На походной плитке кипела лапша, поднимая в прохладный вечерний воздух густой белый столп пара, от которого на всю крышу распространялся едкий запах приправ из пакетика.
— Господи, как ты жрешь это дерьмо? — спросила Марта, наблюдая со стороны за кислотного цвета варевом в маленькой кастрюльке.
Макс помешал лапшу вилкой и пожал плечами.
— Иногда хочется предаться воспоминаниям.
— И что за воспоминания у тебя такие дрянные, что для них надо жрать дешевую лапшу быстрого приготовления на крыше гребаной многоэтажки?
— Разные, — ответил он тоном, не терпящим дальнейших вопросов, и сменил тему. — Лучше скажи, я правда могу спокойно пользоваться этой крышей, когда мне захочется?
Марта отошла подальше и плюхнулась на тяжелый жестяной стул, принявшись курить свои не менее вонючие дешевые сигареты.
— Правда, правда. Пришлось, конечно, поспорить с одной брюзжащей старушенцией, но мы довольно быстро сошлись на цене.
— За деньги можно купить что угодно, а? — хмыкнул Макс.
— Хрен там. Ты что, не знаешь про их сбережения? — Марта закинула ногу на ногу и выпустила струйку дыма. — Выглядят как божьи одуванчики и жалуются, что пенсий не хватает ни на что. А как новости ни глянь, сливают мошенникам миллионы. Ах, к черту. В общем, сошлись на том, что я отмажу ее драгоценного внучка от армии.
Юноша выключил плитку, взялся за ручки прихватками и переставил кастрюльку на такой же стул.
— А ты что, такое можешь?
— Ха-х! — она хохотнула. — Хрен там. Так что аренда крыши ограниченная, до следующего призыва.
— Кармы не боишься?
— В задницу твою карму, ее в карман не положишь. И разбираться не пойдет, оштрафуют же, что сдала ключи чужим людям и разрешила пользоваться крышей.
Макс покачал головой.
— Кстати, как там с Разломом? Разобрались?
— Куда ж они денутся. Соорудили лагерь, выставили охрану. Вроде даже умудрились договориться с какими-то местными. Говорят, хорошие перспективы. Мол, если не удастся понять, из-за чего вся эта чертовщина с мирами происходит, то хотя бы изучат сверхъестественную составляющую Катастроф. А там недалеко и до перерождений ваших и Разломов. Глядишь, больше не надо будет тебе шкурой рисковать.
— Это хорошо, — пробормотал Макс и принялся за еду.
Марта поморщилась при виде того, как он с наслаждением поглощает лапшу, наматывая ее на вилку, и поднялась на ноги.
— Насчет записи… — начала она и тут же запнулась.
Прочистив горло, Марта неуклюже прошла к краю крыши и с опаской глянула вниз, где на четырнадцать этажей вниз располагалась широкая асфальтированная дорога.
— Так что там насчет записи? — переспросил юноша, не дождавшись продолжения.
Марта затушила сигарету о кирпичи и выкинула окурок.
— Нет, ничего… — она устало вздохнула. — Просто беспокоюсь, что мой подопечный вот-вот слетит с катушек. Ничего нового.
Макс на секунду оторвался от лапши. Глянул, прищурившись, на ее спину в черной кожаной куртке и продолжил есть.
— Я не умру, — коротко бросил он.
— Откуда такая уверенность?
— Просто знаю.
Он замолчал. Марта тоже ничего не говорила. Прошлась вдоль крыши, наблюдая за плывущими вдалеке облаками, а когда неловкое молчание стало действовать на нервы, что-то пробормотала о делах и торопливо ретировалась, так и не притронувшись к купленному пиву.
Макс не обратил на нее внимания. Он неспешно доел остатки и выпил залпом горячий бульон, от которого в желудке тут же разгорелся пожар, после чего убрал кастрюлю с плиткой в пластиковый пакет и с облегчением откинулся на спинку стула.
Одинокая луна месяцем застыла на сумрачном небосводе. Серебряные звезды едва поблескивали, складываясь в знакомые из детства созвездия.
Где-то в кармане щелкали тихо часы на ключах, отсчитывая секунды.
Он печально улыбнулся.
И правда, ничего нового.
Конец