Тигр наступает

Метод засечек

Виктору снилось: Сергея и его поймали в невод. Они барахтаются в мокрой, наполненной скользкой тиной и водорослями мотне и никак не могут выбраться. Вокруг — бородатые рыбаки. Один, радостно ухмыляясь, все старается поддеть его, Витьку, на длинную рыбью кость. Откуда-то вынырнул пузатый Иван Лукич и закричал:

— Не отрывайте им головы! Не отрывайте! Я на них Рогдая наганивать буду!

Но в самый критический момент — откуда ни возьмись — Сережкин дед в форменной фуражке. Вскинув к плечу ружье, он грозно произнес:

— Всеми способами, кроме общеопасных!.. — и нажал курок.

Выстрел! Сноп огня полыхнул из ружейного ствола.

Виктор испуганно открыл глаза. Рядом в костре ярко пылали еловые ветки — Сережкина постель. Виктор осмотрелся. Сергея поблизости не было.

«Опять сбежал. Сбежал и не разбудил», — решил Виктор.

Стояли сумерки. На запад уплывали остатки дождевых туч, дул влажный ветер. Налетая слабыми порывами, он упруго раскачивал своды ветвей над головой.

Тщательно погасив костер, Виктор по мокрой после дождя траве двинулся к опушке. На вершине холма, в зарослях осинника, остановился, полюбовался узенькой полоской зари. В пойме над лугами бродили белесые сгустки тумана. Птицы молчали. Только в болоте коростель ржаво скрипел монотонную песню. Для Виктора эта песня не была однообразной, хотя и строилась из нескольких звуков. Голос птицы то был похож на унылый скрип сухого дерева в лесу, то на утиный кряк, то вдруг раздавался призывно и нетерпеливо. В споре с Сергеем Виктор как-то утверждал даже, что эти короткие звуки дергач издает в такт ударам своего маленького птичьего сердца. А сейчас?

В голову приходили строчки и рифмовались по привычке:

Издалека, с темных заречных бугров, долетел протяжный гудок паровоза. И не успел он замереть, как над камышовым болотом поплыл густой, низкий вой. Коростель на минуту затих, будто прислушался к скорбному протяжному звуку.

«Она! — обрадовался Виктор. — Наконец-то выдала себя!»

Он вынул из нагрудного кармана маленький план местности, вычерченный на бумаге, и карандашом поставил стрелку в том направлении, откуда доносился вой. Тут же, на оборотной стороне листа, записал четверостишье о дергаче.

Мысли его опять вернулись к волкам. Волки эти были совсем особенные. Они не нападали на колхозных овец, не таскали собак из деревень, да и людям на глаза не попадались. Они вели себя очень тихо, и никто из местных охотников не догадывался, что совсем рядом, под городом, поселилась волчья семья. Первым об этом проведал дед Сергея. Часто на дорогах он стал замечать волчьи следы, а потом напал и на остатки трапезы серых разбойников. Волки зарезали косулю. Старый лесник понял, что где-то недалеко волчий выводок.

Заняться уничтожением его у Антонова не было времени. Ждать осени, когда работы станет поменьше и когда можно будет провести облаву, он тоже не мог. За лето волки успевают изничтожить множество лесных зверей и птиц. Леснику особенно было жалко косуль. Когда-то эти грациозные животные во множестве водились в окрестных лесах. Но после нескольких зим, когда снега были особенно глубоки, численность косуль резко сократилась. Перед весной снег в лесу сковывала крепкая корка наста. Косули резали себе ноги и не могли передвигаться. Они десятками скапливались возле дорог и у зародов сена. Здесь они становились легкой добычей волков, бродячих собак и браконьеров. В последние годы косули вновь появились на территории лесничества. Теперь их тщательно охраняли. Специально для них лесники косили сено и выкладывали его зимой в кормушки. Все шло хорошо — и вдруг эти волки…

Дед рассказал обо всем Сергею, и Сергей взялся истребить выводок.

Уже неделю Сергей и Виктор колесят на велосипедах по лесным дорогам, изучая направление волчьих следов. Неделю ночуют у костров и слушают на зорях волчий вой. И вот работа подходит к концу. Сегодня круг замкнулся.

Ветерок утих. Заря позолотила верхушки берез и осин. В ее отблесках наполненные дождем колеи лесной дороги протянулись вдаль розовыми рельсами. Взгляд Виктора скользнул по этим рельсам и уперся в темную точку. Вот когда он пожалел, что не захватил ружье. Волк! Было что-то величественное и в то же время угрюмое в неторопливом нарыске зверя. Держался он средины дороги и приближался, чуть пригнув голову. Шерсть на высоком загривке поблескивала капельками влаги.

Виктор замер за деревом. Он обязан заметить место, где волк свернет в лес. «Вот Сергей обрадуется, когда я преподнесу точные координаты!»

Зверь, пробегая вдоль опушки, вдруг сделал громадный прыжок, упал и схватился зубами за бок. В тот же миг докатился звук выстрела. Из густых зарослей можжевельника поднялось синеватое облачко порохового дыма.

— Сергей! — Виктор бросился навстречу другу. Счастливый случай. Сергей, несколько раз услышав волчицу, отметил направление воя и преспокойно возвращался к ночлегу, собираясь задать настоящую головомойку нерадивому поэту-соне. У Лосиного ключа он задержался, чтобы напиться, и столкнулся с волком.

Теперь матерый лежал у его ног на влажной траве.

— А говорили: не сможем! — ликовал Виктор. — Красота!..

— Давай план, «красота»! — проговорил Сергей, довольный. — Дело теперь за выводком. Всю семейку ликвидируем.

Он внимательно проследил направление стрелки на плане Виктора, достал свой чертеж и проставил на нем еще одно направление.

— Гляди, что получается. Видишь? Это и есть метод засечек.

На плане — контуры лесных кварталов. Часть их обведена красным карандашом. Это места подозрительные, как называл их Сергей. Много раз подряд они одновременно из разных точек слушали волчий вой и отмечали его направление стрелками. Все туже стягивалась петля вокруг волчьего логова. И вот, наконец, захлестнулась. Выводок, несомненно, в Камышном болоте. Четыре стрелки встретились и пересеклись здесь.

— Теперь их песенка спета, — сказал Сергей. — Готовь стихи: истреблен последний волчий выводок в нашем районе.

— А ты уверен, что последний? — спросил Виктор.