Тот самый парень

Глава 22

— Ты ведь понимаешь, что это тридцать два гребаных пролета?

Голос Джейка эхом разносится по пустой лестничной клетке, когда он стоит, прислонившись к стене, в джинсах и Хенли, с вопросительно изогнутой идеальной бровью, которая, как он клянется, не результат манипуляций стилиста.

— Понимаю. Вот почему мы выходим на тридцать минут раньше. Так что, либо шагай, либо, как мудак, езжай на лифте. Но если он застрянет, не жди, что я тебя спасу. — Я начинаю спускаться по лестнице одна.

Прежде чем достигаю следующей лестничной площадки, слышу громкий вздох, сопровождаемый тяжелыми шагами.

— Прекрасно. Но когда ты сдашься на полпути, потому что ты сдашься, не жди, что я потащу твою задницу до самого низа.

— Если попрошу, ты меня понесешь.

— Ни хрена подобного.

Бросаю на него взгляд через плечо и с удивлением вижу, что он всего в двух шагах позади меня.

— Нет, понесешь.

— Пенелопа… — это рычание-предупреждение.

Для доказательства своей правоты, притворяюсь, будто оступилась. С молниеносной реакцией он тянется ко мне, чтобы поддержать.

— Осторожно, детка.

И где же сейчас его рычание?

Хочу ухмыльнуться, но слишком занята, внутренне млея. Точно так же, как млела последние два дня.

С момента кризисной ситуации в лифте Джейк проявлял чрезмерную заботу. Обращался со мной, как с сокровищем. Возился со мной. Сдувал с меня пылинки. Не уверена, потому ли это, что я напугала его, или потому, что он в меня влюбляется — его слова. Не мои.

Он не знает, что той ночью я его слышала. Сама я говорить ему об этом не намерена. Но даже не произнеси он этих слов, я бы поняла его чувства по тому, как он со мной обращался.

После инцидента я проспала почти весь день. Когда я проснулась, за окном уже стемнело. Джейк все еще был со мной в постели — обнимал меня, будто боялся, что я уйду без его ведома. Он проснулся в тот момент, когда я пошевелилась. Поцеловал меня в макушку. Спросил, как я себя чувствую. Приготовил ужин и принес мне.

На следующее утро я проснулась одна. На меня нахлынуло чувство печали и одиночества. Оно быстро исчезло, когда я обнаружила его в кресле в другом конце комнаты. Он что-то печатал на ноутбуке. Одетый только в спортивные шорты. Его волосы слиплись от пота после утренней тренировки.

Я подошла к нему. Нуждаясь в утешении, как в воздухе. Он заключил меня в объятия. Погладил по спинке. Потом отнес в душ. От меня не ускользнул тот факт, что он ждал, пока я не проснусь, чтобы принять душ вместе. И, по какой-то причине, я от этого заплакала — брызги воды замаскировали мои слезы.

Мы провели день за просмотром телевизора, он даже позволил мне выбрать фильм. Будучи клише безнадежного романтика, коим я и являюсь, мой выбор пал на «Дневник памяти». Я плакала во время всех самых душещипательных сцен. Джейк закатывал глаза. Но ни разу не пожаловался.

Ну… за исключением той части, где герой снова и снова спрашивает героиню: «Чего ты хочешь?»

Джейк проворчал свое фирменное «Ради всего святого» и покачал головой.

Позже тем же вечером он провел некоторое время в кабинете. И, казалось, ничуть не обеспокоился, когда я к нему присоединилась. Я сидела напротив его стола и читала, пока он работал.

В какой-то момент появился Кэм, и даже тогда Джейк не выставил меня. Просто подоткнул одеяло вокруг моих голых ног — я не носила ничего, кроме его футболок, с тех пор, как он впервые нацепил на меня одну из них, — чмокнул в макушку и позволил остаться, пока они работали. Кэм посмотрел на нас, как на сумасшедших. Но что-то во взгляде Джейка удержало его от одного из его привычных подколов.

К тому времени, как мы легли спать прошлой ночью, я уже оправилась от травмы. Чувствовала себя самой собой — очень любимой, очень желанной. Засыпать в объятиях Джейка было лучше, чем трахаться с ним. И я не могла себе представить, каково это будет, когда я вернусь домой, и мне придется спать одной. Или кто станет согревать постель Джейка вместо меня. Эта мысль была настолько тревожной, что я отказалась зацикливаться на ней. Я собиралась придерживаться оптимистического настроя — и до сих пор так и было.

Джейк меня любит.

В смысле, а как может быть иначе?

А с любовью приходит счастье до конца жизни. Сердечки и цветочки, конфеты-шипучки и ривердэнс каждый день.

Дойдя до следующего пролета, стону при виде большой таблички с цифрой «16» над дверью.

— Джейк… — скулю я, драматично пыхтя и отдуваясь, прислоняясь спиной к двери. — Я устала.

— Суровое дерьмо.

— Понеси меня.

— Нихрена подобного. — Он обходит меня и толкает дверь.

— Понеси, — умоляю я, следуя за ним. — Считай это своей ежедневной тренировкой.

— Этим утром я уже тренировался, Пенелопа. Пока ты сидела на скамье для гирь и наблюдала за мной.

Правда. Он оставил мне записку возле будильника, который проревел мне в ухо в шесть тридцать утра, с сообщением, что он в своем тренажерном зале. Любопытно, потому что до этого момента я даже не знала, что в квартире есть тренажерный зал. И я отправилась на его поиски.

Он выглядел как уменьшенная версия YMCA (прим.: сеть спортивных залов). Исключите запах ног. Добавьте вид на Чикаго. Там даже было три телевизора с плоским экраном и холодильник. Но именно вид Джейка, разгоряченного, потного и чертовски красивого, заставил меня сесть, чтобы колени не подогнулись.

— Если бы знал, что мы будем спускаться по лестнице, возможно, отказался бы от утренней пробежки в шесть миль.

— Ты серьезно думал, что я вернусь в ту смертельную ловушку?

— Да, — отвечает он, даже не моргнув.

— Ну, это просто… мне не нравится использовать слово «тупо», но это тупо.

— Оскорбляй меня, если хочешь, но делай это на ходу, иначе мы опоздаем.

— Ох. Прекрасно.

Чтобы отвлечься от миллиона миль, которые нам предстоит преодолеть, быстро делаю селфи, отправляю его Эмили и представляю ее реакцию, когда она увидит, что я снова одета в Chanel. Слишком свободный свитер кремового цвета заканчивается чуть выше колен. А еще на мне очень толстые коричневые леггинсы двойной вязки. И коричневые утепленные сапоги до колена. О, и они от Louis Vuitton.

Она умрет от зависти.

Мысль посылает мне заряд энергии, и у меня даже нет одышки, когда мы, наконец, добираемся до вестибюля. Альфред встречает нас с улыбкой и извинениями за происшествие с лифтом. Я его обнимаю, потому что люблю обнимашки. Он отвечает тем же, и я улыбаюсь, чувствуя на себе взгляд Джейка. Но прежде чем он успевает что-то сказать, звонит его телефон.

Росс провожает нас до машины и даже подмигивает мне перед тем, как захлопнуть дверцу. Джейк этого не замечает. Он слишком поглощен разговорами о цифрах, процентах и прочей скучной фигне. Поэтому я играю в Toy Blast, пока он работает всю дорогу до взлетно-посадочной полосы, где нас ждет самолет.

Я ожидала увидеть нечто похожее на кукурузник. Но чертова штуковина выглядит как миниатюрная версия самолета президента США. В нем есть диваны. Громадные кресла, которые откидываются назад. Спальня. Душ. Ванная. Бар. Стюардесса, которая слишком, черт возьми, хороша, чтобы так улыбаться Джейку.

Лейла, как написано на ее бейджике, разглаживает свое идеально отутюженное платье, которое, абсолютно, слишком коротко. Я смотрю на Джейка, чтобы проверить, пялится ли он на ее ноги. Он смотрит на меня — телефон все еще прижат к уху. На губах играет веселая ухмылка.

Видя, что он разговаривает по телефону, стюардесса поворачивается ко мне.

— Могу я предложить вам что-нибудь, мисс Симс?

Я закатываю глаза.

Джейк прыскает смехом и быстро заканчивает разговор.

Лейла выглядит смущенной.

— Меня зовут Пенелопа.

— Приношу свои извинения, мисс Пенелопа. — Она выглядит раскаявшейся. Но я слишком раздражена, чтобы обращать на это внимание.

— Просто Пенелопа, — огрызаюсь я.

— Конечно, Пенелопа. Могу я вам что-нибудь предложить?

— Мы оба выпьем водки. Сделайте ей двойную порцию.

Лейла кивает и быстро исчезает. Я пересаживаюсь от Джейка на самое дальнее кресло.

— Пенелопа… — вздыхает он, в его голосе явно слышится юмор. — Не расстраивайся. Это была непреднамеренная ошибка.

— Я не расстроена. — Лгунья.

Вожусь с ремнем безопасности, который намного красивее, чем в обычном самолете. Я так сосредоточена на том, чтобы разобраться с ним, что не замечаю, как он встал со своего места, пока не оказывается передо мной. Он отводит мои руки и сам пристегивает меня.

— Эй… — зовет он и приподнимает пальцами мой подбородок. — Мне жаль, детка. Правда.

— Да? Что-то ты не выглядишь очень огорченным.

Ему удается сдержать улыбку.

— Ты нервничаешь. А теперь я тебя еще расстроил. Я компенсирую тебе все позже. Обещаю.

— И скольких же женщин ты возил на этом самолете? — Я ощетиниваюсь от собственного вопроса.

Он, конечно, ухмыляется.

— Ни одна из них не была такой красивой, как ты.

— Тот Самый Парень повез бы меня на самолете, на котором не трахался с другими женщинами. Он бы сказал, что я заслуживаю большего. Для него я стоила бы больше, чем все они вместе взятые. Он бы сжег этот самолет дотла и просто купил другой.

— Ты определенно стоишь больше, чем любая другая женщина, с которой я летал на этом самолете. Но, детка, ты не стоишь больше шестидесяти миллионов долларов.

Я исполняю внутренний ривердэнс, потому что стою больше и красивее других. А Джейк Суэггер дорогого стоит. Внешне я выгляжу равнодушной, когда оглядываю салон и всю нелепую роскошь.

— Ты заплатил за это шестьдесят миллионов долларов?

Он ухмыляется.

— Ты такой засранец.

Джейк берет напитки, доставленные нам Лейлой, и протягивает один мне. Я выпиваю его залпом, немного запоздало понимая, что это ошибка. Джейк стучит меня по спине, пока у меня не проходит приступ удушья, затем возвращается на свое место.

Я делаю селфи и отправляю его Эмили, а затем откидываюсь на спинку кресла и позволяю теплу от алкоголя разлиться по телу. Для меня еще слишком рано. Я устала. И не успеваем мы оторваться от земли, как я чувствую, что уплываю далеко — улыбаясь ответу Эмили в виде неизменного эмоджи со средним пальцем.

Все еще завидует.