Точка отсчета

VII. Демон

— Чтоб тебя, тупая свинья, — тихо выругался Шеп, а потом повысил голос: — Эй, слышишь, тупая свинья?! Не хочешь помочь тут, а? Только и делаешь, что жрешь за троих и хлещешь свою мочу!

Здоровяк на секунду отвлекся от бутылки. Уродливая свиная морда с явными следами инцеста оскалилась частоколом кривых желтых зубов, меж которых показался короткий обрубок языка.

— Гребаный дауненок, — Шеп снова отвернулся и продолжил латать колесо покосившейся тележки. — Был от тебя толк, пока еще остальные не сдохли, и приходилось цапаться за территорию, а сейчас только последнюю жратву переводим на бесполезного аутиста.

Мужчина шумно сплюнул и поправил сползший с плеча ремень двустволки. Этот боров никогда ему не нравился, хоть несколько раз и спасал их шкуры в смертельных передрягах. Мало того, что он был нем из-за отрезанного языка, так еще и мозгами явно повредился, потому что вел себя как натуральное животное. И глядел точно так же, бездумно и отупело, а глубоко посаженные глаза вечно то и дело подрагивали, как у коренного жителя комнаты с мягкими стенами.

— Да ладно тебе, Шеп, — Генри водрузил на телегу еще один мешок с барахлом. — Он же тебя несколько раз от пули прикрывал. Мог бы с ним и полегче.

Мужчина мрачно фыркнул.

— Еще у сопляков всяких совета не спрашивал. Пасть захлопни и давай работай. Дед опять раскудахчется, если не успеем свалить до полуночи.

— Да, да, — Генри привычно отмахнулся от его едких замечаний и принялся поправлять сползающие коробки. — А ты что думаешь насчет всего этого?

— Чего?

— Ну, военных? Думаешь, они правда собираются с нами сотрудничать?

Шеп резко выдохнул, всем весом надавив на гаечный ключ, и пожал плечами. Вытерев пот со лба, он ответил:

— А куда ж денутся. Будут сотрудничать. Высосут все соки за жалкие крохи с их барского стола, а потом кокнут за какие-нибудь преступления, чтобы не отсвечивали.

— Какие еще преступления? — Генри удивленно поднял брови.

— Хер их знает. Не в курсе, как вот эта вся политика работает? Мы тут явно в проигрышным положении, так что в дружбу с нами будут играть только первое время. На добровольной, мать его, основе. Ай, черт!

Гаечный ключ соскочил, и Шеп раздраженно долбанул им по тележке. Он снова вытер пот и устало шлепнулся задницей на землю.

— А как перестанем пользу приносить, на кой хрен им нас кормить? У них поди своих ртов хватает. Так что раскопают что-нибудь и будут ждать подходящего момента. И потом хлоп! Вздернут, чтобы патроны не тратить, и скажут что-то вроде: «Вот они какие плохие оказались! Все по закону, все по уму!». Лицемеры херовы.

— Тогда зачем мы с ними договариваемся?

Шеп уставился на Генри. Конечно, этот здоровый свин был тупой как пробка, но хотя бы по причине здоровья, а Генри был просто туп. Вот и все.

— Башкой своей подумай. Чтобы вытянуть из них побольше добра и свалить, пока нас не кокнули. Усек?

— Усек, — парень поправил тонкую шапку, из-под которой торчали длинные космы, и кивнул. — Типа игра такая. Кто кого первым нагнет.

Шеп с издевкой похлопал в ладоши.

— Да ты, едрить, гений. В натуре этот, как его… политолог. Теперь можешь с гордостью говорить, что прохавал, как мир работает. Возьми с полки пирожок и дуй, олух, грузить барахло!

Вздрогнув от резкого крика, Генри обиженно насупился и потопал обратно в закусочную за остальными вещами.

— Сука, да с кем я живу, — со вздохом Шеп почесал отросшую щетину. — С такими и сам дебилом станешь, неудивительно. А ведь работал раньше на заводе. Уважаемым, твою мать, человеком был. Квартира, машина, телка. Не бог весть что, но уж получше всякой низкосортной швали. А теперь…

Он посмотрел на гаечный ключ и со злости кинул его в стену.

Ключ со звоном стукнулся о камень и свалился на землю, а мелкая крошка тут же стала подниматься вверх.

— Гребаный дед там опять развлекается, — мужчина задумчиво пробормотал, наблюдая, как пыль летит по ветру. — Под седьмой десяток, а все туда же, чертила старый. Мне б в его возрасте такое здоровье. Небось еще всех нас переживет. Да-а-а…

От протяжного вздоха с губ его сорвалось облачко пара. Шеп, крякнув, поднялся на ноги и пощупал между ног.

— Мне б тож яйца облегчить перед выходом не мешало. Да и тебе, здоровяк, на пользу бы…

Следующие слова застряли у него в глотке.

Шеп повернулся, чтобы окликнуть немого, и тут же ошарашенно застыл, когда пламя костра вырвало из темноты чей-то сгорбленный силуэт.

— Сзади!

Опомнившись спустя мгновение, он заорал, но было слишком поздно. Знакомое бледное лицо разведчика, измазанное в пыли, будто призрак выглянуло из-за плеча немого, а в следующую секунду серебристое лезвие ножа разрезало с шорохом воздух, по саму рукоять погрузившись в толстую бычью шею.

Немой завизжал – и прям свинья, подумал мимоходом Шеп.

Боров схватился одутловатыми пальцами за шею и неуклюже пошатнулся. Нож снова мелькнул, теперь темный и окровавленный. Клинок несколько раз воткнулся в одно и то же место, остановившись, только когда раненный с воем ударил локтем куда-то назад.

— Т-твою мать!..

Шеп мотнул головой, сбрасывая наваждение. Слишком давно он не сталкивался с подобными ситуациями, поэтому от неожиданности замешкался и потерял драгоценные секунды.

Тренированными движениями он снял с плеча двустволку и вскинул ее перед собой, уперев приклад в ложбинку между плечом и ключицей.

— В сторону, идиот! Отойди в сторону!

Немой с криком неистовствовал. Его огромное тело крутилось на месте, молотя по воздуху руками, а из глубокой раны на шее хлестала во все стороны свежая кровь, поливая ссохшуюся землю. Ноги едва его держали. Пошатываясь, он пытался поймать и придушить своего обидчика, как делал это неоднократно со многими жертвами, однако неясный силуэт каждый раз умело уклонялся, не забывая в ответ тыкать ножом.

Раз, два, три…

С каждой секундой ран в теле борова становилось все больше, и кровь вытекала как из прорвавшейся плотины. Грудь, живот, пах, порезы на руке – боль захватывала его крошечное сознание, а близость смерти внушала панический ужас.

— Сука, да отойди ты в сторону! — продолжал орать Шеп, пытаясь прицелиться в юркого разведчика.

Рука немого метнулась к карману. Скользкими пальцами он обхватил рукоять револьвера и принялся палить во все стороны. Молчаливая пустошь внезапно оживилась, наполнилась звуками и огнем.

— Гребаный аутист!

Выругавшись, Шеп пригнулся, чтобы его ненароком не задело, и прыгнул за груженую телегу.

Очевидно, свинье настал конец. Пусть сейчас он еще брыкался, это лишь предсмертные конвульсии умирающего животного, и вряд ли он продержится еще хоть минуту. Этот взявшийся из ниоткуда долбанутый разведчик натурально выпотрошил беднягу, словно хотел поиздеваться.

— Черт! Черт, черт, черт! — пробормотал Шеп. — Говорил же, надо выставить караул! Идиоты кругом доведут меня до могилы!

Грянуло шесть выстрелов, и со стороны костра послышались глухие щелчки пустого барабана.

Шеп еще раз выругался.

«Теперь у этого конченого будет револьвер! — в панике воскликнул он мысленно. — Нет, стоп. Дед же отобрал у борова лишние патроны, когда тот начал стрелять по стеклам!».

Воздух разорвал булькающий рев, а после все вдруг резко затихло. Только тяжелый шлепок падающего тела известил о смерти слабоумного, а следом задняя дверь закусочной слегка приоткрылась.

Шеп и Генри переглянулись.

Паренек шумно сглотнул и снял дробовик с предохранителя. Белки его глаз были хорошо видны в темноте здания, и Шеп едва заметно дернул головой, прося его прикрыть.

Стоило Генри кивнуть, как мужчина резко поднялся, готовый выстрелить в любой момент.

Тем не менее, его встретила пустота.

— Внутрь пробрался, сучоныш! — увидев отлепленную от оконной рамы пленку, прошипел гневно Шеп. — Дай сюда!

Он схватился за дуло дробовика, требуя от Генри отдать оружие, но тот заартачился.

— Чего это вдруг? — испуганно прошептал тот в ответ.

— Потому что ты косоглазое чмо! — безапелляционно заявил Шеп.

Не в силах сопротивляться старшему, Генри наконец выпустил из рук дробовик и послушно принял двустволку. Очевидно, ему не хотелось менять восемь патронов в магазине на два выстрела и скоропостижную смерть, однако против правды идти он тоже не мог.

— Прикрывай со спины!

Шеп обошел младшего и переступил порог закусочной. Генри поплелся следом, нервно вцепившись в двустволку как в спасительную веревку в открытом океане.

Вместе они медленно погрузились в темноту здания, и Шеп, придерживая дробовик одной рукой, сунул вторую в карман, вытянув отобранный у разведчика новенький фонарь.

— Н-надо найти деда… — пробормотал из-за спины Генри.

— Он еще не настолько оглох, чтобы не услышать выстрелы, — шикнул в ответ Шеп. — Заткнись, не мешай.

Щелкнул переключатель. Широкий луч фонаря разогнал мрак, и оба на мгновение болезненно прищурились, непривычные к столь яркому свету.

— Гляди в оба, — шепнул напарнику Шеп.

Он уже приготовился снова затыкать болтливого паренька, но подозрительная тишина позади заставила его без промедления метнуться в сторону и прыгнуть за здоровую металлическую плиту.

Шмяк!

Двустволка выплюнула из себя пучок дроби, что врезался глубоко в обсыпавшуюся плитку.

— Говенный трус!

Шеп с криком высунулся из-за угла и выстрелил в ответ.

Генри взвыл сквозь заткнутый ладонью рот. Дробь пробила ему брюхо, затерявшись где-то в кишках, и парень, разбрызгивая на пол кровь, выпустил наконец двустволку, после чего рухнул вниз. С жалобным мычанием он схватился за живот, пытаясь заткнуть рану, однако спустя мгновение вдруг затрясся и окончательно замолк, то ли грохнувшись в обморок, то ли сдохнув.

Темный силуэт позади него быстро присел, вытащил из тела нож и потянулся к двустволке, однако Шеп успел передернуть цевье и снова выстрелил.

Услышав звук перезарядки, разведчик тут же скрылся в темноте, и очередной выстрел угодил в молоко.

— Твою мать, твою мать… — испуганно промямлил Шеп. — Где этот гребаный дед? Какого хрена мы не можем грохнуть одного мозгляка?

Он снова выглянул. Дверь наружу слегка покачивалась, показывая, куда делся нападавший, и Шеп тут же в полуприседе перебежал к двери в зал и слегка приоткрыл ее дулом ружья.

Снова наступила тишина. Он услышал, как хрипит тихо Генри.

«Жив еще, кретин, — мелькнуло в голове. — Жив, но осталось недолго. С такими ранами не живут, нет. Хреново».

Шеп в нерешительности замер. Сердце в груди колотилось как никогда, и от нервов начинало подташнивать. Все произошло быстро, слишком быстро, и вот он уже остался один.

На старика надеяться не стоило. Не даром он дожил до своих лет в разваливающемся мире. При любой опасности он первым даст стрекача. Ну, либо его уже грохнули, и жалкий седой труп со спущенными штанами валяется где-нибудь за углом.

— Ну уж нет. Так просто меня не возьмешь, — продолжал он шептать самому себе, чтобы успокоиться. — Чтобы какой-то малец заставил меня трястись от страха? Я и не из такого дерьма выбирался!

Да, он пережил многое. Впрочем, никогда он не был один, и рядом всегда держал кого-нибудь, кем можно было прикрыться. Шеп придерживался этого правила еще до того, как начали подниматься Тени.

Кстати, о Тенях…

Шеп прислушался. Дыхание Генри оборвалось совершенно некстати, и мужчина поторопился вернуться обратно, чтобы глянуть, что происходило с телом его бывшего напарника.

— Вот скотина… Не мог продержаться еще немного?

Труп Генри лежал на прежнем месте. Кровь из него уже не шла, что говорило об остановившемся сердце, и реакция не заставила себя ждать.

Из трещин в полу донеслось едва различимое шипение. В свете выроненного фонаря из-под земли начали подниматься вверх тонкие струйки густого черного дыма, что неестественно принялся стекаться к еще теплому телу, подрагивая и изгибаясь словно жадные скрюченные пальцы самого Сатаны.

— Сука, — снова выругался Шеп.

Прицелившись, он выстрелил.

Башку в шапке разнесло в клочья как переспелый арбуз. Дым вздрогнул и тут же рассеялся, втянувшись обратно в трещины.

Теперь ему ничего не оставалось, кроме как отсюда выбираться, и мужчина, сгорбившись и втянув в плечи голову, пробежал мимо бездыханного трупа обратно к выходу.

«В конце концов, не может же он быть везде, верно?» — подумал он и аккуратно выглянул наружу.

Чисто. И немого на месте не было.

«Уже поднялся? Ну и хрен с ним, теперь не моя проблема».

Шеп глянул за спину и вернулся на кухню. Он беззвучно уселся в углу под стойкой и выставил перед собой дробовик, направив его в сторону задней двери. Позиция была не завидная, но так он хотя бы имел шанс отбиться, если кто-то сунется ближе. Кроме того, вряд ли кто-то сможет незаметно подобраться к нему со спины.

Он замолчал, пытаясь успокоить сердцебиение.

От царившей вокруг тишины гудело в ушах, и внизу живота все крутило от переизбытка адреналина.

Внезапно где-то снаружи зашумело. Что-то тяжелое врезалось в стену, знакомо завизжала свинья, а следом раздался громкий мужской крик, который тут же резко оборвался.

— Надеюсь, ты сдохнешь, — от всей души пожелал разведчику Шеп и тут же кинулся прочь из закусочной.

Он не собирался оставаться здесь ни секундой дольше. Плевать на личные счеты, своя шкура была ему куда дороже какой-то гордости. Поэтому он выскочил наружу, подхватил с тележки пару мешков с последними припасами и на всей доступной его закостенелому телу скорости ломанулся в сторону соседних пятиэтажек, где его не найдет потом никакая собака.

Он бежал и бежал. Покошенное здание закусочной за спиной неспешно удалялось. Подошвы ботинок тихо стучали по разбитому асфальту.

Раздался выстрел. Потом еще два следом.

Шеп мельком оглянулся и едва не упал: высокая фигура во всем черном стояла прямо у задней двери, а в ногах у нее валялась мертвая здоровая туша немого.

— Тупые ублюдки! Почему вы такие бесполезные!

Он бросил тяжелые мешки и ускорился, но прекрасно знал, что деваться теперь было некуда. Рядом не было ни единого укрытия, способного спасти его жалкую задницу.

Топ-топ-топ…

Асфальт закончился, и под ногами пошла покрытая трещинами сухая земля, лишенная всякой растительности.

Мужчина снова оглянулся.

Небеса расчертила алая молния, и глазок оптического прицела жадно блеснул краснотой. А затем…