Толян и его команда

Глава 13

Пока хулиганы наводили порядок, я привел в комнату девушек. Инна идти не хотела, но я желал устроить очную ставку.

— Ну, и зачем ты его звала, и адрес мой дала? — спросила злая Моклик, увидев письмо соседки по комнате своему суженному в Москву.

— Это был порыв слабости, и это наша общая комната! — попыталась оправдаться малолетка.

— Ну, вот дети пошли, а? — спросила меня моя ровесница Ира. — В пятнадцать лет! Я девушка ещё!

Я и сам в этом теле девственность потерял в пятнадцать лет, но состроил понимающую физиономию.

— Значит так! Я уже позвонила её папе, и лучше бы вам, ребята, исчезнуть, он сказал, что завтра прилетит в Красноярск! — зло сказала девственница.

При слове «папа» незадачливый художник стал вертеть башкой, пытаясь понять, как бы ему сбежать поскорее отсюда. Амбалы, его друзья, или не в курсе разборок или ещё не протрезвели.

— С тобой понятно, кто ты и зачем тут, а это кто? Волшебники? — спросил я, указывая на парней.

— В гостинице живем вместе, они борцы, я их попросил со мной поехать, — буркнул художник.

— Тут просто место мало, были бы мы на свободном пространстве, и не такие бухие, — почесывая побитую морду, оправдывался одни из борцов.

— Ага, ещё хорошо бы, чтобы вас не двое было, а пятеро, и я был связанный! — заржал я. — И не мечтай. Мало того, я вот узнаю откуда вы, и стукану вашему тренеру. Мол, вы за бутылку водки продаётесь.

С презрением на меня, как на потенциального стукача, посмотрели все, кроме Моклик. Та сама такая же.

Дверь неожиданно открывается и показывается первокурсник, член комитета комсомола школы Женька Денисенко. А ещё он сын второго секретаря горкома ВЛКСМ. Вид парень имеет боевой, но, завидя обстановку, расслабляется.

— Ира, кто тебе нахамил? — спрашивает он и добавляет мне: — Привет, шеф.

— Виделись, да и тут уже всё в норме, а ты чего пришёл? Заступаться? — сказал я.

— Ага! Женька, Лапшин? А ты чего тут? — обратился он к говорливому борцу.

Я вспомнил, что Денисенко ещё и КМС по борьбе, несмотря на свои пятнадцать, или уже шестнадцать, лет.

— Жень, веришь, нет, тупанули с Толиком, сосед предложил нам стол в ресторане оплатить, если с ним поедем, мол, общага чужая, вдруг побьют, мы и повелись, — узнал Денисенко пострадавший.

— И ведь не зря боялся ваш сосед, — язвительно выдала Инна.

Отошла уже. Тьфу, вот девки молодые, безбашенные.

Вывожу всю гоп-компанию за вахту и осуждающе говорю Митричу, который сегодня на дежурстве, что пропускать таких нельзя.

— Первой раз вижу их, может, отходил, — не отрывая глаз от книжки, индифферентно сообщает пенсионер.

В комнате меня ждала виноватая Сашка, которую, впрочем, я успокоил сразу. Мне с ней детей не крестить. Рассказываю Бейбуту, как загасил троих и вижу, как завидует парень.

А папа Инны действительно прилетел на следующий день. Меня вызвали сразу после уроков к Киму, я уже опаздывал на тренировку, а потом собирался ехать к Людмиле, но решил всё-таки сходить.

— Вот и наш герой, комсорг, кстати, — радушно встречает меня директор в кабинете.

Кроме него там сидит ещё не старый дядя в отличной физической форме, никакого пуза, а мышцы видны и под пиджаком. Лицо волевое, похож на прибалта.

— Янис Андреевич Балодис, — представился дядька.

— Декан высшей комсомольской школы в Москве и отец Инны Янисовны, — торопливо добавил Ким.

— Быстро вы приехали, но угрозу мы пресекли местными силами, да и Инна под присмотром надёжной девушки, считай моя правая рука в комсомольском комитете школы. Инна тоже там же, и на хорошем счету, — жму крепкую руку я.

Отцу явно понравились слова про дочку, а я пожалел мужика. Переходный возраст и все такое, по своим детям знаю.

— Спасибо, Анатолий, был бы этот казанова совершеннолетним, посадил бы уже давно. Закрутил голову дочке, и как только адрес узнал её? — с досадой произнёс Янис. — И Ирине вашей за присмотр надо бы спасибо сказать, — обратился он к Киму.

«А папа про письмо дочкино не в курсе. Не сказали ему, ну и я не буду» — подумал я.

— У нас так просто не похулиганишь, эти проскользнули, когда вахтер отлучился, а так никого не пускают, — легко сдал Митрича я.

— Воспитатели в школе есть, вот вчера вроде бы дежурство у Александры было? — прищурил глаз директор.

— Она мне и доложила о хулиганах, — соврал я, прикрывая любовницу.

— Ты после школы куда собираешься? — спросил гость.

— Думаю в армию, я ведь в девятнадцать лет школу закончу. Я в сборной СССР по боксу от общества «Динамо», поэтому служить буду в спортроте внутренних войск, — высказал я одну из возможных веток развития будущей своей жизни.

— Это хорошо! Но в нашем вузе со следующего года будет действовать военная кафедра, а ты, я знаю, в бюро горкома ВЛКСМ состоишь, награждён высшей комсомольской наградой — поступишь легко. Будешь офицером после окончания, — забросил наживку Янис.

А это стоящее предложение, в 87-м поступлю, через четыре года Союз развалится, я уже на пятом курсе буду. Полгода — и я имею высшее образование, ну и связи кое-какие. Тоже вариант! Хотя основной упор я делаю на совместный бизнес с профсоюзным лидером Яном Северином. Не кинул бы только. Стоп, вроде мне говорили, что в высшей комсомольской школе четыре года учатся. Ещё лучше.

— А где вы находитесь и какие у вас факультеты? — спросил я.

— В Перовском районе на улице Юности, — говорит Янис. — Факультеты разные, не все вам подходят, но выбор есть.

— А если я буду коммунистом, ну или кандидатом, это не помешает мне поступить? — спросил я.

Янис бросил удивлённый взгляд на Кима и, поймав утвердительный кивок, сказал:

— Неожиданно. Нет, не помешает. В ВЛКСМ много коммунистов на ответственных должностях. Например, первый секретарь ВЛКСМ СССР Мишин, не сочтите за хвастовство, нам один и тот же человек рекомендации в партию давал в 66-м году, — ответил Янис.

— В нашем крае очень много выпускников ВКШ, — сказал Ким. — Например, Перепелкин Владимир Сергеевич, второй секретарь горкома ВЛКСМ, Коновалов — зав организационного отдела в крайкоме ВЛКСМ.

— Богдан Хаврун, зав отделом студенческой молодёжи, Тома Илькевич была зав отделом агитации и пропаганды, сейчас её Комлев сменил, ты с ним работаешь. Валя Иванова — секретарь крайкома комсомола по работе с учащейся молодежью, у неё ещё сестра младшая в горкоме ВЛКСМ работает, — добавил Янис Андреевич.

«Иванова, мой недруг, имеет сестру на такой должности в крайкоме? А вообще, целая мафия у них тут из своих людей», — принял к сведению я.

— Интересное предложение, спасибо, — благодарю я, и меня отпускают.

В самом деле годный вариант. Дело в том, что сейчас в СССР нет свободной информации о военных кафедрах — где они есть, где нет, где откроют. Ни в одном справочнике. Точно знаю только про военку в МФТИ. Надо подумать. Хорошее место пересидеть до развала СССР. Но я однозначно решил посоветоваться насчет вступления в партию с Шениным. Он ко мне неплохо относится, и врать не станет, расскажет все плюсы и минусы. Шенин — первый секретарь Хакасского обкома КПСС, и я совершенно случайно узнал, что он сейчас в Красноярске.

— Ну, что там? — встретили пострадавшие вчера девочки меня на выходе из кабинета.

И Ира, и Инна выглядели взволнованными.

— Идём за мной, — тяну за руку Иру в кабинет и, дождавшись разрешения войти после стука, представляю Янису Ирину.

Выйдя из кабинета, увидел два требовательных глаза.

— А я? — спрашивает Инна.

— Тебя, наверное, отправят ещё куда подальше, в Анадырь, например, — пошутил я.

— Не хочу в эту дырь! — насупился ребёнок.

«И что в ней нашёл художник? Скелетик ходячий!» — подумал я.

— Тогда думай над своим поведением, я сказал, что на тебя жалоб нет, что в комитете комсомола школы работаешь, — решил подбодрить девушку я.

Иду на тренировку, а попутно звоню из автомата своему приятелю Борису. Он сегодня дома, болеет уже три дня.

— Шенин, а зачем он тебе? — спрашивает тот.

— Борь, неважно, поговорить хочу! Поможешь его найти? — прошу я.

— Хорошо, часа через два набери, — соглашается Борис.

Борька — парень крученый, много знает, думаю, поможет.

После тренировки пришлось принять душ, ведь мне ещё ехать к Людмиле, и на улице приличный морозец — надо обсохнуть, поэтому Борису удалось позвонить значительно позже, чем через два часа.

— Записывай номер телефона в гостинице, — говорит тот.

— Тут же на последнюю двушку звоню по этому номеру и попадаю на моего старшего товарища.

— Олег Семенович, я посоветоваться хочу, мне тут в партию предложили вступить, — сказал я, после взаимных приветствий.

— Если нужна рекомендация — дам, — говорит он.

— Ну и вообще, поговорить бы, — напрашиваюсь на встречу я.

— Завтра часиков в семь приезжай в гостиницу «Красноярск», я рано завтракаю, заодно и поговорим, — соглашается Шенин.

Утром в семь утра я как штык в фойе гостиницы. Ждал недолго, Олег Семенович и какой-то бородатый мужик, как мне представили, геолог, спустились вниз, о чем-то споря на ходу. Идём в ресторан, я заказываю только чай, хотя меня очень хотели угостить, мол, студент, школьник, откуда у такого деньги? Три раза «ха». Есть деньги у меня как раз, куда деть не знаю.

— Ну, предложение хорошее, редкое очень, но по твоим заслугам подходящее, и два рекомендателя у тебя есть, но есть один момент, — сказал Олег Семенович после пары общих фраз.

— И какой? — задаю вопрос я, ибо от меня его ждут.

— Я тут уточнил, идея эта Вали Ивановой изначально была, а она на тебя, возможно, имеет зуб. Помнишь девушку из орггруппы, которую ты её выгнал? Это сестра Вали.

— Ну, а в чем минусы? Это же такая честь, — спросил я, заметив, как хмыкнул бородач.

— У тебя на комсомольской работе все получается хорошо, есть возможность пройти все ступени, начиная с комсорга школы, в партию всегда успеешь вступить. Если вступишь сейчас, будет трудно, все к тебе будут относиться как к подростку, знаю, голова у тебя варит, но сложности будут именно в этом. Взрослые коммунисты со стажем и ты — не пойми кто, которому и двадцати лет нет. Серьёзные вещи не поручат, серьёзно относиться не станут, да ещё и развиваться тебе некуда будет. Люди там по десять лет сидят на одном уровне должностей, а то и всю жизнь. В комсомоле таких трудностей не будет, да ты молодой, но таких там много. Скорее всего, Вера хочет убрать помеху для своей сестры в виде тебя из горкома, — выложил расклад Олег Семенович.

Сижу, пью чай, думаю.

— Спасибо, время ещё есть подумать, — встаю я для прощания и, не удержавшись, спрашиваю: — А о чем вы спорили?

— Да золото в Чазы Голе нашли, но добывать невыгодно, — махнул рукой геолог.

Обидно, я весь расклад по этому месторождению знаю как свои пять пальцев, как-никак это один из моих последних объектов, но как сказать? Лучше промолчу.