Тихая пристань (СИ)

Глава 3

Эта новая, странная уверенность пустила в Арине корни быстрее, чем она могла предположить. Она лежала, прислушиваясь к мерному постукиванию топора за стеной — Петька, под чутким руководством Акулины, колол немногочисленные оставшиеся дрова. Каждый удар отдавался в ней не тревогой, а четким, почти бухгалтерским удовлетворением: актив, запас на два дня, требуется пополнение. Ее разум, отточенный годами работы с отчетами и сводками, уже выстраивал планы, раскладывая их по полочкам, как когда-то разложила бы квартальный баланс.

Мысли текли ясно и холодно, несмотря на жар, время от времени пробегавший по телу.

I. Оборотные активы.

Сырье: остатки пряжи, несколько лоскутов, ее иглы. Ничего.

Готовая продукция: пока отсутствует.

Дебиторская задолженность: обещание Марфы оплатить работу едой.

II. Внеоборотные активы.

Нематериальные активы: ее мастерство. Пока неоцененное.

Основные средства: этот дом. Пока обременен крупным пассивом по имени Иван.

III. Краткосрочные обязательства.

Неотложные: необходимость встать на ноги.

Текущие: обеспечить пропитание детям и тайный запас на дорогу.

Побег. Это слово теперь было не смутной мечтой, а проектом. Сроки, ресурсы, риски. И первый этап этого проекта начинался сегодня вечером с рубахи Марфы.

Солнце клонилось к закату, окрашивая стены в багровые тона. Петька, не отрываясь, сидел у окна, вцепившись пальцами в подоконник.

— Тише, — вдруг прошептал он, замирая. — Идет!

Арина встрепенулась. Акулина, дремлющая на лавке, мгновенно открыла глаза и кивнула. Через мгновение в дверь постучали — негромко, но настойчиво.

Марфа вошла, озираясь, словно боялась, что за ней пришли. В руках она сжимала сверток из грубого холста.

— Здравствуй, Арина, — зашептала она, кивая Акулине. — Принесла… ту саму рубаху. Глянь, аль нет… Может, и впрямь ничего не поделаешь…

Она развернула сверток. Рубаха была из добротного, некогда белого льна, но на плече зияла безобразная дыра, края которой обуглились.

— Свекровь утюгом прожгла, — сокрушенно пояснила Марфа. — Да не просто прожгла… Рубаха-то покойного свекра, обрядовая. На свадьбу сына жених должен в ней быть. Теперь — крой да песни.

Арина взяла рубаху. Ее пальцы, тонкие и бледные, привыкшие к гладкой бумаге и конторским книгам, скользнули по грубой ткани. Но в них проснулась другая память — память иглы, память узора. Она увидела не дыру, а задачу. И решение.

— Это можно исправить, — сказала она, и голос ее прозвучал так уверенно, что Марфа невольно выпрямилась. — Но не просто зашить. Нужно… превратить в украшение. Вышить поверху. Узором.

— Вышить? — Марфа смотрела на нее с сомнением. — Да каким таким узором? Чтобы дыру скрыть…

— Таким, какого здесь никто не видел, — тихо, но отчетливо произнесла Арина. Она посмотрела на Акулину, ища одобрения, и увидела в ее глазах не просто любопытство, а живой, неподдельный интерес.

— А… а сколько возьмешь? — робко спросила Марфа.

Арина уже продумала и это. Деньги были бесполезны — их у нее сразу отнимет Иван. Нужно было иное.

— Муки. Крупы. Сало, если есть. И… огарок свечи. Для работы.

— Сделаю! — Марфа закивала с таким энтузиазмом, словно ей предложили сокровище. — Все принесу! Завтра же!

Она ушла, оставив в избе ощущение свершившегося чуда. Первая сделка была заключена.

Как только дверь закрылась, Акулина присвистнула.

— Гляжу, ты не только мастерица, но и купец рожденный! Мукой расплатиться… Это умно. Умно.

— Это необходимость, — поправила ее Арина, снова чувствуя усталость. Но теперь это была приятная усталость — усталость после труда, а не от беспомощности.

— Ну, а теперь, главный сторож, — Акулина обернулась к Петьке, — твоя смена окончена. Пора почивать. Завтра дело найдется.

Когда дети уснули, а Акулина, пожелав спокойной ночи, ушла к себе, в избе воцарилась тишина. Но Арина не спала. Она лежала и смотрела на потолок, мысленно примеряя узоры к дыре на рубахе. Цветы? Птицы? Нет, что-то геометрическое, строгое… что-то, что будет смотреться не заплаткой, а замысловатым орнаментом.

Ее мысли прервал тихий звук за окном. Не шаги. Не голос. Словно кто-то осторожно провел палкой по забору. Арина замерла, вслушиваясь. Сердце застучало тревожно. Петька? Нет, он спит.

Звук повторился. Затем — щелчок. И снова тишина.

Она медленно, стараясь не скрипеть лавкой, приподнялась на локте и подползла к окну. Осторожно отодвинула угол холстины, служившей занавеской.

На улице, в густеющих сумерках, никого не было. Только луна, бледным серпом выплывающая из-за леса, серебрила лужи на раскисшей дороге.

«Показалось», — попыталась убедить себя Арина. Но внутренний голос, тот самый, что когда-то помогал ей находить ошибки в отчетах, твердил обратное. Кто-то был здесь. Кто-то наблюдал.

Она отпустила холстину и отползла назад, на свою лавку. Первый день их «тайной артели» подошел к концу. Они сделали первый шаг. Но Арина с внезапной ясностью поняла: они не одни, кто что-то затевает. За ними тоже наблюдают. И вопрос лишь в том, кто это — случайный прохожий… или чей-то внимательный, враждебный взгляд.