Три королевы

— Мне нравится небольшое трение. Мех хорошо подходит для этого, — сухо ответила я.

— Ты могла бы выбрать моего сына, — напомнила она мне, — и тогда ничего этого не случилось бы.

Это бы точно случилось. Даже если бы я согласились заключить этот брак, у нас с Джулсом никогда не было бы романтических отношений. Мы бы отправились на тот прием в Сан-Франциско. Он бы встретил Тею. Я знала это, потому что очень легко обнаружить родственные души, а эти двое были именно ими. Я не произнесла ничего из этого.

— Слушай, я могу поговорить с Камиллой или нет?

— Я спрошу ее, — многозначительно сказала она.

Я услышала ее приглушенный разговор и поняла, что она не одна. Мгновение спустя в телефоне раздался голос Камиллы:

— Хочешь пройтись по магазинам?

— Не очень, — быстро ответила я. — Но мне нужно поговорить с тобой, и не стоит вмешивать в это твою маму.

— Хорошо. — Она вздохнула. — Где бы нам встретимся?

Мое сердце дрогнуло, и я разозлилась из-за этого.

— Я в Венеции.

— Это может занять у меня минуту, — медленно сказала она, — но я посмотрю, что можно сделать.

— Поторопись. Мы нужны Джулиану, — сказала я и завершила звонок. Я не доверяла себе, что не скажу чего-то лишнего. Не тогда, когда часть меня хотела добавить — ты мне нужна.

Мое сердце могло пропускать удары сколько угодно, но я никогда бы не признался в этом ей.

Или самой себе.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Тея

Моя комната, может, и была лучше, чем камера, но я все равно находилась в тюрьме. После ужина с Уильямом меня никто не беспокоил, так что я проявила изобретательность. Единственные два окна находились на высоте около 9 футов⁶ от земли. Я никак не могла выглянуть в них без посторонней помощи. Я собрала под ними все предметы мебели, которые только смогла передвинуть. Ни один не был достаточно высоким. Стол был самым устойчивым и прочным из того, что оказалось под рукой. Я использовала его как место старта.

Выше каменные стены становились все более неровными. Стоя на столе, я изучала камни. Если бы я нашла опору для ног, я смогла бы взобраться на стену. Несколько лет назад Оливия потащила меня в скалодром. Насколько это может быть сложнее? Заметив небольшое отверстие в каменной кладке, я облизнула губы, прежде чем поставить туда ногу. Я не обратила внимания на резкую боль в стопе. Кончики пальцев заскребли по шершавым камням, пока я не нащупала еще один над головой, за который можно было ухватиться. Цепляясь за него, я подняла вторую ногу, пытаясь нащупать опору. Грубые края царапали мне кожу, когда я нашла камень, выступающий достаточно сильно, чтобы я могла опереться на него.

— Не так уж плохо, — пробормотала я, осторожно позволяя левой руке скользить по стене в поисках того, за что можно зацепиться. Мои пальцы сомкнулись на камне, но, когда я ухватилась за него, камень сместился, и я потеряла опору.

На мгновение я почувствовала невесомость, а затем ударилась бедром о край стола. Боль пронзила меня, и затем я рухнула на ковер. Я ударилась спиной, сбив дыхание, и отчаянно хватала ртом воздух, лежа на полу как развалившаяся куча дерьма.

Дверной замок щелкнул, и дверь открылась, но я не могла даже повернуть голову.

— Что ты делаешь? — В комнату вбежала худенькая девушка из эскорта, которая была здесь утром, отчего содержимое серебряного подноса загремело.

— Пытаюсь сбежать, — пробормотала я. Не было смысла лгать ей. Моя блестящая идея не сработала. Не то чтобы я думала, что смогу протиснуться через крошечные окна, но я сунула записку в карман, надеясь, что смогу бросить ее через решетку или что-то в этом роде.

Мое образование в колледже не подготовило меня к побегу из логова вампира.

— Зачем тебе это нужно? — Она поставила поднос и подошла, чтобы помочь мне подняться. — Мастер Дрейк будет недоволен.

— Тогда пусть это останется нашим секретом. — Я потерла бедро. Там определенно должен был остаться синяк. Я могла только представить, что подумает об этом Джулиан.

Потому что он точно найдет меня.

— Что, по-твоему, ты собиралась увидеть, выглянув в окно? — спросила она, возвращаясь к своему подносу. Она стояла спиной ко мне, наливая что-то из чайника в чашку.

— Наверное, я надеялась полюбоваться видом.

— Ну, ты находишься на высоте пятидесяти футов⁷, а внизу только море. Кроме воды, смотреть особо не на что.

— Ох. — Последняя надежда на то, что мне удастся осуществить этот план, угасла. Это означало, что мне нужно сменить тактику, поэтому я переключила свое внимание на эскорт. — Как тебя зовут?

Я изо всех сил старалась казаться приветливой, но она повернулась ко мне, подозрительно прищурив глаза.

— Натали.

— Красивое имя. — Я улыбнулась ей. — У меня была подруга в колледже по имени Натали.

Она пожала плечами, не заинтересованная в этом разговоре. Прежде чем я успела придумать новую тему, чтобы втянуть ее в диалог, она протянула мне чайную чашку.

— Что это? — спросила я, но стоило мне заглянуть в нее, как мой желудок сжался.

— Свежая, — чопорно ответила она. — Я взяла ее у одной из девушек внизу.

У меня перехватило горло, когда я уловила пропитанной железом запах крови.

— Я не пью кровь.

— Теперь пьешь. — Она улыбнулась мне в ответ, обнажив ряд мелких зубов. Это было так невинно, что меня пробрал озноб. — Хозяин говорит, что тебе нужна сила.

Хозяин. Сир. Уильям Дрейк мог называть себя как угодно, но если он думал, что сможет контролировать меня, то будет неприятно удивлен. Сегодня утром он уклонился от всех моих вопросов, в том числе и о том, что он имел в виду, утверждая, что сделал меня вампиром.

Может, я и не человек, но вампиром я не была.

Я осторожно поднялась на ноги, стараясь не расплескать чашку. Последнее, что мне было нужно, — это пятно крови на ковре. Я протянула чашку Натали.

— Спасибо, но я очень сильная. Можешь передать ему это.

Она направилась к двери, игнорируя мою протянутую руку.

— Но тебе нужно будет стать сильнее для того, что грядет.

Прежде чем я успела спросить, что она имеет в виду, она исчезла за дверью. На этот раз, когда замок закрылся, я поняла, что мне никогда не сбежать.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Джулиан

Она наложила на нас гламур. Только так можно было объяснить отсутствие интереса к нам со стороны туристов, особенно по мере приближения к площади Сан-Марко. С каждым шагом переулки становились все более запруженными людьми, рассматривающими итальянские кожаные сумочки и вульгарные безделушки, предназначенные для путешественников. Мы проскользнули мимо них, не удостоенные даже любопытного взгляда.

Когда Le regine искали место для средоточия своей власти, они последовали примеру церкви и дожей и выбрали центральную часть Венеции. В то время это имело смысл. А сейчас? Это был гребаный кошмар.

Я уже был готов бросить в канал несколько зевак, чтобы быстрее пробраться сквозь толпу, когда мы свернули в неприметный переулок. Для случайного прохожего он был совершенно неинтересен по сравнению с оживленным магазином джелато и бистро по обеим сторонам от прохода. Маленький магазинчик в конце темного тупика не привлекал особого внимания. На нем не было вывески. Его витрины были заполнены пыльными старыми книгами. Те немногие, кто заглядывал сюда, никогда не задерживались надолго — отчасти из-за быстро наступающей клаустрофобии, но в основном из-за шипящей кошки, которая охраняла это место от нежелательных посетителей.

Немногие люди оказывались в «Libreria Notte⁸». Еще меньше людей задерживались там дольше, чем на мгновение.

Не успели мы подойти к двери, как она с грохотом распахнулась, и двое студентов выскочили наружу, оглядываясь на воющий клубок рыжей ярости, преследующий их.

Я шагнул внутрь, и кошка мгновенно успокоилась. Она неторопливо приблизилась ко мне и стала виться между моих ног. Фрейлина отошла от нас, ее темные глаза наблюдали за мной из-за маски.

— Здравствуй, графиня. Давно не виделись. — Я опустился на корточки, чтобы почесать ее за ушами. Она закрыла глаза, и ее ярость сменилась мурлыканьем. За спиной я почувствовал знакомое присутствие. — И тебе привет, Конте.

Поднявшись, я обернулся к хозяину магазина. Как и город, он изменился в соответствии со временем, отказавшись от мантии в пользу костюма-тройки, который дополнял элегантный шарф, завязанный на шее. Темные волосы мужчины были зачесаны назад, очки, в которых он не нуждался, лежали в кармане. Он выглядел вполне современным венецианским джентльменом для того, кто вбивал сваи в болотистые земли, чтобы построить этот город более восемнадцати столетий назад.

— Я думал, тебя изгнали. — Несмотря на то что Конте был римлянином, как и мой отец, за годы службы на посту у входа в Rio Oscuro у него развился сильный итальянский акцент. Эта должность принесла ему титул, подаренный венецианской аристократией и самими королевами.

— Так и было. — Я протянул ему руку. Конте было наплевать, был я изгнан или нет.

— И все же ты здесь. — Он взял ее и крепко пожал. — Il flagello вернулся.

— Это ненадолго, — солгал я. Мне нравился Конте. Всегда нравился. Но мои дела с королевами нужно было держать в тайне, пока я не пойму, какие силы противостоят мне.

— Они могут попытаться тебя задержать, — предупредил он, когда графиня запрыгнула на прилавок. Она тыкалась носом в его руку, пока он не отпустил мою, а хвост торчал вверх, демонстрируя ее раздражение от отсутствия внимания с моей стороны.

— Я здесь по поручению, — беспечно ответил я ему. Сейчас было не время и не место упоминать Тею. Когда любой представитель магического сообщества мог зайти сюда в поисках входа в тайный квартал Венеции.

— Понятно. — Он взял кошку на руки. — В любом случае, позволь мне первым поприветствовать твое возвращение.

— Спасибо. — Я наклонил голову в знак признательности. Повернувшись, я жестом пригласил свою спутницу пройти мимо стопок книг в заднюю часть магазина. Прежде чем я успел последовать за ней, Конте поймал меня за плечо.

— Будь осторожен с Le regine. Они уже не те, что были раньше.

Прежде чем я успел спросить, что это значит, он исчез за очередной стопкой книг.

Я поспешил догнать фрейлину. К тому времени, когда я это сделал, она уже успела зайти в тесную подсобку. Затхлый запах мокрой формовочной бумаги ударил мне в нос, когда я вошел следом за ней. Большинство книг и журналов здесь были мусором, в основном из-за того, что дверь за магазином выходила прямо к каналу. На полу была вода и края моего плаща намокли.

— Черт! — Я вдруг вспомнил, почему плащи были такой занозой в заднице.

Но фрейлину это, похоже, не волновало — она пробиралась по лужам, направляясь к старой гондоле, привязанной к причальному столбу.

Я уже подумывал снять этот чертов плащ, пока брел по воде. Обувь тоже промокла, и я снова выругался. Забравшись в гондолу, я ждал, когда она присоединится ко мне, но она не двигалась.

— Ты идешь?

Она покачала головой, жуткая маска была такой же безэмоциональной, как и ее молчание. Затем она указала на север, вниз по каналу.

— Я знаю дорогу, — мрачно сказал я. То, что королевы хотели меня видеть, было плохим знаком. Еще хуже было то, что они хотели поговорить со мной наедине.

Отвязав гондолу, я взял весло и погрузил его в мутную воду. Как только оно коснулось поверхности воды, мир вокруг меня замерцал. Город стал неподвижным и безмолвным, как моя недавняя спутница. Со всех сторон меня окружали старинные здания, открывая взору площади в их первозданном великолепии. В цветочных ящиках распускались розы, которым не мешал зимний холод. Из открытого окна надо мной доносились резкие ноты фортепиано. Воздух настолько был наполнен магией, что я чувствовал ее вкус: густой, землистый аромат дерева и смолы, смешанный с травянистым запахом смерти и разложения.

Потребовалось всего несколько гребков, чтобы добраться до причала, соединявшего Rio Oscuro со скрытым магическим кварталом за его пределами. На причале меня никто не встретил. Я не стал привязывать гондолу. Как только я вышел из лодки, она медленно поплыла назад, возвращаясь в «Libreria Notte». Она приплывет за мной, когда я вернусь на пристань.

Если вернусь.

В отличие от тайных кварталов в Париже и на Корфу, сюда можно было попасть только по приглашению. Проблема заключалась в том, что и покинуть дворец можно было только получив разрешение.

Больше, чем когда-либо, мне хотелось почувствовать, как внутри тлеет огонек магии Теи. Возможно, приезд сюда был ошибкой. Королевы могли помочь, но также могли решить оставить меня здесь, и тогда я рисковал потерять Тею навсегда.

Я мог сделать только одно — предложить Le regine то, что им нужно больше, чем я. Что бы это ни было, черт возьми.

Слова Конте не выходили у меня из головы, пока я пересекал каменную площадь. Он сказал, что королевы уже не те, что были раньше. Теперь я понимал, что он имел в виду. Несколько столетий назад я оказался бы окружен толпой льстивых придворных, каждый из которых строил свои козни, чтобы возвыситься в глазах королевы. Обычно они расступались, шепча слова вроде «убийца», когда я проходил мимо. Сегодня их не было. Никаких бездумных льстецов. Никаких двуличных друзей, приветствующих меня. Если не считать музыки, играющей где-то вдалеке, место казалось немного… мертвым.

Когда я добрался до ступеней дворца, ворота оказались закрыты. Перед ними были разбросаны розы, одни увядшие, другие свежие. Все они были одного и того же мрачного оттенка.

Траурные цветы.

Если в каком-то городе и сохранился доступ к магии, с помощью которой они создавались, то это была Венеция. Вероятно, потому, что королевы заперли всех фамильяров, обладавших семейной магией, необходимой для этого.

Я осторожно обошел цветы и открыл ворота. Хотя двор угас, похоже, кто-то здесь еще был — тот, кто-то оставил эти цветы, и, учитывая такую преданность, я не рискнул бы их расстраивать.

Сам дворец был пуст. Ворота вели в великолепные сады, полные волшебных трав и растений. Обычно, магические огни парили в воздухе, а фавориты королевы отдыхали, смеялись и развлекались со своими слугами. Сейчас здесь не осталось ни единой травинки. Засохшие лозы цеплялись за каменные стены, отделявшие двор от остальной части квартала. Магия, поддерживавшая жизнь Rio Oscuro, словно осталась у ворот. Казалось, что все это место медленно превращалось в ничто.

Но королевы ответили. За мной пришла фрейлина. Все это не имело смысла.

Положив одну руку на кинжал, который я сунул за пояс, — оружие было скрыто плащом, который они прислали, — я вошел через массивные дубовые двери в тронный зал.

Там никого не было. Канделябры, затянутые паутиной, указывали путь к возвышению в дальнем конце зала. Мой взгляд устремился к стоящим там тронам. Слева, на троне, вырезанном из деревянных свай, на которых была построена Венеция, восседала смуглокожая вампирша Мариана. Ее черные волосы рассыпались по плечам, переливаясь сине-зеленым блеском венецианских вод, а тело скрывал синий бархатный плащ, и я предположил, что под ним на ней была одежда, более подходящая для шестнадцатого века, чем для двадцать первого. Спинку ее трона венчала большая морская раковина, окружавшая Мариану, словно корона.

Ее сестра Зина спокойно восседала на троне справа. На ее лице, удивительно совершенном после стольких прожитых лет, не было и следа узнавания. Ни теплоты. Ни приветствия. Это не было неожиданностью. Зина выглядела так, словно была вырезана из идеального черного камня, как и мраморный трон, на котором она сидела. Ее серебристые волосы были туго собраны и уложены вокруг головы. На подлокотниках ее кресла были вырезаны две идеальные маски: грустная и веселая. Обе такие же совершенные и неизменные, как она сама.

А между ними возвышался третий трон. Много веков назад при дворе шептались, что он сделан из лунного камня и золота. Возможно, истина заключалась в древних, забытых словах, вырезанных на нем. Его дугообразная спинка возвышалась над остальными тронами, и на ней были вырезаны солнце и луна, изображенные как одно целое. На троне никто не сидел.

Я слишком долго колебался, пустой трон застал меня врасплох, поэтому я бросился вперед. Остановившись у возвышения, я низко поклонился.

— Джулиано, — поприветствовала меня Мариана. — Ты можешь подняться.

Ее царственное превосходство раздражало меня. Королевы вели себя так, будто не сидели в разрушающемся дворце с пустым троном между ними. Сколько людей за этими стенами знали правду? Я пришел сюда за помощью, чтобы найти Тею. Теперь я понимал, что зря потратил время и поставил под угрозу свою свободу. Хорошо, что баута все еще была на мне и скрывала мою реакцию. Поднявшись, я устремил взгляд в пол, опасаясь, что мое раздражение станет очевидным.

— Ты просишь нашей помощи, il flagello, — сказала Зина, не выказывая никаких эмоций. — Но, как ты видишь, нам нанесен сильный удар. Боги забрали нашу сестру.

— Боги? — спросил я.

— Кто еще может убить одну из нас? — прорычала она. На мгновение ее маска сползла, обнажив порочную женщину, которая скрывалась под ее безупречной внешностью.

— Прошу прощения, — быстро сказал я. — Я просто удивился тому, что трон Гвиневры пуст.

— Она была глупа, — загадочно ответила Зина. Я не решился поинтересоваться подробностями.

— Итак, нам тоже требуется твоя помощь, — добавила Мариана, бросив предостерегающий взгляд в сторону Зины.

— Боюсь, моя проблема — это вопрос жизни и смерти, ваши величества. Я не уверен, что смогу…

— Твоя пара, — перебила Мариана. — Ее похитил другой вампир. Это было против ее воли?

Внутри меня вспыхнула ярость, и я с трудом сдержал ее.

— Да, — сказал я сквозь стиснутые зубы. — Она в опасности.

— Как и мы все, — тихо сказала Мариана. — Новая королева должна быть коронована, пока воды не превратились в кровь.

Мариана всегда была странной, и, похоже, это не изменилось. Она видела сны с пророчествами и предзнаменования в приливах и отливах. Сложность заключалась в том, чтобы понять, какие из них были лихорадочными снами, а какие — предупреждениями.

— Моя сестра пытается сказать, — раздраженно произнесла Зина, — что нам нужна помощь твоей матери, прежде чем мы поможем тебе.

— Моей матери? — Я почувствовал, как у меня внутри все сжалось. Шансы уговорить Сабину помочь Le regine были невелики, а если она узнает, что это нужно для того, чтобы спасти Тею, то почти безнадежны.

— Кто еще может занять этот трон? — спросила Мариана. — Мы должны связаться с ней, пока не стало слишком поздно, но она игнорирует наши сообщения.

Еще бы. Единственное, что менее вероятно, чем помощь Сабины, — это то, что она присоединится к ним.

— Моя пара. — Я заставил себя вернуться к Тее, хотя слабая надежда, которую я почувствовал, когда пришло их письмо, умерла. — Я должен найти ее.

— Тогда ты должен убедить свою мать вернуться. — Зина подняла голову и пристально посмотрела на меня. — Ты у нас в долгу, il flagello. Ты покинул нас без предупреждения. Видишь, как пострадал наш двор?

Я сомневался, что отсутствие придворных имеет какое-то отношение ко мне, но я молчал, надеясь, что они примут это за раскаяние.

— Три дня, — сказала Зина. — Передай матери, что следующий светский прием для высшего общества через три дня. Мы позаботимся об остальных приглашениях.

Я наклонил голову.

— Другие приглашения?

— Сейчас в Венеции много вампиров, — сказала она, постукивая острыми ногтями по резным маскам на подлокотниках кресла. — Присутствовать должны все, даже те, кто не принадлежит высшему свету. По крайней мере, так считает Мариана.

Мариана торжественно кивнула.

— Мордикум? Уильям Дрейк?

Зина вздрогнула, когда я заговорил, но все же кивнула. Меня охватили подозрения. Кто из них виновен в смерти Гвиневры? Я решил, что рискну спросить об этом у Конте.

— Может пролиться кровь, — предупредил я их.

На этот раз Мариана улыбнулась, обнажив мелкие острые зубы.

— Именно поэтому мы вернули тебя, il flagello.

Когда я добрался до причала, гондола уже вернулась за мной. Фрейлины нигде не было видно. Наверное, это было к лучшему. Мне не хотелось ничьей компании, даже той, которая не разговаривает. Я спустился в лодку, и только после этого снял маску. Венецианский воздух приятно холодил мою разгоряченную кожу. Баута может и хорошо скрывала мою личность, но она плохо пропускала воздух. Сбросив с плеч плащ, я свернул его вокруг маски и засунул за спину, после чего взялся за весло.

Солнце палило над головой, когда я опустил его в воду. Уже перевалило за полдень, а я все еще не знал, где Тея. Весло в моих руках стало тяжелее. Возможно, магия канала сопротивлялась мне. Или, возможно, это было из-за поражения, которое свинцом оседало у меня в желудке. В любом случае, это не имело значения. Помощь королев зависела от того, удастся ли убедить мою мать отказаться от своих праздничных планов и приехать в Венецию.

Возможно, мне повезет больше, если я расклею объявления о пропаже.

Обратный путь в «Libreria Notte» занял больше времени, потому что я пытался решить, что мне делать дальше. Когда я почувствовал, что магия рассеивается в воздухе, я понял, что у меня нет выбора. Магазин был таким же пустым, каким себя чувствовал я, когда наконец выбрался из гондолы на покрытые водой ступени. Как только я оказался на суше, меня встретила кошка. Я рассеянно погладил ее.

Она последовала за мной через весь магазин, мурлыкая и требуя внимания.

— Тебе обязательно так драматизировать? — спросил ее Конте из-за старинного кассового аппарата. Графиня прищурила свои желтые глаза, подняла хвост и ушла прочь, чтобы показать, что она обиделась. Он вздохнул и посмотрел на меня. — Маску снял, как я вижу.

— Вряд ли она потребуется, — ответил я, перекладывая сверток под мышку. — Скажите честно, кто-нибудь сейчас приходит во дворец?

Его широкие плечи опустились, и он покачал головой.

— Очень немногие. Ты первый за последние месяцы.

Месяцы? Было время, когда приемы Le regine продолжались без остановки десятилетиями. А теперь…

— Когда умерла Гвиневра?

— Несколько лет назад, но Двор угасал гораздо дольше.

Для вампира несколько лет могли означать пять или сто. Но он ответил на мучивший меня вопрос. Зина и Мариана могли сидеть на своих тронах, но они правили Двором, у которого больше не было власти.

— Значит, я зря потратил время, — сказал я в ярости. — Мне пора идти.

— Точно? — Его вопрос заставил меня остановиться.

— Я приходил за помощью. Это вопрос жизни и смерти, — ответил я ему.

— Твоей жизни?

Не было смысла и дальше скрывать информацию от него. Раньше я был осторожен — боялся, что кто-то может нас подслушать. Но никто больше не приходил в «Libreria Notte». Никто не обращался к королевам. Учитывая, что Конте большую часть времени проводил в реальном мире, от него могло быть больше пользы, чем от них.

— Моя пара, — признался я.

— Ты и впрямь нарасхват, — сказал он, моргая. — Это разобьет сердце графини. Но в какой опасности находится твоя пара? Она больна?

— Похищена. — Я ненавидел это слово. Ненавидел то, что оно означало. Я ослабил бдительность. Моя работа заключалась в том, чтобы защитить ее. В этом заключалась цель моей жизни, и я потерпел полное фиаско. — Врагом.

— У Венеции сейчас много врагов. Я уверен, что Le regine поставили тебя в известность об угрозах, нависших над городом. — Он наклонился и через мгновение выпрямился с бутылкой виски. Он не стал спрашивать, нужно ли мне выпить. Он просто налил два бокала и кивнул на один.

Я взял его и осушил одним глотком. Он обжег мое горло и осел в пустом желудке, как горящие угли. Конте изучал меня, пока я ставил бокал на стойку.

— Возможно, тебе нужно что-то более существенное, — предположил он.

— Я давно не питался. И не буду, пока не найду ее.

— Это глупо. — Он сделал глоток своего напитка и слегка поморщился. — Тебе нужны силы, если тебе предстоит встретиться с врагом.

Я сглотнул комок, образовавшийся в горле. Он был прав. Я знал это. Но я не мог заставить себя даже подумать о том, чтобы питаться чужой кровью. Это было слишком похоже на признание поражения.

— Я поклялся своей паре не пить чужую кровь.

— Твоя пара… человек? — догадался он.

— В основном. — У меня не было времени объяснять подробнее.

Его черные брови приподнялись.

— Твоя мать, должно быть, в восторге.

Я выдавил из себя мрачную улыбку. Но отсылка к матери напомнила мне, что я должен вернуться к Жаклин и решить, что делать.

— Королевы просили тебя поговорить с ней, не так ли? — спросил он, словно читая мои мысли.

Я склонил голову.

— Дурацкая затея.

— Нет, боюсь, что это не так.

— Ты хочешь сказать, что втягивать мою мать в это дерьмо — хорошая идея?

— Я говорю тебе, что у тебя нет выбора, если ты хочешь спасти свою пару.

Я уставился на него. Он не мог говорить серьезно. Конте сделал паузу, чтобы налить нам еще по бокалу.

— Они хотят короновать новую королеву, — сказал я ему. — Сабина ни за что на это не пойдет. Не… — Я замолчал, прежде чем сказал то, о чем мог потом пожалеть.

— Не тогда, когда Двор лежит в руинах, — закончил он за меня. — Без новой королевы магия в Венеции умрет.

— Это случится не в первый раз, — фыркнул я. — У меня есть дела поважнее, чем беспокоиться о заброшенном Дворе!

Но его следующие слова оборвали мою ярость.

— Если магия умрет в Венеции, она умрет везде. Венеция — это источник.

— Это невозможно. — Я посмотрел на бутылку виски в его руке. Сколько он уже выпил?

— Если наша магия умрет, — продолжил он, не обращая внимания на мою паузу, — то умрет вся магия.

— Ты вычитал это в одной из своих книг? — Я закатил глаза.

— Ты слишком долго ходишь по земле, чтобы быть таким высокомерным. Без трех королев на троне магия продолжит угасать. Без третьей сестры-королевы они не смогут подпитывать источник. — Он сделал паузу, словно ожидая, когда до меня дойдут его слова.

— Есть и другие источники, — с горечью сказал я. — Прямо сейчас мне нужно найти свою пару. — Каждая секунда без нее была мучительной. Ослабление привязанности лишало меня опоры. Без Теи ничего из этого меня не беспокоило.

— Полагаю, это не повлияет на твою человеческую пару. — Его слова были полны отвращения. — Но неужели ты оставишь ее без защиты?

Вопрос ударил меня, и я бросился вперед. Мои кулаки разбили стеклянную витрину перед ним, отправив кассу и бутылку виски в стопку книг.

— Никогда!

Никогда больше. Я никогда больше не оставлю ее без защиты.

Он скривил губы, убирая осколок стекла со своего шарфа.

— И что, по-твоему, случится с тобой, когда вся магия умрет?

— Ты не можешь иметь в виду… — Я был слишком охвачен своим страхом и стыдом, чтобы понять, что он имел в виду.

— Если магия умрет, то вместе с ней умрут все, в чьей крови она течет, — повторил он. — Все до единого.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Тея

— Тебе нужно питаться.

За последние несколько дней я уже потеряла счет, сколько раз слышала это. Но в этот раз все было по-другому. Это был не тихий голос эскорта. Я подняла голову от кровати и увидела, что на меня смотрит суровое лицо Уильяма. Натали стояла за его спиной.

— Дай мне поесть, — проворчала я. Мой желудок заурчал, словно соглашаясь с этим предложением.

— Может, лучше из вены? — Он пригласил Натали сделать шаг вперед. Она послушно переместилась в его сторону и начала разматывать бинт с запястья.

— Я не хочу кровь. — Но даже когда я произносила эти слова, у меня заболели десна и участился пульс. Он стучал в голове, отчего я чувствовала себя еще хуже. — У тебя есть пицца?

Уильям мрачно усмехнулся.

— Ты только оттягиваешь неизбежное.

— Я не вампир.

— Пока нет, — повторил он то, что сказал мне в первый день.

Я покачала головой. Я не верила ему. Я решила не верить ему. Потому что поверить — означало согласиться с тем, что я не готова была принять — например, в свои подозрения, что значит быть моим сиром. Или в то, что если мои доводы были верными, то я действительно была вампиром.

Или что Уильям Дрейк был…

— Ладно. — Я села на кровати. — Позволь мне перефразировать. Я не хочу быть вампиром.

— Я не понимаю, — сказал он, входя в комнату. Я вздрогнула от его слов. — Почему нет? Ты выбрала себе в спутники вампира. Конечно, ты хочешь большего, чем смертная жизнь вместе, но ты отказываешься становиться вампиром.

Я поймала себя на мысли, что беседую с психопатом, держащим меня в заложниках? Я зажала себе рот. Уильям пытался усыпить мою бдительность. Я не могла ему этого позволить.

— Ты такая же упрямая, как и она, — сказал он со вздохом.

Волосы на моей шее встали дыбом, но я продолжала молчать. Я не хотела знать, о ком он говорит. Я не буду спрашивать. В конце концов, они сдадутся и уйдут, а я… умру с голоду?

— Твоя мать, — сказал он, отвечая на мой невысказанный вопрос.

Меня пробрала дрожь, и через мгновение мое тело затрепетало, как лист на ветру. Я обхватила себя руками, пытаясь успокоиться. Но меня трясло только сильнее.

— Ты повторяешь ее ошибки, — продолжал он, стоя совершенно неподвижно. Это нервировало. За последние несколько месяцев я познакомилась с множеством вампиров, но Уильям не имел ни одной человеческой черты, которые были присущи большинству из них. Он не вел себя как человек. Он даже не пытался, насколько я могла судить. — Скажи мне, она сохранила свои взгляды?

Кислота подступила к горлу, и я проглотила ее. Она обожгла еще сильнее, когда попала в мой пустой желудок, и я поморщилась.

— Тебе нужно поесть, — повторил он. — Я бы предпочел не заставлять тебя.

Я прищурилась. Почему его это волновало? Я была его пленницей. Ничто из сказанного им не изменит этого, пока он не отпустит меня.

— Ты собираешься применить внушение? Ты уже похитил меня, зачем останавливаться?

— Сир не принуждает, — процедил он, его глаза потемнели. — Он приказывает, а его дети делают то, что им говорят.

Дети. Это слово пронзило меня, снова и снова отдаваясь эхом в моем изможденном мозге, пока что-то внутри меня не оборвалось.

— Я не твой ребенок.

— Упрямишься, маленькая дурочка. — Он обхватил рукой столбик моей кровати. — Что нужно сделать, чтобы ты мне поверила? Я твой отец.

— Какая, к черту, разница? Я не вампир. У людей не бывает сиров.

— Я забываю, как плохо образованы люди в наши дни, — проворчал он. — Ты не знаешь, что такое сир, маленькая дурочка?

Я проигнорировала его, уставившись на трещину в камне. Я смотрела на нее до тех пор, пока не поверила, что она становится длиннее.

— Я твой отец, Тея.

Я отказывалась смотреть на него — отказывалась признавать его. Это не могло быть правдой. Но в глубине сознания я слышала голос Жаклин, которая спрашивала, не был ли мой отец вампиром.

Это объясняло клыки.

Это объясняло, почему мне нравилось пить кровь Джулиана.

Это объясняло, где, черт побери, был мой отец-бездельник, пока я росла.

Но как бы я ни жаждала ответов, я не позволила себе выслушать его.

— Отлично. Он поднял руки вверх. — Пусть будет по-твоему.

Но он не ушел. Вместо этого я заметила какое-то движение, от которого у меня закружилась голова. Когда мне удалось сосредоточиться, я увидела Уильяма, стоящего рядом с моей кроватью, его голая рука сжимала тонкую шею Натали.

— Это твой последний шанс сделать все по-простому, — предупредил он меня. — Питайся от нее. Он провел пальцем по ее коже, и тонкая струйка крови потекла по шее.

Я держала рот закрытым, хотя клыки у меня удлинились, а во рту от этого зрелища скопилась слюна. Нет, не слюна, поняла я. Яд.

Это была правда. Я была вампиром. Или, по крайней мере, часть меня хотела им стать. Но это не делало меня его дочерью. Я знала, как Уильям лжет и все извращает.

— Моя мать никогда бы к тебе не прикоснулась, — прошептала я.

— Потому что она ненавидит вампиров? — догадался он, отталкивая Натали. Она, спотыкаясь, направилась к кровати, и на мгновение мне показалось, что она сейчас просто упадет на нее рядом со мной. Но в последний момент она остановилась, прижав палец к ране на шее. — Как ты думаешь, почему твоя мать ненавидит вампиров, Тея?

Я закрыла глаза, вспоминая лицо матери, когда в тот день в больнице она поняла, кем был Джулиан. Она ненавидела его. Не за то, что он разбил мне сердце, а за то, кем он был. Почему она ненавидела вампиров? Как она вообще узнала о их существовании? Я задавалась этими вопросами. Но мне не нужны были ответы на них.

— Я не вампир и не стану питаться живыми существами, — твердо сказала я. — Ничто из того, что ты можешь сделать, не изменит этих фактов.

Уильям поднял бровь.

— Неужели? Келли, должно быть, так гордится своей упрямицей, — сказал он, и отвращение промелькнуло на его лице. — Итак, позволь мне внести ясность. Ты принадлежишь мне. Ты моя кровь. Ты моя наследница. И я могу сделать так, чтобы тебе было хорошо или плохо. Я также могу заставить тебя делать все, что захочу.

Не обращая внимания на шум крови в ушах и громыхающий пульс, я заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Ты так думаешь, да? — Я бросила ему вызов.

— Нет более крепкой привязанности, чем между родителями и детьми. — Его губы растянулись в лукавой улыбке. — Пришло время принять себя такой, какая ты есть, если мы хотим двигаться дальше. У меня есть планы, а времени в обрез.

— Нет! — Я отказывалась исполнять его волю, что бы он ни планировал. — Даже если бы я тебе поверила, это не имеет значения. Ты не мой отец и не мой сир. Ты для меня никто. Между нами нет никакой привязанности.

Его глаза потемнели, а затем что-то горячее брызнуло мне в лицо. В ноздри ударил запах железа, и я моргнула, увидев удивленное лицо Натали. По ее горлу стекала струйка крови. Она сделала шаг вперед, но на этот раз не удержалась. Она упала рядом со мной бесформенной грудой, ничего больше не видя своими широко раскрытыми глазами, и воздух разорвал крик.

Мой крик.

Прижав ладони к ее ране, я пыталась остановить кровотечение.

— Слишком поздно для этого, маленькая дурочка. — Холодный смех Уильяма пронзил меня насквозь. — Теперь питайся.

И когда он произнес это слово, у меня не осталось выбора.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Жаклин

— Приготовься, — пробормотала я. Я стояла у ворот рядом с Джулианом, когда звук приближающейся моторной лодки стал громче. Как это похоже на Руссо — появляться точно в срок. Прохладный ветерок скользнул по моим плечам, и я поёжилась. Не то чтобы мне было холодно. Технически я не могла замерзнуть. Но в воздухе чувствовалось что-то зловещее. Над Венецией висела полная луна, отбрасывая на город тени, которые напоминали мне лишь о глубоком дерьме, в котором мы были.

Джулиан не произнес ни слова, пока мотор не заглох.

— Это была твоя идея.

— А у нас был выбор? — спросила я тихо, чтобы они нас не услышали.

Его молчание было достаточным ответом. У нас не было выбора, но от этого не становилось легче.

Джеффри поприветствовал наших гостей, но мы промолчали.

— Надеюсь, это сработает, — пробормотал он. Его голос звучал глухо, словно его скручивали, пока не выжали всю жизнь, как из тряпки. Я подозревала, что он не питается, но мне было неудобно спрашивать. На данный момент.

Он не мог продолжать в том же духе. Боги, я надеялась, что его мать и сестра смогут что-то сделать. Вернее, что они нам помогут. Как по команде, во двор вошли две фигуры в плащах, низко надвинутые капюшоны скрывали их лица. Все это было несколько драматично, но вампиры, по сути, изобрели концепцию чрезмерности.

— Мама, — натянуто произнес Джулиан, двигаясь навстречу гостям. — Камилла.

— Брат, — ответила его сестра, стягивая капюшон. Камилла всегда была привлекательной, но сейчас от ее красоты у меня перехватило дыхание. Сияние полной луны, казалось, наполняло ее. Оно сверкало на ее шелковистых черных волосах и придавало бледности ее коже. Мои пальцы в перчатках подрагивали, вспоминая, как я касалась ее локонов или какой мягкой и бархатистой ощущалась ее кожа. Темные глаза Камиллы встретились с моими и задержались. — Жаклин.

Я заставила себя сглотнуть и отвернуться.

— Надеюсь, ваша поездка прошла хорошо.

Джулиан выгнул бровь, но ничего не сказал. Вместо этого он приказал Джеффри отнести их сумки в комнаты, которые мы для них приготовили. Сабина даже не посмотрела в мою сторону. С натянутым на лицо капюшоном она пронеслась мимо нас и стала подниматься по лестнице.

Я сдержалась, чтобы не скривиться. Ситуация и так была напряженной. Повернувшись, я обнаружила, что рядом со мной стоит Камилла.

Достаточно близко, чтобы дотронуться, но ни одна из нас не протянула руку.

— Неужели мы ограничимся светской беседой? — прошептала она. — Какая жалость.

— Возможно, ты забыла о хороших манерах, — холодно ответила я, надеясь, что она не уловила дрожь в моем голосе. — Я просто была вежлива.

— Вежлива. — Она впилась зубами в свою полную нижнюю губу, обдумывая мой ответ. — Интересно.

Я не хотела смотреть на ее губы и думать о том, как давно я не пробовала их на вкус, не чувствовала, как они исследуют мою плоть.

— У нас нет времени на игры, — заставила я себя произнести. — Нам нужно поговорить.

— Это ты ведешь пустую болтовню, — отрезала она. Ее голова повернулась к брату. — Думаю, наша мама не горит желанием обсуждать текущую ситуацию.

— Тем не менее, она здесь, — быстро добавила я, заметив, как напряглась его челюсть. Убедить Сабину приехать в Венецию уже было подвигом. Но этого было недостаточно, и мы все это знали.

— И она может исчезнуть так же быстро, — ответила мне Камилла.

— Держи свою стервозность под замком, — зашипела я на нее. — Он уже достаточно натерпелся.

Камилла секунду изучала его, и я подумала, видит ли она то же, что и я: круги под глазами, ввалившиеся щеки, убийственный гнев, который исходил от него. Она вздохнула.

— Хорошо, но ты понятия не имеешь, о чем просишь.

Мы на мгновение уставились друг на друга.

— Тогда, думаю, пришло время рассказать.

— Вот так просто? — Она рассмеялась. — Ты ясно дала понять, что мы больше не друзья.

Хрупкий контроль, за который я цеплялась, сломался, и я набросилась на нее. Тихим голосом я спросила:

— Зачем ты вернулась, Кэм? Потому что ты явно не заинтересована в том, чтобы помочь своей семье.

— Моя семья, как правило, сама попадает в неприятности. Почему я должна их вытаскивать? — огрызнулась она в ответ.

— Потому что так поступает семья. Они терпят дерьмо друг друга. Они приходят друг другу на помощь. Им не наплевать. — Я сглотнула, борясь с отвращением, обжигающим горло. — А тебе, очевидно, да.

Ее глаза вспыхнули.

— Я приехала, не так ли?

— О, вау. — Я вскинула руки вверх. — Кто-нибудь, дайте Камилле медаль.

— Не помню, чтобы ты раньше была такой язвительной, — хмыкнула она, скрестив руки на груди и сохраняя дистанцию.

— Ну да, люди меняются. Ты должна знать это лучше всех.

— У меня не было выбора.

— У меня тоже не было. — Я встретила ее взгляд, не дрогнув.

Наступила пауза, пока мы смотрели друг на друга. Напряжение повисло между нами, как и эмоции, бушевавшие внутри меня, эмоции, которые я отказывалась показывать Камилле. Она не заслуживала удовольствия знать, как глубоко ранят ее слова.

Как легко она могла задеть меня.

Даже спустя столько времени, даже зная то, что я теперь знала, я не могла поверить, что она стоит передо мной. Мы преодолели последние несколько ступенек. Наверху нас встретил Джеффри.

— Я проводил мадам Сабину в ее комнату.

— Отведи ее тоже. — Я ткнула большим пальцем в сторону Камиллы.

Она фыркнула.

— Вечеринки с ночевкой не будет, да?

Мои глаза прищурились, и я нацепила милую улыбку.

— Я бы не советовала засыпать рядом со мной.

— Это угроза? — Пробормотала она.

Я лишь пожала плечами и ушла, предоставив Джеффри проводить ее в комнату. Но я улыбнулась через несколько минут, когда он ушел и я услышала, как за ним закрылась дверь.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Джулиан

Присутствие в доме Жаклин, Камиллы и Сабины означало только одно — кровопролитие неизбежно. Я ожидал, что первой кровь прольет моя мать, но, наблюдая за тем, как Жаклин и Камилла смотрят друг на друга, я подумал, что, возможно, они затеют драку первыми. По правде говоря, я никогда не понимал, что положило конец их дружбе. Жаклин знала, что Камилла была привязана к Уильяму, но все разрушилось не из-за внезапного исчезновения Камиллы из нашей жизни. Они рассорились задолго до свадьбы. Как бы то ни было, я не собирался позволять старой вражде отвлекать их от нашей цели. Нам нужно было найти Тею.

Прошло уже три дня с тех пор, как ее похитили, и каждая секунда была чистой, гребаной пыткой.

— Ты выглядишь как дерьмо, — сказала мне Камилла, когда мы поднимались по лестнице на главный этаж дома.

— Я тоже рад тебя видеть, — равнодушно ответил я.

— Он не хочет питаться, — сказала ей Жаклин. — Ни спать. Ни питаться. По сути, он ходячий зомби.

Неудивительно, что они нашли со мной общий язык.

— Из-за нее? — Камилла вздохнула, она выглядела раздраженной, ее это не впечатлило.

Прежде чем я успел швырнуть ее в стену, Жаклин развернулась и ткнула указательным пальцем ей в грудь.

— Тея — пара твоего брата, член твоей семьи. Разве ты не видишь, что он любит ее? Или тебе все равно? Тебя не волнует, что ему больно?

— Любовь всегда приводит к боли. — Камилла не сдвинулась с места ни на дюйм. Она так и осталась стоять на месте. — Ты должна это знать, или ты еще не усвоила урок?

— О, я его усвоила. — Глаза Жаклин прищурились, но она отступила назад и опустила руку. — Самым жестоким образом.

Камилла разгладила несуществующую складку на свитере.

— Я тоже.

О чем, черт возьми, идет речь?

— Вы двое можете отложить свою ненависть на время? — прервал их я. — И меньше беспокоиться обо мне? Все, что имеет значение, — это Тея.

— Конечно, — сказали они одновременно, хотя звучало так, будто они имели в виду разные вещи.

— Твоя комната там. — Жаклин не стала дожидаться Камиллу и направилась к лестнице, ведущей на верхние этажи.

У меня возникло желание последовать за ними, пока они не поубивали друг друга, но чем дольше я откладывал встречу с матерью, тем становилось хуже.

Я быстро поднялся по лестнице, не обращая внимания на препирательства моей лучшей подруги и сестры. Моя мать была в своей комнате и пристально следила за распаковкой своих вещей, отпуская резкие комментарии.

— Осторожнее с этим, — прикрикнула она на одну из горничных, которая аккуратно вешала длинное вечернее платье. — Это «Chanel».

— Да, мадам. — Горничная поклонилась, после чего скрылась с платьем.

— Означает ли это, что ты приняла решение в отношении просьбы Le regine? — спросил я.

— Нет, не означает. — Произнесла она отрывисто, рассматривая цветочную композицию на камине. — Я просто хочу быть готова к любому варианту развития событий.

— Ты возишь с собой бальные платья на всякий случай? — Я закатил глаза.

— Возможно, мои привычки кажутся тебе глупыми, но я здесь, потому что ты попросил меня об этом.

— Я попросил тебя организовать раут в Венеции, — напомнил я ей. Просьбу, которую она категорически отвергла.

— И ты до сих пор не назвал мне веской причины для этого. — Она вырвала лилию из вазы и бросила ее в огонь внизу.

— Мою пару похитили. Королевы требуют этого. Гвиневра мертва. Сколько еще причин тебе нужно? — Я был глупцом, раз решил, что ее приезд — хороший знак. Это было не так.

— Я бы посоветовала соблюдать осторожность, разговаривая со мной, — холодно сказала она. — Это ты просишь о помощи, и при этом что-то утаиваешь от меня.

Я не собирался предупреждать ее о королевах и пустующем троне. Я не мог рисковать тем, что она откажется встретиться с ними. Пока мы не найдем Уильяма и не узнаем, где он держит Тею. Если бы моя мать знала, что нужно королевам, она бы ни за что не согласилась на аудиенцию.

— И это ты хранишь секреты, — сказал я, меняя тактику. — Ты была готова рассказать нам правду на Корфу. О Совете. Ты сказала…

— Не требуй правды, скармливая мне ложь, — оборвала она меня. — Почему я здесь на самом деле? Почему Le regine хочет, чтобы сезон переместился сюда? До сих пор они никогда не удостаивали нас своим присутствием. У них есть свой собственный Двор. Какое им дело до нас?

Двор, к которому я когда-то принадлежал, потому что этого требовала моя мать.

— Из-за чего у тебя произошла размолвка с ними?

— Это неважно. — Она отмахнулась от вопроса, небрежно взмахнув рукой.

— А я думаю, важно, — тихо сказал я. — Что между вами произошло?

— Le regine цепляется за мир, которого больше не существует, — сказала Сабина.

Впервые за несколько дней мне захотелось рассмеяться.

— А мы нет?

— Не так. Они отказываются признать, что магии больше нет.

— Правда? — Было время, когда я тоже так думал. Я никогда не верил в рассказы о проклятии. Существовало слишком много разных версий этой истории. Но я прожил достаточно долго, чтобы понять, что магия исчезла, что часть ее была утрачена или забыта, а часть, казалось, струилось в крови, делая ее такой же недосягаемой, как если бы она тоже была утрачена.

— Ты говоришь как твоя сестра. Я никогда не думала, что мои дети станут мятежниками.

— Вряд ли нас можно так назвать. Ты только что сказала, что мир изменился. Чем ты лучше Le regine, если отказываешься это признать?

— Разве ты не такой же лжец, если отказываешься сказать мне, чего они на самом деле хотят? — возразила она.

Я закрыл глаза, понимая, что она этого так не оставит. Сабина могла таить обиду веками. Я видел, как она это делала. У меня не было времени, чтобы тратить его впустую.

— Им нужно найти замену Гвиневре. Если они этого не сделают, магия, которая течет в Rio Oscuro, исчезнет.

Сабина застыла на месте, кровь отхлынула от ее лица.

— Этого не может быть.

Я не ожидал такой реакции.

— Значит, это правда? — Я не мог в это поверить. Я доверял Конте. У него не было причин лгать мне, но я надеялся, что он драматизирует. — Вся магия умрет, и все те, в чьих жилах течет магия…

— Да, — тихо сказала она. Впервые за все время мама показалась мне маленькой. Она съежилась под тяжестью этой новости.

Я прочистил горло, пытаясь понять, что все это значит.

— Даже люди?

Именно поэтому мы питались ими — их неиспользованная магия поддерживала нашу жизнь. Она питала нашу собственную.

— Их магия слишком слабая, — сказала она хриплым голосом. Подойдя к креслу, она уселась рядом с огнем. — Для жизни она им не нужна. Они даже не заметят, когда она наконец умрет.

— Но мы…

Она кивнула в ответ на мой невысказанный вопрос.

— Без нее мы в конце концов умрем.

Сабина сжала переносицу длинными пальцами.

— Я должна была догадаться, что это произойдет.

— Как ты могла? — медленно спросил я, усаживаясь в другое кресло.

— Не говори глупостей. — Она скривилась, как будто лично обиделась на мое очевидное невежество. — Ты это чувствовал. Магия исчезает. Вампиров становится меньше. Почему, по-твоему, Совет хочет видеть тебя женатым? Единственный способ защитить наш род — укрепить кровные линии.

— Так вот в чем дело. — Я покачал головой. — Тогда зачем бороться с моими отношениями с Теей? Она обладает большей силой, чем все мы вместе взятые.

Мама наклонилась вперед, понизив голос, как делала, когда я был совсем юным вампиром, и хотела, чтобы я слушал.

— И почему это так? — спросила она. — Откуда берутся ее силы? Ты настолько ослеплен похотью, что никогда не задавался этими вопросами.

— А может, ты настолько ослеплена предрассудками, что не задумываешься о том, что Тея — именно то, что нам нужно, — вклинилась Камилла. Я поднял голову и увидел, что она слушает наш разговор, стоя у двери. Жаклин нигде не было видно. — Зачем еще Уильяму похищать ее?

Взгляд моей матери был острым, как два кинжала, когда она посмотрела на мою сестру.

— Он был твоим мужем. Это ты нам скажи.

Я открыл рот, чтобы возразить, ее слова пробудили дремлющее во мне желание защитить свою сестру, но Камилла ответила раньше, чем я успел вмешаться.

— Единственная иная причина, по которой он мог забрать ее, должна тебя пугать, — сказала она, прежде чем обратить на меня взгляд потемневших глаз. — И если причина в этом, то мы могли уже опоздать.

— Уильям никогда не поступил бы так опрометчиво, — прорычала Сабина. — Он знает, кто она, — это совершенно очевидно.

— Очевидно? — переспросил я. — Тогда почему ты не сказала мне, что она сирена, когда мы встретились?

— Я понятия не имела, что ты собираешься влюбиться в это бедное создание. Я предположила, что она — простое увлечение.

Камилла пристально посмотрела на нее, когда вошла в комнату и присоединилась к нам у огня. На мгновение ее лицо озарилось светом пламени, и я увидел в нем отражение той женщины, которую знал на протяжении веков. Но затем ее губы искривились в ехидной улыбке, такой злобной, что она стала похожа на чудовище.

— А ты терпеть не можешь чьи-то увлечения, не так ли?

— Сейчас не время для личных разборок. Нам нужно решить, что делать. — Сабина вздохнула, откидывая свои черные как смоль локоны за плечи, как будто мы обсуждали изменения в наших планах на ужин, а не судьбу моей невесты.

— Нам нужно выяснить, где держат Тею, — начал я.

— Твоя пара подождет, — прервала меня мать. — Я должна немедленно поговорить с Le regine.

— О чем? — спросил я, но кровь уже бурлила в моих венах. — Как мы можем сейчас беспокоиться о разговоре с двумя королевами, не имеющими отношения к делу? Ты же сама сказала, что их магия исчезла.

— А вот магия Rio Oscuro — нет. Слава богам, что так, — пробормотала она.

— Магия исчезла. Магия умирает, — бросил я ей в ответ, окончательно потеряв последние остатки самообладания. — Что именно, мама? Ты боишься моей пары. Ты думаешь, что она недостаточно хороша для меня. Просто скажи мне гребаную правду.

— Давай, — подзуживала ее Камилла. — Скажи ему правду.

— Ты, — я повернулся и ткнул пальцем в сестру, — не помогаешь.

— А ты — идиот. Ты ведь все это время знала, не так ли? — Она адресовала вопрос Сабине, которая пожала плечами.

Я некоторое время изучал сестру, размышляя, всегда ли так будет. Она изменилась. Я знал это. Но я не был готов к ее жестоким играм. Я не был готов к тому, как сильно Уильям изменил ее разум и чувства. Возможно, когда-нибудь я смогу ей доверять, но я не мог представить, что доживу до этого момента.

— А что насчет тебя? — тихо спросил я, прежде чем наша мать успела ответить. — Ты знала, что она — сирена?

— Признаюсь, у меня на это ушло больше времени, чем хотелось бы. — Камилла скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на меня. — Я слышала магию в ее крови, когда мы встретились, но я не знала, что она…

— Хватит, — оборвала ее Сабина с легкой дрожью в голосе. — Ничего хорошего из этого не выйдет. Мы должны беспокоиться об источнике магии Rio Oscuro. Потом мы сможем разобраться с похищением твоей пары.

— Ты что-то хотела сказать, — подсказал я Камилле, не обращая внимания на попытки матери прервать нас.

— Мордикум уже много лет ищет сирену, — объяснила она мне, и сердитое бурление крови в моих венах замедлилось. — Ходили слухи, что одну нашли в Штатах.

— Тею? — Я знал, что за нами охотятся, но думал, что угроза исходит от Совета и самой Камиллы.

— Сомневаюсь, — сухо усмехнулась Камилла. — Слухи ходят еще с девятнадцатого века. Как ты думаешь, почему Уильям хотел уехать в Америку?

Ее слова врезались в меня, и я рухнул в кресло. Она намекнула, но я и сам догадывался. Но ничто не подготовило меня к моменту расплаты, который наступил сейчас.

— Уильям искал сирену, — прошептал я, и внутри меня зашевелился ужас. Я закрыл глаза и попытался найти в себе искру магии Теи. С тех пор как ее похитили, она стала слабее. Теперь я ее совсем не чувствовал. Я заставил себя посмотреть на сестру. — Зачем?

— Чтобы размножаться. — На этот раз в ее словах не было ни злобы, ни жестокой радости. Вместо этого ее глаза наполнились печалью, когда она нанесла этот последний удар. — Он одержим магией — одержим поиском способа снова пробудить истинную магию. Это все, что его интересовало. Я была частью этой одержимости. Дрейки верили, что с его и моей кровью мы создадим по-настоящему могущественного вампира.

Я бросил на мать косой взгляд. Так вот почему она прятала детей Камиллы? Знала ли она? Сабина поджала губы и отказывалась смотреть мне в глаза. Сейчас она могла избегать меня, но я буду настаивать на своем. Мне нужно знать правду, и, в конце концов, моей сестре тоже.

Камилла продолжила:

— Но Уильям никогда в это не верил. Ему нужна была жена как ширма, за которой он мог бы спрятаться, пока искал более сильную магию, и нет таких границ, которые бы он не переступил в своих поисках.

— Он нашел сирену? — спросил я, хотя подозревал, что уже знаю ответ. Если да, то зачем ему понадобилась Тея? Темная магия начала бурлить в моих венах, но я подавил ее. Сейчас не время терять контроль. Мне нужны ответы. Мне нужно знать, с чем мы столкнулись, чтобы защитить Тею.

— Насколько мне известно, нет, — сказала она, тщательно подбирая слова. — По крайней мере, до Теи.

Это была моя вина. Я втянул ее в этот мир. Моя магия пробудила ее. Это разрушило гламур ее матери, перечеркнув жертвы, на которые пошла Келли Мельбурн, чтобы уберечь свою дочь. Я обещал защищать ее как свою пару. Я поклялся в этом.

А вместо этого я привел дьявола прямо к ее порогу.

— Почему именно сирена? — пробормотал я.

— Не знаю. — Камилла пожала плечами и улыбнулась едва заметной улыбкой. Она была почти ободряющей. — Он в некотором роде коллекционер. Он всегда искал новые магические существа. Всегда запирал меня и уходил искать информацию о появлении фей или оборотней, а иногда…

— Что? — потребовал я, но она покачала головой. Я поднялся на ноги и сделал шаг к ней. — Просто скажи мне. Это не может быть хуже, чем то, что я себе представляю.

— Даже ты не можешь представить такой жестокости, — прошептала она. — Однажды я зашла к нему в кабинет. Он оставил его незапертым, и то, что я увидела… — Она замолчала, содрогнувшись от воспоминаний.

И теперь у него была Тея. Теперь он вытворял с ней все эти немыслимые вещи. Теперь он мог ставить эксперименты на ней. В глазах потемнело, и я почувствовал, как изнутри в меня впились когти, а в груди забились крылья. Я больше не мог сдерживать зверя внутри. Даже я не знал, чего ожидать, когда он наконец вырвется из клетки, в которой я держал его все эти годы.

— Я знаю, зачем ему нужна сирена, — ворвался в мой кошмар голос матери. Мы повернулись к ней. Половина меня была полна надежды получить ответ — любой ответ, — но ужас умерил ее, охладил и превратил в лед внутри меня.

Я ждал продолжения. Каждая секунда, которую она медлила, была как удар ножом в сердце.

— Именно поэтому я противилась вашим отношениям с Теей, — медленно объяснила она.

— Выкладывай! — Камилла выглядела так, будто готова была выбросить ее из окна, если она не перейдет к делу. Я не мог ее винить.

— Говорить правду для нее в новинку, — пробормотал я. — Она должна прочувствовать, как это происходит.

Сабина поджала губы, но продолжила:

— Я помню сирен, — начала она. — Такие милые создания, о которых говорили, что Деметра одарила их песней живых и мертвых.

— Ты действительно сейчас говоришь, что сирен создала греческая богиня? — спросила Камилла, удивленно моргнув.

Даже мне пришлось признать, что я был удивлен.

— Ты всегда верила, что старые боги существовали, — фыркнула Сабина. — Но кто может знать? В мифах всегда есть доля правды. Посмотри на нас. Посмотри на волшебный мир. Неужели в это так трудно поверить?

— Зачем она их создала? — Я заставил себя спросить.

— Чтобы найти Персефону. Она дала им крылья, чтобы они летали над полями и искали ее, а когда узнала, что Аид украл ее дочь, она научила их петь песню мертвых, чтобы они могли войти в подземный мир. Но сначала она научила их петь песню живых, чтобы они могли вернуться. Это древняя магия — магия созидания. Сирены могли перемещаться между жизнью и смертью.

Мне захотелось присесть. Опустившись в кресло, я попытался осмыслить то, что услышал.

— Ты должна была мне рассказать.

— А ты бы поверил? — она бросила мне вызов, и мы оба знали, что я бы проигнорировал ее слова. — Я почувствовала магию Теи, когда мы впервые встретились, но я не знала, что это такое. Я подозревала, что в ее жилах течет кровь сирен, но она была такой слабой, что я решила, что это просто остатки старой кровной линии.

— Гламур, — прошептал я. — Ее мать защищала ее. Из-за него она заболела.

Сабина кивнула.

— Именно так. Такая сильная магия, как у Теи, должна была бороться с попытками скрыть ее. Должно быть, она бесконечно боролась, чтобы сдержать ее.

— Но зачем ее скрывать? — спросила Камилла.

— Уильям был не первым, кто охотился на сирену, — объяснила Сабина.

— Почему? — потребовал ответа я, проведя рукой по волосам. — Что случилось с сиренами? Зачем она ему сейчас?

— Из-за того, что происходит, когда наша магия соединяется с их магией. — Она на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла их снова. — Я помню сирен, и я помню, что с ними случилось. Твоя подруга — поистине редкое существо.

Вампиры ревностно оберегали свою магию. О ней не говорили, и она редко использовалась. Большинство из нас не смогли бы призвать ее, даже если бы попытались. Мои родители были старыми — древними даже по вампирским меркам — и мне всегда было интересно, обладают ли они собственной магией. Интересно, почему мы никогда не говорили об этом.

— Что случилось с сиренами? — спросил я. — Куда они делись?

Сабина подняла подбородок, ее печаль сменилась решимостью.

— Их выследили и уничтожили.

— Уничтожили? — повторила Камилла. — Ты же не имеешь в виду…

— Вы убили их, — понял я с ужасающей ясностью.

— У нас не было выбора, — призналась Сабина. — Вампиры должны были убить сирен. Мы не могли рисковать тем, что случится, если один из нас спарится с одной из них.

Я вскочил с кресла, качая головой.

— Вы убили их!

— Мы защищали свой вид, — прорычала она, поднимаясь мне навстречу. — Сирены представляют опасность для всех нас. Почему, по-твоему, Мордикуму нужна твоя пара? Почему Уильям ищет ее? Ты даже не представляешь, что будет, если им удастся обрюхатить Тею!

— А я? — шокировано спросил я. — Что, если Тея забеременеет от меня? Я думал, Совет хочет именно этого. Маленьких детей-вампиров.

— Тее никогда не позволят выносить твоего ребенка. — К моему удивлению, ее слова прозвучали почти печально. — Я пыталась вмешаться, пыталась разлучить вас, пыталась спасти вас от этой боли. Но теперь ты должен знать — тебе никогда не позволят жениться на ней, тебе никогда не позволят иметь детей, и тебе повезет, если ей позволят жить.

Нет. Слова не шли у меня с языка, но я обнаружил, что приближаюсь к ней. Где-то на задворках сознания я услышал крик Камиллы. Рука попыталась схватить меня и оттащить, но я вырвался. И в тот момент, когда мои путы сжались вокруг меня, как руки, которыми я сжимал горло своей матери, я понял, что Тея жива. Я понял, что должен защитить ее.

Любой ценой.

— У меня нет выбора, — удалось выдохнуть Сабине, пока я душил ее. — Твои дети будут чудовищами.

Но я не слушал, продолжая сдавливать ее горло.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Тея

Меня разбудило пение птиц, их жизнерадостные трели пробились сквозь дремоту. Мне снова снился какой-то мужчина. Его улыбка казалась мне знакомой, но я никак не могла вспомнить его. Я перевернулась на спину и зажмурилась от солнечного света, льющегося в комнату. Это было бесполезно. По какой-то причине мое тело отказывалось подчиняться обычному распорядку дня. Вытянув руки над головой, я почувствовала обжигающее тепло на коже и отдернула их подальше от света. Натянув одеяло до подбородка, я открыла глаза и обнаружила, что полог моей кровати был приоткрыт на долю дюйма — ровно настолько, чтобы впустить немного проклятого солнечного света.

Если бы я могла проспать весь этот чертов день, это было бы замечательно.

Уклонившись от косых лучей солнца, я потянула за шнур у кровати и вызвала прислугу. Это был еще один беспокойный сон, полный странных видений, и я прислонилась к изголовью кровати, пытаясь сбросить с себя его остатки.

— Доброе утро, мисс, — приветствовала меня Натали, входя в комнату.

Я закатила глаза от ее слов.

— Не очень. Когда они собираются починить окна?

Мне казалось, что они были сломаны целую вечность назад. Наверное, поэтому я не могла спать после рассвета. Как я могла это делать, когда в окно светило солнце?

— Твой отец сказал, что завтра вечером придут установить новые ставни, — сказала Натали, раздвигая полог с другой стороны кровати. Она протянула запястье, но я покачала головой. Я не была голодна. Она нахмурилась, но ничего не сказала. — Опять не спится? Ты же легла всего несколько часов назад.

Она была права. Половина дома еще не проснулась. Но я была первой, кто ложился в постель и первой, кто вставал.

— Когда остальные легли спать?

— Только час назад. — Она протянула мне мой шелковый халат. — Но твой отец не спит.

— Он никогда не спит, — сказала я со смехом. — Он слишком занят своими переживаниями.

На лице Натали мелькнула тень, но она улыбнулась.

— Что случилось? — спросила я.

— Ничего, — ответила она слишком быстро.

— Лгунья. — Я встала, вздохнув от удовольствия, когда шелк заскользил по моей обнаженной коже. — Что ты подслушала?

— Он получил письмо. — Натали никогда не могла удержаться, чтобы не выложить все сплетни. — Мэгги сказала, что оно похоже на приглашение.

Вот это было интересно. Мне казалось, что я уже целую вечность не выходила из дома. Мы развлекались без остановки, но это было не то.

— Кто-то в Венеции собирается устроить прием? Слава Богу!

— Я тебе ничего не говорила, — напомнила она, благополучно проводя меня стороной мимо рассеянного солнечного света к моей гардеробной.

Но как только мы оказались вне опасности, я бросилась к двери.

— Я оденусь позже. Я хочу выяснить, в чем дело.

— Но он поймет, что это я тебе сказала, — запротестовала она, но я уже была на полпути к выходу. К счастью, все остальные ставни в поместье были в рабочем состоянии и закрывались на день. Не то чтобы кому-то еще приходилось беспокоиться о солнечном свете, но я понимала, почему они предпочитают темноту.

Я ненавидела, что постоянно просыпаюсь днем и пропускаю все полуночные развлечения.

Я нашла отца в его кабинете — перед ним лежала стопка старых книг, а со свечей на стол капал воск. Письмо тоже было там. Конверт был вскрыт и отброшен в сторону. Он выглядел так, словно сошел со страниц старого романа.

— Сейчас двадцать первый век, — напомнила я ему, указывая на выключатель на стене. — Ты мог бы включить свет.

— В этом нет необходимости. — Он закрыл книгу, которую рассматривал, и небрежно опустил ее на открытое письмо. — Опять не можешь уснуть?

Я покачала головой, плотнее запахивая шелковый халат.

— Все время бодрствую. Не думаю, что смогу проспать весь день, пока не разберусь с этими ставнями.

— Я понимаю. — Уголки его губ опустились, широкие плечи поникли. — Я должен был подумать об этом до твоего приезда.

— У тебя не было времени. — Я отмахнулась от него. Да, он добрался до Венеции раньше меня, но это была не его вина. Но как бы мне ни хотелось хорошенько выспаться, меня больше интересовало письмо. Я подошла к его столу и взяла книгу из стопки. — Что ты читаешь? И почему она на…

Я повертела книгу под разными углами, пытаясь понять на каком языке она написана.

— Это анатолийский диалект. Будь осторожна. Эта книга старше меня. — Он потянулся за ней, и я воспользовалась возможностью. Как только его руки оказались заняты, я быстро вытащила письмо из-под другой книги на его столе.

— Бал! — воскликнула я и начала читать. — Вы приглашены на Обряд коронации…

— Ты не пойдешь, — оборвал он меня и протянул руку.

Волна раздражения пронзила меня, но я отложила приглашение. Не то чтобы у меня был выбор, но мне было неприятно отказаться от него, не узнав подробностей.

— Это просто прием.

— Ничто не может быть просто приемом, если его устраивает вампир. — Открыв ящик стола, он положил письмо внутрь, а затем закрыл его на ключ.

Я скрестила руки на груди и покачала головой. Почему он так себя вел? Я всегда его слушалась. Не то чтобы у меня был какой-то выбор.

— Ты мне не доверяешь.

— Я не доверяю им, — объяснил он.

— Но мне скучно. — Я плюхнулась в кресло напротив него. — Мы никуда не ходим!

Я не могла вспомнить, когда мы в последний раз покидали поместье. Казалось, прошла целая вечность.

— Все наши друзья здесь. Зачем нам куда-то ходить? — Он встал и посмотрел на меня сверху вниз. — Лучше тебе оставаться дома. Что, если произойдет еще один несчастный случай?

— Я не собираюсь на охоту! — Сколько раз мы должны возвращаться к этому? Казалось, что мы больше ни о чем не говорим. Несколько дней он суетился вокруг меня, и самое ужасное, что я даже не могла вспомнить тот глупый несчастный случай, который стал причиной всех этих проблем. — Я не могу оставаться внутри вечно.

— Еще немного, — сказал он, снова отмахнувшись от моего беспокойства. — Когда ты будешь лучше спать. Ты поела?

— Да, — солгала я. Клянусь, он думал, что все проблемы можно решить с помощью крови. Но поскольку мы всегда были дома, я постоянно питалась. После происшествия стало еще хуже.

— Это ускорит твоё выздоровление, — напомнил он мне, и я натянуто улыбнулась. — Я знаю, что слишком опекаю тебя.

— Да, это так, — вздохнула я. — Я могу сама о себе позаботиться.

— Твоя мать думала также, — категорично заявил он, и его слова положили конец нашему спору. У него всегда был козырь, и он никогда не стеснялся его использовать. Сколько раз он рассказывал мне историю о смерти моей матери?

— Со мной ничего не случится, — пообещала я.

— Нет, если ты останешься дома, — согласился он, обходя стол. — После того несчастного случая я боялся, что потерял и тебя.

Я сглотнула, чувствуя себя маленькой в его тени. Конечно, он защищал меня. После того, что случилось с моей матерью, как он мог этого не делать? Но я не могла не тосковать по внешнему миру. Не то чтобы я проводила там много времени. Мне не разрешали. Но иногда, клянусь, он словно манил меня.

— Мне нужно кое о чем позаботиться, — сказал он. — Я буду дома до наступления ночи.

— Уже девять! Ты должен быть в постели, — проворчала я.

Отец усмехнулся.

— Беспокоишься обо мне?

— Просто раздражена тем, что ты уходишь в любое время суток, а я вынуждена оставаться дома. — Я ненавидела сидеть взаперти весь день.

— Почему бы тебе не попробовать вернуться в постель? — предложил он. — Выпей немного теплой крови и воспользуйся одной из гостевых комнат.

Я пожала плечами.

— Хорошо.

Вероятность того, что я последую этому совету, была равна нулю. Несмотря на то, что я устала, сейчас я бы ни за что не уснула. Как я могла это сделать, зная, что приглашение заперто в его ящике? Я просто хотела посмотреть, от кого оно — ведь в этом нет ничего плохого, правда?

— Ты выглядишь расстроенной. — Он помог мне подняться на ноги, и я вздрогнула, словно от ожога, в месте соприкосновения нашей магии. Я ненавидела это ощущение — оно было таким неправильным. Но мы никогда не носили перчаток в доме, а поскольку я никогда не выходила…

— Я просто хочу быть нормальной. — Я бы хотела, чтобы моя кожа не горела под солнечными лучами. Я хотела приходить и уходить, когда захочу. Но этого никогда не произойдет. Я была другой, и все это знали.

— Никогда так не говори, — прорычал он. — Ты знаешь, сколько вампиров умерло бы, чтобы оказаться на твоем месте? Все просто, Тея. Вампиры не созданы для дня. Мы принадлежим ночи.

— Я знаю. — Но я с трудом верила в это. Я не считала свое состояние благословением, как он.

Это было проклятие.

Но я никогда бы не сказала ему об этом. Я бы никогда не причинила ему боль. Даже если он сводил меня с ума, он любил меня. Он защищал меня.

И все же я не могла вечно оставаться дома. Несмотря на плохой сон, я чувствовала себя прекрасно. Встав, я подавила зевок.

— Может, ты и прав, — сказала я, потягиваясь. — Я устала.

— Отдохни немного. — Он повел меня к двери. Как только мы вышли из его кабинета, он закрыл ее и запер на ключ.

Он действительно не доверял мне. Ну и ладно.

— Обязательно, — сказала я, когда он наклонился и поцеловал меня в лоб. — Увидимся вечером.

Я сделала вид, что возвращаюсь в свою комнату, но я не сдалась. Как только я оказалась внутри, я прокралась между лучами дневного света к шнуру у своей кровати и вызвала Натали.

Она пришла, неся в руках чашку.

— Я знала, что ты проголодаешься.

— Хммм… — Я кивнула, взяла у нее чашку и глотнула насыщенного содержимого. — Мне нужно еще кое-что.

Она ждала моей просьбы, и я не смогла не усмехнуться. Мой отец не доверял мне? Отлично. Я устала от попыток доказать ему свою правоту. Если он собирался обращаться со мной как с пленницей, я буду вести себя как пленница. Возможно, мне и приходилось подчиняться ему, когда он был рядом, но, когда его нет, слуги должны были подчиняться мне.

И я точно знала, что мне нужно.

— Принеси мне ключ от кабинета моего отца.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Джулиан

— Я спрошу еще раз. Где Уильям Дрейк? — Черные глаза вампира метались по сторонам в поисках спасения, он не отвечал мне. Я прижал его к стене в районе Каннареджо. Может, он и не знал Дрейка, но я в этом сомневался. Я приподнял его тело, пальцы глубже погрузились в его грудь. Запах крови смешивался с влажным воздухом ближайшего канала. — Все закончится гораздо быстрее, если ты мне ответишь.

Он скреб ботинками по камням, пытаясь найти опору.

— Я не знаю, — сказал он с сильным итальянским акцентом. Должно быть, он был местный. — Я понятия не имею, кто такой Уильям Дрейк.

— Это не то, что я слышал. — Он сидел в местной забегаловке, одной из немногих, которым удалось сохранить свои двери открытыми из-за неодобрения Le regine обычных вампирских пороков, и рассказывал о своей новой работе на английского лорда-вампира. Когда сезон был в разгаре, почти каждая чистокровная семья была занята светскими мероприятиями. — Тебе следует быть осторожнее, когда ты хвастаешься за рюмкой абсента. Кто-то тебя подслушал.

— Отвали, — прорычал он.

Я едва заметил, как во мне закипела ярость. После нескольких таких спонтанных допросов она стала моей второй натурой. Я впился пальцами еще глубже, разрывая мышцы.

— Не забывай о манерах, пока я не вырвал твое сердце.

— Ты все равно это сделаешь.

— Я вижу, ты пессимист, — процедил я сквозь стиснутые зубы. — Или ты не против выполнять приказы богатых хозяев. Не лучше ли тебе попытать счастья и рассказать мне, чем умереть? Ты проживешь дольше.

— Какой смысл продлевать жизнь ради пыток. — Он попытался освободиться, но я был слишком глубоко, чтобы он мог это сделать. — В любом случае я умру. Я бы предпочел, чтобы это произошло быстро.

Из меня вырвался тихий смешок, хотя было не до веселья.

— Кажется, у нас что-то получается. Ты ведь знаешь Уильяма Дрейка.

— Я знаю, что ему нельзя переходить дорогу.

— Где он? — прорычал я. — Скажи мне или…

— Он убьет тебя, — задыхался он. Он опустил взгляд на свою грудь и увидел, как на рубашке расплывается кровавое пятно. — Если ты отпустишь меня, я не скажу ему об этом. Ты не захочешь его искать. Ты даже не представляешь, на что он способен. У него есть существо и…

— Существо, — повторил я. — Что за существо?

— Я не знаю. Он держит ее под замком. Ее видит только домашний персонал.

Ее.

Это должна быть Тея. Сердце гулко забилось в груди, магия расправила крылья и приготовилась к битве.

— Скажи мне, где он, и я смогу защитить тебя.

— Я уже мертвец. Почему я должен тебе помогать?

— Ты хочешь, чтобы я сказал «пожалуйста»? — сухо поинтересовался я.

— Даже если бы я хотел, я бы не смог. Дом защищен. Я не могу отвести тебя туда. Гламур меня не пропустит.

— Это разочаровывает. — Я отступил назад, позволяя ему сползти по стене. Я отдернул руку и осмотрел свои испачканные пальцы.

Вампир попытался встать. Если бы он был умным, то планировал бежать. Но в этом и заключалась забавная особенность разъяренной магии. Она могла быть такой же смертельной, как яд.

А моя магия была в ярости.

— Что… — Вопрос замер у него на губах, когда он захлебнулся черной кровью, хлынувшей изо рта. Он рухнул на колени, глядя на меня с ужасом в глазах. Его губы сложились в одно слово: — Il flagello.

И снова моя репутация работала на меня. Я стал страшной сказкой, которой венецианские вампиры пугали своих детей. Я был монстром, который прятался в тени и вытаскивал мужчин из их постелей. Я был Бичом, и Венеция помнила меня.

Я уставился на жалкого вампира. Поднеся пальцы к губам, я слизнул его кровь и обдумал возможные варианты. Я мог отпустить его. Так бы я поступил месяц назад. Может быть, даже несколько десятилетий назад. Но он был крысой, а крысы всегда возвращаются в норы, из которых выползают.

— Это магия, — объяснил я, пока он безуспешно пытался подняться. — Через несколько минут это пройдет.

— Пожалуйста. — Его распухший язык споткнулся на этом слове. — Пощади.

— Пощадить? — повторил я. Я провел языком по большому пальцу. — Я чувствую вкус твоей последней добычи. Ты пощадил ее?

Когда-то это была моя работа — наказывать виновных и хранить покой королев. Приходили списки, и я вершил правосудие. Пока не узнал, что меня использовали. Это произошло случайно. Моя жертва пыталась остановить меня. Он поднял окровавленную руку к моему лицу, чтобы оттолкнуть меня, и я почувствовал вкус его невинности. Я не мог этого объяснить. Я даже не понял этого до следующего задания. Я напал первым и питался, вкушая грехи вампира, которого меня послали убить, поглощая вкус его жертв. И это было иначе, чем в прошлый раз. Тогда я понял, что был пешкой. Когда мать приказала мне вернуться домой, я добровольно покинул Венецию. Но на земле не было места, куда я мог бы отправиться, чтобы спрятаться от того, что я натворил.

Я решил стать кем-то другим. И какое-то время я был достаточно глуп, чтобы поверить, что я не тот монстр, каким они меня сделали.

Но теперь я вернулся, и в мое отсутствие и после смерти Гвиневры вампиры, похоже, забыли о правилах.

— Ты не должен убивать, — напомнил я ему. Схватив его за плечо, я поднял его, как тяжелый мешок. Он даже не мог сопротивляться. — Ты должен питаться.

— Я больше не буду этого делать, — пообещал он, у него развязался язык. Похоже, яд начал действовать. — Никто не соблюдает правила. Le regine больше не соблюдает их. Мордикум…

Мои клыки впились в его горло, я не утруждал себя осторожностью. Он был прав. Никто не следил за соблюдением правил, и не было ничего вкуснее крови, насыщенной частыми убийствами. Ее темный, тяжелый вкус был насыщен магией. Двух глотков мне хватило бы на месяц. Но поскольку он заслуживал этого, я осушил его и бросил в канал.

— Господи Иисусе. Ты просто охренел. Если собираешься питаться таким образом, надевай слюнявчик.

Я повернулся, когда моя сестра вышла из тени. Проведя тыльной стороной ладони по рту, я понял, что она была права. Я пожал плечами.

— Я всего лишь делаю то, что просили королевы.

— Они попросили тебя бегать по округе и убивать вампиров? — Она выгнула черную бровь.

— Я — il flagello, — напомнил я ей.

— Не позволяй этому вскружить тебе голову. — Она тяжело вздохнула. В отличие от меня, покрытого кровью, кашемировое пальто Камиллы было девственно чистым, как свежевыпавший снег. Она застегнула его до подбородка, как будто ей было холодно. Ее туфли на пятидюймовых каблуках, которые выглядели так, будто ими можно было проткнуть что угодно, были еще менее практичными.

— Вышла прогуляться?

— Только для того, чтобы притащить твою задницу обратно в палаццо. Маме нужно с тобой поговорить.

Я поморщился, доставая из кармана перчатки и натягивая их на окровавленные руки.

Камилла заметила мое презрение.

— В конце концов тебе придется с ней поговорить.

— Думаешь? — Я сомневался в этом. Насколько я знал, Сабина Руссо была мертва.

— Праздники будут еще более неловкими, если ты этого не сделаешь, — заметила Камилла. — Слушай, ей нужно обсудить с тобой список гостей.

— Моя пара похищена, магия умирает, а она планирует гребаное чаепитие!

— Это званый ужин, — прервал ее высокий голос. Сабина вышла из-за угла. Она не потрудилась надеть пальто, но на шее у нее был намотан шарф. Мне стало интересно, помогает ли он ей слиться с толпой или скрывает синяки на шее, оставленные моей магией. — И я могу пересмотреть твое приглашение.

— Куда мне отправить свои сожаления? — Я хмуро уставился на нее. Конечно, она пошла за Камиллой. Даже мне надоело использовать свою сестру в качестве посредника, а Сабина оказалась еще менее терпеливой, чем я. Но если она думала, что личная встреча изменит мое отношение к ней, то она ошибалась.

— Ты будешь присутствовать.

— Я не подчиняюсь твоим приказам. — Я прошел мимо нее и сделал несколько шагов по мощеной улице.

— Я все еще глава этой семьи!

Несмотря ни на что, я улыбнулся, обернувшись.

— Возможно, ты и глава, но я не член твоей семьи.

Ее глаза округлились при этих словах, и мне захотелось, чтобы Тея была здесь и увидела ее лицо. Это было почти так же хорошо, как когда моя пара вызвала ее на дуэль на виолончели.

— Если ты думаешь…

— Я спарен. Это почти то же самое, что женат.

— Спарен и женат — это две совершенно разные вещи, сынок.

Я проигнорировал ее и продолжил:

— Теперь я член семьи Теи.

— Тея может быть мертва, — прошипела она.

Мой хрупкий самоконтроль сломался, и я бросился к ней.

— Надеюсь, что это не так.

— Или что?

— Или я закончу то, что начал. — Мой взгляд упал на шарф, завязанный на ее шее.

— Убийственная ярость тебе не идет. — Но она отступила на шаг.

— Вы оба можете немного сбавить обороты? — спросила Камилла усталым голосом. Если она сама все еще продолжала ссориться с Жаклин, то, наверное, ей уже хватило споров на сегодня. — Просто скажи ему.

— Сказать мне что? — Сердце подскочило к горлу и застряло там. Если с Теей что-то случилось, мама могла узнать об этом раньше меня. Но я бы почувствовал это — даже несмотря на то, что ее магия слабела с каждым днем. Я был уверен в этом.

— Пока ты была занят тем, что убивал половину вампиров Венеции…

— Поверь мне, они это заслужили, — сказал я.

— Я была у королев, — продолжила она, не обращая на меня внимания. — И я согласилась устроить раут в Венеции.

— Фантастика, — сказал я и направился прочь. — Больше светских приемов. Это решит все наши проблемы.

Ее губы растянулись в высокомерной улыбке.

— Это решит твою проблему. У меня есть план.

Я замер на месте и ждал продолжения, но не был готов к тому, что она скажет дальше.

— Я пригласила Уильяма Дрейка.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Джулиан

Я скучал по глазам Теи. Оставленное ею обручальное кольцо, лежащее на моей ладони, напоминало мне об этом. Я скучал по тому, как они вспыхивали от смеха, когда она улыбалась. Я скучал по крошечным золотистым искоркам, которые танцевали в них. Я скучал по тому, как они осматривали комнату, вбирая в себя каждую деталь.

Я скучал по тому, как она открывала их каждое утро.

Прошло уже десять дней с тех пор, как я проснулся и увидел, что на меня смотрят ее сверкающие изумрудные глаза. Мне было интересно, на что она смотрит сейчас.

Жаклин постучала в мою дверь и просунула голову внутрь.

— Ты почти готов?

— Я выйду через минуту, — тихо сказал я, сжимая кольцо в руке.

Я встал, когда она исчезла, чтобы собраться. Подойдя к комоду, я нашел цепочку, которую Джеффри купил для меня сегодня утром. Он не спросил, зачем она мне нужна, и от этого стал мне нравиться еще больше.

Я продел ее в кольцо Теи, и повесил на шею, прежде чем застегнуть рубашку. Я двигался, не задумываясь. После стольких веков мне не нужно было думать, чтобы завязать галстук. Это было проблемой, потому что я не мог отвлечься от мыслей о Тее.

Точнее, от надежды на то, что сегодня вечером Уильям Дрейк наконец-то попадет в наши руки.

Он не мог оказаться настолько глуп, но это не мешало мне мечтать об этом, пока я одевался. Через несколько минут я вышел в холл в смокинге и увидел, что моя лучшая подруга ждет меня.

Жаклин сделала глубокий вдох, прежде чем лучезарно улыбнуться мне. Я знал, что ее улыбка так же реальна, как и мое напускное спокойствие, но мне хотелось, чтобы я умел притворяться так же хорошо, как она.

— Тебе это нужно сейчас или позже? — Она протянула мне бауту и плащ, второй плащ был перекинут через ее руку.

— Позже, — сухо ответил я. — Ты хорошо выглядишь.

— Хорошо? — повторила она. — Это «Gucci». — Она повернулась, чтобы я мог лучше рассмотреть ее платье. Черный лиф так глубоко спускался между ее полными грудями, что две кремовые бретельки удерживали его на месте в области бюста. Шлейф из золотистого ламе драпировался вокруг глубокого выреза на спине. Волосы она оставила распущенными, чтобы они мягкими волнами спадали на плечи. Но как бы прекрасно она ни выглядела, я не мог выразить достойного этого восхищения. Учитывая то, что было поставлено на карту.

— Ты сама знаешь, что выглядишь потрясающе. Зачем тебе нужно, чтобы я говорил об этом? — спросил я.

Жаклин фыркнула, разрушая иллюзию настоящей леди.

— Потому что девушки заслуживают, чтобы слышать это время от времени.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал я со всей искренностью, на которую только был способен. Я согнул руку и протянул ей. — Пойдем?

У нее перехватило дыхание, но она кивнула, воспользовавшись моментом, чтобы аккуратно переложить наши плащи и маски в другую руку. Она взяла меня под руку, и мы направились к лодочному причалу внизу.

— Твоя семья приехала? — спросила она.

— Да. Они все здесь. Ты говорила с Камиллой?

Когда Жаклин обратилась за помощью к моей сестре, я подумал, что у них наметился прогресс. Но к тому времени, когда моя мать договорилась о том, чтобы снять для семьи резиденцию при Дворе, они не разговаривали друг с другом. Камилла злилась, что пригласили Уильяма. Сабина вела себя как обычно. Но казалось, чем бы не закончилось это противостояние, дружба Камиллы и Жаклин, зародившаяся много веков назад, должна была возродиться. Когда все уехали, это стало облегчением.

— Нет, не говорила, — отрезала Жаклин, когда мы подошли к нашей гондоле.

Я помог ей опуститься в нее. На борту лодки был вырезан фамильный герб Дюбуа. Жаклин устроилась на бархатном сиденье и недовольно поморщилась.

— За последние двести лет оно не стало удобнее, — предупредила она меня.

Но я едва обратил на это внимание, когда сел рядом с ней. В отличие от других гондол, которые туристы могли увидеть по всей Венеции, наша была гораздо старше и уединенней благодаря фельзе, маленькой каюте для пассажиров. Окна с трех сторон были закрыты ставнями, а занавески из черного кружева можно было задернуть, чтобы избежать любопытных взглядов. Учитывая, что сотни вампиров сейчас направлялись к Rio Oscuro, следовало быть осторожными, иначе мы рисковали привлечь слишком много ненужного внимания. Гондольер погрузил весло в воду, и мы отплыли.

— Как думаешь, он будет там? — спросила Жаклин, выглядывая в щель между ставнями.

— Не знаю, — признался я. — Он не дурак. Он поймет, что это ловушка, но я не уверен, что он сможет устоять. Он может появиться, чтобы выяснить, кто прислал приглашение.

— Все хотят знать, кто займет место Гвиневры. — Она кивнула. — Они действительно коронуют Сабину?

— Я не могу решить, худшая ли это идея на свете или лучший способ держать мать подальше от меня.

— Она не может помешать тебе жениться на Тее. — Жаклин опустила свою ладонь, затянутую в перчатку, на мою. — Никто из них не может.

— У них свои способы, — мягко сказал я. Был один очень простой и эффективный способ помешать мне жениться на ней. Мы все это знали.

— Никто не причинит ей вреда.

— Хотел бы я в это верить, — пробормотал я.

— Твоя мать не позволит.

Я рассмеялся от этой мысли.

— Когда ты успела стать такой оптимисткой?

— Она знает, что ты сделаешь, если они попытаются навредить Тее, — прошептала Жаклин. — Она не захочет платить такую цену. Она не рискнет потерять из-за этого своего единственного чистокровного сына.

Я не был так уверен. Большую часть времени я сомневался даже в том, что нравлюсь матери, не говоря уж о любви. Я оставил эту мысль при себе. У Жаклин все еще была надежда. Я не хотел лишать ее этого, даже если моя собственная была не более чем тлеющим угольком в пепле моей жизни.

Лодка остановилась, и Жаклин наклонилась вперед, высунув голову между занавесями.

— Гости начинают прибывать, — сказала она мне.

Выглянув наружу, я убедился, что она права.

— Сабине это не понравится.

Хуже опоздания на прием может быть только раннее прибытие. Вдоль канала, ведущего к Rio Oscuro, останавливались гондолы и скоростные катера. У некоторых из них на изогнутых кронштейнах висели фонари, освещающие путь по темной воде. Когда они доберутся до заколдованной части канала, в них не будет необходимости. Но на открытой воде Венецию поглотила тьма. Близлежащим к Двору кварталам было приказано закрыться на ночь. Чем меньше людей окажется в этой части города сегодня ночью, тем лучше. Две группы охраны кружили вокруг на моторных лодках, давая указания. Мне не хотелось приходить раньше времени, но не успели мы задернуть занавеси, как к нам подплыл один из них.

— Имя, — рявкнул на нас скучающий вампир в форме спецназа. Другой посветил фонариком в лодку. Жаклин вежливо кашлянула, а я застонал.

— Она хотела, чтобы мы приехали пораньше, — пробормотала она.

Хотя большинство из нас не разговаривали друг с другом, мы все получили информацию о плане Сабины. Мне он казался безумным, но у меня не было выбора.

— Джулиан Руссо, — представился я охраннику.

Его глаза округлились, и он толкнул локтем своего напарника, который все еще светил нам в глаза своим фонариком.

— Мои извинения, сэр. Пожалуйста, вы можете двигаться дальше.

Мы проплыли мимо других гондол, заполненных вампирами в вечерних нарядах. Женщины были увешаны драгоценностями, а мужчины демонстрировали диковинное разнообразие вечерних нарядов. Несколько костюмов, похоже, были из восемнадцатого века.

Поскольку мы были единственными, кого пропустили, мы быстро добрались до причала. Когда мы вышли из гондолы, я выругался.

— Кто-то чувствует себя как дома.

За те дни, что прошли с тех пор, как Le regine призвали меня, Сабина превратила Двор из скорбной тени в саму жизнь. Фонари, мерцающие волшебным светом, тянулись вдоль дорожки, ведущей от пристани к магическому кварталу. Сейчас здесь было тихо, но уже через час Двор будет заполнен придворными, как вампирами, так и фамильярами, как это было в прошлые века. Мы подошли к воротам, которые больше не были закрыты.

Траурные цветы заменили красные розы в полном цвету. Они поднимались в воздух колючими лозами, удерживаемыми какими-то заклинаниями, и образовывали арку над входом.

— Ты готов? — спросила Жаклин, когда мы вошли во внутренний двор дворца. Прежде чем я успел ответить, воздух разорвали дружные возгласы. Секунду спустя я оказался в чьих-то объятиях.

— Мы пытались найти тебя, — сказал Лисандр, приветственно хлопнув меня по спине. Его темные волосы были зачесаны назад, чтобы он не выглядел так, будто только что вышел из какой-то пещеры. Но даже в смокинге он казался не совсем соответствующим обстановке.

— Что вам помешало? — спросил я, с удивлением испытывая некоторое облегчение.

Прежде чем он успел ответить, Себастьян обнял меня. Он наклонился ко мне и прошептал:

— Не волнуйся. Если Уильям появится, мы его трахнем, что бы мама ни говорила.

— Что? — Я отстранился, но у меня не было возможности высказаться по этому поводу, пока Торен и Бенедикт не поприветствовали меня.

— Этот гребаный канал не пропустил нас, — объяснил Лисандр, пока они по очереди обнимали Жаклин. — Мама приказала этого не делать.

— Конечно, приказала, — сухо ответил я. Она вполне могла решить, что подготовка к рауту важнее жизни моей пары. — Но что ты имел в виду, говоря — неважно, что скажет мама?

— Он имел в виду приказ, который я им отдала. — Сабина появилась на ступенях дворца в сопровождении моего отца, который выглядел так, будто вот-вот взорвется, и разъяренной Камиллы. Все они были одеты в черное — традиционный цвет линии Гвиневры.

— Какой приказ? — медленно спросил я. Жаклин схватила меня за руку, словно желая удержать, когда я услышу ответ. Глаза Камиллы прищурились от этого движения, а лицо напряглось и нахмурилось.

— Тот же приказ, который я собираюсь отдать тебе, — сказала мне Сабина. — Сегодня никто и пальцем не тронет Уильяма Дрейка. Даже ты.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Жаклин

Проблема вампирских вечеринок всегда заключалась в отсутствии закусок. Я притопнула ногой, нахмурившись, когда мимо прошел официант с очередной порцией шампанского. Его всегда было предостаточно. Но мне хотелось что-нибудь пожевать, чтобы отвлечься от нелепого плана Сабины. В глубине моего желудка плавало кое-что еще — стыд.

Это я была виновата в том, что Тею похитили, и до сих пор я не сделала абсолютно ничего, чтобы вернуть ее домой. Стоять и наблюдать за прибытием гостей не казалось существенным вкладом в общее дело. Я подняла голову и увидела, что Джулиан с каменным лицом встречает людей у ворот внутреннего двора.

По крайней мере, мне не досталось это.

Я стащила бокал шампанского с ближайшего подноса и отпила из него.

— Предполагается, что шампанское пьют маленькими глотками, — сообщил мне резкий голос.

Я тут же пожалела, что не взяла два бокала. Мне явно потребуется больше, чтобы пережить этот вечер. Повернувшись, я улыбнулась маме.

— Обычно я пью прямо из бутылки.

— Не сомневаюсь. — Ее губы сжались в тонкую линию, когда она осмотрела меня с ног до головы. — По крайней мере, в этом платье ты привлечешь к себе внимание. Нам следует согласовывать, что ты будешь надевать на будущие мероприятия, раз уж ты отменила нашу встречу. Ты все еще планируешь участвовать в Обрядах, я полагаю?

Я планировала? Я умоляла свою мать позволить мне занять место Джессики. Моя сестра была на полтысячелетия моложе меня — слишком молода, чтобы выходить замуж. Как бы мне ни хотелось отказать матери, я не могла позволить, чтобы ее выдали замуж в столь юном возрасте. Не успела я кивнуть, как к нам присоединились остальные члены моей семьи.

— Привет, старшая сестра. — Джессика улыбнулась мне, держа нашего отца за руку. — Рада тебя видеть.

Минуту я могла лишь смотреть. Отношения с моими родителями были натянутыми уже несколько столетий. Никто не приглашал меня на семейные рождественские праздники, но Джессике удавалось отправлять мне письма. В последние годы мы даже несколько раз переписывались. Но в моем воображении она все еще была неуклюжим столетним подростком — по вампирским меркам.

Но в Джессике, на которую я смотрела сейчас, не осталось ничего неуклюжего. Она была почти моего роста, чему немало способствовали золотые туфли на шпильках, которые приподнимали ее на несколько дюймов от земли. Она тоже была похожа на нашу мать, но было странно видеть ее оформившуюся фигуру в платье, которое наша мать выбрала для демонстрации ее достоинств. У платья розового цвета была юбка длиною в пол, которая расходилась спереди и открывала более короткую юбку, демонстрирующую ее ноги. Вырез без бретелек приподнимал ее грудь и подчеркивал тонкую талию.

— Ты выглядишь великолепно, — сказала я ей, пока она поправляла перчатки, сшитые из той же ткани, что и платье. — Ты повзрослела.

— Именно поэтому я здесь. — Ее улыбка погасла, когда наш отец прочистил горло.

Я сделала глубокий вдох и повернулась к нему лицом.

— Здравствуй, папа.

— Жаклин, — он произнес мое имя ровно, не выдавая ни намека на эмоции или чувства. — Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Это случается, когда от тебя отрекаются, — выпалила я, прежде чем смогла остановиться.

У мамы перехватило дыхание, но она быстро взяла себя в руки.

— Или ты меня изгнала? — спросила я, не желая давать ей передышку. — Я не могу вспомнить.

— Давайте не будем об этом говорить, — вмешалась Джессика, прежде чем я успела ее остановить. — Давайте просто посмотрим, какую симпатичную партию мы сможем тут найти.

— Симпатичную? — повторила я. Может, она и не выглядела как неловкий подросток, но очевидно, что она все еще находилась в подростковом возрасте, если беспокоилась о внешности. Может, мне нужно было отвести ее в сторону и напомнить, что вампиры женятся на всю жизнь, и это длится очень долго.

— Мы это уже обсуждали, — со вздохом сказал отец. — Тебе нужно беспокоиться о положении, а не о привлекательности.

— Это то, что ты сделал? — Я улыбнулась ему. Он проигнорировал меня, но мы все знали, что это правда. Брак моих родителей был больше похож на договор, чем на отношения. — И ей совсем не нужно об этом беспокоиться.

Моя мама закатила глаза и повернулась к Джессике.

— Мы уже обсуждали подходящие семьи, помнишь?

— Подождите, — медленно произнесла я, когда до меня дошло, что они говорят, — вернее, кому они это говорят. — Джессика не обязана выходить замуж. Зачем ее готовить?

— Если она сможет найти себе пару в этом сезоне, то вполне может.

— Ни в коем случае. — Я сдерживала свой пыл, но теперь мой фитиль был зажжен. — Я сказала, что займу ее место.

— И ты официально займешь, — добавила моя мать. — Но она уже представлена. Она принимала участие в Бале Солнцестояния.

Конечно, представлена. Я слишком отвлеклась на появление Камиллы в тот вечер, чтобы следить за ними.

— Если вы собираетесь заставить ее выйти замуж…

— Что такое один сезон? — прошипела моя мать. — Совету нет дела до ее возраста.

Еще один повод сказать Совету, чтобы он шел на хрен.

— Все сошли с ума? Ей всего триста лет.

— Джессика гораздо взрослее тебя в этом возрасте.

Моя сестра прикусила губу, нервно переводя взгляд с меня на мать.

— Не ссорьтесь. Я не возражаю.

— Ты никогда не возражаешь, — пробормотала я. В этом-то и была проблема. Она была хорошей девочкой. Она делала то, что ей говорили, не задавала вопросов и следовала правилам.

Но к моему удивлению, жизнерадостность исчезла с ее лица. Джессика прищурилась и наклонилась ближе.

— Я могу принимать собственные решения.

Прежде чем я успела ответить, мой отец встал между нами, подняв руку.

— Это Энтони Девлин. — Он помахал рукой фамильяру средних лет, чтобы привлечь его внимание. — В их роду в каждом поколении рождается наследник.

— Хорошее племенное поголовье, да? — сказала я, чувствуя, как у меня свело нутро. Мало того, что я застряла здесь, пока моя семья пыталась пристроить меня какому-то старому фамильяру, как визитную карточку, так я еще и уклонялась от своих обязанностей перед Джулианом. — Если позволите, мне нужно увидеть Джулиана.

Рука сомкнулась на моем запястье, прежде чем я успела сделать хоть шаг.

— Останься и поздоровайся с мистером Девлином.

Я бросила взгляд на мать, но не попыталась отстраниться. Вместо этого я бросила умоляющий взгляд на сестру.

— Может, тебе стоит найти кого-нибудь, с кем можно потанцевать?

— Здесь нет музыки. — Джессика несколько раз моргнула, выглядя искренне смущенной моим предложением.

— Будет, — сказала я, толкая ее к центру зала, пока квартет занимал свои места неподалеку.

— Твоя сестра тоже останется и познакомится с ним, — твердо сказала мама. Я не могла не почувствовать, что она выстраивает нас как товары на полке. Она придвинулась ко мне ближе и понизила голос. — Если у тебя есть хоть немного мозгов в голове, ты выберешь себе мужа и покончишь с этим.

— Я не готова лишиться свободы, — пробормотала я.

— Глупое дитя, брак для женщины-вампира — это не кандалы. Это ключ.

Я не успела спросить, что это значит, до того, как подошел Девлин. Ему должно быть не меньше сорока пяти, поняла я, когда музыка заиграла вокруг нас. Это не имело значения, поскольку я была явно старше его. Но люди не только быстрее взрослели, но и быстрее старели. Судя по его редеющим волосам и постоянной хмурости, ему вполне могло быть пару тысяч лет.

— Дафна. — Он склонил голову перед матерью, прежде чем выдавить улыбку для моего отца. Выглядело это болезненно. — Стюарт.

— Рада видеть тебя здесь. — Моя мать подошла ближе к нему. — Мы задавались вопросом, многие ли смогут прибыть, когда нас предупредили за такой короткий срок.

— Планы изменились довольно неожиданно, — согласился он. — Но я рад присоединиться. — Он не выглядел счастливым, но трудно было сказать, был ли он недоволен или его лицо просто не меняло выражения.

У меня было несколько вопросов к Девлину, но один был самым насущным. Почему он не женат в своем возрасте? Люди обычно не ждут так долго. Не с их продолжительностью жизни.

— Ты один? — спросила я, заслужив яростный взгляд родителей. — Путешествуешь один, я имею в виду?

— Со мной несколько моих людей, — сказал он, изучая меня, — если ты это имела в виду.

Я кивнула, изобразив на лице фальшивую улыбку. Это был не совсем ответ на мой вопрос. Но, по какой-то причине, казалось, что он был холост.

— Жаклин — наша старшая дочь, — сказал мой отец.

— Намного старше своей сестры? — спросил Девлин, словно нас здесь и не было.

— Всего на шестьсот лет, — без обиняков ответила я.

— Женщина, — многозначительно произнес он, — простите за выражение.

Я уже собиралась сказать ему, что не прощу, когда он протянул руку.

— Не хочешь потанцевать?

Танцевать с ним было последним в списке моих желаний, но моя нерешительность дала ему возможность перевести взгляд на Джессику. Во мне взыграл защитный инстинкт, и я схватила его за руку.

— Давай потанцуем.

Я потащила его в центр зала, где уже кружились несколько пар. Девлин взял меня за талию и повел в вальсе. По крайней мере, во время танца я могла получше осмотреться.

— Я был удивлен, когда узнал, что семья Дюбуа выставила двух дочерей в этом сезоне, — сказал Девлин, кружа меня.

Я мельком взглянула на Джулиана, наблюдавшего за нами от ворот. Казалось, он вот-вот улыбнется. Я подумала, что если мои страдания заставят его смеяться, то я смогу потерпеть еще минуту.

— Выставила? Ты говоришь так, будто мы скот.

— Конечно, нет. — В его голосе звучало раздражение. Если я хотела избавиться от этого парня, это было хорошим началом. — Я просто имел в виду, что вы обе имеете на это право.

— Джессике всего триста, или мои родители не сказали тебе об этом?

— Триста? — повторил он потрясенно. — А ты?

— Достаточно взрослая. — Лучше было свести к минимуму любую информацию. Меньше всего мне хотелось заполучить поклонника-фамильяра средних лет.

— Может быть, ты хотела бы пойти… — Похлопывание по плечу прервало его.

— Простите. — Камилла мило улыбнулась ему. Я знала, что этой улыбке лучше не доверять. Мышьяк был сладким и смертельно опасным, в конце концов. — Могу я ее одолжить ее на время? Моей маме нужно с ней поговорить.

— Конечно, — ответил Девлин, послушно отпуская меня. Он снова нахмурился. — Мы можем закончить наш танец позже — и ты сможешь ответить на мой вопрос.

Я натянуто улыбнулась. Ни за что на свете мы не будем заканчивать ничего позже. Я последовала за Камиллой прочь от танцующих в коридор, который вел к задней кухне. Я не была уверена, должна ли я быть благодарна ей за вмешательство или беспокоиться из-за того, что Сабина спрашивала обо мне.

Мой взгляд скользнул по спине Камиллы. Платье без плеч открывало спину, обнажая ее кремовую кожу. У меня в горле образовался комок, когда я попыталась отвести от нее взгляд, но тут она прошла под висящим фонарем. Свет заиграл на ее спине, выделив едва заметные шрамы. Не задумываясь, я протянула руку и провела пальцем по одному из них.

Камилла резко остановилась, и я чуть не налетела на нее. Отдернув палец, я постаралась придать лицу презрительное выражение, когда она резко обернулась.

— Что ты делаешь?

— Шрамы, — пробормотала я, удивляясь, почему после стольких лет у меня все еще заплетается язык, когда она смотрит на меня. — Уильям…

— Я имела в виду танцы, — оборвала она меня, ткнув указательным пальцем в сторону приема. — Я думала, ты ищешь Уильяма. — Взгляд Камиллы пронзил меня насквозь, но я отказалась отступать.

— Я могу делать и то, и другое, — выдавила я сквозь стиснутые зубы.

Ее рот приоткрылся, и она моргнула, прежде чем взять себя в руки.

— Прошу прощения, я думала, мы здесь, чтобы помочь Джулиану. А не для того, чтобы искать мужей.

— Я не собираюсь искать мужа!

— Да ладно. Твои родители практически пускали слюни. Я слышала, у него большое приданое — его первая жена оставила ему свое состояние.

Комок в горле, казалось, мог задушить меня. Я сглотнула, но это не помогло.

— Как ты могла подумать, что мне есть до этого дело?

— А разве нет? — С вызовом спросила Камилла, встретившись со мной взглядом.

Было время, когда я думала, что могу утонуть в этих глазах. Теперь, глядя в них, я поняла, что это не изменилось. Возможно, это всегда было проблемой между нами. Наша любовь была смертельно опасной.

— У меня есть свои деньги, — выговорила я с трудом.

— То есть у тебя есть родители…

— Мои деньги, — оборвала я ее. — Они были не в восторге от выходки с оборотнем. Мне пришлось самой позаботиться о себе. Оказалось, что я отлично разбираюсь в инвестициях.

— Вот как? — Камилла наконец отвела взгляд, и я смогла вздохнуть.

— Ты бы знала, если бы оставалась на связи, — холодно сказала я. Я больше не была той сломленной девушкой, которую она оставила. Но я не была и той девушкой, в которую она влюбилась. Я уже никогда не смогу стать ни той, ни другой. Из осколков, которые она оставила, я создала себя заново.

— У меня не было выбора. — И на секунду ее жесткие черты смягчились, показывая правду. — Ты не представляешь, каково это, когда у тебя крадут жизнь.

— И поэтому ты стала такой? — спросила я. — Ты присоединилась к Мордикуму. Ты нападала на невинных.

— Почему я решила, что ты поймешь? — Она покачала головой.

— А почему я должна? — выплюнула я. — Ты могла вернуться домой. Ты могла связаться со своей семьей. Ты могла связаться… — Я чуть не подавилась последним словом, не в силах его произнести.

Со мной.

— Потому что я имею право злиться! — закричала она. — Я имею право причинять боль. Я заслужила. Я проливала за это кровь.

Она была права. Осознание этого поразило меня так сильно, что я чуть не упала.

— Я понимаю.

— Нет, не понимаешь, — решительно сказала она. Камилла сделала шаг ко мне и еще один, медленно оттесняя меня к стене. — Потому что если бы ты понимала, то не смотрела бы на меня так.

Она была так близко, что я почувствовала запах ее духов — благоухание цветов апельсина. Волна воспоминаний захлестнула меня: украденные поцелуи в библиотеке, послеобеденные прогулки по лавандовым полям на юге Франции, то, как она выглядела в вечер представления — в ночь, когда она встретила Уильяма.

— Как? — спросила я, затаив дыхание.

Ее дыхание участилось, когда она подошла ко мне вплотную.

— Как будто ты меня ненавидишь.

— Я не испытываю ненависти к тебе, — прошептала я, глядя ей в глаза. — Это было бы проще.

— Проще чего? — Она провела языком по алой губе.

Я потянулась, чтобы провести кончиком пальца там, где только что был ее язык, внезапно пожалев, что надела перчатки.

— Чем любить тебя.

Никто из нас не пошевелился. Мы так и остались стоять, наши тела почти касались друг друга. Но ни одна из нас не сделала и первого шага. Мир стал другим. Может быть, теперь и у нас все могло бы быть по-другому.

Но не слишком ли мы изменились?

— Жаклин. — Мое имя прозвучало как поцелуй на ее языке. Я слегка вздрогнула, вспомнив этот голос — тот, что прошептал мое имя в темноте.

Я обвила рукой ее шею, обхватив у основания, и притянула ближе. Она не сопротивлялась, и когда наши губы встретились, оказалось, что столетия, разделявшие нас, не имели значения. Наши различия не имели значения. Существовали только она и я. Казалось, что не было этого времени в разлуке.

Я крепко обняла ее и притянула ближе. Она вздохнула, прижавшись к моим губам, а затем впечатала меня в стену и углубила поцелуй, который уже начал становиться довольно интенсивным, когда нас прервало тихое покашливание.

Мы отскочили друг от друга, но было уже слишком поздно. Нас поймали.

— Ну, это многое объясняет.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Джулиан

— Ну, это многое объясняет. — Казалось, я наконец-то нашел что-то, способное отвлечь меня от мыслей о Тее — хотя бы на мгновение. Луна, висевшая над головой, давала достаточно света, чтобы разглядеть пару, прижавшуюся к древней каменной стене.

Камилла вырвалась из объятий Жаклин, обе уставились на меня широко раскрытыми глазами. Сестра поднесла руку к своим припухшим губам, а затем сжала рот в тонкую линию.

— Невежливо подкрадываться к кому-то, — сказала она, уперев руку в бедро.

— Простите, — сухо сказал я, — я не ожидал, что вы будете прятаться в темном переулке.

— Мы не прятались! — Жаклин выпрямилась и расправила платье.

— Полагаю, что нет. — Я не смог сдержать ухмылку. Я не мог вспомнить, когда в последний раз видел Жаклин такой взволнованной. Я не был уверен, что вообще когда-либо видел. Обычно моя лучшая подруга держалась уверенно, как будто знала, что находится в центре внимания. Сейчас же она выглядела так, словно была не в своей тарелке.

— Чему ты улыбаешься? — спросила Камилла. — Ничего не было.

Краем глаза я заметил, как Жаклин вздрогнула. Поцелуй многое объяснил, но и реакция каждой из них тоже.

— Кэм, — пробормотала Жаклин. — Может…

— Что тебе нужно? — Моя сестра скрестила руки на груди и уставилась на меня.

Я перевел взгляд с одной на другую. Жаклин, казалось, разрывалась между плачем и криком, а Камилла была такой же надменной, как и всегда. Все это должно было очень быстро выйти из-под контроля. А у нас не было времени на их драму. Не сейчас.

— Уильям едет сюда, — сообщил я им. — Мы получили сообщение от службы безопасности.

Настроение в воздухе изменилось. Камилла выпрямилась, расправила плечи и приняла убийственный вид. Я знал, что лучше не доверять этому взгляду. Как она отреагирует, когда встретится с ним лицом к лицу?

— Должна ли я его приветствовать? Он все еще мой муж. — Ее губы дрогнули на последнем слове, словно оно было кислым на вкус. Рот Жаклин приоткрылся. Я не мог понять, чем она больше шокирована — поведением Камиллы или ее предложением.

— Я не думаю, что это хорошая идея. Мы должны придерживаться плана.

Камилла закатила глаза.

— Мы оба знаем, что план Сабины — дерьмо. Неужели ты думаешь, что мы сможем отвлечь его так надолго?

Она посмотрела на Жаклин, ожидая поддержки, но получила в ответ лишь молчание.

— Это лучший план, который у нас есть. — Я был согласен с Камиллой. Мне было непонятно, почему наша мать считает, что мы сможем отвлечь Уильяма на достаточное время, чтобы проследить его передвижения по городу — с помощью или без использования заклинания определения местоположения, которое местный фамильяр создал по ее семейному гримуару.

— Наверняка меч сработает лучше, — сказала она, пожав плечами.

Я тоже так думал. Но решил оставить эту мысль при себе.

— Уверен, мама не хочет, чтобы кто-то испортил ей праздник.

— Ты имеешь в виду, что она не хочет, чтобы кто-то лишил ее шанса на корону, — с горечью сказала Камилла.

Я не сомневался, что моя мать хотела, чтобы этот вечер был посвящен ей, а не Тее. Теперь, когда ее прочат на пустующий трон Гвиневры, она не могла позволить себе оттолкнуть кого-либо из вампиров. Пока она не наденет корону.

— Нам пора идти, — вмешалась Жаклин. Не глядя на Камиллу, она направилась обратно. — Я должна быть в доках, когда причалит его лодка.

— Думаю, я буду просто держаться в тени, — хмуро сказала Камилла, — и ждать, пока меня позовут.

— Каждый из нас должен внести свой вклад. — Возможно, мне не нравился план нашей матери, но я подозревал, что она поступила мудро, держа Камиллу подальше от Уильяма. Нам нужны были ответы, а моя сестра скорее проткнет ему сердце мечом, чем станет допрашивать.

Я пошел рядом с Жаклин, ожидая, пока мы отойдем на безопасное расстояние, чтобы поговорить.

— Если ты почувствуешь угрозу, выбирайся и приходи за помощью.

— Это не первое мое родео, — фыркнула она. — Я могу справиться сама.

— Я знаю это, но… я не хочу больше никого терять из-за Уильяма. — В моих словах прозвучала боль. Я рассматривал все возможные варианты. Иногда, когда моя привязанность к Тее казалась слабой и безжизненной, я паниковал. Существовала вероятность, что Уильям уже закончил с ней, и если это так…

Я не хотел об этом думать.

Я не мог.

Я не для того ждал девятьсот лет, чтобы начать жить, чтобы вот так потерять свою любовь. Чего бы мне это ни стоило, я верну ее.

— Итак, то, что ты увидел раньше… — Жаклин прервала мои размышления. — Я должна была рассказать тебе о нас.

— Нас, да? — Моя сестра и моя лучшая подруга — это все усложняло. Однако часть меня была на седьмом небе от счастья, что я смог на что-то отвлечься.