Тонкие грани. Том 5

Глава 192

— И кто же мне попал? — поинтересовался я. — Ты меня даже немного пугаешь.

— Девочка, ей лет шесть примерно…

— Ей и есть шесть, — на её вопросительный взгляд я пояснил. — Было написано её ОЦК — тысяча четыреста миллилитров. Я глянул в интернете, что это. Объём Циркулирующей Крови. А тысяча четыреста миллилитров соответствует шести годам.

— В общем, её возраст примерно понятен, — кивнула она. — Но меня немного пугает и настораживает другое, Томас. Сколько ты насчитал направлений?

— Пять, и шестое, что это, я не понял, если честно.

— Я тоже. Но шесть видов в её года, Томас! Ладно, откинем непонятное шестое направление, но пять, и в её возрасте. Но я даже сомневаюсь, что всё, что она нам показала — это её максимум.

— Почему?

— Лёд. Знаешь, что это за вид?

— Физический? Создаётся из ничего. Обратная сторона огня, грубо говоря.

Если вспомнить направления, физическое — электричество, огонь, чёрная, материя и так далее. Всё завязано на энергии. Материальное — управление каким-то веществом, как песок, вода, воздух и так далее. И ментальный — телекинез, лечение, усиление тела и так далее. Это можно было бы отнести к физическим, так как и там, и там энергия, но они, в отличие от других направлений, способны преодолевать естественный энергетический барьер, что есть на каждом человеке.

— Почти физический, — кивнула она. — Но лёд — один из немногих видов, что относится к универсальным. Он и как чисто физический недееспособен, так как лёд из ничего ты просто не создашь, нужна вода. Но и к материальным не отнесёшь, так как всё же здесь передача энергии, а не управление одним из веществ — воду ты не заморозишь просто так.

— Иначе говоря, надо уметь управлять и водой, и изменением температур.

— Верно. Многие, кто умеют управлять огнём, умеют как повышать, так и понижать температуру до минусовой. Но чаще всего они могут управлять только одним видом — материальным, а вот физический им не доступен. Те, кто обладает сразу двумя, являются сильными или по крайней мере искусными импульсниками. По этой причине так мало тех, кто умеет обращаться со льдом.

— Соломон умел, — вспомнил я.

— Он был неплохим импульсником. Просто представь, сначала ты собираешь влагу, а потом ещё и замораживаешь её. Соня умеет это в шесть лет. Умеет управлять одновременно двумя видами. В её возрасте. И управлять на уровне того, что способна создавать фигурки, пусть пока и простые.

Она положила на стол уже начавшую таять звёздочку.

— Сильно… — протянул я.

— Не то слово, Томас. Два вида за раз, собрать одну и подвергнуть воздействию другой. А помимо этого, она ещё показала и другие виды из самых разных направлений. Даже телекинез, что вообще редкость.

— И?

— Она опасна, — подвела Фея итог.

— Я и так это знаю, но из твоих уст это звучит как приговор, — заметил я.

— Нет, я не об этом. Надо её контролировать и уже вбивать в голову, что можно, а что нельзя, пока она чистый лист. Она может стать хорошим подспорьем…

— Нет, — тут же отрезал я. — Я не буду её использовать в каких-либо целях картеля, Фея. Ни убийства, ни чего-то ещё. Она ребёнок, и в первую очередь я хочу оградить её от этого дерьма, а не окунуть с головой.

— Просто…

— Нет, — повторил я холодным тоном, который натренировал за всё это время. — Никаких просто. Она не пойдёт по этому пути.

— Тогда куда ей с такими силами? — спокойно спросила меня Фея. — Такую девочку захотят забрать себе многие. Она пока растёт, а это значит, что её импульс лишь начало. Кто знает, до чего она дорастёт к восемнадцати годам. Быть может, даже древнейшие дома с самыми сильными импульсниками будут не способны с ней тягаться.

— Кто захочет — тот сдохнет, я это гарантирую, даже если придётся запустить весь город на воздух. А как вырастет, это будет уже её судьба и её решения. Я просто хочу, чтобы ребёнок не лишился детства.

— Ты проецируешь себя на неё?

— Нет, как раз-таки у меня было хорошее детство, но я знал тех, у кого его не было. И не хочу того же для Сони. К тому же, пусти её по такому пути, и она может стать неуправляемой.

— Только если ты не будешь её контролировать, — качнула Фея головой и отпила чай. — Для неё ты сейчас самый близкий человек. Поэтому ты можешь направлять её.

— И она не станет ещё одним боевиком картеля, — закончил я этот разговор.

— Хорошо, тебе виднее, Томас. Тогда постарайся, чтоб она не вышла из-под контроля. Иначе, когда обретёт силы, остановить её будет очень сложно.

— Это уже моя забота.

— Конечно. Я бы посоветовала, если тебе интересно, купить книг и игрушек. Всё-таки они дети, им будет полезно. Кровать нормальную, как я говорила. А ещё…

И на меня обрушился поток информации, который стоило бы записать. Нет, я запомнил всё, однако я всегда отталкивался от того, что даже самый умный может ошибаться. Я не самый умный, поэтому и говорить здесь не о чем.

Одежда, мебель, ремонт, игрушки, книжки, как для детей, так и для меня — всё это пусть я и описал в двух словах, но сказано было гораздо больше и подробнее. Особенно касалось это Сони, так как, по мнению Феи, именно на ней надо было заострить внимание и сразу научить как обращаться со своими силами, так и понимать, что можно, а что категорически запрещено. Как она сказала, заложить фундамент характера и дисциплины, так как…

— Ей это очень понадобится. Нам это очень понадобится.

— Ты будто боишься её.

— Она сильна не по годам, и кто знает, чего она достигнет, скажем, в восемнадцать лет? Возможно, сейчас она уже показывает уровень детей древних домов. А учитывая её происхождение, я осмелюсь предположить, что в неё загрузили ещё больше, чем мы видели. Кстати, научи её обращаться с Эйко.

— Они вроде и так неплохо ладят.

— Да, но здесь надо объяснить, что она старше и несёт ответственность. Что рукоприкладство…

И ещё лекция на полчаса. Кажется, Фее нравилось это, делиться своим опытом с другими.

— А вообще, тебе бы найти ту, кто научила бы их быть девушкой, — закончила Фея.

— Окстись, Фея, ей шесть лет. Какие платья, какие отношения с парнями? — ужаснулся я потоку информации.

— Ну как какие? Всё начинается с детства, то, что ты заложишь в ребёнка. Мальчики берут пример с мужчин, девочки с женщин. Не знал?

— Знал, но… не рановато ли?

— Я уже и забыла, что ты сам, по сути, ребёнок, — вздохнула она. — Вырастет она по образу и подобию тебя, Томас, если не будет рядом женщины. Подумай об этом.

— У тебя буду оставлять, — ответил я, желая уже поскорее закончить эту тему. — По поводу Ишкуины, что сказали?

— Она согласилась, — немного недовольно махнула головой Фея, которой явно не понравилось то, что я перевёл тему.

— Согласилась? Когда?

— Предложила встретиться послезавтра, чтоб решить вопрос сразу. И попросила одеться тебя… как подобает встречать джентльмену даму, — это Фея явно процитировала кого-то. Возможно, саму Ишкуину.

— Как подобает… в костюм садо-мазо?

— Думаю, она бы это оценила. Очень оценила. Пришла бы со страпоном. Но думаю, здесь имеется ввиду деловой костюм.

— Не нравится она мне, если честно. Сама себе на уме и непонятно чего хочет.

— Вряд ли возможно понять сумасшедшую.

— Считаешь, что у неё шарики за ролики?

— Да.

— А вот мне кажется, что это лишь пыль в глаза. Чем безумнее и глупее выглядишь, тем меньше тебя подозревают в чём-либо. Она, если оказалась на этом месте, достаточно хитра, чтоб удержаться.

— Или достаточно безумна. Одну из банд, что раньше была на южной территории города, тоже возглавлял один шизофреник. Причём я имею в виду то, что это было медицински подтверждено. Но ему это не мешало в страхе держать всех в округе и контролировать свои кварталы.

— Он жив?

— Нет, подумал, что ему в живот кто-то вселился, и вскрыл себе брюхо. Ишкуина такая же.

— Я так не думаю. По крайней мере, совсем не такое впечатление она создала у меня, когда мы с ней разговаривали.

— В любом случае, оцепите там всё, проверьте по сто раз. Пусть… пусть наймут на это дело профи, а не наших лоботрясов.

— Да, сделаю, — кивнула она.

Мы ещё несколько минут поговорили ни о чём, после чего Фея сказала, что пора ей возвращаться домой, если не хочет пропустить свой фильм.

— А что за фильм? — стало мне немного любопытно.

— То, как Джек будет ремонтировать отвалившийся кафель изолентой.

— Фильм ужасов и кинокомедия, — кивнул я со знанием дела.

— Верно, что-то в этом роде. Будет страшно и интересно.

Мы вышли в зал, где Соня кружила небольшое огненное торнадо на ладони под восхищённые взгляды Эйко.

— Соня, с огнём не играть дома, — предупредил я, возможно, громче, чем следовала, так как она вздрогнула, тут же сжав ладонь и туша пламя.

Фея же подошла к ней, присела рядом и ласково произнесла.

— Огонь — очень опасная вещь. Ты можешь обжечься или обжечь Эйко, и ей будет очень больно. Разве ты хочешь этого?

Тут же замотала головой.

— Вот и хорошо, — улыбнулась она. — А ещё ты можешь поджечь что-либо. Лучше, если ты занимаешься этим, позови папу, пусть он будет рядом и поможет, если что, хорошо? Огонь — это очень опасно. А станешь взрослой, сможешь и сама управляться, хорошо?

Соня неуверенно кивнула.

— Кстати, тебе же понравились те звёздочки с рыбками и корабликами над кроваткой сестрёнки?

Вновь кивнула, но теперь куда увереннее.

— Хочешь, чтоб я принесла их? Папа повесит над твоей кроваткой.

Закивала намного активнее и даже скромно улыбнулась. А насчёт папы… даже не знаю, по правде сказать, у меня у самого возраст, когда отец нужен. С другой стороны, а вот раньше…

— Отлично! Я принесу их тогда.

Всё, она засияла. И я не преувеличиваю, у девчонки вспыхнули голубоватым светом глаза, и волосы слегка приподнялись, будто наэлектризовались.

— Будь умничкой и слушайся папу, — погладила она Соню по голове, хотя, как мне показалось, её ладонь ударило током.

— Д-да… — так тихо, что я едва слышал, произнесла Соня, всё так же краснея и потупив глазки.

Уже в коридоре Фея сказала:

— Будь осторожен, она даже не контролирует свой импульс, — я без объяснений понял, о чём она: всё-таки волосы не электризуются просто так, как и не светятся глаза. По крайней мере у простых людей. — Она ребёнок, плохо контролирует эмоции, а с ними и свою силу.

— Мне уже жутко.

— Привыкай, — полопала она меня по плечу. — И не забывай, послезавтра у тебя встреча, найди костюм.

— А лицо? Как я?

— Похож ли ты на наркомана? Да, похож, не буду врать. Лицо такое впалое, что становится тебя даже жалко, хотя вряд ли это именно то, на что ты рассчитываешь на переговорах. Кушай больше.

— Да куда уж больше?

— По тебе не видно прогресса, так что, видимо, есть куда. Не скучай здесь.

— Да заскучаешь тут с этими бестиями, — хмыкнул я.

— До свидания, Томас.

— Ага, — кивнул я и закрыл за ней дверь.

Бестии, те самые, что сидели у меня в комнате, продолжали свои занятия, пока не уснули. Эйко, прижавшись к Соне, всё так же сидя у неё на ногах, а та, склонившись над крохой, будто прикрывая её сверху.

Осторожно переложив их в свои кровати, я остался единственным бодрствующим лицом в квартире. Честно говоря, даже не знаю, чем и заняться, ведь до этого у меня всегда была хоть какая-нибудь да работа, от поездок по точкам картеля до разборок с теми, кто решил гнуть свою линию. А сейчас…

— Беда… — пробормотал я, не зная, куда себя деть. Стало действительно одиноко и грустно на душе. Можно было бы, конечно, позвонить Марии, да только сейчас ночь, и вдруг не её смена? Накладочка выйдет, если случайно разбужу.

Пока я думал, что же делать, в дверь постучали. Учитывая время, это было или по какому-то срочному делу, или кто-то из своих. Но если бы срочное дело, то тарабанили бы куда сильнее, поэтому кто-то из своих. Поэтому я ожидал увидеть Джека или забывшую что-то Фею, или даже кого-то из приближённых, как Сэндмэн, Юла или Клавдия Ивановна.

И каково было моё удивление, когда на пороге я увидел какого-то мужчину. Не совсем какого-то — точно из нашего картеля, и я даже, кажется, мимолётом его видел. Но явно не из моих приближённых и даже не из моей гвардии, так как тех я пусть и не всех по именам знал, но по лицам точно. Этот же, скорее всего, из обычных боевиков или новичков. И обычно все прекрасно знают, что вот так заявляться ко мне нельзя, если только не очень срочно.

Я окинул его взглядом, как и он меня. Довольно рослый, больше меня, с лицом уголовника, который мотал уже не один срок. Может я предвзят, а может так оно и есть, кто знает.

— Мясник? — спросил он, будто желая убедиться, что уже мне не понравилось.

— А ты кто? — сразу спросил я.

— Я Гвоздь. Старший брат Ржавого. Его убили. Убила та семейка, которая…

А дальше я и не слушал. Просто провёл ему апперкот прямо в челюсть.

Мужчина покачнулся, однако моих силёнок не хватило, чтоб уложить его с первого раза. Он лишь покачнулся и сделал шаг назад. Его рука метнулась за спину, но я нанёс второй удар ему прямиком в челюсть. Не дал опомниться и тут же бросился вперёд. Наклонил и головой врезался ему прямо в живот, протащив вперёд подальше от двери.

И выстрел.

Я слишком быстро сократил расстояние, чего он не ожидал, и оружие звонко и хищно щёлкнуло затвором где-то слева сверху от меня. Врезавшись ему в живот головой, я обеими руками резко дёрнул его за ноги, и несостоявшийся убийца полетел вместе со мной на пол.

Ещё один выстрел, звон стекла, но мы уже на полу, при этом я оказался на нём. Недолго — не успеваю ударить его, как сам получаю кулак в скулу, и валюсь на бок. Он бросается на меня сверху. Хватает за шею, наводя оружие прямо в лицо…

За какие-то мгновения я успеваю схватить пистолет за глушитель и отвести в сторону, прежде чем грохнул выстрел. Пуля врезалась в пол прямо у моего левого уха. А потом ещё один выстрел, и тоже в пол. При этом свободной рукой он схватил меня за шею, пытаясь задушить. Будь я в своём прежнем состоянии, когда ещё силы были, может и смог бы отбиться. Но сейчас я даже вес свой не вернул, а про физическую силу так вообще вспоминать не приходится. Гвоздь был явно сильнее меня, и в этой схватке одерживал если не тактическую, то грубую физическую победу.

Не в силах убрать ладонь Гвоздя со своей шеи и чувствуя, как потихоньку в голове начинает темнеть от недостатка кислорода, я отпустил его руку и со всей дури ткнул пальцем прямо в глаз.

Гвоздь вскрикнул и схватил меня за руку, тем самым и сам уже став беззащитен — в одной пистолет, другой держит мою руку. Это дало мне немного пространства для манёвра, поэтому я напряг остатки своего пресса, резко потянулся к его лицу и сомкнул зубы на носе. Сомкнул от души, будто пытался перегрызть кость, после чего резко дёрнул на себя.

На этот раз эффект был куда лучше, чем от тычка в глаз. Послышался хруст и звук, будто рвётся бумага. В воздухе запахло кровью, не говоря уже о том, что появился её вкус и у меня во рту. На этот раз Гвоздь закричал, отпустив руку и схватившись за нос, часть которого теперь была у меня между зубами. Из раны прямо на меня хлынула его кровь. Та рука, в которой он держал пистолет, тоже ослабла, что дало мне преимущество. Не теряя инициативы, я обеими руками вцепился в пистолет и резко выкрутил, вырывая из руки. Гвоздь было подался за ним, но я наотмашь ударил его рукоятью прямо в висок.

Удар, ещё один удар, и только с третьего этот урод накренился с тихим хрипом и завалился набок прямо на пол. Почувствовав свободу, я резко вскочил и от души врезал ему в лицо ногой, после чего стянул с себя рубашку и стянул ему руки за спиной.

Кое-какие уроки Гребня не прошли для меня даром, жаль только, что наши пути так сильно разошлись.