется близко к старой заброшенной церкви, где оно, вероятно, нашло свой приют. Говорят, его убили – но насколько правдивы слова паладинов? И много-много подобных историй, приходящих в итоге к легенде о ночных тварях, сгинувших с «первым рассветом».
Ничего внятного найти им не удалось, кроме одной-единственной отсылки, ведущей на полуостров Тар. Туда, где пропало без вести более трех экспедиций, а последней группе пришлось очень срочно убираться из «зоны с аномальным магическим полем». Этот же полуостров, как ни странно, упоминался в одном из источников по другому поводу.
Да и та ниточка была очень ненадежным мостом к истине. Прямо как уступы под лапами Новы и ногами Баланара.
- Баланар, – наконец окликнула его Луна. – Твой народ…
Сталкер остановился и медленно перевел взгляд на всадницу. Взгляд ничего хорошего не предвещал, однако та продолжила:
- Вы с полуострова Тар, верно?
- С чего ты взяла? – внезапно резко ответил он.
Тишина. Долгий тяжелый взгляд.
- Колыбель веры в Селемене, – проговорила Луна. – Полуостров Тар.
- Мало ли что люди понапишут в книжках, – монстр отвел взгляд, продолжая аккуратно продвигаться дальше по шаткой «дороге». – И откуда они могут это знать? Откуда у них вообще могут быть знания о Селемене? Как, если никто не выжил? Как, если никто в здравом уме не придет туда даже сейчас, да и стерто всё самими же людьми?! Почему Селемене вообще приняла людей после всего того, что они сделали с Её народом?! – Баланар вдруг сорвался на рык, злым эхом заскакавший меж стен расщелины.
«Надеюсь, обвала не будет…»
Форт уже виднелся вдали, мёртвыми силуэтами возвышаясь меж скал.
- Ты задаешь мне те же вопросы, – улыбнулась ему в спину всадница, – что я задаю себе. Кстати, ты повернулся ко мне спиной. Всегда так ведешь себя с людьми?
Монстр резко обернулся, распахнув крылья. Вниз полетели камни, уступ под ногами опасно зашатался, заставив чудовище всё же посмотреть вниз и, видимо, поубавить злость.
- Обычно, – раздраженно, но уже тише ответил Сталкер, – я их ем.
- Я исключение? – ехидно поинтересовалась Луна.
Непродолжительная тишина сменилась слабым ругательством.
- Ты меня не боишься. Вдруг ты отравленная?
Всадница прыснула со смеху, поняв, что тот так «оригинально» шутит.
- А у тебя есть чувство юмора, – улыбнулась она. – И всё же, Баланар…
- Что я тебе ни скажу, – заметил монстр хмуро, – у тебя нет причин верить ни единому моему слову. Я могу тебе наплести сказок столько, что ты никогда не скажешь, что из этого выдумка, а что реальность. Я могу преподнести ложь так, что она будет похожа на правду, и правду так, что её примут за ложь. Любой может. Так какая разница, что я скажу? Особенно сейчас, когда Селемене спит, и никто не поручится за мои слова.
«Какой же твердой должна быть его вера в Селемене, если спустя века и всё произошедшее, он верит, что Она следит за его словами. Интересно, наша преподобная Мирана следит за своим языком так же тщательно?»
- Так за твоими словами никто не следит, – улыбнулась бывшая разбойница. – Скажи всё как хочешь, пока «луна мертва».
Сталкер злобно оскалился.
- Не говори «мертва». Она тоже говорила, что Селемене умрет.
- Кто «она»?
- Луна.
Повисла напряженная тишина. Луна недоуменно уставилась на Баланара, ожидая пояснений.
- Так ты этого не знаешь, да? – вдруг облегченно выдохнул Сталкер. – Я уж думал, раз ты заговорила про Тар, ты знаешь и это. Тем более, раз носишь это имя.
Всадница покачала головой.
- Я в ордене совсем недавно, и это имя мне дала Селемене во время ритуала Тёмной Луны. Меня ещё год назад звали иначе.
Монстр вдруг выпрямился, складывая крылья, закрывая свою устрашающую пасть и, похоже, улыбаясь – насколько это позволяла его морда.
- Как?
«Отказываясь от своего имени – ты отказываешься от своего прошлого».
- Скажу, если ты расскажешь мне своё. Готова поспорить, Баланар – тоже не изначальное твое имя, а данное Селемене, верно?
- Да. Но то имя погребено вместе с моим народом.
- На полуострове Тар, – закончила за него всадница. Мелькнушвее в глазах монстра было слишком заметным, и ответ на незаданный вопрос последовал немедленно: - Ты уже проговорился, когда сказал, что раз я говорю об этом месте, то знаю и такие детали.
- Твоя правда. Но с чего ты решила, что я не стану лгать тебе о случившимся?
- А какой тебе смысл? Никто, даже Селемене не станет отвечать за твои слова...
- ...и не важно лгу я или говорю правду - теперь уже за Луну закончил Баланар
- Именно.
Хмыкнув, монстр развернулся, направившись дальше по длинному спуску вниз к форту. Снова повернувшись к ней спиной.
- Ты так и не сказала, как тебя на самом деле зовут.
- Люция, – спокойно ответила Луна. – Больше не моё имя. Твой ход.
- Люция, – кинул через плечо Баланар. – Стало быть, ты и правда та самая воительница, чья армия так бесславно пала, огрызнувшись на то, что им оказалось не по зубам.
Несмотря на то, что слова задевали за живое, Луна не могла не согласиться: это было на редкость позорное поражение.
- Один – один, – усмехнулась всадница. – Люция умерла вместе с ними. Как и ты когда-то со своим народом с полуострова Тар.
- Два – один, – монстр подхватил эту странную «игру».
Первые карты «легли на стол».
- Если ты действительно так хочешь знать, – сказал наконец Сталкер, – то я расскажу, а там уж сама решай, правда это или нет, Луна.
Кошмарные твари из бесконечной ночи.
Откуда вообще возникла эта легенда?.. Мы были мирным ночным народом, веками жившим на своей небольшой территории. Говорили, корни нашей расы уходили туда, в исконную Тьму, и наши прародители ходили по земле задолго до других народов. Но скорее всего, это тоже не более чем глупая детская сказка, чьи-то неверно истолкованные слова. Наша вера в Селемене действительно с собой несла и память о «Первом Дне». Ведь богиня родилась вместе с первым светом задолго до появления жизни в этом бренном мире.
Мы были мирным народом, Луна, и не желали никому зла. К нам приходили люди, и мы принимали их посланников с распростертыми объятиями. Мы были дружелюбным народом. Большинство Живых боится темноты и ночи, потому что ночь – это время хищников, выходящих охотиться на жертв, которые их не смогут вовремя увидеть. Веками мы лишь улыбались их предрассудкам и тем их суевериям, из-за которых они боялись нас. Но некоторые из них даже пытались узнать больше о нас, спрашивали о нашей вере, проявляли искренний интерес… как нам казалось. Мы не заметили первых тревожных знаков, да и простые тарийцы вроде меня знали совсем мало о происходящем. Всё чаще люди стали приходить к нам со странными требованиями, пока в один прекрасный день на Тар не зашла целая армия магов.
Магов. Да, среди них были не только люди, но в основном – они. Они прикрывались каким-то диким пророчеством, но на деле уничтожали город за городом, сравнивая их с землей. За один день и одну безлунную ночь они лавиной прошли по всему полуострову. Нам нечего было им противопоставить. Среди нас отродясь не было магов, и даже самые сильные жрецы едва сдерживали их напор. Это была не просто война, Луна, это было истребление. Они не щадили никого: ни детей, ни женщин, ни стариков. Они сжигали нас заживо, истязали захваченных – прежде чем убить их. Моя жена и дочь… Они заживо сгорели в доме, сгорели у меня на глазах. Их не стало, обратились в прах, пыль, пепел, и я ничем не смог им помочь. Так было со многими.
Так было со всеми. Живым оттуда не ушел никто.
Селемене ничем не помогла нам. Многие говорили, что она отвернулась от нас, что она покинула нас. Они говорили это перед своей смертью.
Да, говорят, луна умерла в тот день.
Я не помню, почему я выжил. Мы оборонялись уже под самым храмом в столице Тар, загнанные в угол. Нам было уже нечего терять, мы потеряли всё за одну ночь. Той ночью было светло как днем от пламени, от заполнившей всё вокруг магии. Кто-то ещё взывал к Селемене – это были напрасные мольбы. Кто-то умолял о пощаде – под смех этих выродков, убивавших беззащитных. Кто-то в отчаянии, как я, кидался в последний бой, погибая с оружием в руках – потому что никакое оружие не спасало против волшебства, сметающего всё на своём пути.
Я помню, как провалился куда-то вниз, где было настолько темно, что даже я не различал ничего, как будто мне вырезали глаза. Я помню, как глотал кровь, которой было заполнено всё, захлебываясь ею, теряя сознание. Мне казалось, я провалился в сам Ад. Или я просто умер, окунувшись в Исконную Тьму, но даже там я не нашел покоя…
А потом был рассвет. Первый День… после катастрофы.
День расплаты.
Ночью, открыв глаза, я обнаружил себя в траншее, полной мертвецов. Трупы тарийцев вперемешку с трупами людей, гора разорванных и вывернутых наизнанку тел. И я единственный живой среди этого мира мёртвых. Я с ужасом смотрел на свои когти, на своё отражение на чьей-то стали. У меня за спиной были крылья, а на руках кровь. Очень много крови, своей и чужой.
Форт Мистфолл возвышался прямо перед всадницей и монстром, зияя тьмой открытых врат.
- Не знаю, сколько прошло времени, потому что я очнулся в другом городе, тоже лежащем в руинах. Над всем полуостровом стояла абсолютная тишина, и казалось, что я слышу в ней каждый шорох, – мрачно продолжал Баланар. – Где-то месяц я бродил по полуострову, пока не нашел свой родной город. По пути я разорвал нескольких отставших ублюдков, но даже это не могло утолить жажду мести. Казалось, сколько я ни убью этих магов, «потерявшихся и отбившихся от света», – он издевательски выплюнул слова легенды, – никогда не получу настоящего удовлетворения.
Проходя через врата форта, Сталкер кинул равнодушный взгляд на каменные крылатые статуи на входе, провожавшие их взглядом.
- Стремясь отыскать дорогу к моему городу, я пытался уверить себя, вселить в себя надежду, что всё в порядке, войны больше нет, они ушли и больше никогда не вернутся. Самообман. Со слезами на глазах я шёл по испепеленным руинам. Отыскав то, что осталось от моей семьи, я похоронил их. Сколько я ни взывал к Селемене, она не отвечала мне. Я знал имя, которым она меня нарекла. Я знал, кем стал: одним из тех «духов-хранителей», стражей нашего народа… мёртвого народа. Но я не представлял, что делать мне дальше. Единственной моей целью на долгое время осталось выслеживание и убийство выживших магов. И я не скупился на месть, о, нет. Я избавлялся от них десятками способов!
Он обернулся к Луне, протягивая когтистую руку:
- Но как ты понимаешь, одной силы недостаточно, – его глаза аж горели во тьме, – и я был осторожен, выманивая их поодиночке. Кара настигала их там, где они не ждали. Один был сожжен заживо, но перед этим я заставил гореть в огне его семью прямо при нём. Другого я подвесил на его внутренностях прямо при его лучшем дружке – точно так же, как у меня на глазах подвесили моего друга детства. А этого его дружка, тоже мага, я живьем скормил волкам. И другие были. Свести жертву с ума, заставив вырезать родных и близких, и убить себя саму? Нет проблем. Я редко повторялся.
Он сжал пальцы и бессильно опустил руку.
- Но даже это не принесло облегчения. А Селемене так по-прежнему и сохраняла молчание, так и не сказав, прав ли я был. Я уверен был, что поступил правильно, пусть вся моя сущность того желала, и я оправдывал перед собой свои поступки правым делом. Но Селемене молчала в ответ на все мои вопросы, а потом… уже веками позднее я увидел вас. Людей, поклоняющихся Ей. Людей, которым Она отвечает. И теперь… теперь я в смятении. Это чувство…
«Будто меня предали».
- Если всё это правда, то ты сделал с ними всё то же, что они сделали с твоим народом, – наконец сказала Луна, подходя ближе и хлопая монстра по плечу, смотря прямо в глаза. – Я бы поступила на твоём месте точно так же. Не могу тебя за это осуждать.
Не могу тебя за это осуждать.
Не могу… осуждать.
Примечание к части
18.09.2024
Вообще, история могла бы получиться хорошим таким полу-детективом (прошлая глава тому достойный пример), но получилось как получилось и теперь мы имеем невероятно рано, невероятно легко выданный весь бэк Баланара и частичное описание судьбы его народа. Все рассказанное им самим, заведенным Луной натурально с полпинка. Слишком рано и легко были выложены эти карты на стол - это уж точно.
И вроде бы флешбэк неплох, но сам монолог Сталкера (который, если не ошибаюсь, прописывался мной, так что стрельба в колено) выглядит неказистым и нелепым спустя столько лет. Можно было бы сделать лучше и не настолько топорно.
Episode 9. Lost it All
Примечание к части
**Soundtrack:**
Apocalyptica – Hope
System of a Down – Soldier Side
**Примечание:**
«Lost it All» – «Потеряно Всё»
Да, кто узнал название главы и откуда это, вы правильно узнали. *кто не узнал - из Point of View
«Во имя Селемене… и что я делаю?»
В чём-то их мысли в этот момент были похожи. Они, столь громко звучащие в повисшей тишине, задавали один вопрос: «а оно того стоит?»
В который раз за долгое, очень долгое существование – а жизнью это язык не поворачивался назвать даже при всём желании, – Сталкер ловил себя на том, что говорит лишнего. Опять. В прошлые разы слушателями оказывались, в большей своей части, случайные жертвы, которым всё равно суждено было умереть в его когтях. А порой слушателем и просто тишина вокруг. Говорить, хотя бы иногда, даже с самим собой, было необходимостью. Возможно, это было тем немногим, что удерживало от окончательного превращения в одержимого зверя.
Далеко в тумане веков осталось время, когда он пытался любыми способами навести справедливость – свою, конечно же, – пусть и одержимый жаждой мести. Когда всем правдами и неправдами добирался до своих целей, проявляя порой поистине дьявольскую изворотливость. Вся жизнь – один обман, вопрос в том, обманешь ты или обманут тебя. Жизнь – одна, как бы ты силен ни был. И одно неверное слово может подписать тебе смертный приговор быстрее, чем лишнее появление на глаза.
Он был до сих пор жив. Только давно потерял осторожность в словах, вместе с последними остатками того, что мог называть Живым.
Рано или поздно это могло завести в ловушку. Можно ли верить человеку?.. так глупо и опрометчиво?.. он всё ещё хотел понять, почему Луна ему помогает, хотя любой нормальный человек даже не вернулся бы на место бойни. Он ушел бы, быть может, раньше, если бы не интерес. По сути, он не рисковал ничем – на кон больше было поставлено со стороны этой женщины, не менее опрометчиво (по крайней мере, как ему казалось) сунувшейся помогать монстру, который мог в один удар оборвать её жизнь. Впрочем, она чуть не оборвала его собственную, что немного охлаждало пыл.
Никто не мог ему гарантировать, что при кажущейся беззащитности перед монстром, Луна не имеет пару козырей в рукаве.
Кто ей поверит, даже если она что-то и скажет? – в конце концов решил Сталкер для себя.
Во многом, мысли Луны были сейчас… очень похожи.
Впрочем, она с самого начала отдавала себе отчет в том, что лезет с головой в авантюру, возможный выигрыш которой по меньше мере сомнителен, а риск – неоправданно высок.
Где наша не пропадала…
Молчаливые серые стены форта тянулись к чёрному небу, переходя в башни и скромное подобие цитадели. Мистфолл в целом выглядел довольно блёкло на фоне большинства известных крепостей, не отличался размерами или красивой архитектурой, но был построен добротно. Среди поросших лесом ущелий было проблематично найти форт, если не знать, куда идти и какая дорога не вывернет к обрыву или не туда. Да и местный ландшафт вокруг Мистфолла представлял в целом собой место, где можно легко спрятаться: многочисленные пещеры, лес и скалы, запутанный рельеф делали нереальными поиск цели даже в ближайшей окрестности укреплений.
Близился рассвет.
Первой затянувшееся молчание нарушила Луна. Последние несколько минут после разговора всадница провела, задумчиво смотря куда-то в небо и о чём-то сосредоточенно размышляя.
- Даже если так, – она прислонилась к стене, сложив руки на груди, – это всё оставляет очень много вопросов.
Фиолетовые глаза сверлили тьму у противоположной стены, поросшей мхом. Паззл, начавший собираться по кусочкам, извлеченным из записей библиотеки и догадок, из слов Сталкера и собственных построений… по-прежнему требовал недостающих фрагментов.
- Как сильные маги, даже целая армия, смогли за пару суток уничтожить под корень население крупного полуострова? Территория Тара не такая маленькая, чтобы его даже на конях можно было пересечь за два дня, – казалось, всадница говорит сама с собой, и Баланар просто молча слушал. – Тем более, они так или иначе встречали сопротивление. Снова же, сопротивление…
Луна закрыла глаза и каким-то отстраненным голосом произнесла:
- Это же колоссальная сила в руках жрецов и самого бога, если в последнего верит целый народ, а не горстка отщепенцев, которые даже внутренние дела не могут уладить. Жрецы даже малых религий порой творят то, на что не способны сильные маги, которым под пару сотен лет, – она отчего-то зло усмехнулась, как будто это напомнило ей что-то из прошлого. – Если Селемене не смогла ничего противопоставить магам…
- Говорят, Селемене бросила нас, – резко оборвал Баланар. – Но я в это не верю.
Всадница молча кивнула. Этот вопрос оставался открытым… пока что. Как и другой вопрос. Что надо сделать такого, чтобы из целого народа никто не ушел живым, не смог скрыться, чтобы от существования целой расы не осталось даже следа? Как бы замкнуты ни были тарийцы, они не были изолированы от других, даже территориально от континента. Кто-то мог быть не на родине, кто-то мог и в дни облавы скрыться на просторах Тара…
Выискать всех и каждого – практически непосильная задача.
Или посильная?
- Ты говоришь: они прикрывались каким-то пророчеством… каким?
- Луна, – усмехнулся Сталкер, – ты серьезно думаешь, что спустя тысячу лет можно вспомнить, о чём бредили эти безумные? Сегодня ты простой житель, а на следующую ночь приходит другой народ, объявляющий вас исчадьями тьмы и жгущий всех до одного. Кого, во имя Селемене, волнует, почему! Люди любят прикрываться красивой ложью для достижения своих целей!
«А другие легко в неё верят…»
- И не только люди, – вздохнула Луна, открывая глаза. – Но какие у них были причины устранить целый народ?.. Если Тар теперь непригоден для жизни, то не территория. Тогда что?
Надо было копать куда-то глубже, чем самые примитивные догадки, чем те примеры, что подкидывает история.
Надо было… ли?
- Даже знать это не хочу, – отрезал Сталкер, пресекая дальнейшие вопросы. – Это уже много веков как не имеет значения. Прошлое не изменишь, мертвых не вернешь, исправлять что-то уже поздно. Зачем копаться на руинах, если этим ты ничего не добьешься? Тебе должно быть знакомо это, не так ли, Люция?
- Это не моё имя, – холодно ответила Луна. – Люции больше нет.
Холодный ветер прошелся по внутреннему двору форта, где сейчас стояли человек и монстр. Всадница передернула плечами. Когда теряешь всё, что у тебя было, и нет никакой надежды исправить это, остается смириться и жить дальше. Быть может, опустошенным и потерянным, но жить, пока что-то не зажжет тебя вновь, пока не появится какая-то новая цель жизни.
Не было похоже, что у Сталкера подобная была. Сколько Луна ни старалась понять его мотивы, она не могла найти в них никакого резона. Даже в том, что он не тронул её. Баланар явно не походил на Живого с твердыми принципами, и то, что его в свою очередь не добила всадница, выглядело так себе причиной.
Луна даже не подозревала, что Баланар задается ровно теми же вопросами, начиная с причин ему «помогать».
Всё это напоминало какую-то дурную игру в гляделки, кто кого переглядит. В обе стороны ответ «любопытство» не имел под собой достаточной опоры. Но что тогда?
- Не то, чтобы я многое знал о павшей армии разбойников, – вдруг заметил Баланар, – но что ты делаешь среди всадниц Селемене, имея за спиной такое прошлое? В нынешние времена настолько мало народу, что они берут всякий сброд?
Луна фыркнула, еле подавив смешок.
- Не поверишь, меня интересует тот же вопрос, – она подняла взгляд на небо. – Однако если бы у Мираны действительно было столь мало людей, она бы ими так не раскидывалась… с другой стороны, она бы не оставила в живых бывшего врага, которого едва «выдворила», – тон Луны недвусмысленно намекал на всё её отношение к этому условному «выдворила».
Воистину, человеческая глупость не знает пределов, вкупе с человеческой же изворотливостью и хитростью, вкупе с самыми тёмными закоулками души. Да, то же самое можно было сказать о многих Живых, но люди в этом плане били, зачастую, все рекорды, умудряясь перехитрить самих себя, умудряясь попасться в собственные же сети и капканы.
Невежество и многочисленные пороки отлично уживались с двуличностью и коварством. В том числе и в пределах одного человека.
- До чего же низко пал культ, – ядовито прокомментировал Сталкер.
- Люди, – коротко ответила Луна, разводя руками.
- Ты тоже человек.
- Не спорю, – теперь она смотрела прямо в глаза монстру, и в её собственных глазах буквально полыхали фиолетовые огоньки.
Она уже знала наперед, что он сейчас скажет.
- Насколько низко надо пасть, чтобы приползти после поражения к своему врагу, как побитая собака? – насмешливо поинтересовался Сталкер.
Всадница косо улыбнулась.
- Не больше твоего.
Баланар еле подавил мгновенную вспышку ярости, только глухо зарычав. Он смутно понимал, что женщина перед ним не так проста, как кажется на первый взгляд. Слишком много в ней было внутренней гордости, слишком жесткий за её взглядом чувствовался стержень, чтобы так легко верилось в такое решение чисто из причин выживания.
Луна достала из-за пояса глейву, провернула её лезвие в пальцах. Поймав на миг отражение на стальной поверхности, она подняла взгляд вверх, смотря куда-то в переплетение прогнивших перекладин навеса, за которым виднелось черное ещё небо с первыми синеватыми потеками приближающегося рассвета.
…Пальцы наугад находят завязшее в плоти лезвие кинжала. Чуть помедлив, перебираются на его рукоять, скользкую от крови и грязи. Сжав зубы, чтобы не закричать от боли, женщина резко выдергивает его.
Из горла вырывается сиплый выдох, но чужое оружие теперь в её руках.
Склизкий ветер свистит среди холодных скал, стальными пальцами проходя по редкому кустарнику и трупам. Недавно каменистая пустошь увидела одно из наиболее жестоких сражений за последнее столетие, и теперь ночь и вязкий туман скрывали следы недавней бойни. Глубокое чёрное небо с разметанными по нему обрывками облаков словно единственным глазом созерцало поле боя. Буря улеглась, оставив за собой мёртвые тела и опаленную магией местность. Буря улеглась, оставив на ногах победителей и превратив пустошь в могилу для проигравших. Могилу, покрывающуюся ледяной коркой. Земля замерзает, ветер становится холоднее – где-то рядом ходит предводитель победивших.
В чёрно-серой тьме сновали силуэты, как падальщики обыскивающие трупы других падальщиков. Изредка доносился чей-то предсмертный крик, когда эти шакалы находили среди мёртвых тел кого-то живого и добивали его. Скоро очередь дойдет до неё. Если её найдут.
Её не найдут.
Пусть её армия мертва, но она не станет ложиться с ними в одну общую могилу. Ещё не пришло время.
Надо было выбираться с этого кладбища, пройдя мимо своих могильщиков. Раненный и истекающий кровью хищник способен на абсолютно невероятные вещи. Особенно если до сих пор не сошел с ума от боли и злости.
Что стоит ещё один раз уйти прямо из-под носа у смерти?..
- Куда собрался?.. – раздается насмешливый шепот прямо над ухом.
- …думаешь, – проговорила всадница спокойно, хотя в её словах и звучали отголоски какой-то придушенной на корню злобы, – я просто так позволила бы себе сгинуть в степях, выбравшись из той клоаки? Просто так остановиться где-нибудь, зажить пресловутой «мирной жизнью»? Зная, что в любой момент этой «жизни» за мной могут прийти – если не одни, то другие?..
Сталкер пожал плечами, наблюдая за тем, как Луна целится куда-то вверх, не то поверх навеса, не то куда-то меж его перекладин.
Направление взгляда ничего не дало.
- Неправильно держишь, – кинул он мимоходом, недовольно дернув крылом. – Всё равно это не причина идти к другим своим врагам. Неужели ты не хотела отомстить? Ты ведь единственная выжила из своей армии…
«И об этом даже я не знал», – впрочем, особо и не интересовался, если на то пошло. Дела других Живых его интересовали постольку поскольку, в основном из соображений выживания в постоянно меняющейся обстановке.
В сознании запоздало что-то щелкнуло.
- Единственная. Из целой армии, – до монстра с некоторой задержкой дошла вся ирония ситуации.
- …а Аламид и его ублюдки не отпускают живых противников, – закончила Луна. – Да.
Её глаза зло, очень зло полыхнули.
- Они не отпускают. Выжившие уходят сами.
…Чьи-то крепкие когтистые руки вцепились ей в плечи, разрывая и без того распоротую в кожаные лохмотья броню. Взяв разбойницу в захват, противник приставил к её горлу нож, но в следующий момент раненая внезапно дернулась. Прежде чем лезвие успело бы вскрыть ей глотку, оно уже полетело в грязь. Её враг не успел даже тявкнуть, как полетел туда же с выломанным запястьем. В следующий момент его придавили к земле, разбив лицо об камни.
Даже будучи раненной, предводитель мёртвого уже отряда действовала с прежней скоростью и сноровкой. Но и налетчик быстро пришел в себя, и резко вывернулся из ответного захвата. В лицо женщине скалилась исполосованная морда, явно не принадлежащая человеку.
Лишившись кинжала, враг кинулся на «добычу» врукопашную.
Когти, пусть тупые и короткие, представляли ничуть не меньшую угрозу, чем лезвия. Первый удар был отбит ножом, чуть не лишив озверевшую тварь пальцев, но в следующий удар крюки когтей врезались в плечо разбойницы, утягивая ту обратно на землю следом за таким же бандитом как она. Даже «рядовые» бойцы врага были крайне опасными отморозками, что уж говорить о тех умельцах, кто шквалами заклинаний и оружием положили её собственных бойцов, не менее подготовленных и обученных?
Короткая возня в грязи, среди трупов и железа – этот «шакал» и человек сцепились в схватке. Как бы то ни было, лидер даже мёртвой армии не имеет права быть убитым каким-то рядовым падальщиком!
Хотя руки разбойницы были залиты её же кровью, заставить её разжать пальцы было столь же невозможно, как и нанести смертельный удар. С каждым новым движением «шакал» только всё больше покрывался колотыми ранами от ржавого ножа.
Она начинала уставать, но и её противник истекал кровью после нескольких прицельных ударов. Возня длилась от силы несколько секунд. Кто-то заслышал шум, кто-то уже шел сюда. Рывок, – разбойница снова опрокинула врага, чуть не разбив его череп о камни, придавив коленом.
- Не на того напал, – зло прошипела Люция, занося оружие.
«Шакал» болезненно гавкнул, больше не в силах дернуться. Он смотрел на нависшую над ним чёрную тень, за которой сиял окровавленный равнодушный месяц, такой же изогнутый, как и ржавый кинжал в руке лидера поверженных. «Шакал» закрыл глаза.
- За меня отомстят, – прошипел он… точнее, она.
Голос налетчика был женский, как и проглядывающие под шерстью черты её лица. Впрочем, это уже не имело никакого значения: через секунду это лицо было пробито насквозь.
- Отомстят, да, – процедила разбойница, выдергивая кинжал.
Сейчас сюда прибегут на шум другие. Но всё, что они обнаружат – труп на земле и кровь вокруг. А кто пойдет по следам сбежавшего человека – так того ждет та же судьба.
Казалось, кровь течет с серпа изрезанного полумесяца, проливаясь на землю редким дождем. Капли раскалывались об доспехи и оружие, грязь хлюпала под ногами, перемешанная с чьими-то останками. Мысленно попрощаться со всеми и каждым, кого вспомнишь, – дело чести. Мысленно пожелать удачи тем, кому вдруг удалось каким-то образом сбежать.
И идти дальше.
Лавируя меж теней и скал, она зло, хищно вглядывалась во тьму, в которой чувствовала себя как рыба в воде. Ещё пара трупов, и ещё кто-то сунется за ней следом, попытавшись догнать по кровавым отпечаткам на земле. Не беда – она уйдет. Только кинет напоследок взгляд во мрак, заметив вдалеке силуэт на коне.
- …плохо верится. Это какая-то удача, так легко уйти и ещё и выжить после этого, с такими ранами преодолев такой путь.
Луна пожала плечами, продолжая целиться.
- Может, и «удача». Точно такая же, как и та, что позволила выжить тебе, – она помолчала и добавила: – Тоже оставшись единственным из своих.
Всадница словно не заметила короткий злой оскал. А может, и заметила, но не подала виду, продолжив:
- «Удача» ничего не стоит, если за ней ничего не стоит.
Глейва полетела вверх.
Двухлезвийный бумеранг по дуге пролетел между балками навеса, вылетев в дыру, и по такой же дуге вернулся обратно. Вопреки ожиданию Сталкера, Луна не стала ловить глейву, а просто резко наклонила голову вбок. Глейва врезалась в стену, застряв между камнями кладки прямо около уха.
- Это не удача, это простое неумение ловить глейву, – поддел Баланар. – Как и кидать её. Куда ты целилась?
Луна хмыкнула, не глядя извлекая чуть погнувшееся оружие из стены.
- Никуда. Никуда, собственно, не попала, – она улыбнулась: – Покажи, коль знаешь, как правильно.
Сталкер снова дернул крылом. С некоторой задержкой он понял, что сам уже плохо, очень плохо помнит такие детали.
- Дай её сюда, – вздохнул он. – И всё же, что привело тебя спустя несколько месяцев в Серебряный Лес? Я не поверю, что ты специально туда шла.
- Удача? – насмешливо «предположила» всадница, передавая глейву.
- Твоей ватаге, – не замедлил с ответом Сталкер, – она не особо помогла.
- Твоему народу тоже.
Луна ходила по самой кромке, способная словами вывести его из себя, и тем не менее как-то умудрялась оставаться на границе дозволенного, пока всё это звучало не более чем грубоватой дружеской шуткой такого же «единственного выжившего».
Дружеской.
Не сказать, что Баланар вообще не контактировал с людьми – и не только как охотник и жертва, – он часто перемещался по миру. Так или иначе приходилось, скрываясь под плащом и капюшоном, а порой и маской, говорить… по большей части, за редким исключением, род человеческий вызывал отвращение. Да и не только человеческий, если на то пошло. Но до задушевной беседы это почти не доходило. Разве что раз в две-три сотни лет встречалась какая-то «родственная» душа. Но они либо быстро умирали, доживая свой короткий век, либо предавали и без того натянутое доверие, либо… случались другие оказии.
Последний, кто поверил Сталкеру на слово, умер… половину тысячелетия назад. От его же рук. И вспоминать это особенно не хотелось, как и думать, что с внезапно появившимся новым собеседником – точнее, собеседницей, – дойдет до того же.
Его напрягал новый культ Селемене. Культ, воссозданный людьми. Неужели Селемене настолько отчаялась, что приняла в свои объятия тех, кто вырезал её народ? Да, потомки не в ответе за грехи отцов, но всё равно людская раса так и блистала скверной, как и многие другие Живые, – которых, впрочем, Сталкер ещё меньше видел претендентами на роль новых детей Селемене.
Это походило на предательство, и только остатки веры в богиню предлагали искать другие мотивы её решения.
- Вот примерно так, – крупные когтистые пальцы вызывали затруднение при попытках верно удерживать небольшое оружие. – Под наклоном.
Всё же, он помнил, хоть и смутно.
Глейва полетела по тому же маршруту, но под другим углом, более удобным, чтобы поймать её, не поранившись. Что, в общем-то, и было сделано.
- Повтори.
И из того, что он слышал про терроризировавший регион отряд разбойников, про их предводителя и про тех, кто их уложил на лопатки, Сталкер мог сделать очевидный вывод.
Появись у Луны вновь твердая опора под ногами – и она не упустит устроить кровавую вендетту. Сама Селемене даровала новой храмовнице то самое имя. Человеку с глазами холодного расчетливого убийцы. Монстру, затесавшемуся среди овец и прикидывающемуся такой же овцой.
До поры до времени.
Это всё могло быть не более чем безумной догадкой, а могло и не быть. Он знал людей. Он знал, на что они способны, даже кажущиеся беспомощными на первый взгляд. На своем опыте Сталкер знал, что решает не только сила, но и изворотливость, помогающая перехитрить и вычеркнуть ещё одного врага, который даже один на один может испепелить тебя на месте.
Вот только не все волчата вырастают во взрослых волков, и не все взрослые волки становятся лидерами стаи. Даже железный хребет можно сломать. И это Баланар знал тоже не на одних словах.
- Так всё же, как ты докатилась до такой жизни, всадница Селемене?..
***
Новолуние – ночь тишины, и это касается в храме всех без исключения, даже верховную жрицу. Бывшая принцесса, а ныне законная глава культа, занявшая место почившей пять лет назад леди Азуры, Мирана снисходительно относилась к подобным формальностям и предрассудкам. Тем не менее, она соблюдала их: к чему проблемы с открытым пренебрежением к традициям, пусть и откровенно глупым?
Предводитель «солнечного дозора», как здесь презрительно называли многие дневную часть стражи Серебряного Леса, не раз и не два делала замечания, что несказанно злило Мирану. Может, луна и видна в небесах днём, но она не имеет такой силы, как ночью. Сам факт наличия «солнечников» в ордене был, с точки зрения верховной жрицы, досадным недоразумением, но ничего не поделаешь. В первую очередь, это добрая половина и без того невеликого культа, от них так просто не избавишься. И мнение их лидера, пусть и находящегося по иерархии ниже верховной жрицы, приходится учитывать. Сама Азура была выходцем из «солнечного дозора», и даже с приходом к власти Мираны здесь осталось много верных заветам прежней главы. А верная правая рука Азуры, начальник дневной стражи, Вега, по-прежнему имеет влияние среди храмовников.
А во вторую очередь – традиции. Может, время Селемене и ночью, но она не пропадает и днём, оставаясь незаметной тенью Солнца.
Как много проблем… и их не решишь одним мановением руки. Это на годы разгребать погребенное в «традициях» дерьмо, в которое, по мнению верховной жрицы, Азура превратила культ Селемене.
Мирана рассеянно перебирая взглядом пергаменты на столе, принесенные из библиотеки. В открытое окно врывался прохладный ветер, шелестя ветвями; над горизонтом начинали плыть синеватые и сизые пятна – предвестники близкого рассвета. Лампа отбрасывала дрожащие блики на стол, но освещения не хватало. Ровненькие строчки плыли в глазах, и жрица по нескольку раз перечитывала их, размышляя о чём-то своем. Саган мирно разлегся под окном, и только сияющие глаза зверя выдавали, что он не спит.
- …леди Мирана, – донесся негромкий голосок со стороны входа. – Можно?
У дверей зала стояла худенькая черноволосая девушка в мантии небесного цвета. Храмовница некоторое время вспоминала, кто это, пока младшая жрица неловко топталась у входа. За её спиной виднелся белый барс. Саган что-то без особого настроения рыкнул.
- Виолетта? – наконец вспомнила Мирана. – Проходи.
Помнить всех и каждого даже при малочисленности культа – та ещё задача. Но Азура же как-то справлялась, и надо было поддерживать образ заботливого хозяина храма. По крайней мере, сама Мирана искренне верила, что делает всё на благо культу. В каком-то смысле, это так и было: за время её правления культ действительно стал устойчивее и больше, в нём появились новые люди, изнутри его перестали грызть склоки и раздоры. Всё шло как по маслу, легко и не очень напряженно, пока в последние годы не обрушилось несколько неприятностей за раз. Сначала в лесах появился некий монстр, а спустя совсем небольшое время сюда явилась ещё и Люция, – простите, Луна, о Селемене, за что ты так зло шутишь над своей верной слугой Мираной?! – и проклятая Вега настояла на том, чтобы взять её под крыло храма, когда бывшая разбойница, сама того не ведая, прошла ритуал Тёмной Луны. Если из-за первого пошатнулось доверие местных жителей к культу, то из-за второй…
Было более чем отбавляй неприятностей, даже несмотря на то, что Луна вела себя показательно прилежно, пусть и постоянно выводила Мирану из себя. Эта горделивая вояка ко всему прочему оставалась по-прежнему самодовольной и неотесанной бестией из дебрей лесных, преступное прошлое ты не сотрешь так просто. В том, что они приютили змею, верховная жрица даже не сомневалась. Как и в том, что при любом удобном случае Луна их предаст: уж больно просто и без колебаний разбойница отказалась от всего.
«Почему не я? Как Селемене может верить этой суке больше, чем мне? Она убивала наших людей! Как ей можно верить?! КАК!?»
От монстра, положим, благодаря Л… Луне – если верить её словам, конечно! хотя, жители больше не жалуются… – они, всё же, избавились. А вот от этой занозы они, походу, ещё долго не избавятся, если бывшая принцесса не найдет, что сделать с бывшим бандитом с большой дороги.
Мирана запоздало вспомнила, что Виолетта по-прежнему стоит, ожидая её реакции на что-то…
- Повтори ещё раз? – улыбнулась храмовница, вдруг сообразив, что её о чём-то не то спросили, не то информировали.
Девушка замялась, опустив взгляд и протянув Миране свиток, скрепленный печатью.
- С Северной пришли известия, – промямлила она. – Сокол послание принес. Ещё из Лирасса полчаса назад прибыла Августа…
Приняв свиток, жрица срезала печать и бегло просмотрела содержание. Чуть недовольно сдвинула брови, но никак не прокомментировала его вслух.
- Августе мои извинения за отсутствие тёплого приема, – ровно произнесла Мирана, откладывая бумагу в сторону, – к следующей ночи я к ней зайду. Что-то ещё?
- Д-да, – юная жрица переминалась с ноги на ногу, никак не решаясь сказать что-то.
- Ну? – поторопила её Мирана, поняв, что молчание может затянуться.
- Луна, она…
«Начинается…»
- Куда-то пропала и до сих пор не возвращалась.
«Успешно ей там где-то сдохнуть», – Мирана едва удержалась, чтобы не сказать это вслух.
- У всех нас есть право распоряжаться своим временем, пока нет каких-то из ряда вон выходящих ситуаций, – спокойно ответила жрица. – А если не вернется спустя два-три дня… туда ей и дорога.
- Просто вы приказали, – буквально пропищала Виолетта, уставившись в пол, – следить за ней, и я…
Мирана устало выдохнула, запрокинув голову и изучая белый потолок зала, поросший плющом, что гроздьями свисал оттуда и сейчас качался под ветром из открытых окон.
- Я сказала следить, чтобы она не натворила ничего противоправного здесь, – проговорила жрица, стараясь ничем не выдавать раздражения. – А то, чем она занимается вне храма, меня не интересует. Если только она не попытается кого-то убить из наших… но за этим и другие проследить могут.
- Я поняла, – проблеяла девушка, не поднимая взгляд. – Виновата, извините.
- Ты не виновата, – улыбнулась Мирана в потолок, – иди отдыхай, Виолетта. И да, последи лучше за нашей маленькой непоседой. А то нахваталась от Луны всякого, совсем от рук отбилась. Не дави только на нее, покажи ей пример того, какой должна быть хорошая жрица.
- Хорошо, всё будет сделано, – покорно ответила Виолетта, бесшумно уходя прочь и так же бесшумно прикрывая за собой дверь зала.
«И как она умудрилась это сделать с настолько скрипящими петлями?»
Саган проводил девушку тяжелым взглядом, после чего перевел его на свою хозяйку и вопросительно рыкнул.
- Всё в порядке, Саган, – закрыв глаза, кивнула жрица. – Всё под контролем.
Всё под контролем.
***
Уже светало, и Сталкер начинал чувствовать давящую, наваливающуюся на него усталость. Они разговаривали уже долгое время, вместе с тем продолжая метать глейвы, уже переломав часть из них за неудачные броски. Несмотря на дружественный тон, их разговор по-прежнему напоминал хождение вокруг да около. Как Луна постоянно увиливала от неудобных тем, так от подобных же, не особо напрягаясь, уходил и Баланар. В каком-то смысле, это даже забавляло – и походило на игру.
Сидя на краю парапета стены, на которую они по ходу разговора поднялись, Луна, чуть щурясь, наблюдала за приближающимся рассветом, алыми пятнами растекающимся по горизонту. Где-то внизу бродила, дожидаясь свою хозяйку, Нова. Баланар рядом напоминал чем-то здоровенную чёрно-синюю горгулью, только чуть более разговорчивую, чем каменные стражи, изредка маячащие в городах и старых замках, хотя и столь же мрачную.
Несмотря на свой насмешливый тон и поддевки, чудовище оставалось хмурым и отчего-то… усталым.
Хотя и сама всадница начинала чувствовать подступающее желание уснуть, задремать. Но несмотря на всю относительно дружелюбную атмосферу, как-то было слишком рискованно засыпать в присутствии ночного кошмара, о котором ходили легенды. Живая легенда стояла рядом, уже не такая жуткая после всего, что произошло, не такая пугающая… просто очень долго живущий Живой, всё ещё способный убить человека за пару легких движений.
Легенды и сказки вблизи выглядят куда менее впечатляюще, чем о них люди успевают наговорить. Некоторые, впрочем, не теряют своего очарования, даже если оно было изначально каким-то первобытным адреналиновым восторгом от встречи с сильным и неведомым противником.
- Пару недель назад ты выглядел более бодрым, пока пытался меня поймать, – заметила Луна. – И более… внушительным.
Сталкер молча пожал плечами. Выдернув последнюю вернувшуюся глейву, пролетевшую в прошлый раз мимо него и застрявшую в полу, он не стал метать её снова, а только некоторое время тупо смотрел на блестящее лезвие. Выглядел монстр усталым и вымотанным, но скорее всего, виной тому был всего лишь приближающийся день.
С первыми лучами восходящего солнца куда-то пропало, словно утекло вместе с тенями, клеящимися к его гигантской фигуре, смутное чувство страха перед ним. Страх Луна умела держать в узде, оставляя его крошки лишь пищей для инстинкта самосохранения, но сейчас она ощущала отсутствие того самого, что внушало именно нерациональную тревогу.
Осталась лишь рациональная угроза от никуда не исчезнувших когтей.
- Ты говорил, ты пришел в эти края в чём-то убедиться, – вдруг сказала Луна, поднимаясь на ноги.
- Ты задаешь слишком много вопросов, – обычно насмешливый тон Баланара звучал отчего-то утомленно. – Да и какое тебе дело?..
Луна только пожала плечами и еле заметно улыбнулась.
- Никакого.
Всадница кинула взгляд на стремительно светлеющее небо.
- Светает, – проговорила она наконец, отходя от стены и направляясь к выходу со двора форта. – Мне пора уходить.
Тяжелая когтистая лапища легла на плечо, когти предупредительно сжались, но не разрывая ткань комбинезона. Пока что.
- Ты так уверена, что я тут останусь? Или что я тебя просто отпущу?
Если бы не невыносимая усталость, сквозящая в голосе чудовища, угроза бы выглядела угрозой. Если бы не весь этот разговор по пути до Мистфолла, угроза бы выглядела… угрозой. Если бы не…
- Уверена, – в фиолетовых глазах Луны плясали веселые огоньки. – А ты так уверен, что я вернусь?
После секундного промедления, монстр убрал руку.
- Уверен.
- Ну тогда, – бывшая разбойница кивнула, – до встречи.
Он ещё некоторое время провожал взглядом уходящую Луну, спускающуюся вниз по лестнице крепостной стены. Уже когда она вместе с Новой затерялась среди скал, Баланар поднял взгляд к пустому небу. Свет резал глаза, пора было уже уходить, но…
Сталкер безошибочно нашел на небосклоне то место, где должно находиться сейчас ночное светило в фазе рождения.
- Селемене, ответь мне, – пробормотал он, зная, что ответа не последует всё равно. – Ей стоит верить?..
Конечно же, Она молчала.
Тень у стены еле заметно шевельнулась, убираясь прочь от солнечных лучей...
Примечание к части
18.09.2024
Тянущаяся через весь текст учеба метать глейву до сих пор умилительна. Я не знаю, почему у Спирали была такая фиксация на этом по тексту, но честно - вышло довольно мило.
Episode 10. Fading Light
Примечание к части
**Soundtrack:**
Touhou Project – Night of Nights
Sum 41 – The Hell Song
**Примечание:**
«Fading Light» – «Тающий Свет»
Что-то автор слегка **расклеился**, пора склеиваться обратно. Погнали, до упора и вниз. Для тех, кто меня читал и раньше, пока что всё относительно предсказуемо.
п.с. в главе есть небольшая пасхалка, кто знает автора, тот поймет, где и про что она
Задремавшую всадницу разбудило неожиданное чувство тревоги.
Приоткрыв глаза, Луна некоторое время растерянно вглядывалась в темноту леса вокруг. За силуэтами деревьев и веток никого не было видать, только повсюду растекался липкий вязкий туман. Поблизости не наблюдалось даже птиц, и это несколько настораживало. Не сразу, всадница сообразила, что Нова замерла на месте, чуть припав к земле, озираясь по сторонам. Пантера вела себя так, словно оказалась в этом месте только сейчас. Впервые.
Что-то вызывало острое чувство беспокойства на грани паники.
Луна привыкла не поддаваться таким внезапным приступам – они могли запросто оказаться чьим-то вмешательством, чародеи и всякие существа ещё и не на такое способны. Да, у привычки была и оборотная сторона медали, и всадница не доверяла практически половине своих чувств, полагаясь только на боевые рефлексы и инстинкты, холодную логику. Даже они могли подвести, но были более твердой опорой под ногами, чем обманчивое и зыбкое собственное восприятие.
Однако сейчас страх, пробирающий до костей, был в разы сильнее, чем при стычке с Баланаром первый раз.
Тихий шорох над головой заставил резко вскинуть голову. То всего-навсего птица, взлетевшая в небо, так почему сердце заколотилось чаще? Оттуда мог прийти кто угодно, вот почему, подсказывает сознание. В любой момент почти из ниоткуда может явиться кто угодно, и ты его не заметишь. Узнаешь о своей смерти уже постфактум.
Подняв глаза снова к небу, Луна не обнаружила там ожидаемого тонкого серпа новой луны. Взгляд шарахался по совершенно пустой звездной бездне над деревьями, бессильно пытаясь найти серп первого лунного дня, но натыкаясь лишь на пустоту. Но как? Новолуние же было только вчера, а на этих широтах луна должна была сейчас быть… там?
Зоркий взгляд вцепляется в еле-еле видимый черный очерк новой луны.
Сжав зубы, стараясь подавить сильную дрожь, Луна спрыгнула на землю и вытащила из-за пояса кинжал с фиолетовым лезвием… попыталась вытащить. Пальцы нашли на месте привычной рукояти пустоту. Ножен на поясе также не наблюдалось. Холодное онемение растекалось по телу, и пальцы сводило судорогой. Опустив взгляд, Луна замерла в оцепенении.
У бойца попросту отбило дар речи.
Ветер прошелся по ночному лесу, принося следом за собой чьи-то далекие голоса, которые всё громче и громче раздавались в сознании. Перекличка, чей-то азарт, чьё-то веселье, чьи-то сомнения, чей-то страх. Чувства обострились до предела, подогреваемые собственным страхом, граничащим с яростью. Голоса становились всё громче, и где-то в густом тумане Луна различила мелькающие далекие огни. В восприятие целым веером вплетались всё новые и новые детали, сплетаясь из внезапно сильных запахов, звуков, образов, тактильных ощущений.
Шаги, тяжелая поступь надвигающейся армии. Она буквально чувствовала их, как хищник чувствует другого хищника.
И она чувствовала чужой страх, вплетающийся в чужое желание убивать.
Неужели её нашли спустя столько лет? Но откуда столько народу, ведь уже двух-трех подготовленных бойцов было бы достаточно, чтобы убить всадницу, застав её врасплох. И если тут столько народу, они бы не стали её бояться, нет. Может, обманывают чувства? Всё закипающая в крови ярость, всё громче, до отдачи в горле и ушах, колотящееся сердце, мешали думать трезво. Её могли найти и принять за монстра местные жители, что-то ещё могло случиться, даже сюда могла явиться новая армия завоевателей – и уже далеко не разбойников. И идти они могли совершенно не за ней.
Но тогда откуда чувство страха?
Чуть ближе, чуть яснее, чуть ярче чувства, чуть чётче силуэты. Нет. Это был не страх. Это была неуверенность. Это был горький запах чужой тревоги, уже заставляющий скалиться в хищной ухмылке. Звери чувствуют страх того, кто собирается их убить. Звери есть даже среди таких существ, как она сама.
Они ходят среди других представителей своей расы, незамеченные, жутко скалясь из теней, как стражи, готовые перегрызть глотку нарушителям, неважно, свои они или чужие. И Селемене любит их и покровительствует им, как своим пусть и не самым любимым детям, но как своим обожаемым питомцам.
«Нова, спрячься», – хотела было сказать Луна, однако её слова так и зависли в воздухе, непроизнесенные, когда она обернулась. Пантеры рядом словно никогда и не было.
Хорошая девочка, ещё раньше поняла, что надо уходить в тени…
Небо раскрасила первая яркая вспышка огня, и в голоса приближающихся людей вплелась песня. На этот раз Луна узнала её сразу, только на этот раз был другим голос. Выводящий звучание на запредельную высоту, разбивающую чёрные небеса в осколки. Голос звучал даже не физически, нет, он вспыхивал в сознании, одновременно погребальным плачем и призывом, истошной мольбой и воплем, гонящим в бой.
На храм напали? Но кто из жрецов мог поднять тревогу так, что её услышала даже Луна, даже с такого расстояния? И почему именно этой песней?..
Когда показались первые силуэты, Луна кинулась в сторону, с неожиданной даже для себя ловкостью как кошка быстро взобравшись на дерево. Её подгонял пульсирующий в крови инстинкт, превращая всё происходящее вокруг в цепь из отдельных моментов.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги