Третий (не) лишний (СИ)

4. Яна

Самым сложным, пожалуй, было признаться Лисе, что я тоже отправила заявку. И что меня пригласили на второй тур. Можно было бы, конечно, промолчать, потому что это приглашение вовсе не означало стопроцентное участие. Но как-то не получилось. Когда она позвонила, вся расстроенная, я вдохнула поглубже и…

- Поздравляю, Янчик, - сказала она, выслушав мою покаянную исповедь. – Буду за тебя болеть и кулачки держать.

За что я больше всего любила Лису, так это за независтливость и доброжелательность. Из нас двоих парни всегда выбирали меня, хотя она была на порядок красивее. Да и по учебе я вечно ее обгоняла. Но ни разу за восемь лет не почувствовала с ее стороны ни зависти, ни обиды. То ли она действительно не испытывала ничего подобного, то ли скрывала настолько хорошо, что даже сомнения не закрадывалось.

На самом деле Лискино одобрение и пожелание удачи было для меня очень важно. Если б я заподозрила хоть малейший намек на ее обиду, сильно задумалась бы, идти ли вообще на кастинг. Ну не стоила эта игра напряга в отношениях с лучшей подругой. А так, заручившись ее благословением, я ехала в студию с легким сердцем.

Выберут – хорошо, не выберут – ну и ладно. Пожалуй, я больше рассматривала этот кастинг как приятную тусовку. Накраситься, причесаться, выйти из дома, на людей посмотреть, себя показать. Соперники? Ну и ладно. Почему-то в памяти всплывал просмотр в студенческий театр, куда меня в результате не взяли. Тогда все моментально перезнакомились, и время пробежало очень весело.

Ага, аж два раза. Теперь все было иначе. Пятьдесят человек толпились в предбаннике студии, никто ни с кем не разговаривал, только зыркали друг на друга искоса. Похоже, я забыла, что, помимо славы, тут замешаны еще и деньги. Не то чтобы мне деньги не были нужны, но все-таки я зарабатывала прилично. Да и родители с голоду умереть не дали бы – хотя к их помощи я старалась прибегать как можно реже.

Кастинг растянулся на целый день. Пятьдесят человек, каждый минут по восемь-десять. Вызывали по алфавиту, так что я оказалась в середке. Режиссер с ассистентом, ведущий, тетка-психолог, еще кто-то. Беседа, в ходе которой простые вопросы чередовались с каверзными. Встаньте, пройдитесь, посмотрите туда, сюда. Все это на камеру. К тому моменту, когда вышла девушка со списком, я уже настолько устала, что было абсолютно все равно, выбрали или нет. Лишь бы поскорее вернуться домой.

Меня назвали последней из девушек, когда я уже мысленно забила и только мрачно жалела о потраченном зря времени. К тому же страшно хотелось есть. В одну секунду настроение развернулось на сто восемьдесят градусов. Неудачники, разочарованно галдя, потянулись к выходу, а тех, кому фортуна сегодня улыбнулась, повели в конференц-зал.

Первое, что бросилось мне в глаза, - все отобранные девчонки были, может, и не модельные красотки, но, что называется, с изюминкой. С перчинкой. То же самое и парни. Все абсолютно разные, но от взгляда на каждого пульс начинал частить. И не только потому, что давал о себе знать сексуальный голод. На таких я бы обратила внимание и сытая.

Мы расселись полукругом, и все пятеро оказались как на ладони. Слушая о том, что нам предстоит, я рассматривала их по очереди. Как ребенок в магазине игрушек. Хочу все! Точнее, всех. Безнравственно и аморально? Да. Ну и что?

Когда-то вопросы морали угнетали меня очень сильно. Родительское воспитание было строгим. Не давай поцелуя без любви и все такое. Они нехотя признавали, что секс до свадьбы… возможен. Видимо, потому, что сама я родилась через пять месяцев после их регистрации. Но подразумевалось, что это непременно секс по огромной любви и с женихом, никак иначе. И никаких… эээ… излишеств. Мастурбация? Оральный или – вообще ужас! – анальный секс??? Этим занимаются только гнусные развратники, которые умирают потом в муках от венерических болезней, рака мозга и половых органов. Особенно меня интриговал рак мозга, но уточнять подробности я не рисковала.

Иногда так и подмывало сказать родителям, что я лесбиянка. Исключительно ради того, чтобы посмотреть на их реакцию. Останавливало лишь опасение спровоцировать по инфаркту на брата. Но как только представилась возможность, я от них съехала. Мне исполнилось восемнадцать, когда умерла тетя, оставив в наследство двушку на выселках. После грандиозного скандала туда я и переселилась. Прихватив с собой вколоченное родителями в голову.

Да-да, в восемнадцать я все еще оставалась девственницей. Как только поцелуи очередного кавалера становились французскими, а руки начинали исследовать – через одежду, конечно! – мою анатомию, тут же включался блок: низзя! И все тихо сходило на нет. Рассталась я с этим бесценным сокровищем после вечеринки, с парнем, которого увидела там впервые. Похоже, алкоголь спалил к чертям предохранители.

Бог ты мой, как же мне это понравилось! Несмотря на боль, кровь и прочую побочку дефлорации. До такой степени понравилось, что я в ужасе сочла себя нимфоманкой. И как же жрала себя, считая падшей женщиной, которая – по родительскому предсказанию! – должна была непременно сгинуть в пучине разврата. Хорошо хоть я не страдала религиозностью, иначе, наверно, светила бы мне прямая дорога в психбольницу.

Спасла, опять же, Лиса. Не с первого раза, но все же ей удалось убедить меня: не может быть безнравственным то, что доставляет удовольствие и никому при этом не вредит.

«Разреши себе, - вопила она, размахивая руками. – Все, что захочешь. Все, что не вступает в конфликт с уголовным кодексом и этикой».

С уголовным кодексом все было понятно, с этикой не очень.

«Если то, чем люди занимаются в постели, приносит удовольствие обоим, это этично, - доказывала Лиса. – Даже если официальная мораль не одобряет».

Возможно, все это уже зрело где-то у меня в глубине, требовался лишь некий толчок извне. Я – почти как Алиса в Зазеркалье – училась пусть не верить в невозможное, но разрешать себе до тех пор запретное. Порно? Мастурбация? Секс с малознакомыми парнями не ради отношений, а чисто ради секса? Ласки, от одной мысли о которых мою маму хватил бы кондратий? Аморально? Возможно. Ну и что – если мне это нравится?

Да, так вот парни… Имен друг друга мы не знали, поэтому я определила их для себя так: Брюс Ли, принц Гарри, Евроспорт, Викинг и Мачо. Почувствовав на себе мой откровенно оценивающий взгляд, каждый из них начинал беспокойно ерзать. Евроспорт нахмурился и опустил глаза. Принц Гарри, похоже, смутился – уши его порозовели. Брюс Ли уставился на голые коленки моей соседки. Викинг и Мачо отреагировали одинаково – таким же взглядом в упор: «Да хоть прямо сейчас!»

Вечером, подписав многостраничный контракт, я легла спать, но сон не шел. Мало мне было порноромана, теперь хоть ледяной душ принимай. В результате все закончилось вполне предсказуемо – воображаемой групповухой. Возможно, то обстоятельство, что все пятеро были реальными людьми и с кем-то из них мне предстояло уже через два дня остаться наедине, придало рутинному действу необычную остроту. Ведь ясно же было, что подтекст этого шоу откровенно эротический и лишнего мы будем выбирать вовсе не на основании интеллектуального интереса и платонических симпатий.

Два следующих дня прошли нервно. Родителям я, разумеется, ничего говорить не стала, с ними бы случилась истерика. Подобные «развратные» шоу они никогда не смотрели, а если настучит кто-то из знакомых – ну что ж, так тому и быть. Лиса – хотя это было совершенно излишним – уговаривала не бояться, не волноваться и вести себя естественно. А я не могла дождаться, включился бешеный азарт и любопытство: ну, кто же? Хотя и была почти уверена, что очередь до меня дойдет в самом конце.

Первые съемки должны были пройти вечером в студии – прямой эфир. Полчаса всякой болтологии для знакомства, после чего жеребьевка определит первую пару. Потом, когда они отправятся в дом, уже под запись, предстояло выбрать третьего участника, который присоединился бы к ним следующим утром. В дальнейшем каждые три дня ожидалась в записи нарезка из событий в доме и за его пределами, а также выбор нового участника.

На сайте шоу можно было наблюдать за происходящим круглосуточно, заплатив небольшую сумму за трехдневный код. А потом сделать прогноз, кто должен уйти. Угадавшие получали код на следующие три дня со скидкой. Кроме того было предусмотрено голосование за участников. Трое набравших наибольшее количество очков выходили в финал.

Я собрала вещи в сумку и вызвала такси. Никаких гаджетов для связи с внешним миром. Телефоны предстояло отключить и сдать на хранение. Одежды и прочих необходимостей велено было взять на двенадцать дней – хотя кто-то мог уйти и через три. По дороге в студию меня мелко потряхивало. Не от страха – от возбуждения. Когда в школьные годы я играла в теннис, обычно то же самое чувствовала перед соревнованиями.

Грим, прическа, последние инструкции. Карточка с номером на грудь и микрофон на ворот. Рассаживаемся по местам. Обратный отсчет. Красная лампочка On air – поехали!

Сначала все шло крайне занудно. Была б я зрителем – давно бы переключила. Рассказ про первый вариант шоу с показом кадров из него. Знакомство с участниками. Видео дома, где нам предстояло жить. Все это можно было ужать минут в пятнадцать максимум. И наконец – та-дам! – жеребьевка. Барабанчик с десятью шариками. Ведущий, хипстерского вида парень по имени Олег, раскрутил его и вытащил один.

- Номер семь, - сказал он после издевательской паузы. – Яна Морозова.

Шум, свист, аплодисменты – разумеется, по команде ассистентки.

Вот это сюрприз!

Я встала, подошла к нему, ответила на несколько идиотских вопросов, стараясь улыбаться не слишком напряженно. В ушах звенело, пульс зашкаливал. Фу, глупость! Можно подумать, мне мужа сейчас должны были выбрать. Тем более, это вполне могла оказаться и девчонка.

Олег снова раскрутил барабан, вытащил шарик. Помолчал, обводя взглядом всех девятерых. Массовка замерла, приготовившись свистеть и аплодировать.

- Номер четыре. Денис Райчев.

Мачо!

Твою мать…

Наши взгляды схлестнулись, и…

Нет, это не было ненавистью с первого взгляда, потому что и взгляд был не первым, и чувство не совсем ненавистью. Вражда. Соперничество. Так вернее.

Когда мы сидели в конференц-зале, Яна смотрела на всех парней. Как будто выбирала. Но только мы вдвоем отреагировали на это так, что ее глаза жадно загорелись. В ее отборе мы с ним вышли в финал. И теперь вопрос стоял вполне определенно: кто из нас будет третьим лишним на самом деле, а не в игре.

Точнее, не только в игре. С кем она останется на шоу, тот ее и получит потом. Я в этом не сомневался.

Когда нас инструктировали по ходу съемок, в частности, говорилось и о том, что мы должны почаще поворачиваться к камере. Чтобы зрители видели наши лица. И о том, что мы ни в коем случае нельзя демонстрировать свое предпочтение одному из участников. Ясень пень, интрига должна держаться все три дня. Чтобы за каждого кандидата на вылет проголосовала примерно половина зрителей. Есть разница – дать код со скидкой на следующие три дня пятидесяти или девяноста процентам от всех, нажавших кнопку.

И вот сейчас я очень жалел о том, что Яна спускается по лестнице спиной к камере и зрители не видят выражение ее лица. Потому что ее эмоции были абсолютно ненаигранными. И очень прозрачными.

Удивление. И растерянность.

Она надеялась, что окажется в тройке с кем-то из нас. И ее надежда оправдалась. Бери – он твой. Хотя если бы третьей оказалась девушка, все могло осложниться. Но пришел парень. Как там называется трудный выбор из двух равных, взаимоисключающих возможностей? Дилемма, кажется.

Ну что ж, выбирай. Кого ты любишь больше, деточка, папу или маму?

Только вряд ли мы с ним будем сидеть на попе ровно и ждать ее решения. Нет, не мордобой, конечно, но… На войне все средства хороши. Особенно когда исход не очевиден.

По правде, я никогда еще не оказывался в такой ситуации. Если только в шестом классе, тогда девочка, которая мне нравилась, была влюблена в восьмиклассника. Да нет, это было совсем другое. Конечно, в мыслях мне хотелось, чтобы его переехал камаз, но в реальности восьмиклассник о моем существовании, скорее всего, и не подозревал. Да и девочка о моих чувствах ничего не знала, так что вопрос выбора даже близко не стоял.

- Привет, - неуверенно сказала Яна. – Значит, вот как… все вышло…

Мы с ним снова посмотрели друг на друга. Молча. Потом все-таки поздоровались, достаточно сухо.

Один из нас получил фору – вчерашний вечер и сегодняшнее утро. Но это преимущество не было бесспорным. Слишком мало времени для знакомства, для того чтобы как следует нащупать слабые места, на которые можно давить. Главное начиналось именно сейчас, когда мы оказались лицом к лицу. Все трое.

По регламенту первый день мы должны были провести в доме, никуда не выходя. Желательно все время вместе, не расползаясь по своим комнатам. Тесно общаясь. А что нам еще оставалось делать, если в доме не оказалось ни телевизора, ни интернета, ни книг. Ничто не должно было отвлекать нас друг от друга. Впрочем, имелся музыкальный центр с радиоприемником. Ну а как же – музыка для фона. И еще один пункт инструкции: нельзя включать ее слишком громко, чтобы заглушала разговоры. Видеть и слышать нас зрители должны были отчетливо.

Что мы в итоге и сделали. Нашли какое-то музыкальное FM, уселись в гостиной и начали знакомиться. С каждым словом, с каждым жестом и взглядом напряжение между нами возрастало. И я подумал, что удерживаться в рамках дипломатического протокола нам будет очень сложно.

А может, и не стоит – удерживаться?..