Тот самый сантехник 4

Глава 4 — Не аномальная зона

Зима меняет людей. Но некоторых, даже чрезмерно. Подъезжая к подъезду, Боря никак не мог понять, что за бабка стоит у мусорки. И даже потянулся за телефоном. А потом присмотрелся и рука дрогнула. Замер.

В зимней одежде девушка и так не на выданье идёт. Ей бы до остановки дожить и обратно без ампутации вернуться при снегопаде. А до такси всё равно не дозвониться в любую непогоду.

Когда снег сыплет и ветер задувает, деталей гендерных не разглядеть. Достоинств не подчеркнуть. Ушки там у неё красивые или ресницы — не видно ни зги. Всё шарфом колючим прикрыто. А вот сумкой Леси можно было убивать полярных волков. Одного меткого удара по хребтине на раз хватит.

Это была именно грузовая сумка со всем необходимым для передачки на зону, а не какая-нибудь жалкая женская сумочка с губнушкой и кормом для пони. То есть — морковкой с пальчик. А если нет пони — за еду на день сойдёт. Но не в этом случае. Провизией в сумке можно было роту накормить.

Глядя на обновлённую Лесю, можно было подумать, что не до губнушки ей. А может и вовсе никогда с собой не носила. А всё полезное пихала по карманам обширной куртки с подкладкой из пуховых перьев и капюшоном потёртым.

На ногах коллеги были унты с остатками бисера. Но если года три назад они выглядели как вау-унты и из бисеринок были целые узоры, то теперь обувь больше походили на ох-них-валенки со стоптанной подошвой.

«Бабушка плохого не посоветует. Главное, что в тепле», — заявил внутренний голос Борису, и рука окончательно опустила телефон.

«Знакомься наугад или лучше не рисковать?», — мог подумать случайный прохожий, поглядывая на промерзающую объёмную бабищу лет пятидесяти с сумкой с рынка, в которой очевидно воровала цемент со стройки. И конечно, выбирал последнее, быстро ускоряя ход и так и не решаясь попросить закурить.

Такая могла курить только самокрутки!

И невдомёк ему, горемыке, что под броней из зимних атрибутов, купленных по рекомендации, а то и сразу подаренных бабушкой внучке, скрывалась симпатичная полненькая девушка лет двадцати с хвостиком, где хвостик тот — не больше корнишона.

Но правду знал только Боря.

Внешность на этот раз была не просто обманчива, но обезопасила бы Лесю даже в том случае, вздумай та мыть полы в камере заключенных за изнасилование. Даже в наклоне, без швабры, с таким парадом можно было обойтись без охраны.

Потому что… ну не вариант!

Что же случилось с Лесей за пару дней?

Диспетчерша в этот день на работу не собиралась. Просто привычка осталась куртку носить, а остальное — как-то само случилось. Не каждый же день директор выходной объявляет. А что пил всю ночь и ей выговаривал, названивая, так это дело десятое. Кому ещё звонить? Годы уже не те.

Лесу думала так. Главное, что не пристаёт на работе. Вот прошлый приставал, мужественность свою выставляя напоказ. И где он теперь? А то-то же! Жизнь всё расставляет по местам.

Однако, на зону Лесю Василькову как магнитом тянуло. И спеша исполнить эту тягу, она и превращаясь в сугробик у подъезда. В раздутой пышной мешковине по этому случаю не так холодно, конечно, как красивым стройным шмыгающим взад-вперёд по району проституткам с застарелым циститом, но тоже хорошего мало.

Леся и сама уже шмыгала носом, потирая красные ноздри варежкой. Ещё бы минутку и… ещё минутку могла бы подождать.

Да, она не думала о дублёнке или шубе на следующею зарплату. Но она думала об Антоне. Ведь он оказался первым в мире человеком, который предложил ей ТАКОЕ.

Если раньше Антон Сергеевич просто намекал, что напейся он вусмерть и перепутай её с женой, может чего-то бы и состоялось. Или свяжи она его, пристегни к стулу наручниками и домогайся на корпоративе — куда бы делся?

На безрыбье и рак рыба.

То теперь бывший начальник обещал вполне очевидные вещи. Пошлые даже, порой некультурные, но такие, мать их, соблазнительные, если вчитаться.

Однако, Леся была девушкой приличной, поэтому сразу заявила, что ничего не будет, пока не разведётся, и на ней не женится. Видала она, мол, таких уже. Некоторым даже рукоблудила превентивно, а то и больше позволяла, чтобы в дальнейшем всё хорошо сложилось. А они не то, что «спасибо», даже в любовницы не взяли. Оставили только коллегой с рабочими отношениями, что даже обидно. Деньги от того содружества, конечно, есть. Но могли бы кавалеры сраные и в ушко целовать хоть раз в неделю.

А тут такой удар под дых девушке прилетел — Антон Сергеевич кунилингус предложил!

Дурак, конечно. Но что если… дождётся? Десять лет всего лишь. А за хорошее поведение могут и раньше выпустить. А если распишутся, то свиданки сразу назначат. Значит всё раньше ещё может случиться.

Убеждая себя внутренне, что занимается скорее благотворительностью, чем устраивает личную жизнь, Леся и набрала в сумку продуктов побольше. Чтобы женешок и сам там дотянул, не исхудал, не истощился. А сил набрался. Не то через десять лет и языком шевелить не сможет.

«Беречь мужика надо. Дело всё-таки говорит», — убеждал внутренний голос Лесю.

А писал Антон в последнее время даже много. Буквально сыпал сообщениями и при каждом удобном моменте, но чаще после ужина, ночью, а то и ранним утром. Обещал сразу небо, луну и звёзды. Намекал, что всё будет быстрее, если закинет денег на тот самый баланс номера, с которого и звонил.

Да только позвонил лишь один раз. И пару фраз буквально сказал. Как с прочитанной бумажки. Банальщину всякую. Вроде «давай переписываться, так безопаснее».

Но она же не дура! Денег кидать не стала. А вот читать — стала. Приятно, когда солнышком называют и обещают такое, что скоро синдром перенатруженного запястья случится.

Деньги просят только мошенники. Это каждый знает. Лучше продуктами отдать. Но вот беда — почтой не доставляют. Тогда сама заявила, что принесёт. Или там есть кто-то против?

Тогда-то и прилетело сообщение, чтобы «при полном параде не приходила, и попроще одевалась». Чтобы, значит, незаметной была. И ему там жизнь там не усложняла.

А куда проще, если и так — куртка? И решая этот вопрос, Леся брить ноги перестала, и всякое. А затем даже на усики под носом с вызовом смотреть начала.

Надо, так надо!

В общем, когда Боря прибыл к подъезду, Леся была максимально упрощена. Она как бы всем своим видом говорила: «я иду в монашки и это будет не мужской монастырь!».

Многим внучкам от бабушек достаются квартиры. Но это был не тот случай. Боря с ходу подумал, что Лесе от бабушки досталась строгость.

Но что-то такое обречённое, с вызовом, было не только в одежде бывшей напарницы по работе, но и во взгляде. Магическое, притягательное даже. А как взглянет — как хлыстом ударит. Вроде не больно, но стоишь ошарашенный.

Вот и сейчас даже за рулём тем взглядом достало. Поэтому подъехав на адрес, первые пять секунд Боря протормозил, приглядываясь, а потом джентльмена включать было уже поздно. Заметила, подбежала, сумку в багажник засунула.

Потом Леся сама открыла дверь, забралась в салон и бухнулась рядом на пассажирское.

— Пиздец задувает, уши в трубочку свернулись! — заявила строгая, немного пышная дама и от души отлегло.

Не то, чтобы Боря поощрял матерный у представительниц прекрасного пола, но строгости сразу стало меньше ровно на половину. А если ещё и шептуна пустит, то сразу своим человеком станет. Только одно «но» — на шашлыки её точно скидываться придётся. За красивые глаза уже не возьмут. Да и он доплачивать за неё не будет.

Леся на фигуру по жизни и не надеялась. Форма лица ещё ничего, а грушевидную фигуру в блендере с новым ДНК не смешаешь, опцию не сменить.

Какой уродили, такой и живи! Так говорила бабушка. Другой не будет.

Сняв большую серую вязанную шапку с бубенчиком и подвязками под подбородком, она стряхнула с неё снег и стала чуть более женственной. Но ровно до того момента, пока из носа конденсат капать не начал.

Боря моргнул, потеряв дар речи. Нет, точно женщина. Вон и волосы по плечам кудрявые стелются. Завивала всё утро. Были обнаружены и признаки помады, теней, возможно даже — пудры.

Но подмороженные пальцы в варежке уничтожили и это начинание. Грея щёки, ещё приговаривая «быстрее, ну быстрее, ну где же он уже?», она вышла раньше к подъезду, чем он подъехал. И как следствие, боролась с ветром, холодом, а затем обморожением. А когда щёки начали гореть, активно их тёрла, не забывая сморкаться, пока никто не видит.

И теперь на лице Леси был лёгкий хаос, что начинался от края помады и уходил боевой раскраской к вискам.

Не желая расстраивать девушку уточнением мелочей, Боря тактично промолчал и просто повёл автомобиль по дороге, покидая внутренние дворы.

Но Леся только усложняла путь красоте, сначала откопав алые уши среди кудрей, затем принявшись их тереть и зацепившись варежкой за серёжку. Автомобиль некстати угодил в яму, подсыпанную снегом, но пока не утрамбованную. И получилось так, что дёрнула себя за ухо.

Так как дури на морозе накопилось немало, дёрнула как следует!

— Ай, да ёб…

Дальнейшее звучало не разборчиво, так как слилось в одну полосу. Но среди прозвучавшего монолога Боря с удивлением обнаружил для себя два новых слова «перепиздина» и «пиздабратия».

— … и так уши маленькие, последние оторву! — наконец выговорилась Леся, зажимая ранку.

Боря присмотрелся украдкой. И заметил, что как в мочку стремительно возвращалось тепло, так теперь по нему бежала и капелька крови.

Тогда оттаявший от картины увиденного джентльмен молча открыл бардачок. Достал аптечку.

— Держи, там должна быть зелёнка.

— Зелёнка? — возмутилась облагороженная коллега. Тем более, что рожа действительно выглядела не очень. — А перекиси нет?

— Нет.

— Может, хотя бы йод?

Но и йода не оказалось. Пришлось мочить ватку зелёнкой. Бутылёк, однако, замёрз. Едва мокнув ватку, только хрустел кусочком льда внутри. Леся сначала держала его в свободной руке, зажимая рану другой. Затем начала трясти, потом дула, а после начала трясти, быстрее помогая физике срабатывать.

Бутылёк ответил на её молитвы. А автомобиль угодил колесом в очередную яму. Это событие совпало, когда зелёный выстрел вдруг изрядно добавил Лесе боевой раскраски. Угодив в лоб, подкрасив кудри, стекая по заросшим бровям, холодному носу и щеке к подбородку, он не попал только в одно место — на раненое ухо.

— Лесь… — только и сказал Боря, так как больше слов не нашёл.

Нет, понятно, что снова идти к психологу. Так как теперь вместо одной мёртвой бабки будет сниться другая. Живая, но зелёная. Но мужик — это ещё и дела, так что просто взял ватку, промокнул с лица зелёнки и приложил к ранке.

— Ой, бля-я-я-я! — сразу заявила ноту проста Леся немного охрипшим, чуть осипшим голосом пропитого грузчика после смены.

Чего уж скрываться?

Больше Боря голову вбок пытался не поворачивать и до самой зоны ехали в гробовом молчании. Лишь за пару километров до пункта назначения, она сказала, откашлявшись, почти своим обычным голосом:

— Борь, майор Хромов вчера приходил, подтвердил ситуацию с батареей. Вольфыч переживал по этому поводу всю ночь. А я-то, дура, ещё думала, что ты филонил. А ты вон оно чё оказывается, людей спас, можно сказать.

— Ну… эт самое… — сразу уточнил Боря.

Но в детали можно было не вдаваться. Леся сама подхватила, важное обозначив:

— Короче, Тимофей Вольфыч признался, что был не прав. Вспылил, говорит. Ты значит, с кипятком борешься, людям квартиры спасаешь и целые подъезды в строй возвращаешь с отоплением, а он наговаривать не тебя вздумал. Говорит, даже рад, что ты его послал. А вот всему остальному не рад. Так что… — тут Леся почесала зелёный нос и улыбнулась передними зелёными зубами. — Обратно тебя на работу просить будет. Жди звонка.

Глядя на Лесю, Боря понимал только одно. Потенции у него больше не будет никогда. А значит, о семье можно уже не думать. Работа — да, пригодится. Но старого не вернуть.

И кашлянув для солидности, Боря даже новую деталь вспомнил. И тут же решил ей поделиться:

— Понимаешь, Лесь… только увольняли вы меня как специалиста третьего уровня, а наймёте уже с четвёртым разрядом.

Леся глаза округлила. И так день неудачный выдался, а тут только быстрее к Ирине Олеговне захотелось.

«Может ещё не глубоко в подсознание проникло?», — предположил внутренний голос: «Достать успеем?»

Детали насчёт плана Степаныча он опустил, так как уже к воротам подъехали. Выйдя из автомобиля, на этот раз сам сумку достал и даже до КПП поднёс. А Леся рядом шла, лицо шарфом прикрывая и немного прихрамывая, так как на правом унте подошва начала отклеиваться в тепле автомобиля.

— Ой, бабушка, давайте помогу, — заявил охранник на пропускной, видя, что Боря по пути отсекается.

Леся от негодования даже холодного воздуха схватила. И прокуренным голосом старого конкистадора на пенсии, познавшего всех женщин Карибского моря, в ответ едва новую для русского языка тираду не выдала.

Но Боря успел первым. Вручив сумку охраннику, он приложил руку к груди и сказал:

— Спасибо. Ей очень нужна помощь.

Охранник сразу расслабился. Вот если бы ему сказали «благодарю», то тогда сразу видно — сидел человек. На зоне не «спасибкают». А тут внук бабушку привёз, несмотря на непогоду. Бабушке суда по виду, совсем плохо. А ещё и психически больна. Одни седину в розовый красят, другие с морковный, эта вот сразу в капустку решила.

Достойный внук, раз за такой бабушкой ухаживает!

Боря вернулся в автомобиль и приготовился к долгому ожиданию. Нарулить сразу не получится. Вздумай он Лесю маршрутке оставить, до дома не доберётся. Либо по пути бомжи в хоровод водить возьмут, либо секту новую возглавит. Но что же такого ей сказал Антон, если в такую даль попёрлась с сумкой тяжёлой?

Хорошего человека Шмыгой не назовут!

Пока ждал, действительно позвонил директор. И оба нейтральным тоном выдвинули свои требования. Директор настаивал на прошлом, Боря намекал на грядущее. Обоих этот вариант не устроил. Но и предыдущего разговора никто не вспоминал. Так что сошлись на том, что оба возьмут перерыв «на предмет — подумать».

Леся вернулась в слезах. Но если на ветру этого не было заметно, то в салоне подкрашенные зелёным усы затряслись, губа задёргалась, а по салону зашмыгали и даже засопливили:

— Антошку там избивают! — заявила Леся.

«А быстро он от Антона-гандона до Антошки пророс», — невольно отметил внутренний голос.

— Кто? И зачем? — на всякий случай спросил Боря, и не разглядев сумки, добавил с надеждой. — Еду что ли уже поделить не могут?

— Какую еду? У него, говорит, одних шоколадок хуева туча. Кариес уже мучает, — сначала без паники ответила Леся, а потом снова давай хныкать. — Хрущ его какой-то морщит! Проходу не даёт.

Боря хмыкнул. Если Хрущ — это Никита Сергеевич Хрунычев, то их городок настолько маленький, что змея и паук нашли друг друга. Им бы туда ещё бывшего начальника кооператива скорпионом в банку и все ядовитые в сборе.

— И что хочет? — с лёгкой иронией в голосе спросил Боря, стараясь не подавать виду, что ему настолько всё равно, что ровнее поля не бывает.

— Миллион хочет! — почти взвизгнула Леся и Боря ощутил дежавю.

Миллион то у него был в теории к Новому Году. Но его миллионы от него сама жизнь хотела. А то и Вселенная намекала. В частности, миллион нужен был Егору на расширение семьи, Дусе на трёшку или размен с мамой, да и самому на фундамент бы не помешал. А то и часть первого этажа. Удобная цифра, приятная даже, но теперь её и на зоне озвучили. И всё не в его пользу.

Но Леся уже ревела белугой, намекая на то, что сейчас ради того миллиона либо бабушку в расход пустит и на соседнюю женскую зону присядет и завяжется у них переписка через года, или на работе трубы с батареями теперь вообще ни до одного дома не дойдут.

— Или досидеть не успеет, — дополнила свои слёзы Леся. — А мне…мне очень надо! Борь! Слышишь? Очень-очень надо!

Боря завис. Думал один раз отвезёт — и всё, пропадёт желание кататься. А Леся только на какой-то другой уровень перешла, добавив ему сложности в листике исполнения желаний.

Но мужик должен решать.

— Лесь, не плачь, разберёмся.

— Ка-а-ак? — только сильнее ревела диспетчер голос на робота стал похож. Старого и не смазанного.

— Ну, есть варианты, — прикинул Боря, тут же подумав о майоре Хромове и его батареях.

Антона он спасать не собирался, но закинуть сгущёнки ящик на зону, чтобы Хрущёва на стульчик усадили, мог вполне. Даже миллиона не понадобится. Но это уже забота майора. А его дело — батареи поменять.

Жизнь учила, что всегда ведь есть бартер. Даже весны ждать не придётся. А потом с засадой ещё что-нибудь придумают и сразу к Стасяну поближе рванёт!

Всё продумал Боря минуты за полторы… но не учёл нюансы.