Торговый центр

41

Джефф и Донна заняли уютный столик у окна, откуда можно было наблюдать, как на той стороне дороги туда-сюда снуют спасатели. Он пил пиво, она налегала на водку. Во внешнем мире царил хаос, боролись люди, смерть была неизбежной. В баре кондиционеры поддерживали умеренную температуру и следили за влажностью. Плошки с солеными печеньями-рыбками утоляли голод. Алкоголь расчищал дорогу.

Джеффа переполняло хорошее настроение. Дерево стола было гладким, истертым, музычка неожиданно бодрила, маленькие золотые рыбки сверкали и плавали кругами в своем крошечном море. Возбуждение – да, наркотик Беккета начал действовать – сменялось более мягким потоком хороших вибраций. А главное – напротив него сидела очень, очень приятная, очень красивая женщина и улыбалась ему.

Раньше Джефф никогда не фантазировал о женщинах старше себя. Теперь он позволил себе удовольствие вообразить, как эта зрелая, пышущая здоровьем женщина лежит, обнаженная, в его объятиях. Конечно, он знал, что она ему не по зубам, он ведь мальчишка, неряха, даже еще не в колледже. Но еще он понимал, что молод, и каждое утро принимает душ, и хорошо целуется.

– Так ты чего, учишься?

Джефф соврал:

– В колледже.

Донна разглядела ложь в его глазах.

– Угу. Что изучаешь?

– Литературу.

– Правда? Книжки?

– Ага.

– И какая у тебя любимая книга?

– В данный момент – «Степной волк».

– Степной волк? Это группа такая?

– Нет, эту книжку написал, ну, знаешь, автор этого… неважно. А… у тебя какая любимая книга?

– Я вообще-то люблю кино и все такое. Но знаешь, мне ужасно понравилась одна вещь. Вот эта вот, про вампиров в Новом Орлеане. – Джефф, решила Донна, был очень даже ничего. Он говорил с ней, он задавал вопросы, он не забегал вперед. Милый.

– Энн Райе.[16] – Джефф никогда не читал Энн Райе, но имя слышал.

– Ага. Еще кино такое было с Томом Крузом. Но книга мне больше понравилась. Я даже попросила… одного друга свозить меня в Новый Орлеан.

– И тебе понравилось в Новом Орлеане? – Джефф чувствовал себя телеведущим.

– Да-а. Такое сексуальное место, понимаешь? Жаркое. У всех всегда прекрасное настроение. Они знают толк в жизни, эти, с Бурбон-стрит. Ты бывал когда-нибудь на этой улице? Или дальше, у старинных особняков? Там еще эти деревья, с которых что-то такое свисает.

– Мох, сфагнум.

– Мох. Точно! Ты когда туда ездил? – В глазах Донны светился интерес.

– Никогда. Я про это читал.

– Вот сколько я там была, мне все время было ужасно хорошо. Я купила тряпочную куколку вуду в магазине Мари Лаво.[17] Вся черная, с булавками. Если мне кто-то не нравится, вперед, мои булавочки!

– Буду поосторожнее.

– Да уж! А у тебя какой любимый город?

– Я всегда хотел путешествовать, но у меня времени не было.

– Ну, если бы ты мог поехать куда угодно, ты бы куда поехал?

– В Вену.

– Ух ты, в Вену. Кофе любишь? Почему именно туда?

– Там тусовались Бетховен и Фрейд. Мне кажется, если я туда поеду, я смогу ощутить историю.

– Здорово. «Ощутить историю». Круто. Никто из моих знакомых в жизни не сможет придумать ничего подобного. Мой… друг так никогда не скажет. Ты типа интеллектуал, что ли?

– А кто твой «друг»?

– Муж. Я замужем. Видел? – Блеснуло кольцо.

– А.

Джефф глянул в окно, будто муж Донны мог вот-вот материализоваться прямо там, на стоянке.

– Его тут нет. Он дома. С нашим сыном. У меня сын. Я вообще тут не должна быть сейчас, понимаешь?

– Ты как-то на вид не тянешь на мать семейства.

– Мне не так уж много лет. В смысле, ты на меня смотришь, как будто я уже старая.

– Я не говорил, что ты старая.

– Вот, сказал.

– Ты не намного старше меня.

– Откуда ты знаешь? Может, я младше?

– Может.

– Как ты считаешь, я привлекательная?

– Странный вопрос.

– Ответь.

– Да. Не то слово.

– Не то слово?

– Ну, не просто привлекательная.

– И как же это – не просто привлекательная?

– Сама знаешь.

– Что? Скажи. – Он все больше нравился Донне.

– Ты знаешь, какая ты. У-у-ух. – Джефф зафиксировал себя на стуле.

– Какая? Что с тобой?

– Все хорошо, только мне, наверное, уже хватит пива.

– Не хочешь на свежий воздух? – Донна уже тянула его из-за стола.

– Ага. Это ты, знаешь, хорошо придумала.

Смазанным движением, как картинки в калейдоскопе, мимо Джеффа промелькнули столы, люди, холл, стеклянные ромбы в темно-коричневых деревянных дверях, резиновый коврик – и вот он снова на стоянке. Потом из расплывчатого тумана все вокруг – цвета, звуки, предметы, его кожа – р-раз! – внезапно снова оказалось в фокусе. Никаких очертаний, а потом сразу р-раз! Донна стояла рядом с ним, закуривала. Теплый ветер массировал и обнимал его. Она положила руку ему на плечо.

Прямо перед Джеффом выскочило лицо Донны.

– Здесь лучше, а?

– Ага, я даже не знаю, что это со мной такое было.

– Быстро тебя развозит.

– Ну, нет, ну я, просто, просто я еще до этого кое-что выпил.

– А. Я тоже. Где твоя машина?

– У меня нет машины. Я сюда приехал стопом.

– Ух ты. Славные были времена. Скажи честно, ты же не учишься в колледже? – С каждой минутой он нравился Донне все больше.

– Учусь.

Пару секунд Донна и Джефф молчали. Незатушенный огонь и пожарные машины дрожали в их зрачках.

– Интересно, что там творится.

– Там был коп. Один из тех, кого убили. Я с ним говорил пару часов назад. Я просто охуел, когда увидел, что он там лежит. Никогда раньше не видел мертвых. – Джефф услышал, как его голос все это произносит.

– Ты уверен, что он умер?

– О да, умер. – Голос его уплывал все дальше и дальше.

Наступив на окурок, Донна повеселела:

– Идея! Давай посидим в моей машине, радио послушаем, хоть поймем, что там творится.

Опять все смазалось, и Джефф обнаружил, что сидит в навороченном «Линкольне» Донны, а она крутит настройки радио. Машина пахла не так, как «лебарон» на стоянке у автосалона. Она пахла кожей и табаком.

– Большая машина.

– Не моя. Роя. Он так над ней трясется, что оставляет дома и ездит на моей развалюхе «Мазде». Очень мило, но мне надо быть поосторожнее. Его инфаркт хватит, если я банку с газировкой на полу оставлю, не то что бампер разобью. Понимаешь, мой муж без ума от больших машин. Знаешь, есть такая поговорка: большая машина – маленький хуй.

– А это правда? У твоего мужа маленький хуй?

– Это очень личная информация. Нет, не маленький. Стандартный такой хуй. Правильного размера. К сожалению, пользоваться им он не умеет.

– Ой.

– Ничего, кроме рекламы, не могу найти. Ты какую музыку любишь? Кантри?

Машина внезапно утонула в звуках кантри: какая-то баба выла, что была «счастливой крошкой».

Джефф чувствовал, как музыка смыкается у него над головой.

– Прямо как будто ты внутри звука.

– Класс, да? Вот за что я так люблю эту машину, помимо прочего.

– Да-а. Только можешь сделать чуть потише? – Его снова начало накрывать.

Донна подчинилась, затем повернулась к нему.

– Ух ты. Странно, да? Я тебя даже не знаю, а мы вот тут сидим в машине. Ты думаешь о том же, о чем и я?

– Ты хочешь, чтобы я прочел твои мысли? – Джефф задумался, возможно ли это.

– Ага. О чем я думаю, можешь сказать?

Джефф уставился в черные зрачки Донны. Ее запах пронизал все вокруг, поселился у него внутри. В полумраке машины она стала еще красивее. Вдалеке выла сирена. Хлопнула дверца какого-то автомобиля.

Оба молчали. Джефф поерзал и придвинулся на несколько дюймов к Донне. Донна, сидя за рулем, повернулась к Джеффу всем телом. Джефф почувствовал, как у него что-то дрожит в груди.

– Угадать?

– Да. Рискни.

Джефф засмеялся. Донна улыбнулась ему, слегка наклонив голову.

– Что?

– Безумная идея, – безумно сказал Джефф.

– Какая? – Донна улыбнулась такой же, как у Джеффа, улыбкой.

– Такая, что я мог бы тебя поцеловать.

– Ух ты, вот уж действительно безумная идея! Где ты такие берешь?

Пульс Джеффа решил, что пора взорваться, а член в джинсах отвердел. Уж на что он был под кайфом, но становилось еще кайфовее.

– А я бы мог.

– Ты? Правда, что ли? – Донна хотела его обнять. – Просто замечательный мальчонка!

Джефф презрел осторожность, наклонился и, чувствуя себя прорвавшейся плотиной, поцеловал Донну. К его удивлению, она ответила на поцелуй, и ее язык дотронулся до его языка.

Джефф не вполне соображал, что надо делать дальше, поэтому положил руку ей на плечо, думая: не по доброй же воле она все это делает? Но Донна просто взяла его руку и прижала к своей груди, как кормящая мать помогает младенцу.

Джефф ощущал горький вкус алкоголя и сигарет. Донна чувствовала его худое, крепкое тело и твердый бугор в джинсах. Они делали все, что надо, целовались, щупали друг друга, боролись, сплетались на просторном переднем сиденье роскошной машины, пока не оторвались друг от друга, как борцы, жаждущие новой схватки.

Грубая страсть, из-за которой каждый волосок на голове Джеффа стоял по стойке смирно, боролась со слабостью, заливающей его члены, – любовь смешивалась с наркотиком. У Донны, в свою очередь, взыграло чувство самосохранения.

– Мы не должны, – сказала она.

– Но мы уже в процессе.

– Джефф. Какое чудесное имя – Джефф. Глупое, но чудесное. Нет, Джефф, мы посреди стоянки. Люди в баре, все-все, видели, как мы встретились. Мы этим посреди стоянки занимаемся.

– Ага, классно же.

Ничего больше не сказав, Донна открыла дверь, взяла сумочку и вышла из машины. Прежде чем захлопнуть дверь, она повернулась к Джеффу и кинула ему свой мобильник.

– Подожди здесь. Я позвоню тебе через пять минут.

Джефф взял телефон и уставился на него, как будто в жизни ничего подобного не видел. Когда он поднял взгляд, Донны уже не было.