Толян и его команда

Глава 33

А может так и лучше, без лишних глаз, глядишь, и коктейля выпью. Вшестером едем на двух машинах. В ресторане (или кафе это?) многолюдно, несмотря на поздний час, и в основном там одна молодёжь. Сам ресторан расположен в пристройке к жилому дому. Заходим. Я оценивающе оглядываю помещение. Высокие потолки, колонны с лепниной, паркетный пол, волнистые потоки штор. Нас усаживают за резервированный специально для нас столик в углу, единственный свободный. Официантов нет — только стойка с раздачей. Скатерти и столовое серебро тут тоже не полагаются по статусу заведения. Но посетители были в пиджаках и туфлях, хлеб на тарелках — под крахмальными салфетками, а в зале — модная легкая дюралюминиевая мебель. Открываю меню, там немало блюд из рыбы северных пород: уха по-норильски, рыба «Элден», фаршированная рыба. А еще рыбные котлеты, тефтели, биточки, рыба жареная, отварная, запеченная на сковородке. Вот только сугудая в меню не нахожу — сырая рыба не проходит по санитарным нормам. Настоящий бар с двумя стойками, высокими барными стульями и мягкой мебелью. Играет живой оркестр и вообще обстановка была пафосная.

— Нравится? — спрашивает девушка из театра, — вот не успели её представить нам, а ехала она не со мной в машине.

На вид лет двадцать ей, метиска, стройная и красивая какой-то несоветской красотой.

— Выглядит необычно и очень стильно, даже в Венгрии в ресторанах хуже обстановка! — не упускаю момента похвастаться поездкой за рубеж я.

— Я Огдо! — представляется для нас девушка, оба наших взрослых спутника отошли, очевидно, для того, чтобы сделать заказ.

— Огдо? — удивился я.

— Я долганка по маме, — поясняет метиска.

Возвращается Юрий Николаевич, а вскоре появляется бармен с подносом. Выглядит бармен модно — высокий, в дымчатых очках, одет в двубортный пиджак. Йонас его зовут, я уже знаю. Принёс нам шесть бокалов с коктейлями.

— Две «кровавые Мери», и остальные фирменные, — сказал он, расставляя бокалы. — Есть ещё кофе по-восточному, по-турецки, черный кофе, кофе с молоком, с коньяком, с мороженым и наш фирменный кофе — «удовольствие».

— Я хочу удовольствие! — заказала кофе с двусмысленным названием долганка.

Сашка даже поперхнулся своим напитком.

— Мне с мороженым, — невозмутимо произносит Бейбут.

— Друзья, я сделаю всё, а вы сами к бару подойдите минут через десять, — вежливо сказал Ионас и удалился.

Небольшая доза алкоголя была кстати, дальше мы уже общались без стеснения, я рассказывал про чемпионат страны и про новую идею МЖК, Бейбут делился информацией о рецептах приготовления национальных казахских блюд. Огдо повествовала о своих театральных делах — оказывается, в Норильске в следующем году будет построено новое здание театра. Один Сашка помалкивал в присутствии старшего по званию. В бар я сгонял аж три раза, поднимая с каждой ходкой себе настроение. Пока никто не видел, заказывал себе коктейль — днюха как-никак. Через час, перекусив и заплатив за все, взрослые дяди ушли, и мы остались вчетвером. Тут Сашка расслабился и пригласил миниатюрную актрису на танец. А я уже рассчитывал, что это мне девушку подогнали. Нет, у Огды тоже симпатия к Саньку сквозит. Что ж, оглядываю местную молодежь вокруг на предмет свободной хорошенькой девушки. Внимание привлекает кареглазая шатенка через два столика. Там сидят две девушки, но вторая откровенно некрасива. Вообще, в их компании шестеро человек, но два парня пригласили двух девчонок, и стулья за столом временно освободились.

— Позвольте угостить вас, — подхожу я к их столику с двумя бокалами в руках.

— Ой, спасибо, — шустрая страшилка выдернула у меня из рук один фужер, который я себе нёс!

Думал выпить вместе с кареглазой. Ну, тут уже делать нечего, отдаю второй бокал выбранной красавице. А она хороша — короткая прическа её не портит, а наоборот выгодно отличает от пышноволосых конкуренток.

Знакомимся, моя — Жанна, не знаю чья шустрая дурнушка — Валентина. Обоим по двадцать три года, все шестеро — одноклассники, отмечают день рожденья подружки, которая сейчас танцует. Рассказываю немного про себя, мол, состою на комсомольской работе и все такое, и, чтобы не казаться малолеткой, умалчиваю о том, что учусь в зоналке.

— А я не комсомолка, — говорит Жанна.

— А что так? — спрашиваю я.

— А не хочу! — тряхнула своим коротким каре она.

«Так бывает», — думаю я и решаюсь рассказать не политкорректный анекдот:

— Когда я был пионером, мне было все по плечу, а теперь я дорос до комсомольца, и мне всё стало по …ую.

Валя смеётся.

— Несмешно, это я тебе как коммунистка говорю, — выдала вдруг Жанна.

М-да, неудачненько вышло, а тут ещё одна из танцующих парочек вернулась за столик.

— Толя! — радостно узнал меня порядком пьяный кавалер.

Это проблема. Я его не знаю, хотя…

— Это от крайкома КПСС человек, к нам приехал! Вот такой парень! — решает мою проблему один из афганцев с сегодняшнего собрания.

— Что-то не похож он на коммуниста, и сам сказал, что он комсомолец, — недовольно произносит Жанна.

Я опять кляну себя за анекдот, расслабился зачем-то.

— Мы завтра идём к вам в горком ВЛКСМ, кстати! Так что, Толя, знакомься, — это заведующая отделом рабочей молодежи Жанна Подоляк! — не замечает холодного её отношения ко мне парень.

Тут подходит и вторая парочка, и я освобождаю место, уйдя с позором к себе за столик. Сашка танцует с Огдой, а Бейбут тихонько спрашивает у меня:

— Что, познакомился? Наверное, в номер ночевать не придёшь?

Я кривлюсь и иду опять в бар. Вернувшись, застаю этого бухого афганца о чём-то беседующим с Бейбутом.

— О, Толя! Ты если с Жанной хотел сблизиться, то это без толку. Она кремень баба, её ничего, кроме работы, не интересует! Если бабу хочешь, вон лучше к Вальке подкати, — советует парень.

— Да как-то уже и не хочется, — отказываюсь от такой чести я.

Уже решаю уйти и думаю, как бы сейчас Саньку от актриски оторвать, как подходит железная Жанна и … приглашает меня на танец.

— Так какие ты ещё анекдоты знаешь? — спрашивает она, держа меня в танце на пионерском расстоянии.

— Понравилась ты мне, решил раз ты не комсомолка, то надо быть с тобой на одной волне, — признаюсь я. — Я же уверен был, что ты по своим убеждениям не комсомолка.

— То есть ради того, чтобы затащить в постель девушку ты на всё готов? — злится Жанна. — А может я по возрасту уже выбыла из ВЛКСМ?

— Не на всё. И по возрасту выйти не могла, вы все одноклассники, значит, вам всем примерно по двадцать три. И я же не просто затащить хотел, а перевоспитать! Потом, — начинаю запутывать Жанну.

Ой, зря она со мной в разговор влезла, сейчас сама виноватой окажется.

— Ты ещё сказала так определённо и четко, мол, не хочу в ВЛКСМ. Не выбыла по возрасту и не вступила в партию, а «не хочу»! Вот я и решил спасти твой идеологический облик! — напираю я.

— Как? Затащив в койку? — уже смеется девушка.

— Может план не идеален, кто же знал, что тебя мужчины не интересуют, а важна только работа, — с подвохом говорю я.

— Ну, ты и шустрый! — внезапно поглядела на меня по-новому Жанна. — Интересуют. Нет достойных. Двух слов никто связать не может, а ты вот говорливый.

— То есть шанс есть? — прижимаю к себе Жанну, кладя руки ей на ягодицы.

— Уф-ф-ф. Увидят! — отдирает мои руки коммунистка.

А дыхалка у неё сбилась, и румянец во всё лицо!

— Тут все так танцуют, — показываю глазами на окружающие пары я. — За исключением тех, кто кроме работы ничем не интересуется.

Через десять минут мы уже у неё в квартире, где из живых существ кошка и бабка, которая мирно спит у себя в комнате.

Да, Жанна живет в том же доме, где находится кафе «Лама».

— Ты не думай, я не такая! — через несколько часов тесного общения сказала мне пылкая девушка. — Просто из местных не хочу ни с кем сближаться, а ты уедешь скоро. Идеальный вариант! И любовник хороший, внимательный. Даже не верится, что тебе всего восемнадцать, опыт чувствуется.

— Ты-то откуда знаешь? Если синим чулком тут живешь? — не удержался и спросил я.

— Ха, два раза замужем была и четыре раза на курорт в Крым ездила, — засмеялась, в общем-то нормальная, девчонка.

В доме есть телефон, и пока бабуля спит, я вызываю такси.

Заходя в свой номер, вижу, что Бейбут не один, в комнате обнаруживается молодая сотрудница гостиницы. Бейбут сидит на кровати и лопает омлет на подносе. Там же стоит кружка кофе. А где, кстати, Сашка? Постель не расправлена, как, впрочем, и у меня, а значит это вопрос риторический.

— Здрасьте! Это я защитнику Марины Львовны принесла завтрак! Все девочки только и говорят о том, как благородно он заступился за неё! — улыбается во весь рот деваха. — Я вот мужа теперь только из Казахстана искать буду.

Бейбут на эти слова внимания не обращает, а ест, хотя намек толще некуда! И ведь, проглот, знает, что нас утром в спорткомплексе покормят, а все равно хавает.

— Да я не против. Нашла, значит, слава своего героя, — киваю на поднос я.

— Вы не подумайте, Марина Львовна не пьёт, просто у неё шесть лет назад мужа убили на войне, вот она позволила себе вчера с вашим тренером посидеть. Ваш же старший тоже афганец, — стрекочет гостья.

— А кто муж у неё был? — заинтересовался я.

— Так офицер, погиб в марте восьмидесятого, их дочке уже десять лет, — простодушно рассказывает девушка.

Внезапно мне становится неловко. Блин, вот я мудак. Не только я, конечно, а и все остальные из «союза меча и орала». В первую очередь надо было подумать о тех, кто потерял близких на войне! Сами-то они выжили, пусть у кого чего не хватает, но живы, а вот у дочки погибшего офицера отца уже не будет, разве, что отчим, в лучшем случае. А мы тут расписали льготы — телефоны, отпуска и прочее. Самое главное — чтобы эта команда парней подумала в первую очередь о том, что она может сделать, а не что для неё могут сделать. Ведь десять погибших уже в городе, а помогли кому-то? Спрошу. Вон «Тимур и его команда» есть книга, так там пионеры заботились о членах семей погибших фронтовиков. А моя команда пока только о себе думает.