Тот самый сантехник 6

Глава 22 — Подарочки не отдарочки

Когда все траурные мероприятия остались позади, люди начали рассасываться. Внедорожники братвы, престижные автомобили предпринимателей и партнёров по бизнесу. Уехал и заказной микроавтобус с людьми попроще.

Вскоре только венки с цветами остались на могиле, укрываемые снегом. А рядом мёрзли самые близкие люди: Зина, Кира, Леся, и сам Глобальный. Рядом с ними ждал своего часа памятник на несколько сот килограмм, доставленный архитектором по спецзаказу.

— На свежую могилу не поставить. Даже при промёрзшем грунты осядет, — уверяли сотрудники ритуальной службы. — Позвоните весной, мы на бетонную подушку установим.

— Но и в мастерской он до весны ждать не будет, — стоял на своём архитектор, которому оплатили работу, но не хранение произведения на неопределённый срок.

Мастерская-склад не резиновая, а плату за аренду каждый год поднимают. Чтобы не задирать цены, сам вынужден переезжать на площадь поменьше, меньше, ещё меньше. Пока вдруг не понял, что может создавать одновременно только одно большое произведение или несколько поменьше. Отсюда и спешка.

Общими прениями, памятник встал в углу огороженной территории. Бронзово-металлическо-бетонный Князев во весь рост внушал уважение. Слепили с фотографии в период расцвета. В пиджаке, туфлях и лицом, которое ещё влезало в отверстия маек.

— А его не спиздят? — украдкой спросила Зина, когда Кира с Лесей сели в салон служебного автомобиля Бориса. — Бронза всё-таки.

— Сплав латуни, бронзы, алюминия, каркас их нержавейки, — уточнил Боря, который оказался казначеем в этой ситуации.

То, как братва сложилась, не хватило бы и на руку. Не очень-то Князя и уважали, как оказалось. Мало делился. Но следом Шац передал ощутимую сумму «в память о светлых деньках», Лаптев докинул, да и сам вложился. Вот и получилось, что с миру по нитке — нищему рубаха.

— Я и говорю, не памятник, а оргазм жестянщиков.

— Зина, вручную его четверо хрен поднимут. Только кран. Дороги чистили, но опять заметёт. Даже «Воровайки» без грейдера не проберутся, а если и проберутся, то с грузом сядут. Давай по теплу что-нибудь придумаем. Этот вопрос на мне. С памятником проблем не будет.

— Ага, ты бы припаял его. Или как там? Короче, сам понимаешь, — ответила она, сблизилась и прошептала. — Я пробила про Шамана.

— И… что? — не понял Боря.

Он тоже прекрасно знал, что тот обитает в ресторане «Печень навылет».

— Всё будет, — подмигнула она.

Боря вздохнул.

«Бедная. Совсем крышечкой от любви поехала. Она всё ещё думает, что свадьба будет», — пробормотал внутренний голос.

Под конец мероприятия, почти не обращая внимания на нервные срывы, слёзы и истерики, Боря закрыл за Зиной дверь, усадив последней в автомобиль. И сам сел за руль. Тут же зазвонил телефон. Все скосили глаза на дисплей, а там «Зара Битина».

Боря ткнул в громкую связь. Пожалуй, это был единственный человек женской национальности, который относился к нему ровно. А значит, ляпнуть ничего дополнительно она просто не могла.

— Боря, здравствуй. Ты не знаешь, где Бита?

— З…здравствуйте, — ответил Глобальный и посмотрел на Киру.

Та подняла глаза и прошептала с переднего пассажирского:

— А ей что, не сказали?

— Последнее, что он мне сказал, это то, что ты его встретишь в аэропорту. И велел отдыхать, ни о чём не думать, — донеслось тем временем от Зары. — А сам столько дней на связь не выходит. Я в самолёте, вот только приземлилась. Никто не берёт трубки. Может, ты знаешь, почему?

— Я… я за вами сейчас приеду, — выдавил из себя сантехник. — Ждите, перезвоню, как подъеду.

Он отключил связь.

— Значит, ей точно до сих пор не сказали, — донеслось уже от Зины.

— Ну или сейчас скажут, когда паспортный контроль будет проходить, — вроде бы сделала предположение Леся, хотя точно знала, что это будет так.

Внедрённый агент знала всё, что происходит с семьёй Битиных и тех, кто рядом. Кроме того, где оружие. Как Князева, так и его подельников. И от этого служба её всё продолжалась и продолжалась. С другой стороны, работы пока тоже не было, а так хотя бы кормили и даже немного одевали.

— А домашние как же? — снова спросила Зина.

— У Битиных пустой дом, — ответил Боря. — Там никто, кроме них не живёт.

— Да? — словно удивилась Зина, и спрятала невольную улыбку.

Если будет действовать быстро, то проберётся и вооружится в схрон ещё до того, как приедет хозяйка. Благо Князь говорил, что у Биты точно такая же тайная комната. Дома-то типовые.

Вскоре Боря привёз всех в особняк Князева и выгрузил скорбящих. Затем сменив автомобиль на Битин внедорожник в гараже, Глобальный поехал в аэропорт встречать ещё одну скорбящую вдову.

Внедорожник стоило отдать сразу.

«Так сказать, «подсластить пилюлю», чтобы человека после отдыха совсем не разбило», — прикинул внутренний голос.

В Битин прадо Боря пересел без опасений.

«Есть же хоть какие-то понятия о чести и у бандитов. Никто никого не должен мочить хотя бы в день похорон», — прикинул внутренний голос: «К тому же Кире следователи сказали, что киллера взяли ещё в день подрыва. Для третьей попытки сейчас не время».

Сантехник уже с какой-то лирической обречённостью следил за переключением сигнала светофоров. Говорят, Бог Троицу любит. Но если это означало, что перестанут убивать других людей, когда доберутся до него, это тоже неплохо.

«Почему другие должны страдать? И сколько той мстительности в Шамане?»

Устав от этих мыслей, Боря отправил голосовое Шацу:

— Слушай, опасное сейчас время. Но ребят твоих дёргать больше не хочу. Может, ты придумаешь мне какое-нибудь задание, чтобы я отбыл в какую-нибудь командировку на время?

Отправил. Спустя пару минут понял, что не нужно это сообщение. Попытался стереть, а уже поздно — «доставлено», прослушано.

Только ответа нет.

Вздохнув, Боря прибыл в аэропорт. Зара Битина сидела в терминале в зоне прибытия с красными глазами и не реагировала на окружающий мир. Багаж её больше не интересовал. И только маленькая сумочка из ручной клади, перекинутая через плечо пальто, была в зоне видимости.

— Зара… — обронил Боря.

Она подняла глаза, полные обречённости. Выдавили:

— Его больше нет. Где Князев? Он… он… должен.

— Князя тоже нет. Я только что с похорон, — добавил тихо Боря и взяв её под руку, повёл к автомобилю.

Он хотел спросить про багаж, но видя подавленное состояние, промолчал. Она тоже молчала. Оба затихли и почти полтора часа не проронили ни слова. Всё это время Боря не решался включить ни радио, ни прикоснуться к телефону.

Мира вокруг нет. Есть только усталость.

Подъезжая к посёлку Жёлтое золото, он, наконец, подобрал слова после того, как изложил версию «прибыл-встретил-отдал автомобиль-высадил».

— Послушайте, Зара. Мне кажется, Бита хотел бы, чтобы этот автомобиль достался вам.

Он не мог чётко сформулировать почему должен отдать ей автомобиль. Сейчас ей даже личные вещи с багажа были ни к чему.

Она и не ответила.

Боря открыл дверь и проводил до порога. На бетонной дорожке почему-то были следы, словно кто-то заходил в дом буквально полчаса назад. При этом они были не ровными, смятыми, стёртыми, стоптанными, как будто кто-то очень хотел, чтобы они исчезли. При этом он точно знал, что был здесь с больше недели назад и за это время снег должен был укрыть его следы, подровнять.

Открыв дверь ключами, которые ему оставил Бита и отключив сигнализацию, сантехник включил свет на первом этаже как можно в большем числе комнат, чтобы помещение не казалось заброшенным, проверил отопление и не обнаружив больше никаких следов по квартире, (словно в бахилах прошлись), спокойно продолжил:

–Так что думаете насчёт автомобиля, Зара? Сдадите на права. Будете сами ездить. Мы просто перепишем на вас документы и… всё. А отопление я вам сделал. Дом снова тёплый. Никаких проблем с батареями. Хотя электрическое отопление, конечно, вылетает в копеечку. Но — удобно. Ничего не скажешь. Не надо вставать спозаранку и подкидывать дров в печку. Живите и радуйтесь… Ну… вы понимаете о чём я.

Она села на ближайший диван, взялась за голову, а потом проговорила себе под ноги:

— Борис… мне не нужна машина. И дом этот не нужен. Я не смогу его содержать. Эти счета же всегда оплачивал Битин. А я? Кто я без него?

Она посмотрела и застыла. Вопрос риторический.

Однако, решив, что нужен ответ, Глобальный ответил:

— Вы женщина в самом расцвете сил. А дом и недвижимость — это ресурс для дальнейшей жизни.

Она улыбнулась, но не улыбкой смеха, а улыбкой большой внутренней боли. Такая бывает, когда человек долго что-то копит, а затем теряет то, чем меньше всего дорожил:

— Если это ресурс, то мне нужно извлечь из него прибыль, ведь так?

— Так, — ответил он, присев рядом и взяв за руку для поддержки.

Это меньшее, что он мог сделать.

— Так продайте этот дом ко всем чертям, Борис! — воскликнула она, ощутив эту поддержку. — Мне он не нужен. Я уеду к родителям. Ноги моей больше здесь не будет. Я же… я же… до сих пор его тут вижу. Вон он, разжигает костёр в своих мятых, старых, но таких ему удобных плавках. А тут на диване мы…

Она сбилась.

— Я это… это самое… теперь немного понимаю в недвижимости, — осторожно продолжил Боря, хотя до полного понимания деталей ему было ещё далеко. Не всегда набраться верхушек означало стать специалистом. — Могу помочь. Но сразу скажу, что подобные дома быстро не продаются. Это время нужно. Вы владелица половины, но вторую половину ещё надо оформить. Может уйти до полугода. Вообще такие дома чаще берут летом. Когда всё цветёт вокруг. Но я присмотрю за ним, за это не переживайте.

— Прошу вас, Борис. Займитесь этим.

— Всем? — уточнил он, пытаясь понять масштаб работ.

Что, например, делать с личными вещами? Продавать ли отдельно мебель? Делать ли ремонт и предпродажную подготовку? Не говоря уже о том, где бумаги на дом?

— Возьмите себе, сколько нужно с продажи. Я понятия не имею в процентах, ценах, услугах. А мне ведь ещё похороны надо организовывать?! — она снова посмотрела на него и в глазах стоял ужас. — А я в этом ВООБЩЕ ничего не понимаю. Я не могу хоронить Битина. Он… он… он сам всегда всем занимался!

Ужас сменился растерянностью.

— Я участвовал в похоронах Князева, — напомнил Боря.

Судя по всему, поддержкой родни в этом доме и не пахло. Причины могли быть самые разные от полного разрыва связи с ними до вражды с отдельными представителями.

«Да даже если и пахло, то всё равно ей через всё придётся прийти самой», — подсказал внутренний голос: «Но раз машину не берёт, иначе помоги! Сейчас — самое время!»

— Я понимаю, что к чему, — продолжил Боря. В пиджаке под брюки проще внушать уверенность, чем в костюме рабочего с перемазанным цементом лицом. Всем не важно, что это может быть один и тот же человек. — Могу помочь. Давайте так сделаем. Я возьму все процессы на себя, раз вы готовы платить комиссию как агенту по продаже недвижимости. Поверьте, я в накладе не останусь. Так что займусь и похоронами за свой счёт.

— Борис, вы… вы… правда всё это сделаете для меня?

— Да… ради памяти Биты, — глядя перед собой, добавил он. — У меня только два вопроса. Памятник устанавливать будем?

— Памятник? — переспросила она, представляя перед глазами постамент как Пушкину в сквере или Ленину на площади.

— Князев теперь увековечен на кладбище в пиджаке, с лихим видом, смотрит на запад, показываем им всякое. А Битин всё-таки был его другом. Думаю, он бы гармонично смотрелся радом.

— Да! — воскликнула она. — Памятник нужен, обязательно. Сделайте. И… А вы уверены, что я вам ничего не буду должна?

— За это не переживайте, я всё сделаю, — ответил Боря. Всё равно оставалось больше, чем стоимость внедорожника, даже не учитывая продажи дома. А совесть чище. И со спокойной душой Глобальный продолжил. — Тогда другой вопрос. Кремация или гроб?

— Что? — её взгляд снова опустел.

Она на время вроде бы освободилась от этого бремени, а тут снова подрезали крылья, заставили приземлиться. Потому что курица, а не вольная птица, пока чёрную фату не наденет.

Боря прочистил горло и продолжил:

— Видите ли, после подрыва Князя от его тела мало что осталось, но дочь всё равно настояла на гробу. Закрытом, конечно. Пришлось копать, жечь костры, привлекать спецтехнику. А Бита… его… вроде бы…

— Битина тоже взорвали, — поняла она. — Похоже, они не только жили одной жизнью, но и умерли одной смертью. — Она повернулась и смахнула слезу рукавом. — Нет, гроб не нужен. Для кого? Князев-то только и был его другом. А если кто-то ещё придёт, мне нет до них дела. Давайте лучше кремацию и урну. Закопаем урну, а над ней памятник. Да?

Боря кивнул. Не то, чтобы кремация выходила сильно дешевле. Похоронные службы почему-то решили, что всё должно стоить плюс-минус одинаково. Просто в трёх форматах «для безродных бомжей-бичей-одиноких пенсионеров», «для рабочих-учёных-успешных и продвинутых» и «для воров-бизнесменов-элиты и прочих популярных». Участки выделяли однотипные, просто процессы различались лишь масштабом и материалами.

— Всё будет, Зара, — сказал он, не в силах ещё что-то добавить, так как напрочь забыл её отчество, а спросить стеснялся. — Я могу ещё что-то для вас сделать?

— Да, помогите собрать мне вещи и посадите меня на поезд, если не сложно. Я уезжаю к маме.

— Это без проблем, но прежде нам стоит заехать к нотариусу и оформить доверенность, чтобы я мог решать ваши вопросы, не дёргая вас, — включился в Боре аналитик.

Он в точности воспроизвёл разговор, который услышал от Аглаи с одним из своих клиентов.

Уже ближе к вечеру, когда проводил Зару на перроне, позвонила Дарья.

— Борь, мы готовы. Ты едешь?

— Готовы, — повторил он, перебирая документы и прикидывая загонять ли обратно внедорожник в гараж или до утра дело потерпит?

Всё-таки в другом конце городе.

— Готовы-готовы, — повторила Дашка весёлым голосом, так как приняла ответ за заигрывания. — Только сливок захвати. Взбитых.

— Взбитых? — снова повторил Боря и лишь успокоившись при новой перепроверке, что все бумаги и документы в порядке, включился в разговор. — Сливок, значит? Хорошо.

— Тогда ждём тебя.

— Еду, — ответил Боря и отключил связь.

Душой он бешено устал. Вылетели из головы все мысли о следах у дома Битиных. О похоронах подумает завтра. А сейчас надо — жить.

Он зашёл в супермаркет у привокзальной площади, взял корзину и принялся складывать в неё продукты, алкоголь. Особо не смотрел. На этикетки, так точно. В голове пустота. Жизнь — дым и туман. Отметил только, что берёт конфеты с шоколадом. А если потянуло на сладкое, то энергии почти не осталось.

«Как там можно устать к двадцати годам?» — спросил внутренний голос и глядя на коньяк, одобрил покупку.

В принципе можно было отказаться от двух пакетов с провизией, а взять просто коньяк. И всё равно всем бы хорошо было. Но где-то в глубине уставшей души он помнил, что идёт к будущей матери своего ребёнка, а так ему любовницу в кровать подложит. Как это так вышло — сказать сложно. Но если в стране когда-нибудь придумают институт по решению демографической проблемы, то он первым идею подаст, что так с точки зрения биологии не только правильно, но и верно.

«Одна, две, три женщины, какая собственно, разница?» — спросил внутренний голос, пока грузил покупки в автомобиль: «если можешь, действуй. Если в силах прокормить — действуй тем более. Если есть где жить — действуй, на раздумывая. А если они ещё и договорились между собой, то какой у тебя выбор?».

Его встретили на пороге, целуя в обе щёки. Утром брился, но уже появилась лёгкая щетина. За неё не журили. А ноги сами в душ направили, раздав пакеты с добычей.

Когда сантехник подставил голову под горячие струи душевой лейки, с него словно кладбищенскую пыль смыло. И стало гораздо легче дышать. Намылил губку. Принялся тереться. Уже подумывал о том, какой бы похитить шампунь на полочках, когда дверь приоткрылась и за шторкой мелькнула тень.

Обращая на неё внимания не больше, чем на уши, Боря таял в воде. Но тень быстро скинула шкурку и шмыгнула к нему за борт. Он вдруг понял, что нежные руки перехватили губку и трут ему спину. А слова Татьяны Юрьевны неуверенные, робки, но всё же настойчивы:

— Дашка сказала подготовить вас. Позвольте мне потереть вам спинку, господин.

С хрена бы он господин, Глобальный уже не думал. Но против настойчивых пальцев не имел ничего против. Они достигали труднодоступных областей, от чего хотелось закатывать глаза. Одному туда не достать без спецприспособлений. А когда как телок, начинал тереться о столб, забор или какой угол, все странно косились.

«Так вот для чего нужна женщина!» — заметил внутренний голос.

А эта маленькая бестия тут же укрепили позиции и намылив вторую руку, принялась тереть тестикулы. Буквально катать в руке, играя, перебирая, но нежно, ненавязчиво.

Он уже не выбирал, играть ли в эту игру без особых правил. Но тело начало отвечать на полуласки, низ живота напрягся. Он перевернулся к ней и вдруг вспомнил, что рыжий его любимый цвет. А внизу, у ног, очень старательная девушка глядела на него преданным взглядом исподлобья. Хочешь — смотри, хочешь — командуй. Но она и автономном режиме знала, что делать. Эти прошивки давно настроил кто-то другой, а может и прошла курс самообучения.

Отполировав головку до блеска пенным пленом, Таня смыла душем лишнее и коснулась её губами. Первый нижний поцелуй не был знакомством. Скорее это был жест подчинения. Где подчинялась именно она.

Уже следующим движением она проворно захватила плоть, и Боря ощутил плен трёх движений. Пока язык гулял под головкой, одна рука продолжала перебирать подтянувшемся яички, а другая полировать ствол. Только с такими нежными руками и умелыми движениями господин на день мог быть точно уверен, что лишней стружки с него при этом не посыплется.

«А пока ещё не сыплется песок, Боря, действий, кайфуй!» — настоял внутренний голос и зацепил за живое: «Тем, кому поставили памятники, это уже ни к чему. А ты пока живой».

Под ногами убегала мыльная пена. Между ног сидела вприсядку небольшая девушка с апельсиновой головой. И эта картины была прекрасна.

Глобальный откинул голову и растворился в ощущениях, ловя момент.

Давно накрытый на кухне стол подождёт. Скоро оба домоются и переместятся в спальную, где Дашка в длинной майке по колено уже прислушивается к каждому звуку в ванной и распыляет воображение.

Скучать не даст обоим. Цель у этого мероприятия проста. Ей нужна подруга по беременности, ему новые наследники с ростом бизнеса и на фоне успехов на работе, а стране нужно больше россиян, способных говорить и писать по-русски.

Всё остальное — лирика.