Том I. Стихи, рассказы, сказки

Человеку — ровно год.

Он по комнате идет.

Первый шаг — не пустяк,

Трудно сделать первый шаг.

Что ни половица —

Человек садится.

Плохо получается —

Очень пол качается!

Может, стоит зареветь?

Человек решил терпеть.

Он слезу зажал в кулак,

Сделал шаг и снова шаг.

Не качается пол —

Человек всерьез пошел.

Есть в ногах силенка

У малого ребенка!

За окном растаял снег,

Подрастает человек.

Он идет не спеша

Со второго этажа.

Пусть круты ступени —

Не дрожат колени.

Человек шагает сам —

Хорошо, что он упрям!

Человек живет, растет,

По своей земле идет.

Ну, а если это так,

Человеку нужен флаг.

Не любой, а, ясно,

Самый лучший — красный.

Красный флаг отец принес.

Он сам под красным флагом рос!

Майским днем, хорошим днем

Человек идет с флажком.

Сам не больше флажка,

Каждый шаг — полвершка,

А идет, как знаменосец

С красным знаменем полка.

Рядом с ним ручей журчащий

Ускоряет к речке бег…

Человеком настоящим

Будет этот человек!

Человек совершил ошибку,

А лет человеку — восемь…

И мама прячет улыбку,

И папа прячет улыбку.

Стоит человек на допросе.

Он вышел во двор без спросу,

Бегал, где не положено.

И сам же стукнулся носом

О что-то о загороженное.

Стоит человек — страдает

От боли, от ожидания…

Все верно! Он тоже знает,

Что нет ему оправдания!

Человек совершил ошибку

И сам начинает мучиться.

Люди! Не прячьте улыбку!

Будьте строги, да не шибко!

Человек на ошибках учится!

А вот стихотворение

Про недоразумение!

Про юного мужчину

Из дома номер семь,

Который беспричинно

Канючит целый день.

Он, вставая, ревет,

Он, гуляя, ревет.

Он хандрит за едой,

Он скулит за игрой.

И ему самому

Неизвестно: почему?

Он ходит без улыбки

И хнычет нараспев.

Наверно, по ошибке

Его назвали — Лев!

А что скажете вы?

Разве львы таковы?

Дружит солнце с небом ясным,

С ветром дружат облака,

И конечно, не напрасно

С родником дружна река.

Дружит дерево с землею,

Дружит с солнцем и дождем,

Дружат снег и лед зимою,

Летом — молния и гром.

Как дорог на свете много!

Не пройдешь по ним пешком!

Дружит колесо с дорогой,

А дорога — с колесом.

Дружат улицы с домами,

В доме дружат этажи,

Дружат лампы с проводами,

По которым ток бежит.

Как слова в стихотворенье,

Дружат люди и станки,

Что приводятся в движенье

По волшебным мановеньям

Человеческой руки.

Все на свете людям служит:

И земля, и солнца свет…

Человек с работой дружит,

Этой дружбы лучше нет!

В маленьком скверике

Возле Волхонки

Плачет девчонка

От мамы в сторонке,

Простая девчонка,

Светловолосая,

С носом курносым,

С лентами в косах,

С мишкой под мышкой,

С лопаткой в руке…

Рядом мальчишки

Играют в песке,

Рядом девчонки

Хохочут и скачут.

А девочка плачет,

А девочка плачет.

Слезы — не самая

Сладкая штука!

Бабушки с мамами

Плачут от лука.

Плачет спросонок

От мокрых пеленок

Малый грудной,

Несмышленый ребенок.

Плачут березки

От случая к случаю,

Плачут, поскольку

Зовутся плакучими.

Ревет бегемот,

Заболевший ангиной…

Плачет лишь тот,

Кто имеет причины.

Но почему же

Девочка плачет?

Что это значит?

Что это значит?

В маленьком скверике

Возле Волхонки

Играли мальчишки,

Играли девчонки.

Вместе играли

В салки и в прятки

И вдруг увидали

Девчонку с лопаткой,

С лопаткой и мишкой,

Зажатым под мышкой,

Тихую слишком,

Скучную слишком.

— Чего ты скучаешь? —

Спросили ребята.—

Чего не играешь

Своею лопатой?

Побегаем вместе!

Пошли поиграем!

Ведь так интересней!

Мы знаем! Мы знаем!

Довольна девчонка

Светловолосая,

С носом курносым,

С лентами в косах,

С мишкой под мышкой,

С лопаткой в руке:

— Пошли поиграем!

Хотя бы в песке!

Довольна девчонка,

Довольна и рада.

Но мама сказала:

— Аленка!

Не надо!

Тебе мы купили

Лопатку и мишку.

При чем здесь девчонки?

При чем здесь мальчишки?

И, кроме того,

Мы их вовсе не знаем!

Играй, дорогая,

Пока мы гуляем!

Удрали ребята,

А девочке стыдно.

Ей очень,

Ей очень,

Ей очень

Обидно!

Удрали девчонки,

Мальчишки удрали.

— Прощай, задавака! —

Они ей сказали.

И плачет девчонка

От мамы в сторонке

В маленьком скверике

Возле Волхонки.

А мама читает

На лавке газету,

Читает-вздыхает

О том и об этом.

В сквере вовсю

Зеленеет трава.

Плачет девчонка,

Девчонка права!

Дом

Без окон,

Без дверей

Можно встретить

У зверей.

Хоть

На горе́,

Хоть

Под горой

Стоит

Звериный дом,

А все ж

Зовется он норой:

Жизнь беспросветна

В нем.

В нем

Солнца нет,

В нем

Душно,

В нем

Даже зверю

Скушно.

А человеку

Нужен свет

И чистый воздух

Нужен,

И если рядом

Друга нет,

То жизнь

Звериной хуже.

Чтоб в доме

Не было темно

Ни летом, ни зимою,

Построил человек

Окно

И дверь

Себе построил.

Чем больше

Окон и дверей,

Тем больше у людей друзей!

Немало живности земной

Живет по белу свету,

И, как замечено не мной,

У каждой есть приметы.

У льва — большая голова

И внешность не простая!

И все же я смотрю на льва:

Чего-то не хватает!

Куда уж любопытней слон!

Он симпатичный малый.

Слон хоботом своим силён,

Но только им, пожалуй.

Верблюду или два горба,

Или один дается.

Но что верблюжья нам судьба?

К тому ж верблюд плюется.

Другое дело — пеликан.

Он, правда, плохо скроен,

Зато он житель дальних стран,

Да и на вид он скромен.

Но вот не рвется он летать.

Почистит клювом крылья

И вновь бросается глотать

Рыбешку в изобилье.

Короче говоря, не хвост,

Не крылья, и не тело,

И даже не жирафий рост

Решают в жизни дело.

Немало есть зверей вокруг,

У всех свои приметы.

Но нет у них обычных рук,

И, значит, дела нету.

А ты, смотрю, от скуки рад

Засунуть руки в брюки.

А руки, брат, великий клад!

Для дел даются руки!

Интересно прокатиться

На коне и на слоне!

Но удобнее сидится

У верблюда на спине!

Как автобус двухэтажный,

По асфальту мостовой

Он идет, большой и важный,

Чуть кивая головой.

С виду горд и непреклонен,

Он на деле не таков!

По натуре он тихоня

И добряк из добряков!

У него душа овечья,

Хоть размер великоват.

Он почти по-человечьи

Любит взрослых и ребят.

У кого возможность будет

Съездить в жаркие края.

Покатайтесь на верблюде!

Право, здорово, друзья!

Ничего особенного,

Ничего такого,

Не скажу читателю

Я дурного слова.

Просто как-то по лесу

Я ходил с корзиной,

Собирая ягоду,

Ягоду малину.

Пели птицы дружно,

Солнышко светило…

И малины-ягоды

Очень много было.

За гречишным полем,

За лесным болотом

Кто-то веселился

И смеялся кто-то.

Я туда направился,

Где слова звучали:

Видно, там малину

Тоже собирали.

Я туда направился

Прямо через поле:

Встреча всюду радость,

А в лесу тем более.

— Здравствуйте, ребята!

— Здравствуйте! Здорово! —

Двое мне ответили

И спросили: — Кто вы?

Что сказать мальчишкам

И девчонкам тоже?

— Кто я? Сами видите,

Человек прохожий!

Что вы так серьезны?

Ведь сейчас смеялись.

В рот воды набрали

Или испугались?

Тут один промолвил:

— Не о том печали.

Здесь малина наша!

Сами примечали!

Девочка добавила:

— Как-то странно даже…

Что ли, зря стараемся!

Мамкам на продажу!

Ничего особенного,

Ничего такого,

Не скажу читателю

Я дурного слова.

Пели птицы дружно,

Солнышко светило…

Но в душе, признаюсь,

Очень скверно было.

На окраине столичной

Во дворце из кирпичей

Жил да был трамвай обычный,

Друг надежный москвичей.

И зимой и жарким летом

Просыпался он с рассветом,

С петухами просыпался

В час, когда все люди спят,

Первым делом умывался

С головы до самых пят.

Чистил кресла и подножки,

Мыл стеклянные глаза

И посапывал немножко,

Проверяя тормоза.

Впереди работы много,

И трамвай спешил в дорогу

С гордо вскинутой, тугой

Электрической дугой.

Молодой, веселый, звонкий,

С номерком на голове,

В желто-красной одежонке

Бегал он по всей Москве.

Колесил по всей столице,

Все довольны были им.

Был он самой важной птицей,

Так как был незаменим.

Он один возил весь город,

И, наверно, потому

Все извозчики в ту пору

Уступали путь ему.

Жил трамвай со всеми в дружбе,

Верно людям он служил.

Он возил людей на службу

И со службы их возил.

Даже «зайцам» на подножке

Он местечко находил.

Он ходил всегда исправно

По блестящим колеям,

Он ходил по самым главным

Улицам и площадям.

С остановки к остановке

По Неглинной, по Покровке,

По Садовой, по Тверской

Колесил он день-деньской.

Был доволен он судьбою.

Он со всей Москвою рос:

Пассажиров стало вдвое,

И тогда он за собою

Прицепной вагон повез.

А потом пора настала —

Двух вагонов стало мало.

Что тут делать? Как тут быть?

Надо третий прицепить.

И опять по рельсам гладким

Заспешил трамвай вперед.

И, казалось, все в порядке,

Раз по рельсам жизнь идет.

Но не так на деле было.

Незаметно шли года,

И с трамваем приключилась

Настоящая беда.

Он проснулся как-то утром,

Не успевший отдохнуть,

И пошел своим маршрутом,

Направляя к центру путь.

Вдруг на людном перекрестке

Возле старых стен кремлевских —

Светофора красный свет:

«Стоп! Дороги дальше нет!»

Что случилось? Рельсы сняты,

Шпалы сняты с мостовой,

И столбы ушли куда-то,

Провода забрав с собой.

Рот раскрыв от удивленья,

Стал трамвай и зазвонил:

«Кто посмел закрыть движенье?

Кто меня остановил?»

Он железными боками

Загремел что было сил

И, ударив буферами,

Искры по́ ветру пустил.

«Объясните мне толково,

Где проложен мой маршрут?»

В этот миг автобус новый

Появился тут как тут.

Едким запахом бензина

Он пахнул трамваю в нос

И, осев на мягких шинах,

Речь такую произнес:

«Вы, трамвай, солидный житель,

Для меня вы брат и друг.

Так зачем же вы шумите,

Беспокоя всех вокруг?

Если вы благоразумны,

То сумеете понять:

Я удобный, я бесшумный,

Нелегко меня догнать.

Вам со мною не тягаться —

Я быстрее вас вдвойне.

Лучше в сторону податься,

Уступить дорогу мне!»

Спорить было бесполезно,

Не пошел трамвай на спор.

Он характером железным

Отличался с давних пор.

Потому без разговоров,

Для порядка дав сигнал,

Застучал трамвай мотором

И обратно побежал.

Он решил: «Пойду к Садовой

Через центр, по Тверской».

Вдруг на площади Свердлова

Снова чей-то голос: «Стой!»

Вновь трамвай остановился,

Снова выключил мотор.

Тут троллейбус появился,

Мчавшийся во весь опор.

Он застыл перед трамваем,

Молод, свеж и обтекаем,

И сказал: «Ну что же, брат,

Поворачивай назад!

Мы с тобой чуть-чуть похожи,

Мы с тобой почти родня,

Но, скажу по чести, все же

Отстаешь ты от меня.

Я без рельс хожу свободно,

Я в пути не грохочу,

Я сверну куда угодно,

Если только захочу!»

Побежал трамвай к Неглинной —

Надо ж где-то путь найти.

Что за странная картина:

На Неглинной нет пути!

Там, где раньше рельсы были,

Где извозчики тряслись.

Там теперь автомобили

По асфальту понеслись.

Побежал трамвай к Волхонке,

Чтобы там продолжить рейс.

А ему кричат вдогонку:

«На Волхонке нету рельс!»

Вот так та́к! Пришлось трамваю

Призадуматься всерьез.

Жил трамвай не унывая,

А теперь повесил нос:

«Был я раньше важной птицей,

А сейчас — сказать смешно! —

Впору в землю провалиться

Мне с прицепом заодно!»

Вдруг негаданно-нежданно

Чей-то голос безымянный

Заявил из глубины:

«Под землей вы не нужны!

Здесь лежит моя дорога,

Ну, а вы — жилец земной,

И для вас работы много

На земле, не под землей.

Только, прежде чем трудиться,

Вам полезно отдохнуть.

Вам полезно обновиться

И моложе стать чуть-чуть.

Вас троллейбус обгоняет,

Вас автобус обогнал.

И все реже на трамвае

Едут люди на вокзал.

Посмотрите: с каждым годом

Молодеет все вокруг.

Разве можно с прежним ходом,

С прежним видом жить, мой друг?»

«Что ж, совет у вас толковый,—

Говорит трамвай в ответ.—

Но позвольте:

Где вы? Кто вы?

Если это не секрет.

Или вы — земля сама,

Или я сошел с ума!» —

«Я отвечу на вопрос,—

Тот же голос произнес.—

Вы здоровы несомненно.

Я подземный ваш собрат —

Поезд метрополитена,

И, признаться откровенно,

Я знакомству с вами рад».

На окраине столичной

Во дворце из кирпичей,

Там, где жил трамвай обычный,

Друг старинный москвичей,

Как-то раз поу́тру рано

Появился невзначай

Новый житель, с виду странный

Не похожий на трамвай.

Шел автобус — удивился,

Шел троллейбус — сразу стих,

И в метро подземный поезд,

В свой обычный рейс готовясь,

Был смущен не меньше их.

Незнакомец краснокожий

С ярко-желтой полосой,

На автобус чуть похожий,

На троллейбус чуть похожий —

Кто же все же он такой?

«Неужели вы забыли? —

Он с обидой им сказал.—

Вы же сами говорили,

Что от жизни я отстал.

По Неглинной, по Тверской

Колесил я день-деньской.

По Покровке, по Садовой

Я ходил десятки лет.

Я трамвай, да только новый,—

Вот, пожалуй, весь секрет.

У меня внутри сиденья —

Как пружинная кровать.

И во время отправленья,

„Зайцам“ всем на удивленье,

Стал я двери закрывать.

Обтекаем я снаружи

И красив со всех сторон.

Я теперь ничуть не хуже,

Чем троллейбусный вагон.

У меня мотор отличный,

И скажу вам не тая,

Что теперь вполне приличный

Внешний вид имею я.

Правда, люди мне сказали,

Что бесшумным буду я.

Хоть бесшумен я едва ли,

Все ж колеса меньше стали

Грохотать по колеям.

Был я стареньким трамваем —

Оказался не у дел.

А теперь неузнаваем,

На сто лет помолодел!»

Над Москвой луна — как блюдце,

Бродят тени облаков…

Но уже успел проснуться

Наш трамвай — и в рейс готов.

Чисто вымытый и свежий,

По земле бросая тень,

Он выходит в путь, как прежде

Начиная новый день.

Неба краешек искрится,

Шпиль высотный заалел.

Просыпается столица,—

Значит, надо торопиться:

У трамвая много дел.

В пять утра по распорядку

Он на станцию идет.

Сделал первую посадку

И к метро повез народ.

На завод спешит строитель,

Доктор едет в детский сад.

В класс торопится учитель,

А троллейбуса водитель

И автобуса водитель

На трамвае в парк спешат.

В летний зной и на морозе

Он идет путем своим.

Он к метро людей подвозит

И домой с метро развозит,

Если рельсы есть под ним.

Он гремит по рельсам гулко

Вдоль окраин городских

По безвестным переулкам,

Мимо улочек глухих.

Мимо рек и огородов,

Мимо парков и садов

Вдаль уходит с каждым годом

Нить трамвайных проводов.

Но столица вырастает

Не по дням, а по часам,

И автобусы шагают,

И троллейбусы шагают

У трамвая по пятам.

Вот идет он полем ровным,

Миновал лесок и пруд

И в совхозе подмосковном

Завершает свой маршрут.

Стал трамвай, сверкая краской,

У совхозного крыльца.

Ну, а значит, в нашей сказке

Добрались мы до конца.