Тот самый сантехник 6

Глава 16 — Киллер Иванов-2

Киллер Иванов привык к точности в деталях и последовательности действий. Так, когда прилетел аванс, он сразу взялся за работу и цель была поражена с гарантией в сто процентов. Больше просто нет. Если кто-то говорит, что сделал оплаты или выложился на двести-триста процентов, то он бесполезный, необразованный еблан. Либо переделывал работу по два-три раза, что так же подтверждает предыдущее утверждение.

Когда вместо оставшегося гонорара заказчик ушёл в глухое подполье и перестал брать трубку, отвечать на сообщения, а затем и вовсе перешёл на переадресацию, пришло понимание — обманули с оплатой. Только симки зря потратил. Опять у цыган новые брать. Паспортов у них много. Как и людей, которым безразлична их судьба в системе.

Но за половину цены киллер Иванов работать не желал. Обесценивая работу других, люди множат отношения на ноль, что недопустимо при профессиональном подходе, деле и особенно — особых профессиях.

Репутация страдает.

С привычным педантичным подходом к работе, киллер Иванов слепил и покрасил новый заряд и пошёл в магазин за новой машинкой. Если Князь решил его кинуть, то сам полетит далеко под небо. Автомобили его в городе известные. Ближайший в больнице стоит, друг по камерам пробил. От маячков не отделается. Останется только время подгадать, когда за новогодними покупками в город отправится.

Проблема же в чём? В подходе. Князев словно думал, что любого исполнителя можно списать. Но он никогда не был на войне. Её нельзя представить, в неё можно только окунуться, вляпаться, хлебнуть по полной. Заносчивый писатель может заявить, что достаточно воображения для полного погружения. Но нет, киллер Иванов точно знал, что каждый писатель, сценарист, режиссёр и журналист может идти козе в трещину с их воображением и привычными подходами, если над ним не летали пакеты градов и торнадо не били в сотне метров от мест привычной прогулки. Ибо всё, что они себе представляют — чушь.

Можно сколько угодно смотреть в детстве и юношестве фильмы о войне, слушать песни о ней, знать наизусть, но когда просыпаешься среди ночи от взрывов, от которых подпрыгивает дом — это другое. Это нельзя поставить на паузу, сходить за попкорном или сделать перерыв. Можно только принять как есть. Как данность.

Проблема Князева заключалась в том, что что он всё ещё считал себя взрослым. Но киллер Иванов воспринимал его как ребёнка. Не важно бородатый это ребёнок, усатый. Важнее, что не обстрелянный. Пороха не нюхавший.

На всех подобных «гражданских со светлыми глазами» Иванов смотрел как на детей. Он был старше их на целую жизнь. Трахать таких гражданских лиц в тылу, заводить с ними семьи, брать обязательства — всё равно, что иметь дело с детьми. Хрен его знает, как он проявит себя, этот небитый и благополучный малыш, когда жизнь немножечко прижмет, как человек или как чмо? Какое дерьмо из него полезет?

Чуть ближе к пониманию мира для Иванова были инвалиды, люди после многочисленных операций, прошедшие по грани жизни и смерти и сумевшие вернуться. То, что они пережили, можно было приравнять к войне. А вот детишки, которые выглядят как взрослые дяди и тети, бесили. Оставалось лишь жалеть, что обряды инициации остались в далеком прошлом — через них как раз и становились взрослыми.

«Чёрная полоса» жизни была ни при чём. Если бы не война, киллер Иванов жил бы дома и не держался за ненавистную работу, (потому что иначе нечем платить за жилье). Но война пришла, дыхнула пожарищами, облизнула как следует и эта смесь, что пропитала его с ног до головы, не высохнет. Её нельзя утопить в вине, прокурить, заебать, можно только на время отвлечься.

Отвлекался киллер Иванов в работе. А если эту работу ценили лишь на половину, то это уже проблема заказчика. Раз на фронт он идти не собирался исправлять косяки кровью, значит сто грамм фронтовых нальют и поставят ему уже на надгробную плиту, у траурной ленты.

Пока киллер Иванов решал насчёт времени и места действия, майор Вишенка в то же время читал распечатку звонков и сообщений Князя.

Начало либо стёрли подчистую, либо телефон новый. Технари только развели руками. Но на этот самый телефон, что перешёл в разряд вещдоков, неожиданно начали звонить и писать с разных номеров, зарегистрированных по Новосибирской области и паре прилегающих районов. А один раз даже голосовое оставили, правда с изменённым голосом.

Угроз накопилось достаточно:

«Дело сделано, жду оплаты».

«Что за дела? Цель поражена. Баланс не пополнел».

«Князь, с огнём играешь».

«Ну ты, сука, у меня попляшешь!».

Пробить звонившего не получалось. Менял телефоны и места звонка как перчатки. Но у Вишенки не осталось и капли сомнений в том, что это дело рук Подрывника, который по их области отметился в шести эпизодах. Следственный комитет точил на него зуб. Близко подобрались.

«А у самого Князева на Битина похоже целая челюсть выросла, раз решил кокнуть», — ещё подумал майор и снова перевёл взгляд на подозреваемого.

— Что, бизнес не поделили?

Князь моргнул, смолчал. Это одинаково можно было расценивать как «да», и как «нет», и как «пофиг». Он отморозился и смотрел в основном перед собой. Врачи сказали — инсульт. Левую часть тела парализовало. Учитывая предыдущие травмы, выглядел подозреваемый как председатель колхоза, которому отомстила лошадь, изрядно потоптавшись на нём и станцевав напоследок за всю работу, что сделала она, а пряники доставались — ему.

Теперь никаких пряников. Слюна периодически свисает с губы, глаз дёргает, тремор рук. Прогнозов по выздоровлению никаких. Слишком жирное, изношенное тело. Только забота, ежедневный уход, правильное питание. Но кто за ним в служебном лазарете будет ухаживать? Дали кашу — ешь. Не ешь — не голодный.

Вишенка вздохнул. Учитывая состояние здоровья, могут отправить домой под подписку о невыезде. А то до суда не доживёт. Это дело даже хорошее. Жучков дома много. Может, тайник с оружием вскроет, может «по работе» людей позовёт, затем всем скопом накрыть, за жопу взять.

Но главное, что понял Вишенка из переписки — конфликт у них с киллером. Прямая угроза как бы намекала, что если отправить Князева домой прямо на своём автомобиле, пристроив группу слежения, то можно убить двух зайцев одновременно: оружейного барона на тот свет отправить и киллера за жопу взять.

«Один хрен этот на зоне не жилец», — прикинул Вишенка и начал собирать людей для операции «хот-дог». Где варёной сосиской в тесте должен был выступить Князев, а за приготовление и доведения до румяной корочки отвечал бы Подрывник: «А так хоть парой паразитов в городе меньше будет. Жаль, одного всё ещё придётся кормить».

Борис Глобальный действовал как по инструкции: съездил по адресу, перебил номер кузова. Но успокоится ли на этом Шаман и его ребята? Вопрос спорный. А вот сам сантехник успокоиться не мог и в нетерпении смотрел на телефон. Ждал звонка от Шаца. Вдруг чего путного скажет?

В эти часы Боря отвечал на все звонки, трижды спросив «чей Крым?», дважды послав «представителей службы сбербанка» и один раз, хоть и с лёгкой заминкой, «следователя по особо важным делам», который сначала объявил, что на него открыто дело, а потом тут же попросил поучаствовать в раскрытии другого дела. Не подготовились, ребята.

Болтая со всеми как в тумане, Боря вдруг понял, что сидит в комнате Дины, которая всё ещё предпочитала, чтобы её называли Дианой.

Сначала всё было просто и понятно. Попросила привести давно обещанные игрушки для секс-клипов. Игрушек тех у Бори хватало, в автомобиле после разгрузки гаража Яны даже осталась пара ящиков. Нахватав упаковок в руки, Глобальный заглянул на огонёк, чтобы подарить, попить чая и отчалить, уточнив, что на этом — всё. Никаких больше просьб, встреч, а с угрозами своими может идти по адресу проживания «следователя по особо опасным».

Но затем что-то пошло не так. Язык у Дины без костей. То одно попросила, то другое. А по итогу он оказался в костюме Адама на кровати напротив профессиональной камеры на стойке.

Хитрая чертовка со своими женскими чарами и минетом с подкруткой знала, чем удержать. А ещё отлично разгоняла туман в голове. Меняя позы, часто не слезая с шеста, она лишь изредка подбегала и настраивала ракурс. Но к её чести, справлялась без всяких посредников-режиссёров.

Если бы в комнате находился какой-то подозрительный мужик с длинной чёлкой, Глобальный не пошёл бы на это даже под угрозой расстрела. А так — удовольствие, гарантии и возможность отвлечься.

— Да ты не переживай. Я твоё лицо замажу, — говорила Дина, периодически добавляя смазки в флакончика на пальцы и освежая все входы и выходы.

— Ты же даже не возбуждена, зачем тебе это? — никак не мог понять Боря.

Красивая девушка, нагая, пошлая, с алой блестящей помадой, без всяких костюмов и сценариев вытворяла в просторной кровати такое, что лучше уже никогда не будет. Разве что эти отлучки и технические перерывы подбешивали. Голодного удава нельзя надолго оставлять одного.

— Как зачем? Я стану знаменитой и полечу в Голливуд. Ты разве не слышал, что с начала «опускания занавеса» уже две порно-актрисы дёрнули за рубеж?

«Как много мы потеряли», — заявил внутренний голос.

— Слушай, кончи мне на лицо, а? — тут же заявила актриса для взрослых. — Хотя… стоп! Погоди, помаду подправлю. Всё, давай.

— А как же…звуки? — спросил Боря, уже и не понимая получает он удовольствие от процесса со всеми этими командами и техническими моментами или нет.

Красивая девушка и полное отсутствие запретов ещё не показатель хорошего секса. А сколько раз не перехватывал инициативу, так полностью Дина в процесс и не погружалась.

— Звуки я отдельной звуковой дорожкой вставлю, — заявила девушка. — Я и так рот приоткрывала часто, хоть предвыборную речь подставляй, даже не заметят. Сейчас главное картинка. Давай, мой бык, наполни свою коровку.

— Ты же говорила, что на лицо.

— Кремпаи тоже неплохо смотрятся. Вид сзади всегда чумовой. Это же моя рабочая сторона, раз с сиськами не особо повезло.

Скорее заставив себя кончить, Боря наполнил её до краёв и ещё некоторое время наблюдал, как она крутит попой, цепляя белое пальцами и размазывая по вагине.

Тут вновь зазвонил телефон. Боря посмотрел на дисплей. Номер из области. Надо брать. В основном всё говно меняет свои номера на московские и республику Татарстан. И почти никогда не звонят из ленинградской области или магаданской. Об этом всё отчитывалось приложение.

— Ало.

— Боря! — раздался знакомый голос, но сантехник никак не мог вспомнить, где он его слышал.

И тут как до мурашек пробрало — Светлана! Может, номер его из каких-то переписок достала. Он-то ещё давно стёр, забыл.

Всё сразу в голове на место встало. Роман её бросил, да и сам как-то забыл про девушку, что так и обитала на квартире почившей бабки на птичьих правах.

— Света? Что случилось?

— Менты… в смысле, полиция… меня выселяет. Пока без предъявления обвинений, но к тебе есть вопросы. Я всё на тебя перевела, раз ключи дал и оставил.

Оказалось, что к ней наведался участковый Сомов. И не распознав никаких признаков обладания квартирой, предъявил обвинения. Округлый живот беременной его смущал мало. И не такое на районе повидал. Но капитан дал второй шанс, когда расслышал Ф.И.О. Бориса Петровича Глобального.

Взяв трубку, капитан Сомов в ультимативной форме потребовал покинуть чужую квартиру.

— Боря, ты берега, что ли, попутал? Хата муниципалитету переходит без наследников. Но это когда ещё будет. Выметайтесь отсюда оба и что я вас больше не видел.

— Да погоди-погоди, — прикидывал варианты Боря, что и сам квартиры никакой не имел. А у человека аллергия на животных. Даром что ли всю квартиру бабки от шерсти драили? — Кишинидзе рядом?

— А куда он денется? Пристал как банный лист к заднице, там и держится.

Выхватив трубку с матерками и заявлением «кто ещё к кому, глиста в фуражке!», старший лейтенант Кишинидзе тут же всё сгладил:

— Боря, здравствуй, дорогой, сколько лет, сколько зим… не пили?

— Да выходит… много, — прикинул сантехник, не в силах забыть последних посиделок и проводов Стасяна на фронт.

— Боря, мы с Кристиной зовём тебя на свадьбу! — огорошил Кишинидзе. — Приходи, будешь желанным гостем. С моей стороны-то много гостей не будет, человек семьдесят-восемьдесят всего. Пока прямые рейсы с Тбилиси не открыли, те, кто в возрасте по две-три пересадки делать не могут. Тяжело старикам. Правительства ссорятся, люди страдают.

А с её стороны, Борь — никого нет. Вот тебя и зовёт, как единственного знакомого в городе. Поддержишь? Не с Германии же гостей вести. Мы лучше там ещё одну свадьбу устроим. Символическую.

— Погоди ты со своими свадьбами, — совсем растерялся Глобальный. — Так она развелась, что ли?

— Да, муж то в дурке, — ввёл в курс дела собеседник. — Таких быстро разводят. А по бабушкиной линии быстро второе гражданство получит, как возвращенка. Потом от немецкого откажется, как недвижимость всю продаст сгоняет. Короче, придёшь?

— Конечно, приду, — с лёгким волнением ответил Боря, так как на свадьбах ещё гулять не приходилось. А тут сразу — грузинская. Только уточнил. — А куда?

— Ресторан «Печень навылет», знаешь?

Боря осунулся лицом, выдавил:

— Знаю. А… когда?

— В конце января, я позвоню отдельно, уточню. А пока чисто для себя интересуюсь, чтобы иметь ввиду.

Подыскивая причины, чтобы отказаться, этот вопрос Боря отложил на потом, только поинтересовался текущей задачей:

— А с квартирой теперь что?

— Как что? — удивился Кишинидзе. — Либо забирай девушку, либо бери квартиру. В квартиру, конечно, ещё вкладывать о-го-го. Тут разруха. Так что лучше забери.

— Да погоди. Не трогайте Свету, — заявил Боря и посчитав в уме баланс, да миллион в запасе в банке, добавил. — Я куплю эту квартиру. Вот прямо сейчас риелтору позвоню и на днях найдём владельцев-хозяев.

Кишинизде задумался и переспросил:

— Хочешь сказать, проблем не будет?

— Никаких, Кишка. Ты же меня знаешь… слово — кремень.

— Эх, дать бы тебе по башке. Ну да ладно, прикрою. Срок тебе до конца месяца. Если что, с вещами на выход придётся.

— А вы когда со служебной с Кристиной дёрните? — тут же вставил шпильку сантехник.

— Тогда, до конца праздников, — быстро переставил сроки жених. — Но, чтобы до середины января — железно. Понял, Борь?

— Понял, понял… дай Свете трубку.

Успокоив девушку, которая выпроводила наряд, Боря тут же пообещал всё решить. Ещё раз уточнив у Степаныча номер риелтора, сантехник вскоре набирал номер специалиста и договорился о встрече.

Рано или поздно в жизни каждого человека приходит момент, когда наступает необходимость обзаводиться недвижимостью. Почему бы не сейчас? В конце концов, а ней будет жить его первый ребёнок.

Но этот день начался для Светланы ещё раньше. С сообщения в приложении для общения. Нежданно-негаданно активировался немец. Олаф Мергенштольц вдруг заявил, что развёлся с женой и обо всём подумал.

Первая его мысль была предельно проста — он хочет вернуть Светлану. Вторая даже походила на предложение — будут жить в его доме. А третья едва с ног не сбила. Он предлагал ей оставить их ребёнка. Будет растить, любить, воспитывать, только в себя придёт.

Что значит «придёт в себя», Света не совсем понимала. И просила уточнить. Но больше в сети Олаф сегодня пока не появлялся, а его немецкий номер был недоступен.

Посчитав все сроки и примерив партнёров, Света пришла к выводу, что это не ребёнок Бориса. С ним, конечно, было хорошо летом. Но зачала где-то в сентябре. В декабре — четвёртый месяц, как и подтвердили в местной женской консультации. Всё-таки проблем с гражданством и документами у неё не было.

Да не было денег, но сначала Боря оставил, а потом Рома подкинул без объяснений причин. А сам пропал. Жить было можно. Но не в этой убогой квартире со старыми тряпками на зассатом диване. Ей, а заодно и ребёнку, пол которого решила обещали сообщить уже на следующем посещении консультации, жить будет лучше там, где зимой теплее. А если Олаф решил взять на себя ответственность, то папа — он. Чего тут долго думать? Немецкий сантехник всегда был перспективнее русского в плане жизненного роста.

Но Олаф на её сообщения и предложения не отвечал, так что, когда в квартиру постучали люди в форме, Света сразу позвонила Борису.

Пока папой может побыть и он.