Только с тобой

Глава 15

Москва.

Тревожное лето пробежало быстро. Красная армия отступала, сдавала врагу город за городом.

Лиза, совершенно потерянная не знала вообще, что делать. Она целыми днями сидела в углу комнаты, изводясь от тоски и боли. «Проклятая война» — повторяла она рыдая. Друзья и знакомые уходили на фронт, стали приходить похоронки, крики и плач во дворе стояли постоянно.

Наступала осень, и враг приближался к Москве.

Ежедневно формировались батальоны вооруженных защитников столицы — мужчин и женщин. Каждому выдавались телогрейка, ружье, две гранаты и отряды отравлялись на дальние подступы Москвы. В здании института, где училась Лиза, формировалась 5-я Фрунзенская дивизия народного ополчения, в которую вступали преподаватели и студенты института. Женщины и молодые девушки шли в противовоздушную оборону — бесстрашные, храбрые тушили зажигательные бомбы, ликвидировали последствия вражеских налетов. Ее единственное спасение и радость Маша тоже ушла в ополчение. Она не могла просто бессильно взирать, как фашистские бомбардировщики уничтожают Москву и записалась добровольцем. Маша очень хотела найти дело и для Лизы, чтобы отвлечь и развлечь ее. Но Лиза, такая хрупкая и нежная, никак не могла приспособиться к сложившимся обстоятельствам. Она обещала взять себя в руки, стать жестче, терпимее, но пока не получалось и, еще, страх за Владимира буквально не давал ей ни спать ни есть. Маша, пыталась разузнать о нем хоть что-нибудь — ходила в горком комсомола, но те не знали о Владимире подробностей, знали только, что он на Ленинградском фронте, другие утверждали, что на Лужском оборонительном рубеже. Из информсводок знали, что этот рубеж сейчас в самом пекле войны, оттуда почти никто не выходил живым. Маша об этом Лизе не рассказала. Днем Лиза еще как-то переносила ужасы войны, а ночью, в кромешной темноте, было страшно. Подолгу не могла заснуть, ворочаясь с боку набок. Артем смастерил ей светильник из старой фосфорной статуэтки. Она стояла днем на окне и заряжалась энергией, а ночью освещала кровать Лизы. Бомбили каждую ночь. Глубоко никто не спал, при первых же звуках сирены нужно было бежать в укрытие. Вот и сегодня не спалось, лежала, смотря в потолок. Глаза привыкали к темноте и можно было увидеть силуэты. Во дворе кто-то прошел, стуча каблуками, проехала машина без света, кто-то разговаривая прошел дальше. Канонада, весь день доносившаяся с запада, по ночам стихала. Мысли никакие ее не тревожили — заснули, видимо, а глаза не засыпали.

— Привет, — радостно подбежала к Владимиру, стоящему к ней спиной.

— Здравствуй, — обернулся быстро.

— Пойдем, — предложила она. Пошли вперед, кругом зелено, весело как будто. Они смеются. Он вел ее к себе домой, зашли — уютно, чисто.

— Ложись на диван, поспи, — предложил заботливый Владимир.

— Хорошо, немного посплю, — согласилась она и погрузилась в сон. Она чувствовала горячие губы на своих щеках, лбу, губах. «Приятно как», — промурлыкала. Его руки скользили по телу, на ней не было платья, только белье, красивое, шелковое, французское — тетка Анна принесла. Хотелось открыть глаза, но веки отяжелели, не поднимались. Его руки холодные и колючие, как льдинки легли на маленькие груди.

— Больно, — прошептала Лиза.

— А так? — он придавил ее тяжелым телом к дивану, словно плитой.

— Больно! — громче вскрикнула Лиза.

— А так? — он стал кусать ее губы. Она почувствовала вкус крови. Попыталась оттолкнуть его. Открыла глаза — над ней нависло железное лицо без глаз.

— Мокрый, фу, мокрый, — закричала громко.

— Мокрый! — все еще кричала она, уже проснувшись, мечась на кровати. — Что это? Что это такое?

В комнату вбежали мачеха с Артемом с включенным фонариком.

— Лиза, что за крики?

Лиза смотрела на нее в ужасе, прокручивая сон.

— Сон, он холодный и мокрый. Его убило, его убило, убило! — кричала Лиза.

— Господи, — трясла ее за плечи Анна Петровна, — послушай, что во сне плохо, на самом деле к хорошему. Это точно — плохой сон к хорошему, успокойся. Лиза замолчала, совершенно обессиленная легла на бок, уткнулась лицом в подушку, рыдая.

— Успокойся, успокойся, — гладила ее по спине мачеха. — Тише, тише, Тшшш.

— Спасибо, еле слышно поблагодарила Лиза, я уже успокоилась. Ей хотелось побыть одной в тишине.

Москва перестала быть мирной. Город объявили на осадном положении. В октябре начали создавать оборонительный рубеж вокруг столицы. На вокзалах формировали эшелоны и отвозили людей на строительство укрепительных сооружений. На подступах к городу десятки тысяч москвичей рыли окопы и противотанковые рвы. В самом городе строили баррикады на случай, если война войдет в город. Тут были в основном женщины всех возрастов. Было холодно в эти дни, моросил холодный дождь, висел туман, вечерами ударяли морозы.

Лиза вместе с другими горожанками тоже рыла окопы — это было невыносимо тяжело и больно, натерла кровавые мозоли, от усталости не хотелось даже есть.

Перестали ходить автобусы — их все отправили на фронт, но троллейбусы, трамваи и метро работали бесперебойно. Сотни аэростатов висели в Московском небе, затрудняя прицельное бомбометание противнику.

Казалось, что шансов удержать столицу почти нет. Самые ожесточенные бои в битве за Москву были на Можайском направлении.

15 октября приняли решение об эвакуации столицы, ходили слухи, что уже заминировали на случай сдачи Москвы Елоховский собор, гостиницу «Москва», Мавзолей, Кремль, метро, в городе началась паника.

Тысячи Москвичей покидали столицу. Началась массовая эвакуация из города — организованная и стихийная. Женщины с детьми и старики с чемоданами, корзинами, баулами сплошным потоком двигались на Каланчевскую площадь к поездам, не зная куда их повезут. Многие уезжали стихийно, кто пешком, кто любым транспортом, выбираясь из столицы, на восток — к родне в деревни в глубь страны, кто подался на Кавказ, в Сибирь. Началась эвакуация в Сибирь крупных заводов с оборудованием, станками, миллионами работников.

16 октября Лиза с мачехой и Артемом не отходили от окон, наблюдая, как обезумевшая толпа людей весь день заполняла Красную площадь. Бежали за новостями, ведь заводы остановились, рабочих поувольняли, выплатив расчетные деньги.

Мачеха Лизы до конца надеялась, что возможно все обойдется, врага не пустят в Москву. Она не хотела оставлять свою богатую квартиру, рассказывали соседки о мародерстве. Деловая и наглая, она находила дрова для буржуйки, у них всегда была еда. Но Артем начал болеть, он вообще был слабого здоровья, а теперь еще и нервы, и страх прибавились. Он кашлял сильно, плакал и кричал по ночам. Это обстоятельство заставило ее задуматься об эвакуации в Ташкент. Детей до 12 лет эвакуировали из Москвы по железной дороге, и Артем получил билет на выезд, но она не могла отпустить его одного так далеко, металась по городу, собирая новости. Лизе она не разрешала никуда уезжать, нужно было кому-то жить в квартире и охранять ее от мародеров. Она давала наставления ей, как закрывать дверь, как дать понять посторонним, что в квартире кто-то живет.