Титановая поступь десятиклассницы

Глава 24 — «Елочка» гори! Часть — 3

«За что боролась, на то и напоролась».

«Поцеловала в лобик» свою «меховую армию» юная богиня, одарила суровых мужиков красивущим замком на холме, даже адресок указала — всё чин по чину… только вот ключик выдать забыла. Хотя, она об этом даже и не размышляла. Нужно же было жестом отблагодарить…

Вот! Свою покровительскую функцию и выполнила, а как там дальше… и куда девать баронское семейство, которое вообще-то охраняли остатки личной «дружины» — наплевать!

Конечно, что ей, розововолосой бестии, задумываться о каких-то там ключиках, когда она — прыг-скок, и по желанию… можно сказать — «со взмаха лёгкой руки», очутилась в сей же миг там, где захотело её капризное величество.

А, меж тем, «воинство» девахи несколько дней подряд усиленно изучало не только сам холм, но и вышки, смену караула и прочее… прочее… прочее…

Пройти на территорию замка практически не представлялось возможным.

После смерти Юйсага Ниума баронесса строго-настрого наказала страже никого из чужаков не впускать и выпускать лишь с её личного письменного согласия. Побаивалась всего… и была в своей паранойе права.

О тайном подземном проходе, существовавшем для успешного побега благородной семейки в случае несчастий, знала лишь сама Эйтэн и её единственный сын Алив.

Прислуга же не посвящалась в сие тайны. Хотя… многие догадывались о существовании хода, но помалкивали… опасаясь гнева почитаемой семьи.

В лесу раздался непонятный свист…

Вверх взмыли птицы с веток высоченных деревьев.

Словив сигнал наставника, в ожидании сорвать немалый куш местных серебряных, с убедительным, поблёскивающим оружием наготове, из-за широких стволов начала выползать суровая «меховая братия тёмных».

На этот раз удача им улыбнулась даже днём!

— Фр-р-р-р! Хр-р-р-р! — брыкалась и мотала головой резвая «коняшка» угодившая в ловушку вместе со своим хозяином.

— Не дури! — прохрипел угрюмый головорез со шрамом на лице шагнувший вперёд, — Ты кто такой? Куда торопишься? А ну отвечай! Живо! — рыкнул он ёрзающему в ловушке гонцу.

Фециролл.

В небольшой, уютной комнатке, потрескивая маслом с дурманящими мозг благовониями, горела лампа.

— Я сам видел, — боязливо оглядываясь по сторонам, пугаясь собственной тени, делился страхами Талив, — Она… она… самая настоящая ведьма! Даже одежда и волосы… Никогда у нас таких женщин не видел. Сама посланница тёмного. Не иначе. Ничего её не берёт. Ни яд… ни оружие. Извивается… так, что всё мимо летит, — он напрягся, — И то, что для нас отрава, для неё обычная еда. Вы представляете? Ей ничего не стоит превратить в крошку тарелку, заставить летать рыцарей и самолично исчезать… Вот так! — он резко растопырил пальцы, — В никуда… — святоша, выпучив глаза, развёл ладонями, будто над зельем каким колдовал…

Случись очевидцу герджаву подобное рассказать в мире «дарк-леди Яны», кто-нибудь обязательно вспомнил бы добрый фильм про «Неуловимых мстителей» — «А вдоль дороги мёртвые с косами стоят… и тишина-а-а-а».

Ниам покосился на Талива.

Дуриком или сказочником его счесть? Не-е-е-ет!

Сам был упоротым настолько, что верил в эти байки и знал, что за донос нибоаму получит денежек.

— Ведьма, значит? — он, скрестив пальцы рук, нервно ускоряясь, перебирал указательными, как моторчик, — Мы и на ведьму найдём управу. И на её прислужников, — ниам помял губами, — С них и начнём! — он встал. Лёгкая улыбка проскользнула по лицу старшего по иерархии. Он далеко поплыл в своих мечтах.

— Ваше святоподобие… — робко молвил Птуэн, состроив хитрющие глаза.

— У вас что-то ещё? — прервал сладостные фантазии ниам.

Сколько было вопрошайничества и мольбы…

— Ах… да… Держите, — он отсчитал каждому по три серебряных, — Ступайте… — он небрежно отмахнулся, как-будто бы его отвлекали от важных дел.

Тем временем, в лесу земель Доройского накалялись страсти.

Орудовать мечом против полусотни вооружённых до зубов бандитов, посланнику за «счастьем» было бессмысленно.

Однако, и лесная нечисть, не особо-то торопилась убивать попавшего в их лапы «богатыря». Не сколько соблюдали приказ новоявленной госпожи — «мирных не трогать», сколько тряслись за свои задницы, что эта «стерва из Тьмы» явится невзначай и они спалятся перед ней в самый ненужный момент, верша кровопролитие.

А тогда — не видать им ни земель, ни замка, ни её снисхождений. Всех на хрен молниями испепелит и глазом не моргнёт. Как показал предыдущий опыт — за ней не заржавеет.

Да и отдавать в жертву «Повелителю» ещё одного сына, Фадол не горел желанием.

А посему… раздели пойманного бедолагу, чуть ли не донага и привязали к дереву. Это то не возбранялось. Они же его не убивали…

Пофиг конечно, что на улице зима.

Сговорчивее будет, — думали тёмные братья.

— А это что у нас? — Фадол покрутил в руках конверт, извлечённый из кожаной сумки крепившейся на поясе, где на склейке, поверх восковой печати, красовался оттиск фамильного герба Доройских. — Сейчас мы узнаем… — он с издёвкой продолжал хрипеть, пока шальная воровская арава растаскивала, примеряя на себя, снятую с юнца броню, — …к королю ли едешь… или ещё к кому? И смотри-и-и-и… мне — без глупостей! Не дёргайся! — он развернул послание.

Благо грамоте был обучен. Жизнь заставила.

— А то я за себя не отвечаю… и за своих людей тоже! Только твой ушастый фасер (Е.К. - фасер — местный ушастый «конь», которых ранее Яна называла лошадками или «коняшками») и будет знать, что здесь произошло, — буркнул главарь, — Хотя, — он бросил взгляд на благородную животинку, — …и того на мясо пустим.

Послышался лязг металла.

— Не сейчас! — Фадол стопорнул последователя, готового немедленно привести слова наставника в исполнение, — Так ты Доройский? Алив? — сначала удивившись, а после дико возрадовавшись, выкрикнул наставник, после прочтения изъятой бумаги.

«А-а… ан-де-юн-де… дарк-леди, аюн-ан-де-бе… Яна!» — вся хмурая толпа, на время отстранившись от мародёрства, после слов предводителя рухнула на колени и вознесла руки в небесам.

— А вот и ключик к неприступной крепости! — главарь шайки поднял письмо на вытянутой руке вверх.

«А-а… ан-де-юн-де… дарк-леди, аюн-ан-де-бе… Яна!» — тёмные продолжали прославлять свою щедрую богиню.

— Хм-р-х-р! — лукаво прищурившись Фадол приставил остриё своего длинного ножа к подбородку мажорика и повёл холодным металлом до кадыка… дальше вниз… Он подцепил цепочку на шее Алива, — А там у нас что? — и вытянул кулон, — Оу! — воскликнул косматый чёрт, — Так это «Амулет герава»! Ха-ха! Мало того, что ты щенок — баронский сын, так ты ещё и герав? — усмехнулся предводитель тёмных, — Вот отчего ты лживая дрянь молчишь! Наслышан я о вашей доблести «святого круга», — фыркнул главарь тёмных.

Кто-то из банды, перехватив свою мощную секиру поудобней, сжимая рукоять крепче, направился к дереву, где был привязан малец…

Замок Доройского.

Уже темнело…

«Меховая братия» продолжала скандировать у каменных стен замка что-то во славу «Тёмного повелителя» «дарк-леди Яны» и размахивать горящими факелами.

— Ба-а-а-ам-м-м-м! — бил в барабан шаман, — Ба-а-а-ам-м-м-м!

Щ-щ-щ-ви-у! — в сторону башни дозорного улетела стрела.

Отправили её с угрожающей запиской, в которую, в качестве доказательства о серьёзности своих намерений… с извещением что в лапах «тёмной братии» действительно находится молодой барон, завернули отрубленный средний палец левой руки юного Доройского, с которого сколько не пытались, так и не смогли снять роскошный перстень.

— Да, сделайте же что-нибудь! — сходила с ума Эйтэн, когда увидела сей кровавый ужас, — А-а-а-алив! — Она заверещала на весь замок, — Они его убьют! Вы понимаете это? Вы что, допустите… Нет! Вы! Вы… — она размахивала кулаками.

Потеряла мужа… сын в плену… Что для неё могло быть хуже?

— Молодой барон… госпожа Эйтэн, он выкрикивал, — рыцарь упустил подробности пытки юного горящим факелом на глазах охраны… — Он запретил открывать ворота. Как мы можем ослушаться приказа своего господина?

— Какой он господин? Ещё мальчишка! Не знает, что творит! Откройте! — настойчиво рявкнула разгневанная мамашка.

Тем временем раздался душераздирающий ор у стен крепости.

— А-а-а-а-а!

Раздетому до гола юнцу вновь прижигали спину.

— А-а-а-а-а!

— Откройте! Я так больше не могу! — выкрикнула баронесса, — Пустите меня! Я сама открою!

Вокруг было темно! Очень темно! Казалось, что я попала в какое-то подземное царство, которое покинула жизнь. Вернее она была и даже извещала о себе чёткими ударами в знакомый мне шаманский барабан, но не здесь… Где-то там… куда мне ещё предстояло добраться.

— Ты сама просила, куда-нибудь подальше, — «Разум» опередил мои недовольства в его адрес, — …чтобы не сразу к ним явиться.

— Ну да… и ты занёс меня… куда подальше… В жопу мира!

Здесь всюду воняло горелыми деревяшками вперемешку с какой-то сыростью, томящейся жжёной травой или листвой, опалённой плотью или волосами, в смеси с приторным эфирным маслом… Хрен знает, что это было, но нос щекотало изрядно.

— Что здесь произошло или происходит? — я уже предвкушая очередной жуткий кровавый ритуал, как зомбированная топала на размеренный стук барабана и какие-то хоровые выкрики.

Под моими ногами что-то хрустнуло… потом звянькнуло.

Я осмотрелась и ускорилась.

«Тум-тум ба-а-ам!»

«Тум-тум ба-а-ам!»

— А-а-а-у! — звуки нарастали, с каждым моим продвижением вперёд.

Запахи усиливались.

Сердечко колотилось всё сильней и сильней.

Наконец-то я вышла на огромный каменный балкон и прифигела…

Ох…**ть… — я просто не могла подобрать слова.

Давно по моему телу не бегали такие слонопотамские мураши!

Пока все мои одноклассники прыгали под «Дискотеку Аварию» и ждали аниматора в халате «Деда Мороза» с подгоном, у меня тут была своя… самая настоящая «Ёлочка!»

Огромные тёмные стены замка со всех сторон окружали высоченное дерево с раскидистой кроной.

В детстве именно так я себе представляла «Дуб зелёный» у Лукоморья. Вот только кота здесь не было… Зато на ветвях…

— Б*** — я присмотрелась, — Что это? Это трупы? — я насчитала четырнадцать привязанных к нижним веткам за ноги, обезглавленных тел с раскрытыми, как дверцы шкафа рёбрами. И под каждым, стояла какая-то посудина, где в крови плавали отрубленные головы. Б-р-р-р!

— Одиннадцать воинов Доройского и трое из его прислуги, — пояснил «ИИ».

— Нихрена себе игрушечки на веточках! — я сглотнула, чувствуя, как закипает ярость.

— Оказывали сопротивление. Поплатились жизнью. Под категорию «мирных» для твоих «меховых» они уже не подпадали. Всех «мирных», тех, что в замке… кто попался на глаза, раздели, надругались, как хотели… Интерпретировали твои слова по-своему. Прислуга же жива.

— Скоты! Я… Я им замок… А они… — слёзы наворачивались на глаза, — Блин почему же в жизни всё так сложно? Почему же в фильмах… там даже… — я всхлипнула, вытирая лицо.

— А ты как думала? «Мамочка» сказала им «нельзя», иначе будет «а-та-та по попке» и взрослые мужики, которые всю свою жизнь занимались разбоем, как послушные детки будут всегда спрашивать твоего разрешения — «а можно нам, пожалуйста?» Так думала? Да? Да?

— Но я же не это имела ввиду!

— Да ты много что не имела ввиду, одарив отморозков замком с живущими там хозяевами, между прочим. Вот только ключ от двери подарить забыла. У-гу? Поплыла от гостеприимства на маслице.

— Блин!

— Вот тебе и «блин» и крендель и оладушек! Теперь вот… Кушай, наслаждайся! Съестное подано!

И правда… меня под «ёлочкой», как полагается в Новый год, ожидали те ещё подарочки.

Не банальные конфетки и мандаринки… не…

Под деревом, напротив огромного сеновала с татуированными как Ситан трупами, возле которых стоял таз с кровью и на коленях взывал к «Повелителю» Фадол, пребывающий то ли в трансе, а может быть и под какой-то дурью, подогнув под себя ноги, сидела в рваном платье, измазанная фиг знает чем, растрёпанная женщина, которая раскачивалась как маятник туда-сюда…

— Она что-то говорит?

— Скорее, уже бредит… и просит её убить.

— А кто это?

— Эйтэн Доройская! Баронесса. Истинная хозяйка этого замка.

— А на коленях? — я присмотрелась и прикрыла ладонью рот, — Вот чёрт!

— Да… всё что осталось от единственного сына.

— Б**, та хрень с мышцами в кабинете биологии… Ой… ё… — я нервно выдохнула.

— С того, что осталось от него после пыток у ворот главного входа, содрали кожу… — снова пояснил «ИИ», — Вот так… своими дерзкими — «я лучше знаю», ты запросто лишила баронессу мужа, сына… и ума.

— Пипец! Вот это «Новый год»!

— Чего добилась?

— Я… я не знаю, — я чувствовала, как дрожат мои руки, подкашиваются ноги в коленках. Меня всю трясло. Уже не выворачивало, как на днюхе… Прошло. Я знала, что мне нужно что-то делать… вот только — что? И от этого было мерзко и противно на душе.

Убивать меховых… всех до единого? И что тогда? Опять… деревни сумасшедших, бегущих мирных жителей подальше от проклятых земель. Оставлять их в живых? Но тогда они решат, что всё дозволено и дальше будут зверствовать…

Под ритмичные удары бубна, держа в руках факелы, вокруг дерева водила хоровод, тараторя непонятную языческую белиберду, уцелевшая после недавнего кровопролития «меховая армия».

Чуть в стороне от «ёлочки», наблюдали, те кто ещё мог за ритуальной тусой своих новых двинутых на голову хозяев, измотанные слуги Доройских.

«Тум-тум ба-а-ам!» «Тум-тум ба-а-ам!» — танцевал шаман.

И вот оно, явилось озарение… Я ощутила это так… будто меня прилично шибануло разрядом. Я так отчётливо поняла — как мне осточертела эта бесноватая, кровожадная неуправляемая банда.

Я вспомнила крики на дискотеке:

«Ёлочка, гори!»

«Тум-тум ба-а-ам!» — вклинился барабан.

«Ёлочка, гори!» — проскальзывали мысли.

«Тум-тум ба-а-ам!»

«Ёлочка, гори!»

И вот уже последние секунды, глоток воздуха…

Я не желала более никакой болтовни. Ни с кем. Боялась, что затянет и проснётся чувство жалости. Я не хотела никого жалеть! Я лишь скомандовала:

— «Ёлочка, гори!»

Меня одолевала ярость, злость!

Эмоции плескались!

Моя башка поехала. Всё было по***

Ярчайшие разряды молний скользили по земле.

Невероятный грохот! Дерево пылало!

Испепелила всех… не разбираясь!

Вновь, также как в Сиунате, взмыли в воздух куски земли, пыль, пепел.

Похоронила вместе с деревом и тёмных, и Доройских.

Я захватила замок!

Приобрела ещё и недругов из «тёмных»? Не думаю! Но мне так было нужно.

Кто ж знал, что здесь произошло на самом деле? Куда вдруг неожиданно исчезла шайка Фадола и «меховые братья».

Меня никто не видел.

Кара «Повелителя», — я отряхнула руки и отправилась в родной мне мир.

В вестибюле, где только что закончилась наша диско-туса было неприятно прохладно, многолюдно и очень-очень шумно… — как всегда после подобной мегапати.

На окнах, будто «дождик капал» — мерцали белые огни гирлянд. Всё напоминало о приближающемся празднике.

— Кать! Скорей сюда! — я наконец заметила Неволину во всей этой суете, — Наша очередь!

— А-а-а-а! — подскочила подруга с номерком от одежды в самый последний момент, когда очередь в гардероб уже подходила. — Вот ты где? А я тебя весь вечер искала! — начала она вопить на весь холл, — Ты где была? Фу! Чем от тебя воняет?

— Тихо ты! Не пали меня перед предками, — я стиснула губы, заприметив отца среди толпы нашей новогодней тусы.

Шустро выхватив пуховик и пакет из рук пухлощёкой очкастой мадам в строгом темно-коричневом костюме и с огромными янтарными бусами, как у ряженой русской-народной барыни, я улыбнулась тётке, поднялась на цыпочки и помахала своему «телохранителю» рукой.

— Па! Я здесь! — выкрикнула я, натянув на рожу «ложное счастье».

Потому что после «весёленькой дискотеки», на которой мне довелось побывать… что-то совсем не улыбалось.

Мы вместе медленно шли по снежному городу.

От такси я отказалась. Хотелось прогуляться и подышать свежим воздухом.

— О чём задумалась? — поинтересовался отец, — Тебе не понравился праздник?

— Не очень, если честно! Одно и тоже каждый год… — буркнула я.

Наплела ему для отмаза такую фигню с три короба, что сам Дед Мороз ряженый бы охренел от моей бурной фантазии, если бы только услышал и обязательно взял бы на будущее в качестве основы сценария. С пиротехникой…

— Воняло там химией какой-то…

А папашка? Он не стал особо и соваться в подробности детской тусы. Было и было…

— Пап? — я шмыгнула носом и, испытывая щекотливый зашквар, всё-таки решилась спросить.

— М?

— А это правда, что у каждого хирурга есть своё кладбище? — я пнула в сторону комочек снега попавший под ноги.

— Ян, что-то случилось? — он занервничал.

— Нет! Просто, подумала — хочу ли я быть врачом? — я пожала плечами, — Как ты…

— Так можно сказать не только про хирургов… и даже не про врачей в целом. Так можно сказать про любую профессию…

— А у тебя… у тебя есть своё кладбище?

Всё оставшееся время до дома батя молчал. Наверное вспоминал…

И я тоже…

All Rights Reserved Composed and produced by Darren Gundry — «Beginning Of Wicked Ways» — (пер. с англ — Начало злых путей).