Торговец тайнами

ГЛАВА 19

Нам все-таки пришлось сначала поехать в больницу. Во-первых, оставить там Алису, которая к Ользену уже пришла в себя и даже смеялась над байками, что хитрым шепотом рассказывал ей Енсен. Во-вторых, забрать улики, оставшиеся в палате, и вернуть их в Департамент, раз уж Енсен больше не будет моим пациентом. Ну а потом, прихватив одну из открыток и паспорт на имя Рольфа Таннера, мы отправились в центр.

Я сгорала от любопытства, предвкушая разгадку. Хейден хмурился и то и дело осматривался по сторонам, словно боялся, что не все враги нейтрализованы. А Енсен-Таннер всю дорогу о чем-то раздумывал, а затем попросил остановить машину на центральной площади Ользена и повернулся к змею.

– У меня изменились условия, – заявил он.

– Снова будем торговаться? – приподнял бровь Хейден.

– Я не потребую ничего сверхъестественного, – спокойно ответил Енсен. – Просто мне больше не хочется прятаться в кринтийской глуши. Хочу остаться в Ользене. Поэтому мне нужны документы, работа и новая внешность.

– Работа? – прищурился змей. – И, может быть, даже согласишься на Департамент?

– Почему бы и нет?

– Неожиданные перемены. Раньше ты и слышать об этом не хотел.

– Приоритеты изменились, – Енсен пожал плечами. – Теперь я не собираюсь спокойно стареть в глуши.

Я задумчиво хмыкнула. А потом вдруг вспомнила, как нежно он обнимал Алису, как шептал ей на ухо разные глупости, и заявила:

– Не знаю, какие у вас там планы, но если обидите Алису, то здорово пожалеете, что не выбрали деревню.

– Понял, доктор Торн, – он улыбнулся и поднял руки. – Не переживайте за подругу.

– Хорошо, – кивнул Хейден. – Я принимаю твои условия.

– Вот и отлично. Тогда вперед за дневником.

Мы вышли на улицу, и Енсен повел нас к главному почтамту. Там спокойно прошел к одному из окошек, сунул в него паспорт с открыткой и сказал:

– Мне нужно забрать невостребованное почтовое отправление. Это его номер и мой паспорт.

Работник почты кивнул и сбежал на склад. А я чуть не хлопнула себя по лбу. Точно. Две буквы и десять цифр. Так на нашей почте кодируют посылки, чтобы их можно было отследить. Как же мы сразу не догадались?

Минута нервного ожидания, и Енсен получил коробку размером с книгу. Я тут же подхватила его под руку и потащила обратно в машину. Меня просто распирало от вопросов.

– Это он? – выпалила я, когда мы оказались во внедорожнике и Енсен торжественно вручил коробку Хейдену.

– «Город Стерм, улица Линса, семнадцать», – прочитал змей адрес получателя. – «Серафим Сигурдсдоттир де Анджело».

– Специально выдумал имя повычурнее, – признался Енсен. – Чтобы по этому адресу стопроцентно не оказалось получателя.

– Но зачем? – удивилась я.

– Потому что решил спрятать дневник не в банке и не в музее. А в почтовой службе Каринтии, которая славится самым высоким процентом сохранности писем и посылок.

– То есть?

– Я знал, что если на адресе получателя посылка остается невостребованной в течение недели, то она отправляется обратно на почтамт, с которого была отправлена. И там хранится еще год.

– Получается, все это время дневник лежал в отделе невостребованных отправлений? – ахнула я.

– Да, – улыбнулся Енсен. – Я выбросил квитанцию, а номер продублировал на открытках и одну из них отправил Хейдену.

– Хитро, – усмехнулся змей.

– А то.

– Да уж, – согласилась я и махнула рукой. – Ладно, открывай.

Хейден ловко вскрыл коробку. Сначала ему на колени выпала открытка, та самая, третья, с Ользенским дворцом. А потом я увидела и знаменитый дневник – небольшую книгу в здорово потрепанной кожаной обложке. Змей осторожно открыл его и всмотрелся в чернильные строки.

– «Р. Д. Флейм», – прочитал он первую надпись. – «Три тысячи двадцать девятый год новой эпохи».

– Это он? – просила я шепотом.

Змей кивнул.

– Теперь этот дневник – твоя головная боль, – широко и довольно улыбнулся Енсен. – Ну а меня ждет новая жизнь.

Через окно допросной Хейден и Бериард Брандты смотрели на женщину, сидевшую на стуле. Ее лицо хранило спокойствие и невозмутимость. Еще вчера, только отойдя от ледяного стазиса Хейдена, она сразу оценила обстановку и заявила, что является подданной Дхармы и нечего не скажет без адвоката и представителя посольства. Естественно, Хейдену такой расклад не понравился. На самом деле, он с большим удовольствием вызвал бы менталиста, чтобы тот покопался в головах у арестованных. Вот только это было чревато международным скандалом. Поэтому змей ограничился тем, что попридержал звонок в посольство, надеясь, что дхармийцы дозреют до сотрудничества.

– Ладно, – вздохнул он в итоге. – Попробуем поговорить.

– Удачи, – пожелал Бериард, и Хейден отправился в допросную.

«Моника Гибсон», завидев его, не выказала ровным счетом никаких эмоций. Только хмыкнула и поинтересовалась немного лениво:

– Господин следователь, а где же мой адвокат? Нарушаете все нормы и протоколы?

– Не теряю надежды договориться, – спокойно ответил змей, усаживаясь на стул напротив нее.

– Договориться? Очень сомневаюсь.

– И все же вам стоит меня выслушать. И вы, и ваш сообщник явно надеетесь на то, что Дхарма вытащит вас отсюда и вернет домой. Да, у нас подписано двухстороннее соглашение об экстрадиции преступников. Но мы имеем право отклонить запрос об экстрадиции, если ущерб, причиненный Каринтии, слишком велик.

Он раскрыл тонкую папку.

– Пройдемся по вашим основным преступлениям. Вы прибыли сюда по поддельным документам, которые сделали у одного спеца в Лурее. – Хейден мысленно поблагодарил Тагриана Даэра, который так вовремя помог с информацией. – Напали на следователя при исполнении и чуть не убили.

– Вот эта была не моя инициатива, – фыркнула Гибсон. – О нападении на вас я узнала постфактум и здорово разозлилась.

– Это не важно, - уголками губ улыбнулся змей, понимая, что движется в правильном направлении. – Кроме нападения на меня, вы попытались похитить из больницы пациента. Когда это не получилось, попытались убрать неудобного свидетеля, и тоже не вышло. Затем организовали очередную попытку похищения и захватили трех человек. А кроме этого, подожгли больницу, парализовав ее работу и подвергнув опасности жизни сотен человек. Мы легко подтянем под это дело террористическую статью, госпожа Гибсон. И никакое заступничество Дхармы не спасет вас от каринтийской тюрьмы.