Титановая поступь десятиклассницы

Глава 15 — Не делай добра…

Первый белый снежок хрустел под моими ботиночками. Я шла по вымощенной камнями дороге.

Передо мной был ров с перекидным мостом и открытые настежь главные ворота в высокой каменной стене.

Слова ИИ об «эпохе мира здесь» подтверждались тем, что через ворота туда-сюда беспроблемно шастал народишко.

Вот она — столица королевства Вунтага Ороиля Вэнайского — Фециролл!

— Зашквар! — я давилась со смеху, — Какой идиот догадался назвать самый центральный город своего королевства почти как пилюли? Хотя… видать, какой правитель, такое и название.

Где была? Блин… в Фециролле, — сказала, как послала. — Нужно будет срочно провести реформу. Вот только трон займу, и сразу назову этот город красиво, благозвучно. Вообще, в честь какой-нибудь рок-группы.

— Назовёшь-назовёшь… Ты сначала трон займи, — посмеялся надо мной «ИИ».

— Не, ну а что? Намного круче, ведь… Ты только прикинь… Куда поехала? В Рамштайн! Звучит! Даже в мозгах сразу зашевелилось их убойное — «Ду хаст».

— Хе-хе… Откуда вы? Из «Сабатона». А направляетесь куда? Да в «Пауэрвульф»… — юморнул «Разум», пронюхав уже мои увлечения. — А между прочим… Рамштайн-таки есть…

— Где? — немедленно уцепилась я.

— Там же, где и группа, — сказал, как отрезал «интеллект».

— Ауф! Ну тогда — «Ария»… — Улёт же! Или вот, как мою питомицу, — заработала фантазия, — «Катарсия», — я прикрыла веки, — Столица королевства — «Катарсия»! Мм-м-м! Супер! И герб с большим-большим мохнатым пауком над моим троном! — однако, вновь открыв глаза, я вздохнула с глубоким сожалением… — Эх…

— Размечталась… — резюмировал «Разум».

Увы… Но пока… пока я, ведомая указаниями «ИИ», топала по улочкам Фециролла и знакомилась лично с тем, как устроен главный город моего будущего королевства.

— Подумать только 4/5-х населения… и все тут? — накинув капюшон, чтобы скрыть часть своего фейса, я плелась по узким дорожкам, направляясь к центральной площади, откуда даже сюда доносились шум и музыка…

Вокруг было серо и мрачно.

Сквозь тяжёлые тучи изредка проглядывали лучики местного светила, подобного нашему солнышку.

Хрусть-хрусть… скрипел снежок.

Неуклюжие каменные постройки давили своим угрюмым видом со всех сторон.

Первые этажи многих двух или трёхэтажных городских домишек занимали трактиры и мелкие забегаловки, где работали мастера по одежде и обуви…

— Нет… 4/5-х не столица… это всё вместе с окрестностями, — пояснил «ИИ», — Я же тебе говорил про личные угодья короля.

— А… Ну да… Походу, этот Вэнайский не хило заправляет донатами с подачек от баронов, — меня чуть с ног не сшибла пробегающая мимо ребятня в каком-то серо-коричневом тряпье.

— Что ты хочешь? Он же Король!

— Рыба! Свежая рыба! — вопила какая-то полная тётка, закутанная в платки, сидящая, как курица на насесте за прилавком.

— Мясо! Подходи! Свежее мясо! — перебивал ее своим ором полноватый мен напротив.

На рыночной площади тусил народ.

Меня окутал запах специй, забитой звериной плоти, сушёных грибов и трав… Всё это было вперемешку с морозной свежестью и спёртым амбре немытых человеческих тел, а также их грязной одежды.

Абсолютно игнорируя всех на своём пути, расталкивая хихикающих женщин с корзинками, пронёсся суперзанятой мужик, который курил какую-то вонючую дрянь.

Проедая меня завистливым взглядом, крутя своей объёмной филейной частью, мимо медленно «проплывала» как мурена явно богатенькая дама, и чтобы флексануть, мол я круче чем ты мелкая девка, она демонстративно, не сводя с моей персоны глаз, подозвала какого-то щуплого задохлика с набитыми до отказа авоськами. Тот доходяга, согнувшись буквой «Г» плёлся за своей госпожой, прихрамывая на левую ногу.

— Где ты там? Поторапливайся… — тётка томно прикрыв веки, отпустила в мой адрес усмешку и попёрлась дальше.

— Дура, — фыркнула я в ответ.

Неожиданно между рядами, будто ураган, держа круглый каравай в руке, ловко, словно циркач на выходных, огнём метнулся худощавый пацан, чем-то смахивающий рожей на моего одноклассника Кузнецова.

По краю площади проскакали на жилистых коняшкоподобных копытных воины в кольчужных одежонках, подобных тем, что носил отвоевавшийся навсегда Ниров.

Жизнь кипела!

— Вот это, блин, винегре-е-ет! — хихикнула я, обратив внимание на убогого уличного музыканта.

Небритый, в рванье, явно замёрзший и голодный, пованивающий насыщенным «ароматом» мочи, он сидел прямо на земле у стены какой-то забегаловки, из которой, покачиваясь и рыгая на ходу, выползали пьянчуги.

Бедняга ловко перебирал опухшими грязными пальцами с не постриженными ногтями по засаленной тетиве какого-то местного музыкального инструмента.

Туса из «мимокрокодилов» в открытую игнорила этого упрямого, борющегося за свою жалкую жизнь музыканта… А ведь он явно был талантлив. По-настоящему талантлив.

Я подошла ближе, остановилась и заслушалась…

Творец не пел… но его мелодия чем-то напомнила мне «Лунную сонату» Бетховина, которую частенько крутила наша училка по музыке на уроках. Она лилась, словно играя на струнах души… Меня так тронуло это звучание, что я сама себя не узнавала…

— Ауф! Офигеть! Чтобы где-то далеко-далеко, за несколько световых лет от родной планеты… пусть не совсем чётко, я услышала что-то, что так ясно напомнило мне о доме? Блиииин… Это же круто!

Мне почему-то очень захотелось сделать что-то доброе для этого несчастного.

Будь я королева, я бы не думая, назначила его своим придворным музыкантом, — мои мечты-фантазии, подхваченные морозным ветерком, галопом поскакали куда-то вдаль, подгоняемые нотками восхитительной мелодии.

— Королева! — щёлкнуло в моей голове и я зависла в своих воспоминаниях…

— …И как я теперь буду платить королю? — после похорон матушки, мажорика словно подменили. И сейчас, вместо того, чтобы слушать свою госпожу, он расхаживал туда-сюда как маятник часов по гостиной, где недавно меня пытались отравить.

— Э! Алё… ты берега-то не путай! — осадила я мальца, напомнив ему, «ху из ху» и глотнула ягодного морса из глубокого бокала, — Какому такому королю? Я твоя королева! Или ты забыл?

Лиужеродский малость тормознул от «берегов», но потом, нифига не врубившись, что я хотела до него донести, отставил с грохотом стул, сел на него и, утыкаясь взглядом в мои распрекрасные очи, продолжил гнуть свою линию.

— Вэнайскому десятую часть дохода, — он сощурился до оскала, — А теперь ещё и тебе столько же! А у меня трактира нет! — он начал загибать пальцы, — Народ бедствует… Ты сама видела, в каком состоянии деревни. И если я сдеру с них больше, они уйдут к соседнему барону.

— Уйдут к соседу… — я помяла губами, — У-у-у…

— Да уйдут! — агрился расхрабрившийся Кнавт, уже просёкший, что я, его «королева» позволила ему иногда панибратствовать со мной, не требуя расшаркивания через каждую фразу.

Плохо это было или хорошо? Я не знала… Да я пока и сама ещё не привыкла к титулу…

— Если ты будешь меня слушаться, — я, покачивая ножкой под столом, вновь глотнула приятный сладенький напиток и вздёрнула бровью, — Не уйдут. А деньги…

Бросив лишь одну фразу, он заставил меня задуматься, куда о более глобальных вещах.

— Поверь, если я только захочу… — я облизнулась и покачала головой.

Как же перекосило фейс у Лиужеродского…

Я вспомнила убогие деревеньки Кнавта, которые он показывал мне на экскурсии по своим владениям, представляя чумазым обалдуям дарк-леди Яну.

Да… в его небольшом мирке, я уже успела засветиться… А здесь, в столице меня ещё никто не знал. Никто!

— Деньги! — я многообещающе улыбнувшись «Бетховену», развернулась, потопала в глухой переулок и резко взмахнула рукой…

О да! Великое изобретение — диодный фонарик на смартфоне.

От моего дыхания вверх поднимался пар.

Как же здесь было темно. Я посветила по сторонам.

— М-дя-я… как в загадке, гм! Без окон, без дверей — полна горница… Хотя-я-я, нет! Людей здесь нет! Вернее они есть… Но там… за дверью. Вон, как лязгают металлической бронёй. Хи-хи! И дверь тоже есть! Хорошая такая дверь! Дубовая наверное… металлом обшитая, — я скользнула по ней фонариком и притихла.

Затхлый запах нежилого помещения и пыль щекотали мои ноздри.

По ту сторону надёжной преграды ровные размеренные шаги то приближались, то удалялись… эхом отдаваясь в явно пустых коридорах, скорее всего не самой убогой сокровищницы короля, которая по моим догадкам состояла не из одной комнаты.

— Эх… бедолаги. Даже не знаете, что такое видеонаблюдение. Сидели бы сейчас у монитора, жрали бутеры и квас гоняли. А так… Пока вы там чапаете, у вас из под носа богатства Вэнайского тырят… А вы… — я цокнула языком о нёбо, — Ох и попадёт же вам…

Свет моего фонарика скользнул по аккуратно стоящим рядами сундукам разных размеров, среди которых ловко шныряли какие-то чудные подслеповатые крыски… Я таких у нас даже не видела.

Тихонько попискивая, они то ли обсуждали меня на своём крысячьем, то ли ржали над правителем, которого так искусно решили обокрасть.

— Ну что? За ревизию? — скомандовала я «Разуму» — Чё тут у него? — я провела пальцем по пыльной поверхности одного из ящиков.

— Ты уверена, что это стоящая затея? — уточнил «ИИ».

— Судя по коврику из пыли, — я сдунула мохнатые пушинки, — …королю далеко насрать на свои богатства. Зажрался гад. Он походу, здесь вообще месяц не появлялся и может быть, ещё столько же не появится. В конце-концов, от его величества не убудет. Подумаешь, одним сундуком больше, одним меньше… Что ему, крыски нащебечут что-ли кто украл? А мне всё польза. Лиужеродский перестанет ныть, что денег в его баронстве не хватает, а музыкант пожрёт нормально и сменит кринжевые тряпки на барское новьё.

— Авантюристка!

— Неа! Королева! Истинная! — усмехнулась, — Я усекла твою мыслю, что нужно что-то делать для народа! Вот я и делаю. А ты давай… замки ломай.

— Как скажешь… меня эти мелочи вовсе не волнуют…

Клацкнул первый замок.

Один за другим, словно голодные рыбки у кормушки, распахивали свои «глотки» королевские сундуки.

О сколько же здесь было всякой ненужной по-моему мнению фигни. Я проходила мимо, оценивающе выуживая разные побрякушки.

— Реальный «Плюшкин». Охренеть! — я покрутила в руке какую-то стеклянную вазочку с красными камушками по краям, — Тьфу… Нафига она ему? — пожала плечами, — Вот честно, будь я королева, то половину бы этого барахла раздала людям вообще за просто так. У него валяется, а те красиво бы жили… — я наконец добралась до симпатичных сундуков, которые стояли вдоль стены, и все словно братья-близнецы были похожи по размерам и наружной отделке.

Один открылся — серебряные монеты… Они так и слепили… Другой — тоже! Третий… — ничем не отличался от предыдущих.

— Денежки! Это хорошо-о-о-о! — возрадовалась я своей находке, — Жаль, что стащить всё сразу не получится, — я попробовала сдвинуть с места, — тяжёлые, блин.

— Да! Увы… — констатировал голос в голове, — Только сколько сможешь поднять…

— Увы? — рыкнула я, — Чёрт! И почему же у меня всё не как у людей. Заставить левитировать сундуки, приказав тебе, могу, а перетащить через пространство… — обломс! — я захватила горсть монет и сунула в свой карман. Потом ещё, ещё… — Так! Ладно! — я осмотрелась, — Поднимай вон тот ящик, — мой взгляд упал на самый дальний у стены, — …и осторожно опускай сюда.

Поправив подол плаща, я села на пол, вытянула ноги и замерла в ожидании.

— Ну Лиужеродский… Только пикни мне, — я зло фыркнула, когда пыльные уголки ларца коснулись моих ног… — Идиотизм! — я всё больше и больше ощущала, как опускающийся сундучище с серебром отдавливает мои худые ляжки.

Это не было больно, но было о-о-очень неприятно. Казалось ещё чуть-чуть и треснут по швам сначала мои брюки, а потом и кожа. А дальше… дальше… начала фантазироваться уже такая кровавая крипота, что я совершенно упустила из виду тот момент, как обхватив покрепче ящик, я скомандовала переместить меня в замок Кнавта, в свою, уставленную зеркальцами комнату.

— Фу-ф… Наконец-то прибыли — выдохнула я, — Освобождай, — заёрзала под сундуком.

Уже спустя несколько минут, я, злая до нельзя, чуть ли не за шкирняк приволокла Кнавта в свою комнату.

— Просил у меня денег? Деньги прибыли! Держи! — я надавила на голос.

Тот малость охренел и на какое-то время потерял дар речи.

Зато меня пробрало на эмоции.

— Доволен?

Кнавт часто закивал.

— Пользуйся! И завтра же, чтоб обеспечил всем двойное жалование на руднике. И в Сиунате… Нет всем деревням своим… от королевы… по выплате! Проверю лично! — я зыркнула на подданного исподлобья.

Лиужеродский побелел.

— И чтобы ни монетки мимо! — я разошлась не на шутку, наплевав на то, что в половину слов из моего лексикона опешивший барон вообще не врубался. — И математику учи!

Мажорик почесал затылок, ни хрена не понимая.

— Ты сейчас надолго будешь при серебряных!

— Угу!

— И ты учти, — я ткнула ему в лоб указательным пальцем, — …что все свои гнусные жалобы… якобы о том, что у тебя мало денег, ты можешь смело засунуть себе в жопу! Понял? — я, поморщившись, покосилась на тощую задницу баронишки, куда вряд-ли бы смогли уместиться все его претензии, — Так то у тебя и рыцарей на один рот поубавилось, — я сейчас имела ввиду Нирова, которому Кнавт явно отваливал не малую сумму серебряных монет за его службу.

— Благодарю, моя королева, дарк-леди Яна, — немного придя в себя, приняв донат из моих щедрых рук, этот чудик упал на колени.

— Вот то-то же! Иначе… — я потянулась за кнутом под свой кожаный плащ, чтобы побольше припугнуть мажорика, но звон мелочи из серебра в карманах напомнил мне про уличного музыканта.

Я выдержала паузу, бросила свой взгляд в окно.

Темно!

Взмахнув рукой, я тотчас же исчезла с глаз барона.

Рыночная площадь пустела…

В окнах домов видно было огни. Столицу окутывала мгла.

Редко кто уже проходил мимо, но уличный музыкант, продолжал играть… Он словно зациклил одну мелодию и гонял её по кругу, наслаждаясь звучанием своего инструмента.

Я вновь подошла к «Бетховену» и присев рядом заглянула в его добрые глаза.

Не мог такой талантливый человек быть злым… Мне так казалось.

Я достала горсть серебряных монет из кармана и высыпала рядом. Потом ещё одну горсть и ещё…

— Как тебя зовут? — прошептала я, заглядывая в полные благодарности, счастливые глаза бедняка.

— Рэмон, — улыбнулся музыкант и, отложив инструмент в сторону, припал к моим ногам, успевая судорожно собирать серебряные себе в карман.

— Рэмон! Я запомню это имя. Поверь, когда-нибудь этот мир заговорит о тебе, как о великом музыканте, — я отступила назад и не оборачиваясь свернула в переулок.

Мимо, ёжась от холода и, прибавляя шаг, мелькали прохожие.

А мне на душе было так тепло и легко. Давно я не испытывала подобного искреннего счастья и умиротворения… Мне хотелось поскорей вернуться домой. Как жаль, что обо всём произошедшем со мной в этот день, я не могла рассказать кому-то из своих близких…

Откуда-то было слышно песни… самобытные… на тему — что я вижу, о том пою…

Я брела в поисках тёмной безлюдной улицы, чтобы исчезнуть в свой мир, но постоянный хруст шагов, будто преследующий меня повсеместно, не позволял мне это сделать.

— Сейчас свернём туда и пока никого нет… — шепнула я «Разуму».

Но не успела я дойти до угла дома, как навстречу мне, выскочили двое в каких-то обвисших одеждах, угрожая чем-то блестящим в руках.

— Деньги! — рыкнул один.

Я обернулась. За мной, лыбясь и угрюмо «хохоча», стояли ещё трое оборванцев. В одном из них я узнала того самого добродушного «Бетховена».

— Серебряные гони, — повторила столичная гопота.

Я сделала шаг назад и прижалась к холодной каменной стене дома, чтобы лучше видеть всех идиотов, которые сейчас сами подписали себе смертный приговор.

— Да нет… это успеется! — сплёвывая, прохрипел голодранец и потянул ручонки к завязкам от штанов, — Ты смотри, какая краса к нам пожаловала, — он обнажая свою гордость смело сделал шаг вперёд, — А ну держи её!

— Придурки! — я разом обездвижила всех пятерых. — Не знаете вы с кем связались. А… впрочем и не нужно.

Да… вечер… темнота… В моей башке заиграла «Лунная соната»… но только нашего земного Бетховена.

И вот уже один пошёл на старт.

Взлетел… башкою тресь об стену…

Кровавой кляксой разлетелись по камням его мозги…

Второй — на старт! И снова — «тресь».

Подобно скорлупе от грецкого ореха, их черепушки, мастерски кололись пополам.

Взмолился третий… тот что без штанов. Я вспомнила про кнут… съездив ему по физии, я разозлённая, баздахнула его об стену, как и первых двух.

Четвёртого я просто задушила.

И снова добрые глаза Рэмона…

Однако же, моим королевским фантазиям уже не нужен был аккомпаниатор.

Я подняла «Бетховена»…

Ах… как чудесны были в воздухе его кульбиты.

Звеня серебряным дождём, посыпались, добытые из сокровищницы короля, монеты.

Туфф! Кррк…

Я шмякнула Рэмона с высоты на дорогу так, что его кости хрустнули и дурик моментально сдох.

— Ты был дебилом, чмо… а мог бы стать — великим музыкантом!

На крик в тёмном переулке не прибежала ни одна живая душа.

Вечер! И даже несмотря на то, что это была столица королевства, почти самый её центр, недалеко от рыночной площади… здесь иногда случались не самые приятные события.

Делов-то… обычная жизнь «средневекового» города… пофиг, что инопланетного.

Уже через несколько минут я сидела в своей тёплой квартире и ждала родителей с работы. На плиту я поставила готовиться ужин… Щёлкнул закипевший электрочайник.

А меня всё ещё не отпускала дрожь от пережитого…

— Не делай людям добра, не получишь зла, — резюмировал «Разум».

И он, зараза такой, был сейчас чертовски прав.

Сутки спустя…

Нижегородский государственный академический театр оперы и балета имени А.С. Пушкина.

Меня было сложно удивить театром, тем более, что я была уже здесь и даже не один раз.

Не самые удобные, жёсткие кресла, хоть и оббитые тканью, а также огромная люстра под потолком. Хорошо, что наши места были далеко от этой махины. Но я всё равно чувствовала себя как-то неуютно…

Даже у Лиужеродского в замке, в зале, где мне недавно вручали бокал с кровью Жаи было куда приятней… хоть вокруг было дремучее средневековье.

А здесь… вроде бы и современность, но я всегда боялась, что во время представления эта охренительная «красота» не выдержит и когда-нибудь навернётся на головы сидящих…

И будет крипота, покруче любого действа на сцене! И чем только думали дизайнеры?

— Так! Партер, 15-й ряд… — нас построила училка, — Кузнецов, Звонарёва, Ковалёва… Вижу! — она перечисляла всех по списку, указывая рукой, куда идти.

— Как на убой… Гм! — неудачно шутканул Никитос.

— Новиков, Волегова, Неволина, Скворцова… — продолжала Светлана Николаевна, — …Быстрее, быстрее проходим, занимаем места с 21 по 27-е, — наша литераторша всё отмечала в каком-то блокноте, — Дальше… Селезнёв, Крюков… 28–29 и я сама на 30-е, — наша надзирательница всё проверила ещё раз, всё отметила и, довольная, водрузив свою лаковую авоську на колени, уселась, поправляя огромные круглые очки…

Эдна Мод из «суперсемейки»! Хи-хи!

У неё даже причёска была один-в-один. Косплеила наша бумерша, вот только в профиле «всё сложно» было, и в театр никто не приглашал, раз она под прикрытием, что это очень нужно нам в целях повторения и закрепления материала по литре, поволокла почти весь класс на оперу Бородина «Князь Игорь». Даже пообещала всем, кто добровольно-принудительно явится, поставить пятёрку за урок.

Скучно ей было одной… Жиза!

— Стасик, а глазки не сломаются? — я поймала взгляд Селезнёва на своих коленках.

— Да больно нужно, — ухмыльнулся рыжий прыщавый придурок.

Прозвенел какой-то там по счёту звонок. В зале погас свет…

— Оу! Темнота! — хохотнул Кузнецов.

— Прекратили разговоры! — тут как тут вмешалась курносая «Эдна Мод», — И выключили смартфоны! Все!

Слушаюсь и повинуюсь, — съязвила я про себя, выбрав на гаджете режим полёта.

Стас, хоть и сделал вид, что он типа отвернулся в другую сторону, даже пальцами прикрыл свою щёку, ту, что с моей стороны… однако ж, опираясь рукой на подлокотник, этот маньячина настойчиво продолжал гипнотизировать мои ноги.

— Дырку не прожги, — я положила номерок из гардероба в сумочку и поправила своё платьице с блёстками.

Походу для него опера на моих коленках и закончится. Ну да… за пятёрку в журнале по литре, отчего бы в темноте не пофантазировать далеко не на литературную тему.

На сцене начался какой-то движ. Краем глаза я уловила лёгкий синий огонёк слева.

— Вот, чёрт! Везёт же Волеговой! — я повернула голову в её сторону, когда та, приставила руку к уху, маскируя беспроводной наушник, который отдал ей Новиков.

Обойдя предупреждения училки, они оба, поудобней устроившись в креслах, отстранились от театральной суеты, запустив свой плей-лист «на двоих».

Я глубоко вздохнула, завидуя их находчивости и уставилась на сцену, пытаясь, как сидящая рядом Катька, погрузиться в происходящее.

А там…

— задорно голосил дядька в роли Галицкого…

Выразительно так, что даже мне понравилось и я прониклась оперой.

— Ян, пора! — послышался голос «Разума» в моей голове.

— Чё, прям сейчас? — помяла губами.

— Да, они выехали. Предупреждаю, как ты и просила.

Я тяжело вздохнула…

— Чёрт! Как же не вовремя. Они же ночью собирались, — я глянула на свои миниатюрные женские часики, — …И до антракта ещё далеко… — заёрзала в кресле, оглядываясь по сторонам. Нельзя было упускать такой шанс. — Так… выход там и там, — сориентировалась я и, полагаясь на свой страх и риск, предварительно погладив рукой низ живота, поднялась с сидения, не отпуская ладонь.

— Скворцова, а ну-ка сядь! — как кошка встрепенулась наша литераторша, блеснув линзами в темноте.

— Я не могу… Светлана Николаевна, — натужно выдавила я из себя, — …у меня живот болит, — мне пришлось артистично сморщиться, изогнуться и закусывая губу, вздохнуть так, что я уже и сама поверила — ещё секунда промедления и меня прорвёт прямо здесь… на моё 27-е место, а не… уже Стасику на колени, — Правда, очень болит… Светлана Николаевна, — я сглотнула и жалобно шмыгнула носом.

— С тобой всё хорошо, Яна? Может скорую? — разволновалась литераторша.

— Нет… Не надо… Надеюсь… Я скоро приду, — прошептала я училке, пробираясь через полосу препятствия из вытянутых ног Селезнёва и Крюкова.

Те лыбились, придурки.

— Проходи уже быстрей… и не мешай другим… Устроила тут! Не могла дождаться, когда будет антракт? — фыркнула «Эдна Мод», пока я топала мимо неё.

— Нет не могла… — простонала я.

С заднего ряда кто-то что-то буркнул… но мне было пофиг.

Я, чуть ли не ползком, мастерски продолжая играть роль в своём спектакле, едва сдерживая накатившее «ха-ха», опираясь рукой о стену, направилась к двери, где зелёненьким был подсвечен «выход».

«Разум» — зараза ржал, не стесняясь.

А дальше — фойе, уборная, кабинка… и через несколько минут я уже облачалась в свой готичный кожаный плащик, припрятанный в сундуке заброшенного замка далеко-далеко за пределами моего родного города и даже родного государства… но на Земле.

— Погнали! — взмахнула рукой, в очередной раз прыгая сквозь межзвёздные бездны.

Я стояла, спрятавшись за деревом.

Мимо пролетали мелкие снежинки.

В сотне метров от меня тускло горели огни Нелиасса, небольшой деревеньки баронства Лиужероского, мимо которой проходила дорога, ведущая из Лодфуса, принадлежащего уже Доройскому.

Из леса то и дело сверкали голодные глаза местных хищников.

— Ну и где они? — я шмыгнула носом…