Титан империи 5

Глава 4

Увы, уместиться вместе не вышло, и пришлось нам с Иваном рассесться по разным столам. И пока я в числе прочих оголодавших курсантов самозабвенно набивал брюхо, Вика продолжала меня наставлять по поводу нелегких будней ГАРМа.

Закончив пировать, я откинулся на стул и позволил себе даже расслабить ремень. Признаюсь, давно я так хорошо не ел, да и просто посидеть за столом с вилкой в руке — дорогого стоит. Да еще вокруг на расстоянии в пару километров ни единой твари, которая спит и видит как бы порвать тебя на части.

— … слыхал, первый курс уже прикатил? — донесся до меня обрывок разговора из общего гула голосов.

— Ага, свежее мясо.

Хотя насчет тварей я, возможно, немного поспешил…

— Вроде вон тот хер спереди тоже из первачков?

— Какой?

— Вон тот русый парень, который с Викой Занозой сидит. Да ты башкой не крути, дебил! А то еще заметит.

— Ух, важный какой хер! Отдельно от других новичков сел.

— Еще бы. Не успел приехать, как его зачем-то Эдуардыч к себе в берлогу уже зазывал. Во дворе их видели, когда они с Ванькой Живодером очередную дохлую каракатицу на свалку тащили… А еще говорят, его сам Жук привел в обход экзаменов.

— Важная птица или просто косячный. Ты посмотри, нет у него колечка на пальце?

— Вроде нет…

Мне очень хотелось повернуться, чтобы узнать, что это за кумушки за моей спиной уже кудахчут во все клювики, но… я махнул рукой. Пусть болтают, за чужими языками не уследишь.

— Так что, Евгений, держись меня и не… — Виктория вдруг резко повернула голову и вскочила. — Ага, вот она где, крыска!

В тамбуре мелькнула пепельная коса Марии. Виктория побежала за ней, а я осмотрелся.

Курсанты уже собирали манатки и выскакивали из поезда прямо на ходу. Вагон понемногу пустел, а мне, пожалуй, не помешает и добавка.

— Эй, дружище, — послышался быковатый голос, и я обернулся в самых расстроенных чувствах.

Голос за спиной. Вот так всегда и начинаются истории…

Ладно. Главное постараться в первый день обойтись без дуэлей.

Но, как оказалось, обращались вовсе не ко мне, и целью повышенного внимания стал Иван. Вокруг его стола быстро образовалась небольшая кучка враждебно настроенных рослых парней в форме ГАРМа. Бляхи их ремней сверкали серебряными вставками.

Кстати, а где мне найти такую же форму? Приталенная, воротнички наглаженные, сапоги, пуговицы и ремешки сияют как на выставке, при мечах — красиво, как ты не плюнь! А вот я свои мечики оставил в спальне. Обидно, если что-то пойдет не так и начнется очередная история с членовредительством.

А я был уверен — рано или поздно, она начнется. Глаза пареньков сверкали совсем недружелюбно.

— Привет… — буркнул Иван в ответ «друзьям» и заерзал на стуле.

Тут же рядом с ним уселся кудрявый парень и «по-приятельски» схватил его за плечо.

С другого бока пристроился еще один, два встали сзади, и вот Иван Ильич в ловушке.

Кажется, я стал свидетелем обычной для всех миров сцены. Старшие прессуют младших. Вернее, аристо прессуют простолюдина. Классика жанра.

— Не привет, а здравствуйте, ваше… — сказал кудрявый с максимально серьезным лицом.

— Слушай… — начал было Иван, но тут рука не плече сжалась крепче.

— Чего?

— Здравствуйте, ваше…

— Ну?

И Иван проговорил одними губами — «сиятельство».

— Я только что из рейда, а на мне ни пылинки, — сказал кудрявый. — А ты почему выглядишь как жеваная котлета? Пусть ты и простолюдин, Ваня, но все же курсант ГАРМа.

— Николай Александрович, — сказал Иван, выпрямившись. — В ГАРМе все равны…

Лицо у кудрявого внезапно приняло настолько заинтересованное выражение, словно Иван раскрыл ему тайну происхождения Нексуса.

— Как это? — и его глаза на мгновение сверкнули. — Интересно? Равны?

— Угу. Я Ванька Живодер. А вот ты Николай Кудряш. Ай, сука!

— Дерзишь, да? Хочешь, чтобы мы с тобой по-другому поговорили?

— Нет.

— Хорошо. Так почему ты грязный?

— Готовился к зачету.

— Ты опять таскал трупы через черный ход! И сидишь еще в вагоне для аристо! Сука, весь курс давно знает, что ты мой… — и он произнес одними губами «подданный», — а значит, все твои косяки сразу же отражаются на мне и на моем роду. Ты когда последний раз брился?

— А тебе не похер? Где ты, а где я?

— Нет! Я тебя в следующий раз побрею вафельным полотенцем!

— Воу, друг, придержал бы ты коней, — хохотнул я. — А то, чую, прозвище Живодер Ивану дали не за красивые глаза.

Николай тут же оглянулся на меня.

— Это еще что за новое лицо?

— Я — просто Женя, — пожал я плечами.

Вся четверка парней пару секунд лупила на меня глаза.

— Ничего себе, какие нынче новенькие смелые пошли, — криво усмехнулся Николай и, мигом забыв про Ивана, переместился за мой столик.

Его свита мордоворотов обступила уже меня, но я даже бровью не повел и взял подостывший стакан с чаем.

— А ты смелый для простолюдина… — ухмыльнулся дружок Кудряша, падая на стул напротив. — Ваш брат обычно сразу в штаны делает, стоит ему заметить лишь тень аристо.

— С чего ты взял, что я простолюдин? — спросил я и с совершенно непринужденным видом хлебнул чайку.

Да уж, с тем, что заваривали в усадьбе не сравнить. Ладно, если дело дойдет до драки, плесну им кому-нибудь в глаза, а потом уже переверну стол.

Блин, стол прикручен к полу!

— Манеры ни к черту, — сказал Николай, — но личико у тебя холеное, так что нет, Серый — из наших он. Ты чего вместе с этим балбесом гарпию разделывал?

— Всего лишь помог ему затолкать эту гадость в мусорку.

— Ясно, — Кудряш наклонился ко мне и дернул меня за рубашку: — Тогда советую тебе, дружок, кто бы ты ни был, побыстрее сшить себе форму, чтобы приличным людям тебя проще было от простолюдинов отличать.

Вот оно что! Я снова оценил видок парней и Ивана и понял, что хоть форма одинаковая, но на нем одежда висела как на корове седло, а эти напоминали породистых скакунов.

— Откуда ты, кстати, такой расслабленный? — продолжал допытываться Николай.

— Из Сибири.

— Надо же! — хохотнули сзади. — Далеко забрался птенчик.

— Тихо! — шикнул Николай, не оборачиваясь на очередного подсоса.

Вокруг нас начал толпиться народ. Видать, почуяли запах крови и ждут не дождутся вызова на дуэль?

— Из Сибири? Тогда неудивительно, почему ты такой неотесанный. У вас поди парни до сих пор в париках ходят.

— Только когда холодно.

Парни вокруг нас прыснули, но вот Кудряш оказался до боли серьезен. Давай, начинай уже! Чай стынет и кончается!

— К какому роду принадлежишь, Женя из Сибири? — тихо спросил Кудряш и зачем-то протянул мне салфетку.

— Прости, но я еще новичок, и у меня нет резона нарушить местные порядки, — пожал я плечами. — Говорят тут за то, что ты щеголяешь своими титулами и родовитостью можно и в штрафники попасть?

— Так-то оно так, но… Но мы же все равно узнаем…

И он нехорошо ухмыльнулся.

— Кудряш! — вдруг появился за их спинами здоровенный лось с ярко-рыжей шевелюрой. — Если вы с парнями закончили ужинать, то валите уже в общагу. Через десять минут поезд доберется до депо.

— Не лезь не в свое дело, Феникс! — оглянулся Кудряш. — Кстати, чего ты тут делаешь? Уже вернулись из рейда?

— А чего, не видно?

Рядом с ним тут же встал еще один парень — невысокий, но красивый и с длинной светлой челкой. Он молча уставился на Кудряша и опасно сверкнул глазами.

— У нас с Иваном свой разговор, — сказал рыжий.

Кудряш обжег обоих взглядом, но подчинился.

— Ладно, увидимся еще, просто Женя из Сибири, — хлопнул он меня по плечу, и вся четверка направилась прочь.

Неподалеку я увидел и Викторию. Она проводила всех строгим взглядом, а потом выдохнула. Толпа начала рассасываться.

— Проблемные ребята? — спросил я, пересаживаясь к Ивану, но тот не ответил.

— Проблемные ребята притягиваются магнитом, — хмыкнул рыжий и присел напротив.

Его молчаливый дружок тоже.

— Спасибо, парни… — выдохнул Иван и понуро продолжил жевать свою остывшую еду. — А вот ты, Женя, зря впрягся. Сказал бы уж, кто ты. Точно бы отвалили.

— Нее, — покачал я головой. — Нужно решать проблемы без щеголяния титулами и родами. Это воспитывает характер.

— А ты, как я погляжу, сечешь фишку, новичок, — собеседник хмыкнул и протянул руку: — Ярослав Сергеевич, или Феникс для друзей.

Рукопожатие у него было словно камень. Следом руку протянул уже его товарищ.

— Меня зовут Альберт Иванович, — проговорил он, пожал мою руку и замолчал.

— Это имя или кличка?

— Имя. А кличка у меня Д’артаньян, — сказал он и пожал плечами.

— Я — Евгений Михайлович. По прозвищу… а хер знает.

— Ты так лучше не говори, а то так и прилипнет «хер знает», — хмыкнул Феникс. — А так не парься. И недели не пройдет, как будет козырять кличкой. Это куда лучше, чем козырять титулами. И благороднее, как мне кажется.

Иван фыркнул, а потом посмотрел на парней каким-то изменившимся взглядом, словно между ними еще был какой-то непростой разговор.

— Вика сказала, ты был у инквизитора? — спросил Ярослав, повернувшись к Ивану.

— Да, — ответил тот. — Но сначала подумал, что где-то накосячил, но потом он начал ходить вокруг да около и спрашивать про Кирилла. Вы… с ним что-то не так? Где он?

— Твой брат со своим взводом ушел в Монолит, а потом он схлопнулся.

— Что⁈

— Угу, и вернулась только половина — через соседний Монолит и червоточины. А твой брат так остался на Нексусе.

— Как…

— Угу, и это еще полбеды. Выжившие ребята в один голос утверждают, что в ловушку их заманил именно Кирилл.

Иван скрипнул зубами и стал белее полотна. Сзади к нам подошла Виктория с Марией. Обе зверски серьезные.

— Зазубрин мне сказал, что до окончания расследования инцидента вся наша рота остается в ГАРМе, — проговорила Мария. — В ближайшие недели никаких рейдов, а потом нас, скорее всего, переформируют.

— Ты больше не командир?

— Нет. Ведь это я отвечала за взвод. Думала, что парни справятся. Монолитов вчера было две штуки на сектор. И там, и тут кольцо оцепления уже едва держалось. Пришлось разделиться, да и маленькие были Прорывы… Так я думала, — она сжала кулаки. — Надо было дождаться твоего взвода, Яр, а теперь с нас со всех Давыдов три шкуры спустит.

— У меня у самого была полная жопа в тот день, — ответил Ярослав. — Сунулись в Монолит, а там нас встретила Мантикора с Таурусом на пару. Еле отбились от них, а потом налетела туча гарпий. Жуть…

— У нас было не легче.

— Тебя что, тоже подозревают?

— Ты видишь наручники на моих руках? Нет, но Зазубрин намекнул, что мне лучше сидеть тихо. В штрафники меня, скорее всего, не запишут, да и с Янковским проблем не будет, но если из столицы пришлют нового человека, то может быть совсем хреново. Это же не первый случай за последний месяц.

— Блин, мы тут как меж двух огней, — покачал головой Феникс. — С одной стороны инквизиция, с другой нексы.

— Инквизиции бы не было, если бы не нексопоклонники, — заметила Виктория. — А ты, Ваня, соберись, — повернулась она к разбитому и печальному парню. — Никто тебя не обвиняет. Да и не факт, что Кирилл на самом деле предатель. Расследование еще не закончено.

— Как будто я не знаю, какой будет результат, — буркнул Иван и закрыл лицо руками.

— Эй, парни, — крикнули из тамбура. — Сдавайте посуду и выходите. Через две минуты депо.

Мы быстро собрались, а вскоре уже брели в сторону общаги.

Поезд-столовка медленно заходил в продолговатое здание с огромными окнами. На улице стояла темень, и сквозь нее нам подмигивала далекая звезда. Парни еще обсуждали вчерашний инцидент и пытались подбодрить Ивана, а мы с Викторией и Марией слегка отстали

— Так, Евгений, — сказала Виктория и схватила меня за руку. — А мы с тобой прогуляемся в другом направлении.

— Куда?.. — спросил я, уже решив, что следующая остановка — душ и кровать.

— На склад, форму получать!

Я хлопнул себя по лбу. Ну точно.

— Маш, тебе на складе что-нибудь надо?

— Нет, я к себе, — махнула она рукой и побежала догонять парней, которые запрыгивали на очередной поезд.

Виктория проводила ее взглядом и покачала головой.

— Глаз да глаз за ней, глупышкой.

— А что она часто ходит вниз головой?

— Ага, постоянно. А теперь, наверное, себя еще и виноватой чувствует, да и ректор ей всю плешь проел. А еще к инквизитору мотаться заставят. Ох, не дай бог история дойдет до ее семьи…

— А что у нее за семья?

— Очень родовитая, из настоящей владимирской аристократии, но тсс… — прижала палец к губам Виктория. — Лучше не спрашивай про фамилию. Никто не ответит, а то еще сочтут за провокатора. Тут у Зазубрина тоже ушек достаточно. Не говоря еще про инквизитора.

— Может, тогда лучше пойти за Машей? А то наломает дров.

— Нет, еще заметит и обидится. И так чуть в столовке не поругалась. Пойдем лучше за формой, а то опоздаем еще.

Через две дрезины и один полувагон, мы оказались у приземистого здания. Внутри еще было довольно людно, и нам пришлось постоять пятнадцать минут в очереди, а потом еще полчаса, пока с меня брали мерки. Вскоре и мне вынесли комплект формы.

— Нет, так никуда не годится! — прыгала вокруг меня Виктория с таким видом, как будто она моя мамаша. — Вы дали ему форму на размер больше! Неужели не видно!

Коптер что-то бурча себе под нос удалился, а потом вышел с новым вариантом, а потом и с еще одним. Когда мы закончили, я смог, наконец, посмотреть на себя в зеркало и присвистнуть.

Красавчик — глаз не отвесть. Судя по взгляду Виктории, она тоже так считала.

— Будет время перед сном начисти себе сапоги до блеска, — сказала Виктория и показала свои идеально чистые сапожки.

Даже странно. Мы так часто прыгали по пыльным и грязным вагонам, а они прямо сверкали. И когда она успела их почистить?

— А еще обязательно отполируй себе ремень, — и она щелкнула пальцем по моей бронзовой бляхе с гербом ГАРМа. — Чтобы сверкал как мой.

И она продемонстрировала свою серебряную пряжку, которая просто сияла.

— Ух ты… А мне можно такую же серебристую?

— Только когда ты поступишь на второй курс. До тех пор ни-ни, — и она покачала пальцем у меня перед носом. — Первочки носят бронзовые ремни. Второй курс — серебристые. Третий выпускной — золотой.

— Ясно.

Судя по тому, какой чистотой блистали аристо, к форме в ГАРМе особое отношение, и никого не волнует в какой заднице ты побывал накануне. Пробежался по промзоне? Значит, найди пару минут, чтобы вернуть своим «башмакам» первозданный блеск.

Никогда особо не парился насчет того, в чем ходить, но теперь, похоже, придется поднапрячься. А красота — это деньги. Вот и первая статья расходов.

— Скажи «спасибо» своей Настеньке, — лукаво улыбнулась Виктория, когда мы теснились на крыше цистерны на обратном пути. — Я у нее в долгу, вот она и попросила проследить за тем, чтобы на тебя подобрали нормальный мундир.

— Ты ее знаешь?

— Конечно, почти весь первый курс с ней провели. Она сейчас с Жуком из рейдов не вылезает, а я тут — зависаю с первочками. А она кто тебе? Девушка, да?..

— Эмм… Добрая знакомая.

— Очень уж добрая, — еще шире улыбнулась Виктория. — Она о тебе так рьяно просила, словно и вправду между вами что-то есть…

— Ой, брось. Тебе спасибо, что помогла, — я ответил на ее улыбку, и Виктория слегка смутилась.

— Кстати, — она показала свой пальчик с перстнем ГАРМа, — нам нельзя его снимать ни в душе, ни во время сна. Даже если он мешается, терпи.

— Да мне уже сказали. А почему?

— Это недавнее нововведение Зазубрина. Он повернут на равенстве и всем подобном, поэтому перстень зачарован на все наши фамилии. Если ты вдруг начнешь рассказывать про свою родовитость — об этом тут же узнает руководство, а еще, как говорят, даже Феликс Эдуардович получит сигнал.

— Понятно, — протянул я и вздохнул.

Дело с поисками Воротынских сильно усложнилось. И без того найти нужного человека среди более чем тысячи курсантов — задача нелегкая, а теперь они еще и шифруются. Не буду же я намеками пытаться вызнать фамилию каждого курсанта ГАРМа? Это, во-первых, подозрительно, а, во-вторых, очень трудозатратно. На учебе можно сразу же ставить крест.

Нужно придумать какую-то другую тактику. Может, ночью проникнуть в администрацию и найти журнал со всеми фамилиями? А такой есть? А если есть, то где…

Да уж. Еще не хватало сидеть и ждать, пока Воротынский сам найдет меня и решит «поболтать по душам». Впрочем, будь я на его месте, точно не стал бы выдавать себя, а снова послал бы конструкта среди ночи.

Поднявшись на этаж, я распрощался с Викторией и вернулся в комнату, где Иван как мог пытался ликвидировать остатки своей «вивисекции». Я засучил рукава и принялся ему помогать. Глядя как шибко мое благородие орудует метлой, мой сосед несколько оттаял, но так и не вымолвил ни слова.

Наконец, мне это надоело, и я слегка шлепнул его черенком по заднице.

— Ай, ты чего?

— Знаешь, мне в свое время тоже пришлось немного поцапацаться с инквизицией, — как ни в чем не бывало сказал я и продолжил убираться.

— Правда?

— Ага, — кивнул я и заговорил чуть тише: — К нам в город приехал один хмырь по фамилии Горн, чтобы подкопаться под меня и под мой род. Думал воспользоваться смертью моего отца, чтобы напугать бедного наследника. Не получилось.

— Да? И что инквизитор от тебя просто так отстал? Как-то не верится.

— Уж поверь мне. Тому типу нелегко пришлось.

— И что он просто уехал?

— Нет. Тот инквизитор сейчас лежит в могиле.

Иван вылупился на меня и едва не упустил швабру.

— Так что, друг, держись меня, и твои враги будут трепетать.

После душа я вернулся в комнату и решил заняться своей формой и сапогами. Все нужное для ухода мне благосклонно одолжил Иван, а когда я закончил, он уже дрых без задних ног. К концу операции время было уже заполночь, но зато ботинки, бляха и пуговицы сверкали как на параде.

Оценив свою работу, я отрезал от воротничка торчащую нитку, аккуратно сложил форму на стул и хотел уже укладываться, как услышал шепот из-под кровати:

— Жертва… жертва… жертва…

— Какого хера?.. — вздохнул я и полез под кровать.

А шептал мой ненаглядный меч-душелов, который мне подогнал сердобольный Сеня.

Ножны слегка дрожали, и стоило мне взять их в руки, как на всю комнату прозвучало на десяток голосов:

— Нам нужна Жертва!

Я выругался и оглянулся на Ивана, но тот даже не почесался. Кажется, пронесло.

С шепчущим мечом в руках я выглянул в коридор. Никого. Тогда я быстро проскочил в туалет и заперся.

— Какая еще жертва⁈ — зашептал я, чувствуя себя полным идиотом.

Полночь. А я сижу на унитазе и разговариваю с демонами.

— Жертва крови! — ответил меч-душелов и слегка вышел из ножен.

На отполированной металлической поверхности я увидел свое искаженное лицо, а позади на стенах сидело несколько десятков зубастых существ.

Я поднял голову — вокруг никого, но монстры в отражении никуда не делись.

— Даруй нам Жертву крови, — продолжали болтать существа, — на нее ты можешь потратить один заготовленный для тебя удар. Если Жертва нам придется по вкусу, мы даруем тебе еще один удар!

— Мы в общаге, — сказал я. — Где я вам тут найду жертву крови⁈

— Нам нужна Жертва, хозяин… — отозвался меч даже с какой-то извиняющейся интонацией. — Без Жертвы мы обречены, и чтобы выжить нам придется сожрать тебя. Ведь у нас непреложный договор.

— Нифига подобного. Я даже не знал, что вы такое!

— Ты воспользовался нашей силой и поверг своего врага. Значит, все верно. Договор скреплен муками и кровью. Обратной дороги нет.

И по туалету пронеслась волна демонического смеха.

— Ладно, черт с вами… Какая вам жертва нужна? Девственница что ли?

— Нам нужна хорошая душа. Сильная и злобная. Та, что ты даровал нам в поезде, была как раз из таких, но ее мало.

В дверь постучали.

— Эй, парень! Заканчивай давай, мне тоже надо!

— Сейчас-сейчас, — вздохнул я и снова зашептал мечу: — А подождать нельзя? Прямо здесь и сейчас я вам вряд ли найду хорошую душу. А сожрав мою, вы и оглянуться не успеете, как завтра очнетесь на помойке. Местный комендант — суровый малый, но боюсь его душа вам не понравится.

— Так и быть. Мы готовы потерпеть несколько дней, но не больше. И душа должна быть поистине хороша!

— Эй, побыстрей нельзя⁈ — кричали за дверью. — Я сейчас лопну!

— Уже выхожу, — поднялся я, спустил воду и вышел наружу.

— Ты чего там хихикал? — спросил меня сонный студент, залетая внутрь. — Лунатик что ли?

И тут он увидел в моих руках меч.

— А зачем тебе оружие среди ночи, да еще и в туалете?

— Прорыв закрывал. Я сантехник и ликвидатор в одном лице.