Толян и его команда

Глава 18

В перерыве к нам подошёл сам Карполь, и удивленно стал выяснять, а чего это такое происходит, и кто это всё придумал? Мужика тупо никто не узнал, ответили, мол, поболеть пришли, а придумал вон тот парень. И указали на меня.

Второй и третий сет тоже за Уралочкой, а Ельцин все-таки приехал на концовку, любит он волейбол, и тоже застал нашу финальную речовку. Очень ему понравилось, кстати. Махнув мне рукой, чтобы я подошел, он после матча о чем-то разговаривал с тренером Уралочки и сборной СССР по волейболу Карполем.

— Толя, ты, говорят, это организовал, а мальчишки откуда? — Ельцин кивнул на фанов.

— Валя пожаловалась, что за них никто не болеет тут, вот и решил помочь, — скромно ответил я.

— Молодец, молодец. Завтра с кем дерётесь? — спросил уже у своего земляка, который стоял у меня за спиной, свердловский начальник.

— Завтра — выходной, а вот послезавтра у нас ответственный день, полуфиналы, — вздохнул Костя.

— Чтобы это… не посрамил там честь Урала, — сурово сказал Ельцин. — А ты, Толя, хотел чего спросить — спрашивай, есть десять минут ещё свободных у меня.

— В прошлом году совет министров принял решение разработать положение о МЖК, некоторые вещи у нас в городе не практикуются, например, расчетный счет в госбанке не открыть специальный, хорошо бы ещё типовые проекты домов для разных климатических зон, … — торопливо начал сыпать я загодя приготовленными вопросами.

Надо сказать, отвечал БН чётко и внятно, нет ещё проблемы с алкоголем, видимо.

— Будет новое постановление Совета Министров СССР, сейчас там работа ведётся по этому вопросу, инструкцию госбанку, конечно, надо дать, для них это тоже новый формат работы, а вообще, дам тебе контакты человека в Свердловске, который МЖК строил, — сказал Ельцин и добавил своему помощнику: — Найди контакты Королева и этого… Сафина! И предупреди их, что к ним обратится Анатолий Штыба.

— Спасибо за реальную помощь, — благодарю я.

— Знаешь, как у нас там говорили? — Человек строит дом — дом строит человека! — сказал Борис Николаевич напоследок и добавил: — Раз ты так музыку любишь, можете в свой выходной сходить на концерт куда-нибудь, тоже в приемную звони, организуют тебе.

— Спасибо, — удивляюсь я, ибо такое внимание действительно приятно.

Его помощник Петр Константинович записал мне нужные телефоны и свой прямой дал.

Девочки уезжают сегодня ночным поездом, времени на нежности совсем чуть-чуть, поэтому прощаюсь с фанатами скоренько. С волейболистками расстаемся очень тепло. Валюша подарила мне мяч с автографами всей команды, я свою фотку, ту осеннюю. Простились без надрыва и слез, часа в два ночи их увез автобус.

Утром выспался отлично. Цзю попинал меня в бок, пытаясь разбудить для совместной зарядки, но я решил лучше отоспаться. Зато проснулся полный сил и желания сделать что-нибудь хорошее. Ещё. Вчерашним днём удовлетворён полностью. Сегодня последний день зимы, кстати. Решаю поехать к Виктору в гости, адрес имеется, звал и Костю с собой, но тот отказался, мол, лучше бокс посмотрит, ведь сегодня его будущий соперник проводит бой. Еду на метро, потом иду пешком, ищу нужную улицу. Спросил у парочки прохожих, но оба оказались приезжими! Москва уже не резиновая.

А дом у Артемьева приличный, не знаю, какая в Припяти у них квартира, но в таком доме плохой быть не может точно. С собой тортик, удачно купленный рядом в кулинарии, не идти же с пустыми руками. Неожиданно дверь открывает здоровый мужик, габаритами с моего батю. Что характерно, не спросил «кто там?», открыл сразу. Чего ему опасаться?

— Я к Виктору, — делаю нейтральное лицо и показываю тортик, держа его на весу.

— А я подумал к Вике, она сладкоежка, — хмыкнул батя, посторонившись в проходе.

— Пап, кто там? — слышу девичий голосок.

— Сын, это к тебе! — кричит отец и спрашивает уже меня: — Как звать по имени?

— Штыба! — сказал я и тут же поправился: — Анатолий.

— Стой, так это ты сыну лобешник разбил? — угрожающе качнулся ко мне дядя.

— Пап, да все нормально! — я его в апреле на спарринге в сборной сделаю, — хвастается будущей победой Виктор.

Одет он по-домашнему — трико и майка импортная. Проходим в зал, там действительно имеется сестра Виктора, уже такая вполне оформившаяся девица, и симпатичная притом. Фигурка изящная, не похожа на сладкоежку.

— Вот дочь, жениха к тебе привел, будет руки твоей просить, — шутит батя.

— У него что, своей нет? — в ответ шутит доча, оглядывая меня с некоторым превосходством во взоре.

Ну, привыкла к восхищенным взорам девушка и ожидает, что сопливый друг брата тоже будет пленен её красотой.

Очень захотелось и мне пошло пошутить: «Да есть своя рука, но она устала».

Тут батя ихний меня бы и пришиб! Если бы догнал! Этаж второй всего, можно в окно выскочить, или через балкон.

Квартирка о четырех комнатах, прилично живет инженер, или кто он там? Кстати, а чего он в Москве, а не на Украине. Выяснилось — плохо стало бабушке, и приехали на три дня Вика с батей присмотреть за старушкой. Ну да, сегодня пятница же. Пьём чай, болтаем ни о чем, и вдруг Вика эта говорит, обращаясь к брату:

— А когда у вас следующие сборы будут, успеешь на мой день рожденья?

— Скорее всего — да, нас ещё не предупреждали о сборах, — наворачивая тортик, говорит мой соперник за место в сборной.

— Постарайся уж двадцать пятого быть в Припяти, а то друзей у меня в поликлинике немного, а папа опять на своей станции будет!

— Доча, ну я тебе заранее сказал, сроки эксперимента не от меня зависят, а от графика остановки станции. И потом, утром тебя поздравлю же! Подарок ты уже заранее получила, — смущенно говорит отец.

— А что за подарок? — спрашиваю я.

А в голове вертится… «авария на Чернобыле!» Точный срок не помню, вроде двадцать шестое апреля как раз, и про эксперимент этот читал тоже в будущем. Смотрю на папу ихнего уже без симпатии.

— Собаку мне купили, она там сейчас в Припяти! Такая милаха! Пекинес, — рассказывает Вика.

Виктор фыркает.

— Этого песика можно и в женской сумочке провезти.

Черт! Напроситься на днюху, а как? Девка вроде вредная, избалованная вниманием.

— Есть фотки собаки? Говорят императорская порода, — закидываю удочки я.

— И ты туда же? Да чё в этой уродине императорского? — говорит Виктор.

И сплющил нос, показывая эту милаху, отчего отец засмеялся, а Вика, встала и, крутанув попой в джинсах, позвала меня за собой.

— Есть, конечно, идём, покажу!

— Никому, кроме членов императорской семьи в Китае, не позволялось владеть этой собакой, а того, кто смог её украсть, ждала смертная казнь, — поучительно рассказываю я.

— А что ты там хотел сказать, но промолчал, я же видела, ты чуть не засмеялся! Или у тебя всегда лицо такое? — спросила, не удержавшись от шпильки, Вика.

— Да там такое, … неприличное, — сказал я, оглядывая девичью светёлку.

— Ну? — настаивала Вика.

Пришлось рассказать конец шутки, отчего Вика сначала залилась краской, а потом зашлась в смехе так, что в комнату заглянул недоуменный батя.

— Папа! Я согласна! Замуж! — бьётся в истерике Вика. — Надо спасать парню руки!

Батя ничего не понял, и, не узрев никакой опасности для своей дочки, удалился, а вместо него зашёл Виктор.

— Царевна-несмеяна вылечилась? — первый раз за год смеешься, — подколол он сестру.

Я, уже оглядев комнату Вики, понял её увлечения, и, как следствие, стали понятны возможные наши общие интересы. Все стены были увешаны плакатами с музыкальными группами и афишами.

Тыкаю наугад на афишу и спрашиваю:

— Слушай, а на какой концерт можно сходить сегодня? Просто у меня выходной.

— Вот эти сегодня первый концерт в Москве дают, им раньше запрещали, — она указала на афишу с «Машиной времени»! — Только билетов не найти, даже у спекулянтов.

— «Рыбка в банке», — читаю я. — Билеты достать можно в горкоме КПСС.

— Насмешил, — кривится Вика. — Прям в горкоме тебе билеты выдадут? Я сама утром ездила и не смогла купить! Даже по тройной цене. Все вы, парни, заливаете, чтобы на девушку впечатление произвести…

— Ему дадут, к нам на чемпионат сам Ельцин приезжал и за руку с Толей здоровался, — прервал поток желчи Виктор.

— Э-э-э … в центральном Доме туриста концерт будет, — недоверчиво сказала Вика.

Телефон в квартире, видно большого учёного, или инженера, имелся. Достаю записную книжку, светанув своим золотым паркером.

— Добрый день. Беспокоит Анатолий Штыба. Скажите, вам по поводу билетов на концерт никаких распоряжений не поступало? — сухо спросил я под взоры хозяев.

— Толя, это я, Петр Константинович, я помню тебя, вчера же виделись на матче. Борис Николаевич на съезде. Говори, куда собрался.

— «Машина Времени», в центральном Доме туриста, — отвечаю я.

— Перезвони через пять минут, — деловито произнес помощник и отключился.

— Да ладно! — ахнула Вика. — Так просто?

— Подойдешь к администратору, покажешь паспорт, четыре места вам выделят, платить не нужно, но лучше минут за тридцать до начала подъехать, — порадовал меня Петр Константинович в следующий телефонный звонок.

— Нехилые у тебя связи, парень, а я думаю, чего доча так быстро замуж согласилась?! — подколол отец Вику. — Ладно, нам надо поехать бабулю навестить, не забыли? Собирайтесь, через тридцать минут у подъезда жду вас. Если заведу этот драндулет.

— А почему четыре билета? — тихо спросил Виктор. — Нас же трое.

— Точно! Можно Наташку твою позвать! А то ходишь за ней, а она задницей крутит, — восторженно предложила сестрёнка.

— Сама крутишь, как не знаю кто, — слегка покраснел Витёк.

— Всё, открутила! Теперь жених есть! Когда с мамой знакомиться будешь? — взяла меня под руку Вика.

— Зови на днюху, приеду, — серьезно отвечаю ей.

— Заметано! Врешь, ведь? — смотрит на меня девушка.

Брат тем временем уже разговаривает с этой самой Наташкой по телефону.

— Не поверила, — огорченно вздыхает он.

— Что, не придёт? — удивляюсь я их отношениям.

— Придет, но сказала, чтобы забыл её номер, если что не так пойдёт, — задумчиво сказал мой товарищ.

Собираемся и выходим. Встретиться договорились минут за сорок до начала концерта. Машина, кстати, ни фига не драндулет, вполне приличный «Жигуль». Такой ещё лет двадцать проездит.

Вика пригласила меня поехать с ними, но у меня были дела ешё сегодня. Еду две остановки на метро и попадаю в знакомый район города. Не снесённый пока реновацией, он многолюден и полон жизни. Знакомый подъезд, второй этаж, как сейчас помню, очень недовольны были жильцы тем, что окна выходят на крышу магазина. Надпись на стене — «Танька-сука». Звонок в дверь, голос:

— Кто?

И сразу открывается дверь. Вижу хорошо знакомое лицо, и не знаю что сказать.