Точка бифуркации

Глава 8

— Ааа…кха… пусти, блин, убьешь же, кабан здоровый, — прохрипел оперативник, стискиваемый в моих объятиях.

— Это не я здоровый, это ты еще не отъелся, — радостно воскликнул я, — ты как здесь?!

— Стараниями Алисы, снова на ногах, — прохрипел он и снова приложился к чашке с горячим чаем. Его по-прежнему бил озноб.

— Слушай, — забеспокоился я, — может тебе плед какой-нибудь принести? А то сидишь тут в одних трусах…

— Не надо, — тонко улыбнулся он, — мне приятно снова чувствовать. Чувствовать всем телом. Пусть даже это и холод.

— Хм…

— Пока не потеряешь — не поймешь, какое это чудо, пояснил он, — просто чувствовать. И уже не особенно важно, что именно.

— Тоже верно, — слегка смутился я, — в конце концов, простуды нам точно опасаться не стоит. Есть будешь?

— Да. Мне нужно приводить тело в порядок. Завтра будет рейд.

— Что?!

— Именно поэтому меня и подняли в кратчайшие сроки, — пожал он плечами.

— Звучит как фраза из «Другого мира», — покачал головой я, — какой из тебя сейчас боец? Тебе бы по-хорошему реабилитация в пару недель нужна. И это при самом благоприятном раскладе.

— У нас нет на это времени, — грустно усмехнулся он, — но мне этого и не понадобится. Я буду работать по специализации, а не лезть врукопашную.

— Какой толк от снайпера в таком бою? — удивился я.

— Поверь, Дима, от меня там толк будет, — улыбнулся Шаман, — тем более что полковник даст мне хорошее прикрытие на случай осложнения ситуации.

— Ну… вам виднее, — решил лишний раз не вдаваться в подробности я, — тут со вчерашнего только бигус остался, и еще салат из помидоров. Будешь?

— Я все буду, — аккуратно ставя позвякивающую чашку на стол, кивнул он, — а мяса не осталось?

— Сейчас гляну, — я зарылся поглубже в холодильник, — нет, только сырое. Килограмма два говядины.

— Отлично, брось их в скороварку, пожалуйста.

Пожав плечами, я выполнил его просьбу, после чего набрал в умную кухонную машинку воды и, выставив таймер на час, плюхнулся за стол. Есть самому, вдруг резко расхотелось. Поглазев некоторое время в пространство, я махнул рукой и отправился в душ. Холодная вода обладала свойством не только чудесным образом приводить мысли в порядок и дарить заряд бодрости, но еще и существенно поднимало желание жить. Особенно когда ты из под нее выскакиваешь…

В ванне к моей несказанной радости никого не было. Поэтому постояв под упругими ледяными струями несколько минут я вылез и насухо растерся пушистым махровым полотенцем, прежде чем снова вернуться в обитель еды и вкусных запахов. На удивление кухня была пуста. Тихонько гудела пароварка, под завязку набитая говядиной, да шелестела листва из открытого настежь окна. Шамана нигде не было. Впрочем, искать его тоже долго не пришлось: чуть дальше по коридору слышалась невнятная возня и пыхтенье.

— Дима, помоги! — с натугой раздалось из недр кладовки, из которой Шаман явно пытался вытащить, что-то пока еще для него слишком тяжелое.

— Это что еще за бандура? — удивился я, подходя ближе и одной рукой извлекая на свет длиннющую, почти в два метра, трубу с обвесами.

— Винтовка моя, — радостно пояснил он, перехватывая у меня из рук это чудо инженерной мысли и, волоком оттаскивая его к дивану, — уф! — алтайский снайпер плюхнулся на мягкое сидение и, вытянув ноги, умоляюще посмотрел в мою сторону, — Дим, там еще ящик с патронами должен быть. Коричневый такой. Небольшой.

Пожав плечами, я снова нырнул в кладовку, во всю источающую ароматы стали и ружейного масла. Искомая коробка нашлась почти сразу и оказалась неожиданно тяжелой, несмотря на свои довольно скромные размеры.

— Держи, — спустя пару мгновений я бухнул коробку прямо на журнальный столик возле баюкающего на руках винтовку оперативника. Столик жалобно крякнул, но выдержал.

— Отлично! — обрадовался тот, — как раз сегодня после обеда и испытаем! Сейчас только патрончики отберу и… ну и собой займусь для начала, конечно.

— Чего их перебирать-то? — не понял я, — Это ж тебе не картошка. Заряжай да стреляй.

— Эх, ты, — усмехнулся оперативник, — вот у тебя, какая армейская специализация?

— Пехотинец, — буркнул я.

— А вот я снайпер, — добродушно хмыкнул он, — и если хочу хоть когда-нибудь куда-то попадать, особенно на большие расстояния, то должен учитывать кучу факторов, таких как скорость и направление ветра, давление, погодные условия, дождь, туман или ясное небо. Знаешь, даже обычная легкая дымка порой так причудливо меняет очертания цели, что потом только диву даешься. И уж тем более, ответственно относиться к выбору боеприпасов. Как бы тебе объяснить… Вот в Средневековье, когда делали стрелы, одни потом отбирали для точной стрельбы, а всякого рода брак, полученный либо от криворуких изготовителей, либо от неправильного хранения боеприпасов, шел, например, на те же осады, когда точность уже не особо важна. Стрельба по замку, например, когда нужно заставить немного понервничать защитников, либо по широкой волне наступающей пахоты. По таким крупным целям, как ты понимаешь, трудновато промахнуться.

— Ну, ты сравнил! — покачал головой я, — кустарное производство с серийно-массовым.

— Да без разницы, — отмахнулся оперативник, — брак бывает всегда и везде. Просто где-то его больше, где-то меньше. Вот и приходится все перепроверять. Ну и подбирать под задачи, естественно. Понял?

— Угу.

— Вот и ладушки, — Шаман достал нож и поудобнее уселся на диване, вскрывая красивую коричневую крышку на коробке. Пара мгновений и у него в руках появился первый патрон. Внимательный взгляд на свет, прокрутка со всех сторон. Чуткие музыкальные пальцы изучают буквально каждый миллиметр блестящей поверхности. В конце довольный кивок и стальной снарядик (по другому этот здоровенный штырь не назовешь) откладывается в сторону, на мягкую сидушку.

— А чего такой здоровый-то? — удивился я, доставая из коробки еще один патрон и рассматривая его со всех сторон. Длинный, почти с ладонь металлический штырь, плавно сужающийся к концу и заканчивающийся тонким матово-черным металлическим же жалом, сумел произвести на меня впечатление, — тут же даже уже не винтовочный калибр…

— Спецзаказ, — пожал плечами снайпер, — унификация, конечно, страдает, зато характеристики отличные. Конструкторы обещали доработать, но пока что, лучшие показатели удалось получить именно при таких габаритах.

— Хм…, - покачал головой я, — и чем твоя винтовка лучше того же «Сумрака»?

— Некорректное сравнение, — покачал головой Шаман, — у каждого оружия есть своя область применения. В одних условиях лучше использовать одно, в других — совсем другое. Ты же не будешь спорить с тем, что в тесном помещении намного эффективнее будет дробовик или пулемет, чем неповоротливая снайперская винтовка. А вот в поле…

— Настолько я пока еще не отупел, — усмехнулся я.

— Ну вот, — продолжил Шаман, — так и в этом варианте, — он погладил длинный полированный ствол своей винтовки, — «Сумрак» хорош на дальних дистанциях. Рекордные показатели точности в мире, великолепная оптика, небольшой вес. «ВКС» же, например, хорош уже для разведки. Отличный глушитель, неплохая точность, отсутствие демаскирующих факторов и при этом хорошее бронепробитие. Идеален для тихой диверсионной работы, выведения из строя коммуникаций и легкобронированной техники противника.

— А ОСВ-96? — заинтересовался я.

— «Взломщик»? — улыбнулся снайпер, — да, его концепция уже намного ближе к моей малышке. Его и «Корд» создавали как мощное средство поражения живой силы противника в индивидуальной броне и за укрытиями. Ну, про небронированные и говорить нечего.

— Так это ж и есть их основное назначение? — приподнял брови я.

— Верно. Однако отличие все-таки присутствует. У меня штурмовая снайперская винтовка. Или ШСН, как говорят у нас на заводах, разные любители аббревиатур. Создана специально для стрельбы за препятствия.

— Пуля их огибает что ли? — усмехнулся я.

— Нет, пробивает насквозь и поражает цель, — невозмутимо пояснил он, не отвлекаясь, впрочем, от работы. Горка патронов рядом с ним на диване уже существенно увеличилась, — основной упор шел на проникающую способность и динамику. Пуля должна именно шить и не менять своей траектории полета вплоть до самого момента поражения цели. Пробитие: 305мм со ста метров. С километра чуть ниже — около 115-120мм.

— Сколько?! — не поверил я.

— Неплохо, правда? — довольно улыбнулся Шаман.

— Да… блин… да как так-то?! — не мог подобрать слов я, — это ж не танк, в конце-то концов!

— А что тебя удивляет? — не понял оперативник, — наконечник практически весь из чистого искусственного фуллерита. А он, между прочим, почти вдвое прочнее алмаза будет. Если не больше.

— Так… он же хрупкий, — уже полностью выпал в осадок я.

— Научились упрочнять, — пожал плечами снайпер, — дорогой, правда, собака. Тот же самый фуллерен С60, что идет в основу синтеза, стоит почти две с половиной тысячи рублей за грамм. А ведь это еще даже не конечный продукт! Про С70 и водорастворимые соединения со спец. свойствами я вообще молчу.

— Получается, такая штука дороже золота…

— И намного. Но она того стоит. Впрочем, рано или поздно научатся делать дешевле.

— А… — мне пришлось пару раз потрясти головой, чтобы привести мысли в порядок, — как у них это получается? Какая технология? Чем они его вообще…

— Ты меня еще про хим. состав цевья спроси, — хмыкнул оперативник, — я тебе что, ученый? Мне дали оружие — я им пользуюсь. А уж как его делали, по какой технологии и с использованием, каких материалов мне особо не рассказывали. Так, крохи, необходимые для простой эксплуатации. И так повезло, что удалось тогда прототип себе выпросить под тренировки.

— Дела…

— И не говори.

— Выходит, ты завтра будешь стрелять деньгами? — улыбнулся я.

— Ага, — ухмыльнулся он, — кому-то скоро прилетит целое состояние.

— О, уже проснулись, ранние пташки? — в гостиную, снова вернувшую себе первозданный вид, зашел позевывающий Стен.

— Угу.

— И смотрю уже при деле, — одобрительно пройдясь по Шаману взглядом, кивнул он, — эт хорошо. Ладно, Димка, собирайся, давай, поедем с тобой в город. Нужно прикупить кой-чего из продуктов.

— А Виктор на что? — спросил я.

— Витя с Вовой по делам поехали, — пояснил подросток, — личный приказ Митрова. Так что давай, поднимай свой зад и тащи его в машину. Нам нужно до обеда успеть. В два часа Его Гениальность будет давать свой концерт.

— Чего??

— Альцман будет проводить вводный инструктаж по правильному обращению с упырями, балбес, — вздохнул тот, — собирайся, давай уже!

Вздохнув, я поднялся с дивана и отправился в прихожую за кроссовками. Приказ есть приказ, куда деваться…

Обернулись мы довольно быстро. Несмотря на самый пик утреннего движения, пробок на въезде в город не наблюдалось, и нам удалось без проблем не только добраться до супермаркета на окраине, но и вернуться обратно. Успели как раз вовремя (хотя кто бы без нас начал, как-никак мы часть основной ударной группы), ребята уже рассаживались по местам в гостиной, а довольный вниманием Альцман, перебирал бумаги за наспех импровизированной кафедрой (ну, то есть тумбочкой возле телевизора) и готовился начать демонстрацию.

Не став заставлять себя ждать, мы поздоровались с ребятами и с ходу плюхнулись на диван, поставив пакеты с покупками себе под ноги.

— Итак, начнем, — Альцман повернулся к внимающей ему аудитории, — исследуемый объект, продемонстрировал поразительные, по человеческим меркам, показатели…

Стен достал из пакета чипсы и, открыв пачку, принялся тихонько хрустеть. Полковник неодобрительно покосился в его сторону, но смолчал.

— …учитывая высокие регенеративные способности объекта, удары по крупным сосудам не принесут вам ожидаемого эффекта, — тем временем вдохновенно продолжал профессор, — а именно смерти от потери крови или даже обычного ослабления. Раны заживают моментально, и ваш противник будет терять только ту кровь, которая успела вылететь наружу при ударе. Таким образом, чтобы добиться классического эффекта кровопотери вам понадобится не один и не два рассечения, а много-много больше.

Далее. Нервная система у них дублирующаяся и хорошо защищена. Однако при повреждении она восстанавливается несколько дольше, чем мышечная и соединительная ткань, что может дать вам некоторое преимущество. Тем более, что попадание в эти участки на время парализует противника и вызывает сильную боль.

— Сколько времени уходит на восстановление? — сразу же поднял руку Север.

— От 0,6 до полутора секунд, — пояснил Альцман.

— Это уже что-то, — довольно кивнул оперативник.

— Слабыми точками, — продолжил проф, — являются также глаза, мозг и, как это ни удивительно, зубы. Дело в том, что клыки в их физиологии осуществляют не только питательную функцию, но еще и играют важную эстетическую роль в процессе размножения.

— О, пошла порнуха! — с удвоенным энтузиазмом захрустел чипсами Стен.

— Клыки имеют довольно сложное строение. Сама кость состоит из внутренней и внешней поверхности, которые разделены между собой мягкой губчатой тканью, наполненной жидкостью и мышцами. Именно за счет этого, они могут втягиваться в череп на манер телескопической трубки и быть совершенно незаметными со стороны. В самой же губчатой ткани содержится множество нервных окончаний, которые напрямую соединены с подкорковым центром удовольствий головного мозга. Поэтому различные покусывания и фрикции клыками, являются неотъемлемой частью сексуальной жизни…

— Профессор, не отвлекайтесь от основной темы, пожалуйста, — мягко заметил полковник, под тихие смешки из зала.

— А? Да-да, конечно, — опомнился Иван Абрамович, — так вот, нервные узлы, мозг, глаза и зубы — являются наиболее слабыми точками представителей этой расы. Сердце, печень и крупные сосуды не являются для них жизненно важными органами именно по причине высокой регенерации. Даже при их полном удалении, вампир не теряет сознания и продолжает двигаться, как ни в чем не бывало, чисто за счет своего запаса внутренней энергии. Но об этом чуть позже. Это что касательно физического взаимодействия. Теперь о химии.

Тут уже все далеко не так просто. Дело в том, что их организм обладает поистине удивительной способностью противостоять ядам. То, что смертельно для нас, для них является либо безвредным веществом, либо просто слабоагрессивной средой. Конечно, у нас не было всех необходимых препаратов, дабы проверить весь список известных науке токсинов, поэтому пришлось обходиться тем, что было, так сказать, «под рукой». Все, что пока можно сказать по этому поводу — у них просто колоссальная устойчивость к вредным веществам. При этом в процессе обезвреживания и абсорбции участвует не только печень, но и весь организм в целом. Сами ткани мгновенно разлагают чужеродное вещество на безвредные или даже полезные для себя реагенты, после чего их мгновенно выводят, либо впитывают.

Единственное, что наиболее сносно на них работает, это наша экспериментальная сыворотка, используемая для блокировки перинатальной части головного мозга, или Альмы, как называл ее Антонов.

— Скажи кому про этот отдел из «официальных ученых», а также про его название — не задумываясь в лицо плюнут, — прошептал мне на ухо Стен.

— Дык, квазифизический объект как-никак, — пожал плечами я.

— Оптимальная доза препарата составляет шесть-весемь миллиграмм, или три-четрые микрокапсулы. И вот тут уже высокая регенерация играет против них. В отличие от нас, скорость своего метаболизма контролировать они не могут. Именно с этим, кстати говоря, и связаны их особенности пищеварения. Надо сказать, это поистине уникальная система! С кровью передаются не только питательные вещества, идущие для поддержания жизнедеятельности клеток, обеспечения их всеми необходимыми веществами и строительным материалом, но еще и энергетическая составляющая, содержащая в себе частички информации, активатор их генного кода, и даже энергию, текущую в астральном теле. Кровь не только питает и укрепляет их организм, но еще и дает им жизнь, активируя новые, зарождающиеся клетки. Подчеркиваю, не делящиеся, а именно зарождающиеся, причем абсолютно самопроизвольно. А это, господа, уже практически бессмертие в чистом виде. Более того! В сочетании с обычной, потребляемой нами с вами пищей, она дает поразительный связующий эффект, который…

— Иван Абрамович, не отвлекайтесь, — одернул его Митров.

— Да-да, конечно… — поморщился, оскорбленный своих самых лучших чувствах, вдохновенно вещающий проф, — так вот…

— Постойте-постойте! — резко перебил их резко нахмурившийся Владимир, — в каком смысле активатор?

— Обычный, — пожал плечами Альцман, — я же уже об этом сказал. Без регулярных вливаний свежей крови их организм теряет возможность воспроизводить новые клетки и, соответственно, начинает стареть. А учитывая их уровень неконтролируемого метаболизма, старение идет существенно быстрее нашего.

— Выходит, что без постоянной подпитки их срок жизни…

— Будет равен примерно семи-восьми годам.

— Тогда что же получается, — ошалело покрутил головой седовласый мастер, — выходит, что они полностью зависимы от нас?

— Именно! — обрадовался внезапной поддержке из зала наш фанатик, — Они просто паразиты! Человеческая кровь нужна им для жизни ничуть не меньше, чем нам с вами воздух. Вот только и без обычной пищи им не обойтись. С отказом от нее, кровопотребление тут же возрастает в несколько раз. А это, как вы понимаете, вредно для популяции и может привести не только к разоблачению их вида, но и к банальной нехватке провианта.

— Так ведь есть же еще животные, — не согласился я.

— Есть, — довольно кивнул проф, — только их кровь совершенно не подходит. То есть пить-то ее конечно можно, но вот толку не будет никакого. Она просто не обеспечивает тех функций и энергии, которую может дать человек. Это как с газировкой: пить, в принципе, можно, но чистую свежую водичку — она никак не заменит.

— Неудачное сравнение, — покачал головой Архип Петрович.

— Не придирайтесь к словам, — отмахнулся от него наш гений науки, — вы меня и так прекрасно поняли.

— Выходит, что два наших вида неразрывно связаны, — ошалело покрутил головой Владимир, — как это возможно?

— Никто этого не знает! — обрадовано заявил профессор, — По словам пленного — так было испокон веков.

— Схожесть двух разных видов не может взяться случайно.

— Да каких разных, — раздраженно дернул щекой Архип Петрович, — тут и дураку ясно, что мы практически один вид. У нас схожее строение, две руки, две ноги…

— У собаки с кошкой тоже по четыре лапы и по два уха, но это не делает их родственниками.

— Кто-то подзабыл теорию эволюции?

— Да кто ж в нее теперь поверит, после появления таких-то тварей, — хмыкнул Владимир, — тем более, когда у нас под боком куча «мертвых зон» из которых лезет вообще уже не пойми что, да еще и в промышленном количестве.

— Ну, знаете ли!

— А как же тогда объяснить их «рассыпание»? — вклинился в спор Север.

— О! Это весьма и весьма интересный феномен! — аж засветился от переполняющих его чувств профессор, — видите ли, структура их тканей на редкость энергонасыщена и напрямую связана с астральным телом. Это опять-таки с одной стороны накладывает некоторые ограничения, но с другой — дает и некоторые существенные преимущества. В частности это выражается в том, что они начисто лишены возможности выхода из своего физического тела путем медитации.

— Как будто для нас это плевое дело, — буркнул Игнат.

— При должной сноровке и концентрации это вполне возможно! — тряхнул вздорной седой бороденкой Альцман, — Я не говорю о том, что это легко, но в отличие от них у вас есть такая возможность. Про то, какие это дает преимущества в бою и в разведке и говорить нечего!

— Иван Абрамович, подобные эксперименты были запрещены в 2004 году лично приказом главного из Москвы, после того как мы потеряли двоих своих лучших сотрудников, пытаясь освоить все грани данной методики, — мягко заметил Архип.

— Вздор и чепуха! Тогда мы еще знали слишком мало об этом феномене, что и привело к таким трагическим последствиям. Теперь же, когда наука существенно продвинулась вперед, мы можем с должной уверенностью…

— Длинна «поводка» по прежнему является сугубо индивидуальным фактором и узнать ее можно только экспериментальным путем, — снова перебил его старый оперативник, — вам не кажется, что нас и так уже осталось слишком мало?

— Поводка? — непонимающе переспросил я у, сидящего рядом со мной Стена.

— Максимально возможное расстояние, на которое может отдалиться астральное тело от своего физического, — пояснил он.

— А потом что?

— Потом смерть, — пожал плечами подросток.

— …мои расчеты это ясно доказывают! — продолжал что-то втолковывать своему неожиданному оппоненту побагровевший Альцман.

— И кто рискнет проверить ваши выкладки на практике? — иронично взглянул на него из под очков Архип Петрович.

— Я уверен, что они верны!

— Так я не спорю и не сомневаюсь в вас как в ученом, — мягко улыбнулся он, — мне просто интересно, кто захочет выступить в качестве подопытного, дабы подтвердить ваши расчеты на практике.

— Да я…

— Отставить! — прервал их начинающуюся свару полковник, — Иван Абрамович, вы, кажется, отошли от нашей основной темы.

— Да-да, конечно, — как-то сразу сдулся наш фанатик науки, — в общем, в виду высокой эноргонасыщенности, при отделении от тела ткани утрачивают связь с астральной оболочкой и практически моментально претерпевают полный распад. Это же происходит и после гибели объекта.

Существуют две категории их расы: обращенные и истинные, как они сами себя называют. К первой категории, как вы уже и сами, наверное, догадались, относят тех людей, которые прошли стадию обращения. Как это происходит пленный рассказать не смог, просто по тому, что не знает сам. Ритуал держится их семьями в строжайшей тайне и проводится исключительно в бессознательном для обращаемого состоянии. Единственное, что известно точно, что это не банальный укус, как это отображено в нашем фольклоре и не распитие крови из чаши, а какой-то особенный, высокотехнологичный биологический процесс. Обращают также далеко не каждого. Существуют своего рода адепты…

Я невольно вздрогнул.

— Или послушники, как их принято называть, — продолжил ученый, — они находятся в ранге простых слуг, рабочих-помощников и доноров одновременно. Нечто среднее между должностью мальчика на побегушках и банки консервов в холодильнике. Они прекрасно знают на кого работают и стараются изо всех сил, ибо лучших из них ждет величайшая награда — бессмертие. Именно такой экземпляр и попался вам в клубе, — кивок в нашу со Стеном сторону, — Судя по его рассказам и воспоминаниям, полная трансформация занимает немного времени. Примерно шесть-восемь дней. При этом человек не испытывает никаких особенных недомоганий или мучений. Все происходит естественно и без каких-либо внешних проявлений.

— Позырить на спецэффекты — не судьба, — пихнув меня локтем в бок, прошептал Стен.

— Без сознания, а значит и во время самого ритуала, он проводит считанные часы, — тем временем продолжал вещать профессор, — из этого следует, что мы с вами имеем дело со своего рода, процессом активации, неизвестной природы, который…

— Кхм! — подал голос из своего угла Митров.

— Ну и «истинные» — чистые представители своей расы, — возведя глаза к потолку, вздохнул Альцман, — по непроверенным данным, их биологическое строение полностью схоже с обращенными. По силе и скорости они слегка превосходят последних, но не намного. Этот разрыв связан с тем, что даже после трансформации, более тонкие изменения в телах обращенных продолжают происходить довольно длительное время, порой занимающее даже десятилетия. Я думаю, что, скорее всего, это связано именно с более полным слиянием астрального и физического тела. Так как одним из основных отличий наших видов является то, что у них эти тела слиты воедино, а у нас идут наслоением, и как бы отдельно. Если же судить чисто по преимуществам то, как я уже говорил, для нас это открывает существенные перспективы в разведке и возможности выхода из своего физического тела, для них же — в более полном контроле своего физического тела уже на совершенно другом уровне.

— В чем это выражается? — жестко спросил полковник.

— По непроверенным данным, как вы понимаете, мне просто не на ком было это проверить, некоторые истинные или «высшие», как принято называть таких особей в их иерархии, могут с легкостью переносить поистине чудовищные повреждения. Просто за счет того, что их сознание и разум находятся именно в астральном теле, а не в физическом. Поэтому, если такому существу, к примеру, прострелить голову, он не умрет, хоть и лишится части мозговой деятельности и зрения (в зависимости от того куда попадет пуля). Причем не только не умрет, но даже сможет продолжать двигаться и сражаться, пока регенерация не устранит все полученные повреждения.

— Как такое возможно? — прошептал Грин, — ведь все двигательные функции напрямую подчиняются мозгу!

— Как раз таки за счет более плотной связи двух тел, — обрадовано пояснил Альцман, — то, что невозможно для нас, вполне просто реализуемо у них, за счет особенностей строения Т-оболочек.

— Безрадостная перспектива… — протянул Владимир, — как же тогда их убить?

— Если верить рассказам пленного — таких мало, — пожал плечами профессор, — примерно столько же, сколько одаренных среди людей. Да, противник без сомнения, страшный и может сражаться даже без головы. Но даже ему не под силу двигаться без конечностей. Отрубил руки-ноги и сжег. Именно так поступали в их время с проигравшими высшими.

— Я смотрю, они там сама доброта, — буркнул я.

— Считай что заживо, — прочавкал мне в ухо Стен.

Я только кивнул и зачерпнул у него из пачки пару чипсов.

— Кхм, так вот, — продолжил вещать Иван Абрамович, — истинные в отличие от уже рассмотренного нами подвида, имеют способность к размножению. Ну а что вы так смотрите? — удивленно приподнял брови проф, разглядывая наши полностью охреневшие лица, — в любом виде живой природы заложена эта основная и древнейшая функция. А как иначе? Было бы глупо думать, что в этом случае она сделает нам какое-то исключение. Да они умеют размножаться половым путем. И в отличие от обращенных, сперматозоиды и яйцеклетки которых, утрачивают подобную функцию при трансформации, у истинных это получается вполне замечательно. Кстати, не исключаю, что это делается сознательно во время инициации, с целью контроля популяции «низших», но, сейчас, не об этом.

Взрослая особь, достигая половозрелого возраста, вполне может размножаться без всякого рода ограничений, какие по логике должны бы быть из-за высокой продолжительности жизни.

— И тут облом, — шепнул мне на ухо Стен.

— Период вынашивания по времени сопоставим с человеческим. Однако, присутствует ограничение по зачатию женских особей. Как мы сумели выяснить из рассказов пленника, женщина их вида может забеременеть только раз в сорок лет, в то время как мужская особь готова к оплодотворению постоянно.

— Не повезло их бабам, — снова влез со своими комментариями мой сосед, — у кого-то месячные, а у них годовые.

Зал грохнул. Так как слухом среди одаренных никто не страдал, то его последнюю фразу услышали все.

— Кому-то стало неинтересно? — вкрадчиво поинтересовался полковник, когда хохот оперативников немного улегся.

— Что вы — что вы! — замахал руками подросток, — Наоборот очень интересно! Профессор, а демонстрационные материалы по данной теме у вас имеются??

Вокруг снова начались смешки.

— Давайте к делу, Иван Абрамович, — попросил полковник.

— В общем, — вздохнул профессор, — если посмотреть в целом, наше строение очень схоже. Основные отличия, присутствующие в нервной системе и метафизической оболочке мы уже рассмотрели. Структура тканей у них также очень похожа на нашу, но имеет ряд отличий, как по свойствам, так и по назначению. Но об этом позже. Сами ткани у них существенно прочнее человеческих, что вполне логично, учитывая их силу и скорость, влекущие за собой громадные перегрузки…

— Во сколько раз? — спросил Владимир.

— Всего лишь на тридцать процентов, если мы говорим о костной ткани, — пояснил Альцман, — и около пятидесяти — если о мышечной. Одной только плотности не хватит, чтобы выйти на те показатели силы, которую они нам демонстрируют, поэтому мы с доктором Смирновым, выдвинули теорию о том, что исследуемая раса использует тот же принцип контроля усиления, что и одаренные…

— С кем? — не понял я.

— С Духобором, балбес, — шепотом пояснил мне, сидящий рядом Стен.

— А…

— Ну и последний факт, на котором я хотел заострить ваше внимание, — продолжил проф, — это то, что так называемые «высшие», обладают способностью к частичной трансформации тела. Это выражается в первую очередь в возможности преобразовывать структуру конечностей, а также зоны лицевой части черепа и шеи.

— Это как? — не понял Игнат.

— Когти и костяная маска, — пояснил, знающий чуть больше Владимир, — естественное оружие и защита уязвимых точек.

— Интересно над ними поработала эволюция, — пробормотал Север, — откуда только такие и взялись…

— Пленник говорит, что они жили на земле всегда. Как, впрочем, и люди, — усмехнулся Архип Петрович.

— Бред.

— Возможно, но как это проверить?

— Все споры потом! — снова взял слово Альцман и поднял с тумбочки тонкую пластиковую указку, — Итак, подведем итоги. Алексей, прошу.

Тяжело вздохнув, со стула поднялся один из аспирантов нашего профа и, протопав в центр, послушно встал возле своего учителя, разведя руки широко в стороны.

— Итак, — снова повторил наш гений науки, — уязвимые точки у вампиров находятся тут…

— Ай!

— Здесь…

— Ой!!

— И вот в этой области.

— Ыыы…

— Иван Абрамович, вы не могли бы тыкать немного поаккуратнее, — попросил Стен, — пожалейте ребенка.

— Я всего лишь демонстрирую расположение основных нервных узлов и уязвимых мест, — вздернул вверх седую бороденку Альцман, — так нагляднее.

— Нагляднее лучше на пленнике демонстрировать, — подал голос Архип Петрович.

— Сюда его доставить проблематично, тем более, что он уже и так много вынес.

— Мы не сомневаемся…

— Боится за ценный экземпляр, — шепнул я Стену, — он у него один такой, а аспиранта всегда можно и нового взять.

— …плотность тела хоть и выше человеческой, — тем временем снова продолжил прерванную речь профессор, — однако пробить ее холодным оружием не составит особого труда даже без усиления. У меня все, ваши вопросы.

— Вопрос только один. Удалось выяснить, как отличить вампира от человека? — сразу поднял руку Игнат.

— Да, — кивнул Альцман, — для этого можно использовать два способа. Первый — это сканирование организма.

— Ну да, так он тебе и даст себя щупать, — хмыкнул Стен.

— Второй, — невозмутимо продолжил вздорный дедок, — это сканирование ауры…

— Как?! — не выдержал я, — Мы столько раз вглядывались в того парня тогда в клубе, но так и не смогли найти внешних отличий. Да и когда везли его на базу, думаю, ребята даром времени не теряли.

Стен молча, кивнул и полез в пакет за газировкой.

— Не туда вглядывались, — усмехнулся Архип.

— На самом деле да, — пояснил до этого молчавший Духобор, — вчера вечером мы заморочились с этой проблемой (надо же понять, как отличать этих тварей от обычных людей) и пришли к выводу, что смотреть нужно было не на внешние проявления, а на динамику. Сама по себе аура у них действительно схожа с нашей, но более плотно «прилегает» к телу и излучение слабее примерно на тридцать — сорок процентов.

— У обычного уставшего человека точно такие же «симптомы», — покачал головой Игнат, — при сильном переутомлении, стрессе или серьезной угрозе жизни бывает даже рваная или частично угасшая.

— Верно, — кивнул тот, — но в быту такое встречается не так уж часто. Да и не об этом речь. Когда человек испытывает эмоции, пусть даже несильные, что происходит с его аурой?

— Меняет цвет и расширяется, — пожал плечами я, — чем сильнее испытываемые чувства, тем шире диапазон. Цвет зависит больше от направленности эмоций. Так сказать «эмоциональная окраска».

— И тут ваша правда, — улыбнулся Духобор, — у нас все именно так. А вот у них, — кивок в сторону лестницы, ведущей в подвал, — она наоборот втягивается. Плотнее начинает прилегать к телу и может даже совсем пропасть, если эмоции достаточно сильные. Ее как будто всасывает. Направление движения, линии, гамма, ни с чем не спутаешь, если увидишь. Думаю эту одна из защитных реакций их вида.

— Хм… Выходит, что…

— … что если видишь широкую ауру — перед тобой человек. Узкую — вали не задумываясь, — охотно пояснил «лесник», — ну, это в боевых условиях, конечно. Когда нет времени разбираться и выяснять точно.

— Еще вопросы к Ивану Абрамовичу есть? — спросил, вставая полковник.

— Шутите? — приподнял брови Архип, — да вагон и маленькая тележка! Вот, например…

— Я имею в виду по существу.

— Тогда нет.

— Все прочие моменты, Архип Петрович, — можно будет выяснить и в более спокойной обстановке, по окончании операции, — пояснил он, — сейчас только о необходимом. Итак. Подведем итоги. Как отличать этих тварей мы выяснили. Уязвимые точки, если обобщить — голова и конечности, если орудовать холодным оружием и только голова, если огнестрелом. Примерную тактику боя мы обсудили еще вчера, поэтому вот итоги…

— А меня почему при этом не было? — тихонько спросил я у Стена.

— А на фиг ты там нужен? — удивился он, — весь твой боевой опыт ограничивается, по сути, одним боем. Да и то с неразумными тварями.

— Хм…

— …иньекторов у нас хватает, но так как количество попаданий в объект, с целью его гарантированного выведения его из строя должно превышать минимум цифру три, то это делает его ненадежным. После первого выстрела, шансы попасть в цель повторно существенно снижаются. Вряд ли кто-то будет просто стоять и ждать пока вы его свалите.

— У нас есть автоматические иньекторы, — вставил Игнат.

— Их всего два, — покачал головой полковник, — больше Архипу достать не удалось. И они пойдут на основных направлениях. Всем прочим придется пользоваться стандартными пистолетами и соблюдать еще большую осторожность. В итоге мы имеем следующий комплект вооружения: иньектор, автомат с разрывными, либо с экспансивными пулями, нож и меч, как последнее средство ближнего боя. Все прочее — на усмотрение самих оперативников. Витя, выведи план здания.

Молодой парень, с уже заранее приготовленным и подключенным к телевизору ноутбуком щелкнул мышкой. На экране появился подробный план какого-то особняка с прилегающей территорией.

— Заходить будем четырьмя группами. Стен, Льет и Грин — вы идете с черного хода, — тычок в карту, — Северная сторона здания. Ваша задача, как можно быстрее и тише снять охрану и пробраться в хозяйские комнаты. Цель — вот этот молодой человек.

На экране появилась фотография ничем не примечательного темноволосого паренька лет двадцати — двадцати двух, выходящего в компании друзей из ночного клуба. Спортивный, но не накачанный, открытое веселое лицо, добродушный взгляд. Он совсем не производил впечатления главаря большой клыкастой группировки. Скорее похож на эдакого беззаботного рубаху-парня, что всегда душа любой компании.

— Это же касается и всех остальных, — полковник повернулся к притихшим оперативникам, — по данным разведки он у них главный и взять его живьем — наша главная цель. На всех прочих — низший приоритет. Брать в плен только в крайнем случае и когда угроза минимальна. Мне ваши жизни намного дороже. Далее.

Группа Владимира в составе Духобора и Святослава, а также группа Игната, в составе Архипа и меня идет через центральный вход. Южная сторона. Наша задача снять охрану, занять позиции и выжидать. При поднятии тревоги, мы должны вступить в открытый бой, оттянуть на себя основные силы противника и обеспечить группе Стена выполнение основного задания.

— Открытого боя хотелось бы избежать, — буркнул Игнат.

— Всем бы хотелось, — хмыкнул полковник, — будем надеяться, что этого не понадобится, но такой вариант тоже нужно учесть. Далее. Группа Севера, в составе Димы и Виктора — в оцеплении. Никто не должен выйти из дома живым, если только это не пленные. Также в вашу задачу входит отсечение погони при неудачном исходе операции.

Коренастый оперативник с холодным именем молча кивнул.

— Шаман, твоя позиция будет на возвышенности с лесистой восточной стороны. Это жилая часть здания с тонкими внутренними стенами. Как только поднимется тревога — твоей задачей будет отстреливать все живое в здании, прикрывая основные ударные группы. При малейшей опасности меняй позицию и отходи под прикрытие оцепления.

Теперь касательно тактики боя. Действовать только тройками. Так как отрабатывали на учениях. Преимущество тут уже не на нашей стороне. Поэтому предельная осторожность и внимание. Связь поддерживать по микронаушникам.

— Тяжеловато будет стоять в оцеплении всего втроем и кучей, — буркнул я.

— Следите за ходом боя, — отрезал полковник, — и ждите указаний. Ваша сторона — западная. Шаман прикроет восточную. План вам известен — далее будем действовать по обстоятельствам.

— А мне что делать? — возмутилась молчавшая доселе Алиса.

— Охранять пленного и ученых.

— Я бы не хотел оставлять здесь дочь одну, — нахмурился Духобор и тут же добавил, перебивая стремящегося возразить ему Митрова, — да, я знаю, что пленного мы накачаем так, что он очнется в лучшем случае через сутки. Но одного человека мало.

— Если бы кто-то знал о нашем местоположении — мы бы здесь так просто уже не сидели, — заметил полковник, — и выделить дополнительных людей в охрану я не могу. У нас даже для штурма не хватает бойцов.

— Бросать объект без прикрытия тоже не дело. Тут не только пленные, но все наши наработки и ребенок, что умеет воскрешать мертвых. И ты предлагаешь оставить это все на охрану одной несовершеннолетней девочки?

— Папа, мне двадцать один!

Духобор даже не повернул в ее сторону головы, молча уставившись полковнику в глаза.

— Мы все сейчас на взводе, — помолчав, спокойно проговорил Митров, — я понимаю твои отцовские чувства. Но поделать ничего не могу. У нас просто не хватает людей. Тем более, что с Алисой здесь же останется и Маша.

— То есть детей будет двое, да? — сарказмом в голосе Духобора можно было стены резать.

— Они давно уже не дети. Тем более, что угроза нападения на особняк — минимальна. Все. Тема закрыта. Если все пройдет гладко и без осложнений нам удастся обернуться еще до рассвета.

— Зачем вообще штурмовать ночью? — шепотом спросил я у сидящего рядом со мной Стена, — при свете дня у нас было бы преимущество.

— А ты предлагаешь нападать на их виллу днем? — приподнял брови оперативник, — уходить-то потом, если поднимется шумиха, как собираешься?

— Хм…

— Вот тебе и «хм». Да, у нас было бы преимущество. Да, случись что — ночью мы от них в лесу не затеряемся — видят они в темноте ничуть не хуже нас. Да и чутье у них — дай Боже. Вот только что прикажешь делать, если нам на хвост сядет полиция и ФСБ? Тоже валить всех предлагаешь?

— Нет, конечно!

— Вот то-то и оно. Поэтому работать будем жестко: по-быстрому всех валим, берем пленников и сваливаем оттуда. От обычных людей в темноте затеряться будет намного проще, чем днем.

— …план здания можете взять здесь, — тем временем закончил свою речь полковник, похлопав рукой по небольшой стопке листочков, лежащих рядом с ним на журнальном столике, — ознакомиться и выучить как «Отче наш». До вечера отдых и сон. Выход в 23:00. Вопросы?

Народ загалдел. Не то, чтобы у кого-то было много вопросов — по большей части все просто хотели обсудить услышанное от Альцмана. Ну, оно и понятно — среди оперативников было немало бывших ученых, имеющих самое непосредственное отношение к биологии. Да и просто любопытных хватало. Я же только пожал плечами и, подхватив пакеты с продуктами, отправился с ними на кухню. На удивление моему примеру последовал и Стен, что-то сосредоточенно дожевывающий на ходу.

— Ты так все наши запасы сожрешь в одну каску, — пробурчал я, скосив глаза в его сторону, — оставь и другим.

— Подумаешь, пару пакетиков чипсов съел, — закатил глаза подросток, — у нас этих продуктов целый багажник. Дня на два минимум хватит.

— А колбасу кто умял?

— Я растущий организм. Мне белок нужен.

— Там бумага одна, а не белок.

— Тем более о чем тогда спор? — удивился он, — бумагу ребенку пожалел, да?

— И сколько лет ты уже ребенок, позволь узнать?

— Мои года — мое богатство, — подмигнул паренек, открывая холодильник и принимаясь перегружать снедь в его морозное нутро.

— Я так и понял, что столько не живут. Кстати, зачем берут с собой Шамана? Боец из него сейчас никакой, пусть даже он и восстановится немного к вечеру, а с дистанции… Какой вообще толк от снайпера в таком бою? Там если начнется такая мясорубка на сверхскорости — ни одна пуля не успеет попасть в цель. Тем более с дальнего расстояния.

— Дима-Дима, — сочувственно покачал головой подросток, — стрелков уровня Атагана во всей армии — раз-два и обчелся. А теперь добавь к этому еще и то, что он одаренный. Притом не простой, а имеющий дар предвидения. Слабенький, правда, всего на пару секунд вперед, но в бою это вечность. Теперь представил, в какого противника он превращается со снайперской винтовкой в руках?

— Обалдеть…

— Так что лишним он там точно не будет. И будь я на месте, какого-нибудь упыря, решившего спасаться бегством, я бы лучше попробовал прорваться через ваше оцепление, чем выбегать в чистое поле в сектор его обстрела.

— Да уж… Интересное, кстати говоря, у него имя.

— А ты думал у него и в паспорте «Шаман» записано? — усмехнулся Стен.

Я только махнул на него рукой и принялся раскладывать по шкафам и холодильникам свои продукты. Да, именно холодильникам, так как тут их было два. Видать хозяин дома любил хорошо покушать, причем явно в большой компании, поэтому и запасся двумя, внушительного вида, холодильными шкафами марки Indesit. Справившись с задачей, я наделал себе кучу бутербродов, так как заморачиваться с готовкой не было никакого желания (тем более, что Алиса обещала сегодня приготовить отличный ужин) и, прихватив с собой бутылку молока, отправился наверх, твердо намериваясь не вставать с постели до вечера. Отдохнуть перед выходом и вправду было бы не лишним, ночь ожидалась долгой…