Третий (не) лишний (СИ)

7. Яна

Еще в первый вечер после кастинга я ломанулась к компьютеру, чтобы почитать обо всех, кого отобрали. Особенно о парнях. Особенно о Скандинаве и Мачо. Все пятеро были мне интересны, но эти двое больше других – своим откликом. И остановилась в последний момент. Вернее, остановила себя. Игра так игра. Пусть все будет неожиданностью. Вплоть до имен.

Вероятность попасть с кем-то из них в одну тройку была не так уж и мала. Две пятых – сорок процентов. Это намного больше, чем шанс оказаться в числе первых. Но выпало сразу два выигрышных билетика. Первая тройка – и Мачо по имени Денис. Ну и ладно, нельзя захапать все конфеты одновременно. Я была почти уверена, что смогу заполучить его. Если, конечно, третьей не станет девчонка и он не предпочтет ее.

Вечер вдвоем прошел… волнующе. Хотя хватило того крохотного эпизода в машине. Его нога, плотно прижатая к моей.

«А может быть?..» - спросил он без слов.

«Почему бы и нет?» - ответила я.

«Тогда подождем».

«Окей».

А дальше мы уже играли на камеру. Демонстрировали свой интерес друг к другу, но не грубо в лоб, а полунамеками. Наживка для зрителей, которые должны были сообразить, что основное действие начнется с появлением третьего персонажа.

Но когда появился Скандинав Антон, это получилось… как удар под дых. И я радовалась лишь одному. Что мое лицо в тот момент не попало в камеру четко, только издали, в профиль.

Самая подлая насмешка судьбы – это выбор из равных возможностей. Потому что при любом раскладе будет не избавиться от мысли, не ошиблась ли. По-хорошему, в такой ситуации лучше вообще не делать выбор, но много ли тех, кто способен отказаться сразу от двух желаемых вариантов? Я – точно нет. А уж в игре мне и вовсе деваться некуда, хочешь не хочешь, а придется выбирать.

Мы сидели, разговаривали, пили кофе. Я смотрела на них и чувствовала, как разливается по телу предательский жар.

Всегда одинаково. Не так, как описывают в романах. Вовсе не бабочки и другие насекомые в животе или еще в каком-то месте. Сначала мгновенная вспышка в груди – как ожог. Такая короткая, что даже не понять, огонь это или лед. Сердце делает пропуск в ритме. Всего один. Как волк, почуявший добычу и замерший в охотничьей стойке. Потом крадучись шаг, другой, быстрее, еще быстрее. Ямочка под горлом наполняется теплом, которое медленно опускается вниз. В нем мешается знобящий холодок, похожий на вкус мяты. Тепло растекается по груди, и соски сжимаются, твердеют в ожидании томящих прикосновений – пальцев, губ, языка.

Тепло – мягкое, приятно тяжелое - заливает живот, и оттуда, из самой глубины, из темной женской сердцевины, ему отзывается мелкая дрожь нетерпения. А потом оно опускается еще ниже – горячо, влажно, ждуще…

Я сжала ноги, так крепко, как только могла. Низ живота и интимные мышцы напряглись, словно говоря: ну же!

Нет, девочка, не обманывай себя, ничего не выйдет. Точно не сейчас.

Они готовы были вцепиться друг другу в глотки. И это не было игрой на камеру ради рейтинга, ради выигрыша. Какое-то звериное чутье подсказывало мне. Нет, все всерьез, по-взрослому. Из-за меня. Я никак не могла отделаться от этих животных ассоциаций. Звериное чутье, сердце-волк… И они – как два самца, готовых сцепиться за течную волчицу. А кстати, у волчиц бывает течка? Наверняка, они же псовые.

Господи, о чем я только думаю?

- Яна, а ты что скажешь?

Они смотрели на меня, и я почувствовала, как по спине стекает струйка пота.

- Пока еще ничего, - ответила я, надеясь, что это не был самый простой вопрос, требующий ответа «да» или «нет». Потому что не слышала ни слова из того, что они говорили. Последнее – Денис говорил о том, что он хирург-пластик.

Никакого секса, требовал контракт. И никакого предпочтения одному из участников. Ну, насчет этого можно было не беспокоиться. Предпочтение я никак не могла продемонстрировать. Потому что дико, до темноты в глазах, до звона в ушах, хотела обоих. Одинаково. Абсолютно одинаково. Притом что сами они были нисколько не похожи. Наоборот – полная противоположность.

Ничего. Я подожду. И они тоже будут ждать меня. Через два дня кто-то из них уйдет. Я? Может быть, еще через три. А может, и через шесть. Никто не знает, как все сложится. Игра есть игра. Но первое, что я сделаю, когда выйду за ворота этого дома, - найду того, кто уйдет первым.

От одной мысли о том, что случится тогда, меня снова залила волна лихорадочного жара. Даже сознание того, что я нахожусь под прицелом десятков, сотен тысяч глаз, не могло пригасить его. Наверно, наоборот, только разжигало еще сильнее.

Почти весь день мы провели вместе. Готовили обед, ели, мыли посуду. Снова сидели и разговаривали. Я чувствовала себя так, как будто в начале простуды. Дрожь, озноб, частящее сердце, плывущее сознание. Иногда на поверхность выныривал здравый смысл – как утопающий, который из последних сил сражается с бездной.

Яна, говорил он, захлебываясь, охолонись. Ты как обкуренная.

И снова уходил с головой в глубину.

Перед ужином мы с Денисом накрывали на стол в гостиной, а Антон ушел в туалет. Вернулся, встал в дверном проеме и заявил, что на обед была какая-то отрава, от которой он не может слезть с горшка. Я уже открыла рот, чтобы возмутиться, и только тут заметила ленту туалетной бумаги, которую он держал на уровне груди. На ней крупно было написано черным маркером: «Вернусь и скажу важное. Не смотрите на меня!!!»

Антон ушел снова, а мы с Денисом уставились друг на друга.

- Какого черта? – спросила я, надеясь, что мое возмущение не выглядит наигранным. – Мы все ели, и ничего.

- Давай по-быстрому все съедим, пока он там? – хмыкнув, предложил Денис. – Чтобы не возникал.

Вернувшись через пару минут, Антон опять остановился в проеме – там, где у камеры было слепое пятно. Вытащил изо рта комок жвачки, разделил надвое и ловко прилепил с двух сторон, видимо, на микрофоны.

- Двенадцать дней, - сказал он быстро и тихо. – Деньги на троих. Если да, скажете что-то на туалетную тему.

Отлепив жвачку с камеры, он сел за стол. Мы с Денисом молчали, глядя в свои тарелки.

Антон предложил нам то, что было запрещено так же, как и секс. Если мы спалимся, это будет прямое нарушение условий контракта, и придется выложить неслабую сумму. Очень такую неслабую. Но здравый смысл как ушел на дно, так больше и не выплыл. И дело было не только в деньгах. Авантюризм и секс – это было нечто из одной связки. Адреналин, эстроген и тестостерон.

Я вдохнула поглубже и сказала, с сочувствием и как будто даже виновато:

- Ну что, Антош, может, тебе имодиум дать?

- Ну давай, - кивнул он.

Я пошла к себе, даже не посмотрев на Дениса.

Решай сам. Если ты не с нами – то и не со мной. Как-то так. Жаль, конечно, но… Что я там сказала про конфеты?

- Смотри, поосторожнее, - с насмешкой предупредил он, когда я протянула Антону таблетку в фольге. – От него побочка бывает вплоть до паралитической непроходимости кишечника.

- Ребят, хватит, а? – попросила я, старательно распиливая кусок жилистого мяса. – Давайте не за столом понос обсуждать?

Мы переглянулись – уже взглядом сообщников.

Организаторы этого шоу сделали ставку на «реалити», но при этом вынуждены были пожертвовать крупными планами и прочей операторской работой. Ну что ж, это нам на руку. Если, конечно, уловка Антона с мертвой зоной камеры и микрофонами сработала. Он сказал нам, что занимается оптоволоконными системами связи. Но, надо думать, и в средствах наблюдения разбирается?

После ужина Денис – видимо, в пику Антону - предложил потанцевать. Они сразу начали распускать хвосты, рассказывая, кто какими танцами занимался. Мне было абсолютно без разницы, потому что танцевать я никогда не умела. Ну, не совсем неуклюжая корова, конечно, соло вполне прилично могла двигаться. Но вот в паре… К счастью, оба сообразили, что вести не стоит, лучше наоборот подстраиваться под меня. Поэтому получилось вполне прилично. В том смысле, что на ноги я никому не наступала. А вот насколько прилично в плане приличий… Да елки, совсем неприлично. Правда, со стороны это вряд ли было заметно. Но я-то чувствовала!

Уснуть после такого дня оказалось сложно. Я вообще всегда плохо спала на новом месте, а тут всякие разные мысли. Плюс неудобная, непривычная кровать. И красный глазок камеры. И весь интернет на другом конце провода. Я взяла с собой вполне пуританскую пижаму, переоделась в нее в душе, а халат сняла, уже выключив в комнате свет. Так что ничего интересного никто не увидел бы. Но мне все равно было не по себе. Лучше бы вместо имодиума прихватила снотворного. А уж какие сны снились – вообще не стоило вспоминать.

Когда мы заканчивали завтрак, внезапно засветился монитор.

- Доброе утро, Яна, Денис и Антон, - раздался из динамика мягкий баритон. – Сегодня вам предстоит провести день втроем, за пределами дома. Яна, нажмите, пожалуйста, на любую карту.

На мониторе появились четыре туза. Я выбрала пиковый, он перевернулся, и на обороте оказалась надпись: «Парк».

- Класс! – проворчал Денис. – Целый день в парке. Веселуха!

- Яна, выбирайте, в какой именно парк вы отправитесь, - предложил баритон, и на мониторе снова появились четыре карты – на этот раз короли.

- Зоопарк? Парк аттракционов? – предположил Антон.

Я снова потянулась к пиковому.

- Да что тебя на мрачняк все тянет? – Денис поморщился. – Выбрала бы красненького, может, повеселее чего окажется.

Покосившись на него, я нажала на нос пикового короля.

«Аквапарк», - показал король свою изнанку.

Нам тогда сказали: взять что-то для природы, ресторана и бассейна. На всякий случай, мало ли куда занесет. Но я все-таки надеялся, что обойдется без последнего. Уж больно это неподходящее место, когда от постоянного стояка яйца сводит. Тем более, если Янке хватило ума прихватить тот самый блядский белый купальник с фотографии. От него и в сухом виде глаза на лоб лезут, а каким он будет мокрым… она в мокром… Сидеть в воде целый день – по самые ноздри, как бегемот? Или на животе лежать? Перед камерой?

Видимо, не только я об этом подумал.

- Спасибо, Яночка, - он закатил глаза к потолку. – Денек будет супер!

Яна порозовела и закусила губу.

Собираясь у себя в комнате, я думал о том, что один день мы уже отстреляли, этот тоже как-нибудь переживем, хоть и с трудом. А вот завтра… Как там было? Нам бы день простоять да ночь продержаться? Два полуфинала. Один из нас проведет с ней вне дома первую половину дня, другой – вторую. Кто где – тоже решат карты. Элементарная логика подсказывала, что вечером будет какой-нибудь ресторан или клуб, а сразу после этого Янке предстоит сделать выбор. Это еще Штирлиц сказал, что запоминается последняя фраза. И последнее впечатление. И кому повезет с ней туда пойти, тот и будет на коне.

Расклад изменился. До нашего сговора никто не знал, сколько кто из нас проведет с ней в доме. Теперь было ясно: один всего три дня, а другой – девять. И еще на три дня останется кто-то один. Есть разница – три или девять? В том-то и дело. Деньги-то мы поделим. А вот Янку… Не знаю, как для него, а для меня этот трофей был поважнее.

Если подумать, сейчас я знал о ней не намного больше, чем вчерашним утром. Да, мы рассказывали о себе, но это было такое… внешнее. Что она собой представляет на самом деле, на глубоком уровне – терра инкогнита, закрытая книга. А надо ли мне о ней что-то знать?

Чем больше знаешь о женщине, тем больше риск привязаться и влипнуть в долгоиграющие отношения. А это мне точно ни к чему. Потрахались до упора, во всех смыслах, - и разбежались. Спасибо за компанию, было классно. А то, что должно быть классно, - в этом я не сомневался. Не может не быть классно! Чем больше я смотрел на нее, тем сильнее хотел. Это уже начинало смахивать на какую-то манию. И способ избавиться от нее был только один. Загнать ей по самое дальше некуда.

Она шла с сумкой к машине, и глаза ее возбужденно блестели. Ну еще бы! В неловкой ситуации окажется не она. Я сразу понял, что соперничество между нами доставляет ей не меньшее удовольствие, чем предвкушение секса. А сейчас мы будем кружить вокруг нее, как две акулы, чтобы она ни на минуту не осталась с кем-то вдвоем. Не говоря уже о том, что принцип «без рук» будет нарушен еще больше, чем в танце. В воде – и без рук? Да не смешите. Там не только руки будут. Да и оператор с камерой за нами в воду не полезет. Хотя… кто его знает, может, и полезет.

Аквапарк оказался какой-то плохонький, третьеразрядный, но это не имело никакого значения. Когда Янка вышла из раздевалки, улыбаясь на камеру, мы посмотрели друг на друга уже не только как соперники, но и как товарищи по несчастью. Нет, по фотографии мы знали, чего ждать. Голой она в этом купальнике, разумеется, не выглядела. Но он лишь слегка прикрывал то, что сильнее всего притягивало взгляд. Подчеркивал каждый изгиб. В общем, смотрелся на загорелом теле просто охрененно.

Вот только смотреть не хотелось. Хотелось совсем другого – стащить его с нее ко всем херам.

Пока масштабы бедствия не стали катастрофическим, я нырнул в бассейн. И тут же рядом раздался еще один всплеск.