Токсичные желания

12

ЭБИГЕЙЛ

Одно хорошо в музыке — когда она поражает тебя, ты не чувствуешь боли.

— Боб Марли

Я начала расхаживать взад-вперед, решаясь позвонить ему. Примерно через десять минут раздумий я решила этого не делать.

Но что, если он в беде? Я глубоко вздыхаю, плюхаюсь на кровать лицом вниз и кричу в подушку.

Удивительно, но эта небольшая вспышка заставила меня почувствовать себя лучше, поэтому я взяла свой телефон и написала ему ответное сообщение.

Я: Привет, я ужинала со своими родителями. Что случилось?

Я стараюсь казаться спокойной и собранной, хотя сейчас я совсем не такая. Через несколько секунд он отвечает.

Блейк: Эбс. Слава Богу. Давай встретимся. Мне нужно тебя увидеть.

Я смотрю на часы, уже 7 часов вечера.

Я: Ты же знаешь, у меня нет машины.

Блейк: О да, я приеду к тебе

Я: Прямо сейчас?

Блейк: Нет, я могу прийти в наше обычное время. Мне нужно немного токсинов в моих венах. Мое сладкое, токсичное желание.

О чем он говорит? Я терпеть не могла, когда он говорил загадками. Чтобы вернуть разговор в нужное русло, я напечатала другое сообщение.

Я: О какой услуге шла речь? Или она больше не нужна?

Блейк: Нет, нужна. У тебя случайно нет с собой шестидесяти долларов? Я верну тебе деньги, обещаю.

Мое сердце замирает, когда я понимаю, почему он взрывал мой телефон, и я не удивлена. Я читала об этом, когда гуглила о привычках наркоманов и завела себя в кроличью нору, когда однажды ночью не могла уснуть. Наркоманы обычно впадают в рецидив, и когда это происходит, они начинают просить денег, а когда людям надоедает раздавать им подачки, они начинают их воровать.

Я: У меня нет с собой таких денег, Блейк. Зачем они тебе?

Я скопила немного денег со всех подарков на день рождения и карманных денег, которые у меня сохранились. Я умела экономить деньги, в основном потому, что хотела как можно скорее убраться из родительского дома. Мне было все равно, что было на первом месте — колледж или собственное жилье.

Блейк: Неважно, это не твоя проблема. Я приду к тебе в 11:11.

Он вел себя так странно, и поскольку в последнее время мы не часто общалась, я не была уверена, из-за наркотиков ли это или у него проблемы.

Решив не беспокоиться об этом, пока не увижу его, я отправляю ему простое сообщение: «Хорошо» и жду до одиннадцати вечера.

— Адали, — шепчу я сестре на ухо. Я легонько встряхиваю ее. — Эй, — говорю я снова.

Она слегка постанывает, переворачиваясь.

— Что? — она трет глаза. — Что случилось?

— Где ключи? Мне нужно одолжить машину.

Она смотрит на часы.

— Сейчас 11:30 вечера. На кой черт тебе понадобилась машина?

— Адали, пожалуйста, это Блейк. Что-то не так. Он должен был быть здесь сорок минут назад, но он не отвечает. Пожалуйста.

— О Боже, ты же не собираешься преследовать его, правда?

— Нет, все не так.

— Иди спать. Я уверена, что он с другой девушкой. Не выставляй себя еще более жалкой, появляясь в то время, как он, вероятно, трахает ее прямо сейчас.

— Адали, — я чувствую, как пульсируют вены у меня на затылке, когда гнев проникает сквозь меня до глубины души. Чем дольше я спорю, тем больше времени теряю, а мне все равно нужно ехать к нему домой, что займет одиннадцать минут, если я буду ехать быстро. — Я серьезно. Он в беде. Я это чувствую.

Она закатывает глаза. И указывает на комод.

— Под моей бейсболкой.

— Спасибо, — я спрыгиваю с лестницы и быстро хватаю их.

— Не говори потом, что я тебя не предупреждала, — говорит она, когда я выскальзываю из окна, слегка закрываю его, прежде чем броситься к машине и поехать к дому Блейка.

Когда я подъезжаю к его дому, уже почти полночь. Его машина стоит на подъездной дорожке и все еще заведена.

Что за черт?

Мой желудок скрутило, а дыхание участилось. Может быть, он с другой девушкой. Паркуя машину, я размышляю, не стоит ли мне вернуться домой. Мне невыносимо видеть, как другая девушка скачет на его члене, не тогда, когда мои эмоции и так на пределе. Я пытаюсь заглянуть в окна, чтобы увидеть какое-нибудь движение или еще одну голову, но не могу. Машина не раскачивается и не движется, так что он явно один.

— Ладно, ничего не выйдет, — говорю я себе. Я открываю свою дверь и подхожу к его машине. Когда я смотрю в окно, Блейк в отключке.

— Чертовски здорово. — Я качаю головой и ухожу, но беспокойство заставляет меня оглянуться через плечо. Возвращаясь к его машине, я стучу в водительское стекло.

— Блейк, — говорю я негромко. Затем я попыталась открыть дверь, но она была заперта. — Блейк, эй, — я стучу в окно громче. — Блейк! — Я кричу и начинаю так сильно колотить в окно, что, кажется, могу его разбить. Меня охватывает паника, и мои руки становятся липкими, а сердце колотится со скоростью мили в минуту. Я почти теряю сознание от ошеломляющих мыслей и возможностей того, почему он не просыпается. Он не двигается. Он даже не вздрагивает.

— О боже, о боже. Нет, нет, нет. — Я снова стучу по окну, умоляя разбить его кулаком. Я снова пытаюсь открыть дверь, надеясь, что на этот раз она чудесным образом откроется. Этого не происходит. Мои ладони болят от того, как сильно я колотила в его окно.

— Черт! — Я кричу, пиная дверь. Я оглядываюсь и начинаю искать камень — что угодно, чтобы посмотреть, смогу ли я разбить окно. Я начинаю осматривать землю, когда вижу прекрасный ландшафт у подъезда соседа. Быстро подбегаю к нему, хватаю огромный камень и бегу обратно к машине.

— Ну же, пожалуйста, будь достаточно большим, чтобы разбить. — Я подбегаю к пассажирскому сиденью и молюсь, пока отрабатываю несколько бросков, чтобы убедиться, что не промахнусь мимо окна или не ударю его голову и не сделаю все еще хуже. Когда я чувствую достаточную уверенность в том, что все получиться, я прицеливаюсь и бросаю. Повсюду разлетается стекло, и я возношу хвалу богам, прежде чем подбежать к его машине и отпереть двери изнутри. Стекло лежит на сиденье и повсюду, но мне уже все равно, когда я сажусь на сиденье. Адреналин подскочил так сильно, что я чувствовала, как пульсируют вены у меня на голове. Кроме этого, я ничего не чувствовала. Единственное, что я заметила, был Блейк. Он — все, что я могла видеть

— Блейк, проснись. Мне нужно, чтобы ты проснулся. — Я продолжаю легонько хлопать его по щекам. — Блейк, — я слегка дергаю его. — Блейк, пожалуйста. — Мой голос срывается, появляются слезы, и одна из них скатывается по моему лицу. — Блейк, пожалуйста, — говорю я в темноту.

Я проверяю пульс на его шее, затем на запястьях, три раза, и когда паника начинает утихать, меня охватывает ужас, и я достаю телефон из заднего кармана и набираю 911.

— Это 911, что у вас случилось?

— Да, эээ, — мой голос срывается, и я сдерживаю всхлип, чтобы иметь возможность говорить. Мой разум мчится со скоростью миллион миль в час. — Я только что проверила своего друга, и он не дышит. Он не просыпается. Он н...

— Хорошо, мэм, мне нужно задать Вам несколько вопросов, чтобы мы могли помочь вашему другу как можно скорее. Вы можете ответить на них мне?

— Да-а, — говорю я, когда слеза медленно скатывается по моей щеке.

Мне начинают задавать кучу вопросов, но в моей голове все расплывается, когда я смотрю на лицо Блейка. Он выглядит таким бледным, как будто уже превратился в привидение. Его голова наклонена набок, и под этим углом кажется, что он спит, но почему-то я знаю, что он не проснется в ближайшее время. После того, как служба спасения повесила трубку, я положила телефон обратно в карман и стала искать что-нибудь, что могло бы подсказать мне, что он мог принять, в надежде надеесь, что это не так, и, может быть, еще не слишком поздно, и скорая сможет оживить его сердце, или, возможно, они смогут просто промыть ему желудок, и он будет в порядке. Я опускаю взгляд и вижу, что он все еще держит телефон в руке. Было похоже, что он собирался кому-то позвонить. Я потянулась за телефоном и взяла его в руку. От этого движения телефон загорелся, и мое сердце чуть не остановилось, когда я увидела, кому он отправлял сообщение.

11:11 вечера. Блейк: Эбс, я бы хотел, чтобы это был не я. Я бы хотел, чтобы мне не приходилось бороться с этим демоном, которого я ношу внутри. Если я смогу получить один поцелуй, всего один, последний поцелуй, может быть, твой сладкий яд заставит боль исчезнуть вместо того, чтобы....

Слезы потекли по моему лицу, когда я снова и снова перечитывала неотправленное сообщение, написанное мне, пока слезы не затуманили мое зрение.

— Мэм, — раздается голос позади меня, и я вздрагиваю, роняя телефон на пол. Они открывают дверь машины.

— Это Блейк? — Спрашивает один из парамедиков.

— Да. — Я с трудом поднимаюсь на ноги, давя на битое стекло подо мной, пока они выносят его из машины и укладывают на каталку.

— Мы, мы… — пытаясь подобрать слова, я перехожу к сути и говорю им, что им нужно проверить. — Я... я думаю, он что-то принял. Я проверила его пульс перед вашим приходом. Он не дышал, и я... — Чья-то рука ложится мне на плечо, заставляя меня посмотреть на мужчину, стоящего передо мной.

— Все в порядке, мэм. Вы были с ним, когда он употреблял?

— Нет, нет. Мы должны были встретиться, и... — Мои мысли блуждают, когда я думаю о том, насколько по-другому все могло бы быть, если бы я добралась до него раньше. Меня тут же пронзает боль, как будто молния обрушилась на меня, чтобы наказать за мои грехи. Это моя вина. Мне следовало прийти раньше. Я такая же, как моя мама, беспечная. Эгоистичная.

— Мэм, — мужской голос возвращает меня к ужасной реальности, в которой я нахожусь, когда я чувствую, что начинает накрапывать дождик. — Мэм, вы что-нибудь принимали?

— Нет, нет. Я этого не делала. Мы должны были встретиться, и когда он опоздал, я села в машину и приехала к нему домой, чтобы проверить, как он. Его машина все еще стояла на подъездной дорожке, и я видела, что он потерял сознание и не просыпался. Он не двигался. Он не...

Дрожа, я чувствую, что мои слова выходят дрожащими и короткими, поскольку мое главное внимание сосредоточено на том, чтобы дышать и стараться не думать о Блейке, который безжизненно лежит в своей машине. Крошечные капли дождя падают мне на лицо, и я в каком-то смысле благодарна, потому что чувствую, что теперь могу позволить слезам течь свободно. Как будто бог говорит мне идти вперед и выпустить это наружу.

— Все в порядке, мэм. Все будет хорошо. Мы сейчас отвезем его в больницу.

Я оборачиваюсь и вижу, как парамедик закрывает заднюю дверь машины скорой помощи.

— Подождите, я хочу пойти с ним.

— Нет, извините, мэм, вам нельзя. Только его родителям.

У него нет родителей. Мне хочется закричать.

— Пожалуйста, я его друг. Он бы хотел, чтобы я была там.

— Я понимаю, но мы должны связаться с его родителями и сообщить им, что делаем все возможное, чтобы вернуть его.

Вернуть его?

При этих словах мир замолкает, и мне кажется, что я вижу его, но все это как в тумане, а в ушах звенят приглушенные звуки. Я чувствую, как капли дождя набирают скорость, пока я стою там, пытаясь осознать реальность происходящего. Реальность того, что моего друга увозят на машине скорой помощи.

Я чувствую, как чья-то рука сжимает мое плечо, но не двигаюсь. Я стою на подъездной дорожке, и красные огни исчезают из моего периферийного зрения. Шум стихает, и я слышу только стук капель дождя и песню, играющую в машине Блейка.