Трагическая связь

Глава 11

Оли

«Он блефует».

Я едва слышу слова Нокса за стуком своего сердца в груди, колотящегося так сильно, что мне кажется, что у меня могут треснуть ребра.

«Не думаю, что это так», — отвечает Атлас через нашу мысленную связь, и я рискую посмотреть на него. Его лицо по-прежнему совершенно не читаемо, на нем нет ни капли паники, которую, я уверена, чувствуем мы все, или, может быть, это только я. Может быть, моя собственная паника настолько поглощает меня, что я не могу почувствовать спокойствие других.

Норт отвечает, его голос полон стали и резкости: «Конечно, это так. Он наткнулся на какой-то документ об Оли и пытается использовать эту информацию, чтобы вытащить свою Привязанную из камеры. Достойно восхищения, потому что, по крайней мере, ему не наплевать на нее, но это не сработает».

Удивительно, но именно Нокс наконец обращается к Джерико: — Расскажи мне все, что ты знаешь о боге. Расскажи мне все, и расскажи правдиво. Может быть, мы сохраним тебе жизнь.

Атлас бросает на меня взгляд, его глаза круглые от шока, но я сосредотачиваюсь на ответе Джерико. Нокс — тот, кто провел часы за изучением всех книг по истории, которые попадали ему в руки, где упоминались глаза-пустоты или боги, живущие среди нас, так что я не шокирована, что это привлекло его внимание.

Я также прекрасно осознаю, что Джерико упомянул только бога, живущего во мне, и не собрал достаточно сведений, чтобы узнать о братьях Дрейвен.

— Мне известно, что эксперименты по размножению были направлены на то, чтобы убедиться, что бог родился в Сопротивлении. Они надеялись, что он появится на свет в одной из высших семей. Вот почему они очень тщательно выбирали кровные линии. Бэссинджеры рассчитывали, что он родится у кого-то из них, но когда пошли слухи о юной Одаренной девочке, которая могла убивать людей по желанию, с глазами, меняющими цвет на черный, они поняли, что потерпели неудачу и что он родился вне нашего внутреннего круга. Когда они приблизились к ней, вся семья сбежала. Фоллоузы знали, что мы собираемся сделать.

— И что именно это такое? — вклинивается Норт, но Джерико продолжает смотреть на Нокса, его глаза оценивают младшего из двух братьев Дрейвенов. Может быть, он видит что-то в моем самом поврежденном Привязанном, что заставляет его думать, что у него есть шанс убедить его.

— Бог, живущий внутри нее, — это не то, что можно приручить. То, что он подыгрывает сейчас, не означает, что так будет всегда. Он неизменно обращается против своего носителя и убивает всех вокруг.

Моя кровь стынет в жилах, но мои узы не выходят поиграть или даже заверить меня, что они не планируют мою гибель прямо сейчас, пока мы слушаем разглагольствования Джерико обо всем, что они сделают с нами.

Все то, что они уже сделали с моими родителями.

— Дэвис не остановится ни перед чем, чтобы победить. Он искренне верит, что единственный мир, в котором стоит жить, — это тот, где правит Сопротивление, а Неодаренные уничтожены. Нападения, которые происходят в крупных городах, — это только начало. Как только они вернут бога, их будет уже не остановить. Они собираются предложить ему все, что угодно, лишь бы избавиться от девушки и убедить его работать с ними.

«Они не могут мне ничего предложить, — говорят мои узы, и я стараюсь не вздрогнуть от их звучания. — У меня есть мои Привязанные. Мне больше ничего не нужно».

«Почему они думают, что ты убьешь меня? Почему он так уверен в этом?» Я жду, что они отмахнутся от меня, скажут, что Джерико хватается за соломинку, чтобы вытащить отсюда Аурелию. Возможно, я бы даже поверила, что это правда, но мои узы всегда были со мной исключительно правдивы, даже когда это причиняло боль.

«Потому что так было всегда. Каждый раз я была вынуждена захватывать сосуд, чтобы получить то, что мне нужно. Другие сосуды отличались. Другие сосуды были жаждущими власти или слишком глупыми, чтобы с ними разговаривать. Ты — другая. Ты — тот сосуд, которого я ждала, и теперь у нас будет все».

Я оглядываюсь и вижу, что Норт смотрит прямо на меня, впервые его глаза коснулись меня с тех пор, как я проснулась в постели Нокса. Когда он смотрит на меня, я вижу леденящий до костей страх, о котором он говорил, ясно написанный на его лице. К счастью, он повернут спиной к Джерико, и наш заключенный не видит происходящего кризиса.

Мои узы говорят со мной, но позволяют остальным слышать их, фильтруя все это через нашу связь с ними. Я чувствую все их реакции на то, что они говорят, но не могу ничего из этого обработать, пока занята тем, что пытаюсь понять, не собираются ли меня убить мои проклятые узы.

Грифон плавно берет на себя ведение допроса, не позволяя совершенно новым уровням «какого хрена» помешать процессу. — Ты не даешь нам ничего, чего бы мы еще не знали. Думаешь, что мы Привязанные Фоллоуз и не знали, что происходит внутри нее? Мы не какие-то тупые бойцы Сопротивления, которые просто связываются с тем, с кем им говорят.

Джерико снова оглядывается через плечо на Аурелию, и любовь в его глазах абсолютно искренняя. Такую преданность невозможно подделать. Если он здесь, чтобы обмануть нас, то определенно не за ее счет. — Дэвис думает, что сможет вытащить из нее бога. Он считает, что Дар вырывать души простирается до того, что бог может выбирать, в кого он вселится. Он думает, что Олеандр либо была выбрана богом, либо он просто коротает время внутри нее, пока не найдет кого-то другого, кого-то более сильного.

«Он ничего не знает, — говорят мои узы. Рука Атласа снова сжимает мое колено, на этот раз в знак ободрения. — Я не могу оставить тебя так же, как не могу позволить умереть одному из моих Привязанных, и я скорее сотру эту землю в пепел, чем позволю этому человеку контролировать хоть какую-то часть меня или нас».

Я делаю глубокий вдох, потому что знаю, что они говорят мне правду, и Грифон отвечает мне небольшим кивком, заверяя, что он тоже не видит лжи.

Год назад, если бы вы сказали мне, что мои узы, подтверждающие, что они останутся со мной навсегда, наполнят меня таким облегчением, я бы вам не поверила. Тогда я бы сделала все, чтобы выковырять это из себя, но я сильно выросла.

— Конечно. Дэвис — идиот. Кто вообще может быть сильнее Оли? — говорит Гейб, и когда я смотрю на него, он ухмыляется и подмигивает мне.

Джерико смеривает его гораздо более суровым взглядом, который говорит о том, что он считает моего Привязанного идиотом, но Гейб самодовольно и по-мудацки ухмыляется в ответ.

«Я думаю, что, скорее всего, мои узы забрали бы с собой силы, если бы покинули меня, и я больше не была бы такой сильной», — отвечаю я, полная нахальства, и Гейб качает головой.

«Я не говорю о вырывании душ, Привязанная. Я говорю о том, что тебя привязали к столу Дэвиса и пытали, и ты ни разу не сломалась. Я уверен, что сломался бы в первую неделю».

Я подавляю смешок, но Джерико все равно это замечает и качает головой, явно злясь, что мы не такие мрачные и угрюмые, как он.

— Дэвис сильнее, чем вы думаете, — говорит он, его голос становится пронзительным, и Нокс наклоняет голову в своей обычной саркастической манере.

— Если Дэвис такой сильный, то зачем ему понадобилось похищать ребенка и пытать его? Почему все его жертвы так молоды? Он никогда не забирает никого после того, как их Дары полностью сформировались. Пытается ли он добраться до них до того, как они полностью сформируют свою идентичность? Или он просто пытается казаться сильнее, чем он есть на самом деле?

Джерико снова поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и Нокс выходит из себя, его рука вырывается, чтобы схватить его за волосы и ударить его лицом об стол. Атлас дергается на своем месте, а Гейб издает хрюкающий звук, выражающий шок и, возможно, немного сочувствия, когда нос Джерико хрустит и под ним собирается кровь.

— Хватит. Смотреть. На. Нее.

Я застываю на своем месте.

Нокс никогда по-настоящему не защищал меня, до тех пор, пока не забаррикадировал нас обоих в своей спальне после слияния душ. То, что это произошло сейчас, на глазах у всей нашей группы Привязанных и какого-то делового члена Сопротивления, мягко говоря, шокирует.

Даже Грифон выглядит потрясенным.

Нокс наклоняется и тихо шепчет Джерико прямо в ухо, хотя недостаточно тихо, чтобы я не могла его расслышать:

— Держи свои грязные сопротивленческие глаза подальше от нее. Вот в чем разница между тобой и мной. Как только мы стали Привязанными, ничто не могло удержать Олеандр от меня… ни Сопротивление, ни бог внутри нее, ни даже сама смерть. Ты пришел сюда торговаться, но ничего нам не дал. Теперь ты не вытащишь отсюда свою жалкую маленькую девчонку Бэссинджер, и вы оба будете гнить в наших камерах. Ты проиграл.

* * *

Атлас и Гейб провожают меня домой после того, как Киран доставляет нас обратно в Убежище.

Мы молча идем по темным улицам, недостроенные дома нависают над нами неясными тенями, и на сердце у меня тяжело оттого, что мы оставили остальных позади.

Норт и Грифон все еще допрашивали Джерико, разбирая всю информацию, которую он нам предоставил, ища что-то полезное, а Нокс остался, просто чтобы поиздеваться над ним. Не то чтобы он так сказал, он едва отреагировал, когда Грифон велел Кирану доставить нас домой, но то, как он держался, выдавало его темные намерения.

Вероятно, к концу ночи Джерико будет растерзан тенями.

У меня до сих пор ноет в груди от нежелания покидать их, и я обнаруживаю, что больше не в силах выносить тишину. — Как вы думаете, они вернутся домой сегодня вечером?

Мой голос, на мой вкус, слишком прерывистый, мои эмоции проявляются слишком ярко и плаксиво. Хотя я знаю, что эти двое парней никогда бы не стали меня за это осуждать или высмеивать, для меня это все равно слишком много.

Гейб проводит рукой по волосам, выдыхая, его рука красиво изгибается, а футболка немного приподнимается, открывая полоску золотистой кожи на бедрах, которую я хочу попробовать на вкус.

Я тяжело сглатываю и отвожу взгляд, ловя при этом взгляд Атласа, он ухмыляется мне. Наверное, я как бы пускаю слюни на Гейба, словно он кусок мяса прямо перед ним.

По крайней мере, он не выглядит взбешенным из-за этого.

— Сомневаюсь, что они будут дома сегодня вечером, сладкая, но мы можем отвлечь тебя от них.

Он произносит это игриво-невинным тоном, ухмылка все еще сохраняется на его лице, и мои щеки вспыхивают от подтекста.

У меня уже был групповой секс.

Один за другим, четверо из пяти моих Привязанных трахали меня до тех пор, пока мои ноги не затряслись, а киска не запульсировала, но это не было так… спланировано. Мне не нужно было думать об этом или вникать в логику присутствия более чем одного мужчины в моей постели, это просто произошло. Даже секс втроем с Нортом и Грифоном был спонтанным, по крайней мере, с моей стороны.

У меня слишком много времени, чтобы моя собственная голова могла помешать мне.

Когда мы подходим к крыльцу нашего дома, Гейб бросает на меня косой взгляд, проверяя мою нерешительность, ведь я не сразу отвечаю на предложение Атласа. Когда он открывает рот, Атлас прерывает его. — Что в том, что мы отвлекаем тебя, тебя пугает, Привязанная? Если Нокс…

Я не могу вынести ненависти к Ноксу сегодня. — Он ничего не сделал. Это просто… я все еще пытаюсь осмыслить некоторые аспекты нашей связи и… часть меня все еще думает, что вы, ребята, будете ревновать или злиться, или что я сделаю что-то, если мы будем все вместе, что все испортит. Связь не может просто волшебным образом заставить неуверенность исчезнуть. В реальной жизни так не бывает.

Я не знаю, кого пытаюсь здесь убедить.

Мы, к счастью, забегаем в дом и сбрасываем обувь у двери беспорядочной кучей, которая точно выведет Норта из себя, когда он в конце концов вернется домой, так что я спасена от выслушивания ответа Атласа на мой мини-срыв. Я поворачиваюсь, чтобы направиться в свою комнату, довольная тем, что могу просто забыть обо всем и посмотреть какие-нибудь дрянные телепередачи в постели, когда чья-то рука сжимает мою шею сзади и останавливает меня.

Моим узам всегда нравилось, когда они вели себя по-собственнически и немного грубо, и, конечно, они радостно гудят у меня в груди при этом движении.

Атлас притягивает меня ближе к теплу своего тела, его свободная рука обвивается вокруг моей талии, пока я не оказываюсь в ловушке его объятий, его губы горячо прижимаются к моей шее, и он бормочет: — Я не ревную ни к кому из других Привязанных. Я могу по-прежнему ненавидеть землю, по которой ходит Нокс, мать его, Дрейвен, и, наверное, буду ненавидеть всегда, но я не ревную к нему. Нет ничего, что ты собираешься сделать с Гейбом, что могло бы разрушить что-то между нами, сладкая. Так что просто выбрось это дерьмо из головы. А еще лучше, сними штаны, чтобы я мог позаботиться о своей Привязанной.

Меня не нужно просить дважды.

В моем животе все еще трепещет нервозность, когда я стаскиваю одежду с себя, тепло их глаз словно физически ощущается на моем теле. В тот момент, когда я снимаю кружевное белье, Гейб стонет и ловит мой лифчик в воздухе, направляясь ко мне.

— Этот — мой любимый, не бросайся им. Что ты пытаешься сделать со мной, Привязанная?

Сказанное рассеивает часть моих тревог, ровно настолько, чтобы я могла крутануться на месте и ускакать в сторону своей спальни, тряся голой задницей перед ними обоими. Гейб снова стонет, топая за мной. Когда я оглядываюсь на него, то вижу, что он оставляет за собой след из своей одежды. Это будет забавная находка для остальных, когда они доберутся до дома, но затем последние остатки моей нервозности исчезают, когда Атлас смеется над нами, преследуя нас обоих.

Может быть, это будет просто весело.

Я уже в двух шагах от кровати, когда Гейб ловит меня, его руки крепко сжимают мою талию, и он кружит меня, подхватывая на руки с той непринужденной легкостью, которая присуща ему. Это очень плавно, и, если бы я не знала лучше, я бы подумала, что у него слишком много практики в том, как вертеть девушками.

Мне нравится, что это не так.

Мы оба находимся в более равных условиях.

Он наклоняется, чтобы поймать мои губы в обжигающе горячем поцелуе, его обнаженное тело прижимается к моему, а руки сжимают меня в жарком требовании. Я обхватываю его ногами за талию, прижимаясь к нему еще крепче, и стараюсь не извиваться, чтобы не насадиться на его член, как мне того отчаянно хочется.

Сначала за девушкой нужно поухаживать.

Что ж, по крайней мере, мне следовало бы так думать, но когда его губы припадают к моим в очередной раз, я обнаруживаю, что меня уже меньше интересует дразнящий танец, наши ласки, и вместо этого я хочу, чтобы они оба были обнажены и поклонялись мне.

Не слишком ли это жадно? Может быть. Не все ли мне равно? Нет. Я уверена, что они получат от этого такое же удовольствие, как и я.

Вторая пара рук прижимается к моей спине, когда Атлас направляет нас обоих к кровати. Гейб с удовольствием принимает направление, не отрываясь от нашего поцелуя, когда Атлас раздвигает мои ноги, чтобы пролезть между ними, и всевозможные счастливые звуки вырываются из моего горла, пока я не начинаю стонать в губы Гейба.

Одна из его рук опускается с моей щеки на шею, медленно спускаясь по нежной коже, пока он не начинает стонать, пощипывая мои торчащие соски. Я сгораю от желания, реагируя на каждый взмах языка Атласа и каждую дразнящую нотку удовольствия, которое дарит мне Гейб, теряя себя в них обоих.

— Чего ты хочешь, сладкая? Я мог бы остаться здесь и есть тебя всю ночь, если это то, чего ты хочешь.

Да. Нет. Черт. Я не знаю, чего действительно хочу прямо сейчас, особенно когда он снова начинает работать своим языком.

Я могла бы заниматься этим всю ночь… за исключением того, что нет ничего лучше, чем быть широко растянутой членом моего Привязанного, и мысль о том, чтобы пропустить это сегодня вечером, мне не нравится.

Я протягиваю руку вниз, чтобы запустить пальцы в его волосы, ожидая, пока его глаза встретятся с моими. — Я хочу большего. Мне нужно, чтобы ты трахнул меня.

Его не нужно просить дважды.

Меня поднимают и переворачивают, Атлас быстро целует меня, прежде чем поставить перед собой на колени и провести рукой по моей заднице, наслаждаясь видом.

Я смотрю на него через плечо с ухмылкой, которая сползает с моего лица и переходит в стон, когда он выстраивается в линию, проталкиваясь внутрь. Его глаза зажмуриваются.

— Такая чертовски тугая, сладкая. Эта киска была создана для меня.

Я краснею от удовольствия, но его слова лишь напоминают мне о том, что здесь, с нами, есть еще один Привязанный, который лежит, прислонившись к изголовью кровати, и наблюдает за тем, как Атлас берет меня.

Я хочу их обоих.

— Можешь трахнуть мое лицо, если хочешь, — говорю я с ухмылкой, наслаждаясь тем, как Гейб ухмыляется мне в ответ с огоньком в глазах при мысли о том, что ему будут сосать член.

Для него это все еще в новинку.

У меня голова идет кругом от одной мысли о том, что нам предстоит пережить вместе, что все это будет принадлежать только нам двоим и никому больше.

Атлас ловит мой подбородок в свою руку и поворачивает мое лицо, чтобы поцеловать меня в последний раз, прежде чем я упаду на руки и посмотрю на Гейба сквозь ресницы, когда открою для него рот.

Он не теряет времени даром.

Гейб стонет и вонзается глубоко в мое горло, до тех пор, пока я не начинаю бороться с рефлексами, чтобы не задохнуться от его длины. Мне нравится это, нравится это жжение, нравится, как слезы наворачиваются у меня на глаза и бегут по щекам, когда он бормочет и стонет под нос о том, как идеально мой рот ощущается вокруг его члена.

«Больше».

Я хочу игнорировать это. Я так хочу игнорировать темный шепот моих уз в сознании, потому что этот момент должен принадлежать только мне и моему Привязанному, но какая-то часть меня знает, что мы всегда будем делить эти моменты. Кроме того, преданность, которую проявили мои узы, когда Джерико говорил о том, что они убьют меня, тоже немного изменила ситуацию.

Думаю, теперь я доверяю им больше.

Я также полностью осознаю, что они могли лгать, и я могу быть наивной идиоткой, которую вот-вот убьет бог, разделяющий ее тело… проклятый сосуд.

Пальцы Гейба обвиваются вокруг моего подбородка, приподнимая мою голову, когда его бедра отстраняются от меня, он с хмурым видом вытирает слезы с моих щек. — Что случилось, Привязанная? Что происходит в твоей голове?

Он ласково гладит меня по щеке, и я закрываю глаза от его нежной заботы. В том, как он обращается со мной, чувствуется тихое собственничество, без колебаний он поднимает меня обратно, так что я оказываюсь стоящей на коленях, член Атласа все еще горячий и твердый, он медленно, лениво проникает в мое тело, а затем Гейб снова ловит мои губы. Он не может перестать прикасаться ко мне, его руки бегают по моей коже, запоминая каждую маленькую веснушку и шрам, как будто мы уже не провели часы, занимаясь этим наедине. Он так же одержим мной, как и я им, и это только заставляет мои узы мурлыкать от счастья в груди.

Пальцы Атласа впиваются в нежную плоть моих бедер, его движения ускоряются, пока мы оба мчимся к пику, готовые вместе перевалиться через край. Когда становится ясно, что я слишком отвлечена, чтобы по-настоящему следить за поцелуем, Гейб твердой, но нежной рукой толкает меня обратно на руки.

Я снова широко открываю рот, чтобы позволить его члену проникнуть внутрь, и стону, когда соленый вкус его преякулята скользит по моим вкусовым рецепторам. Единственное, чего мои узы хотят больше, чем того, чтобы мой Привязанный кончил мне в горло, — это чтобы он заполнил мою киску, а я ни за что не смогла бы вместить в себя двоих из них сразу.

Не то чтобы я могла думать об этом прямо сейчас, пока они оба вот так находятся во мне.

Когда становится ясно, что Атлас уже близко, одна из его рук опускается вниз, к месту нашего соединения, и его пальцы пробегают по моим сокам, стекающим по бедрам, прежде чем он поглаживает мой клитор, подталкивая меня последовать за ним к краю. Мои хныканья заглушаются членом Гейба, я пытаюсь удержаться в вертикальном положении, даже когда мое тело превращается в жидкость.

Еще несколько толчков, и Гейб кончает, его бедра подрагивают, когда он входит глубже, и мне приходится глотать, чтобы не задохнуться, слушая, как бормотание парня переходит в стоны от ощущений моего горла обрабатывающего его.

Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как глаза Гейба вспыхивают янтарем, но на этот раз они другие.

Они темнее.

Определенно, это не пустоты, под его кожей не живет дополнительное существо, но теплый медовый цвет углубился и превратился в медный. Что-то меняется в нем, наша Связь изменила какую-то часть его Дара, и теперь он становится чем-то большим, чем был раньше.

«Больше, чем другие Одаренные когда-либо будут».

Дрожь пробегает по моей спине при звуке голоса моих уз в голове, слова гремят в пространстве, которое кажется опустошенным благодаря пульсации удовольствия, все еще прокладывающей свой путь к моим пальцам ног.

Возможно, мне следовало бы обратить больше внимания на то, что они сказали, на то, как кусочки головоломки складываются воедино, но с двумя обнаженными Привязанными в моей постели, которые уже готовятся ко второму раунду, у меня нет на это времени.

Не сегодня.