Три счастливых дня

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Он настойчиво удерживал ее возле себя. В этом Кэт почудилось что-то неправдоподобное. Когда они выходили из собора, все озадаченно смотрели на них. Тем более что лицо Томаса вовсе не выглядело игривым, да и Кэт пребывала в оцепенении, не зная, что ее ожидает в ближайшем или отдаленном будущем. Работа в «Сидней Клэрион» – все, что у нее было, чтобы выжить. А зная, что Том Рассел всегда был скор на расправу, она чувствовала себя будто в логове дикого зверя, и неудивительно, что выражение ее лица многим показалось странным.

Люди изучали ее, как микроб под микроскопом. Игнорируя любопытные взгляды публики, Кэт шагала сквозь строй приглашенных вместе с исполином Расселом.

Девушка могла понять интерес этих людей. Она даже прочитывала на лицах посетившую их догадку, однако убежденности ни у кого не было. Почти никому не было известно, кто она такая, да и мало кто из собравшихся мог с уверенностью сказать, что знает, каков этот молодой Рассел. Слухи рождали слухи, не более того.

– Кто твоя подруга, Томас? – надменным тоном спросила его подошедшая элегантная женщина средних лет, которая, как знала по досье Кэт, была одной из бывших супруг Маркуса Рассела. – Представь нас, – буквально потребовала она.

– Ничего такого, что тебе следовало бы знать, – намеренно неучтиво процедил Томас, однако Кэт показалось, что это едкое замечание адресовалось именно ей, а не интересующейся даме.

– Не обращай внимания, дорогуша. У Томаса сегодня тяжелый день, – обратилась женщина уже конкретно к журналистке, доверительно склонившись к ней.

Кэт понимающе покивала, но лицо ее изобразило еще большее напряжение и даже испуг. Она осматривалась, выискивая в скоплении людей своего коллегу с фотокамерой. Попав в переплет, она понимала, что примитивным бегством ей теперь не отделаться.

Не отпуская Кэт от себя, Рассел присоединился к двум сплетницам в дорогущих нарядах – к своей сводной сестре и ее матери, которые смотрели на девушку с нескрываемым любопытством. Кэт чувствовала, что помимо интереса именно к ней, как к персоне, которую насильно удерживает под локоть хмурый наследник, их любопытство возбуждали ее духи, костюм и качество косметики.

Панихида переросла в светскую толкотню. Уже почти никто не поминал о поводе, приведшем их всех сюда.

Томас Рассел властно указал девушке на скамью в некотором отдалении. Кэт послушно села, спрятав под сиденье туфли, которые в сравнении с обувью присутствующих здесь дам представлялись ей нелепым старьем. Она натянула юбку на коленях и положила ладони поверх них. Откинуться на спинку скамьи она уже не могла, и оттого напряжение вынужденно прямой спины стало еще более заметным.

Томасу показалось, что с каждой минутой девушка представляет все больший интерес в глазах любопытствующих. Он неодобрительно посмотрел на нее, но его взгляд скользнул значительно ниже ее лица и шеи, и Кэт не стоило труда догадаться, что именно так привлекло Рассела с весьма выгодной точки обзора. Она нервно стянула лацканы жакета на груди и собралась встать. Но Том небрежно бросил:

– Сиди! Я еще с тобой не разобрался. После чего отвернулся, а Кэт, естественно, осталась на своем месте.

О чем он беседовал с мачехой и сводной сестрой, слышать она не могла. Акустика вне кафедрального собора не способствовала этому, да и разговаривали они на сей раз очень тихо, поскольку явно не были в одиночестве.

Затем Том вернулся к ней и приказным тоном проговорил:

– Идем!

Кэт удивленно вскинула брови.

– Пожалуйста, – процедил он. – Нам нужно поговорить.

После этих слов Кэт посчитала возможным следовать за ним.

Рассел подвел ее к своему лимузину и открыл заднюю дверцу. Кэт очутилась в мягком пространстве салона автомобиля, отгороженного от водительского места звуконепроницаемым стеклом. Тотчас Том оказался возле нее.

– Теперь нам никто не помешает переговорить начистоту, – не смягчившись ни на йоту, проговорил он и внезапно добавил: – У меня есть для тебя деловое предложение.

Кэт вопросительно округлила глаза и нервно облизнула пересохшие губы.

Том некоторое время молча смотрел на нее. А Кэт принялась оглядываться, изучая внутреннее устройство шикарного автомобиля, в котором неожиданно для самой себя оказалась.

– Никогда не видела лимузин изнутри, – объяснила она свой блуждающий взгляд.

– Это автомобиль моего отца, – отозвался Том. – Большинство его любовниц питали слабость к подобным игрушкам.

– Так о чем ты хотел поговорить со мной? – собравшись с духом, спросила Кэт.

– А мы уже говорим, – улыбнувшись, заметил Томас, на которого привычная обстановка подействовала успокаивающе.

– Я просто думала, что о чем-то конкретном… Разве у тебя не запланировано еще какое-нибудь мероприятие для гостей панихиды после церкви?

– Нет, – коротко ответил Том, продолжая оценивающе всматриваться в молоденькую журналистку.

– Никакого неформального сбора за бокалом вина, никакого совместного ужина? – усомнилась Кэт.

– Нет, – прежним тоном повторил он, внимательно отслеживая каждый ее жест, вслушиваясь в каждое ее слово.

– Я только не могу понять, как можно просто так оставить своих гостей, не пожать им на прощание руки, не переброситься парой слов…

– Можно. Они ведь не мои гости, я не обязан развлекать их. Было сказано все, что можно было сказать по этому поводу. Они по доброй воле пришли почтить память моего отца, при этом каждый исходил из своих соображений… А вот тебе я с радостью предложу что-нибудь из бара, чтобы облегчить наше с тобой дальнейшее общение, – сказал Рассел и потянулся к дверце бара. – Коньяк? – спросил он.

Кэт прикусила губу, задумчивость читалась на ее пасмурном лице. У нее не складывалось с алкоголем, который обычно слишком быстро ударял ей в голову. Не ожидая, что возможно и такое предложение, она не знала, как в приличном обществе принято на него реагировать. Поэтому она вздохнула и отрицательно повела головой, не говоря ни слова. По салону распространился аромат ее духов.

Но Том, словно не заметив этого ее молчаливого ответа, все же налил в пузатый бокал привлекательной янтарной влаги и протянул бокал Кэт. Она, так же молча, взяла бокал из рук Рассела, немного погрела в ладонях, подражая движениям богача, и рискнула сделать глоток, при этом сама удивилась, как дорогой коньяк приятно смягчил ее горло, мгновенно разогрев кровь.

– А вот теперь можно и поговорить, – удовлетворенно кивнул Томас Рассел. – Я намерен заключить с тобой некое соглашение, – сообщил он и вновь оценивающе посмотрел на собеседницу.

– Какого рода соглашение? – деловито поинтересовалась Кэт, поставив бокал с коньяком донцем на коленку. – Надеюсь, это не касается моей журналистской деятельности, – строго проговорила она.

Томас широко улыбнулся и насмешливо сказал:

– Твоей журналистской деятельности? Касается. Но я рассчитываю, что наше соглашение будет взаимовыгодным.

– То есть? – спросила Кэт, сделав еще глоток напитка, который показался ей весьма приятным и столь необходимым в сложившейся ситуации.

– Хочешь стать автором большого эксклюзивного первополосного материала? Я тебя им обеспечу за маленькую услугу с твоей стороны, которая тебе ничего не будет стоить.

– И что же это за материал? – с видом прожженного скептика осведомилась молоденькая журналистка, подбираясь к дну пузатого бокала.

– Интервью, фотография, сенсационные откровения – все, что хочешь, – щедро пообещал ей сын газетного магната.

– С какой целью?

– С какой целью? – переспросил он.

– Ну, какой тебе в этом резон? – переиначила свой вопрос Кэт, заметно загоревшись. – И что требуется с моей стороны?

– Соблюдение тобой одного маленького условия… Я хочу, чтобы ты не публиковала это интервью три недели. Если ты дашь мне такую гарантию, получишь свой коронный материал.

– Редактор направил меня сюда, чтобы я предоставила информацию о прошедшей панихиде. Ты же не заставишь меня фальсифицировать факты?

– Не заставлю. Но этические принципы ты соблюсти обязана. А именно: ты не смеешь упоминать о том, что подслушала из моего разговора с членом семьи.

– А я и не собиралась, – пробормотала она.

– Вот и чудесно… Значит, ты ничего не теряешь в связи с нашим соглашением. Более того, ты много приобретешь в связи с ним, поскольку молва о том, что мы – пара, распространится стремительно.

– Я не понимаю, – прошептала Кэт.

– Именно так расценят наш совместный уход все бывшие на этой панихиде.

– Но это неправда! – искренне возмутилась девушка.

– Тем не менее все именно так и станут думать, Кэт, – наставительно заключил Томас. – Мне незачем объяснять тебе, для чего все это нужно. Мой разговор с Оливией ты слышала, в противном случае здесь бы не сидела.

– Но никто не примет это всерьез. Мои друзья все обо мне знают. В редакции так же всем известно, что до сегодняшнего дня мы даже не были знакомы.

– Однако этого не знают остальные люди, читающие газеты и следящие за новостями по телевизору. Конечно, абсолютное большинство моих знакомых не придадут этому значения, но данная мистификация не для них, – взвешенно рассудил Томас. – И не думаю, что это как-то дурно отразится на твоей репутации. Так что тебе нет оснований отказываться от весьма выгодной, на мой взгляд, сделки… Итак, Кэт, что ты скажешь?

– А чего именно ты ждешь от меня? – спросила она.

– Несколько совместных публичных выходов. Сегодняшний обед, например. От тебя требуется вести себя непринужденно. Не более того. Никто ведь не знает, на какой стадии находятся наши с тобой отношения… Или у тебя уже есть перед кем-то обязательства? – догадался-таки поинтересоваться Рассел.

Кэт лишь хмыкнула в ответ, что должно было продемонстрировать ее полное небрежение какими-либо романтическими, тем более любовными, обязательствами, замешанное на крепкой порции обманчиво-легкого коньяка.

В ее смятенном сознании крутились лишь обрывочные мысли о том, как отнесется к этой новости Стив. А бабушка? И если Стива можно этим уязвить, а следовательно, воздать за его пренебрежение, то бабушка не тот человек, кто оценит игру в любовные отношения. Но коньяк смог сгладить все сомнения, внушив Кэт, что вряд ли бабушке станет известно о такой не стоящей беспокойства мелочи, тем более в стенах дома для престарелых, где не водится посетителей из круга магната Рассела и ему подобных.

– Ну так как? У тебя кто-то есть? – поторопил ее с ответом Томас, озадаченный невнятной реакцией девушки.

– Нет… не сейчас, – неуклюже проговорила она.

– Прозвучало неубедительно, – заметил Томас, усмехнувшись.

– У меня нет никого… в том смысле, что…

– Я понял. Это хорошо, – пресек он ее разглагольствования. – Тогда не вижу никаких помех. А ты?

– Я тоже, – согласилась с ним Кэт.

– Означает ли это, что ты принимаешь мое предложение?

– Я думаю, что смогу на это пойти, – уклончиво отозвалась она.

– Мне нужен прямой и четкий ответ: «да» или «нет»! – неожиданно сурово потребовал он.

– Я не уверена…

– В чем именно? – нахмурившись, спросил Рассел.

– Не знаю, как к этому отнесется моя бабушка. Она очень слаба… Или мои коллеги, люди, с которыми мне приходится иметь дело каждый день.

– То есть безвестную Кэт Саммерфилд смущает, что ее станут связывать со мной, Томасом Расселом?! Уж не хочешь ли ты сказать, что стыдишься этого? – энергично возмутился он.

– Не стыжусь, – поспешила развеять его гнев девушка. – Просто не уверена, что из этого может выйти.

– Из этого может выйти отличный газетный материал, который станет началом твоей газетной карьеры. Или ты хочешь оставаться в редакции на третьих ролях и делать материалы, за которые другим просто не интересно браться?

– Нет, это не так, – промямлила Кэт, поникнув. – Я, наверное, сказала совершенную глупость, – удрученно добавила она.

– Да уж, пожалуй, – охотно согласился Рассел.

– Однако мне кажется, что люди, которые относятся ко мне хорошо, подумают, что ты злоупотребляешь моим доверием. Те же, что думают обо мне не лучшим образом, решат, будто это я использую тебя, чтобы обеспечить себе карьерное продвижение. А это, как мне представляется, не очень хорошо.

– Странно, что ты такое большое значение придаешь домыслам, которые всегда были и всегда будут, вне зависимости от наших с тобой действий, тогда как для тебя это не более чем деловое соглашение, выгоду которого ты сама хорошо осознаешь. Тем более ты сама, намеренно или нечаянно, спровоцировала меня на это, став свидетелем конфиденциального разговора. Я же тебе предлагаю нечто, безопасное во всех отношениях, – заверил ее Том.

– Может быть, в твоем кругу это и считается безопасным, однако я сомневаюсь, что мои близкие правильно меня поймут, – возразила Кэт.

– Послушай, – проговорил он нетерпеливо, – я с тобой рискую в любом случае не меньше, а, пожалуй, намного больше. Та информация, которую ты подслушала, способна негативным образом повлиять на цену наших акций на фондовом рынке. Так что было бы правильнее с самого начала доверять друг другу. Я жду от тебя шага навстречу, в противном случае нам с тобой договориться не получится. Ты слышала, что Малколм Девлин подозревает Оливию…

– Мистер Девлин – ее муж? – уточнила Кэт, ненароком перебив Томаса.

– Да, – раздраженно отвлекся говоривший. – Так вот, Малколм уверен в том, что мы, она и я, состоим в интимной связи, он ревнует жену и рассчитывает отомстить ей тяжелым бракоразводным процессом. И навредить ей и мне имущественно – это то, на что он вполне способен. Поэтому и завел речь об отчуждении доли компании, а также грозит поглощением. Финансовый ресурс у него для этого имеется… Поэтому-то Малколма и надлежит разубедить, официально предъявив тебя обществу в качестве моей подруги.

– И ты думаешь, что это поможет? – недоверчиво спросила девушка.

– Не уверен, но попробовать стоит… Это даже не моя идея. Лив считает, что Малколм безумно ревнует, и видит в этом причину его враждебности… Ну, так что, ты согласна поучаствовать в этом маскараде ради того, чтобы газета не сменила владельца, а следовательно, и редакционную политику? – вдруг задорно спросил ее Томас и протянул руку.

Кэт интуитивно ответила ему рукопожатием, но сделала это прежде, чем поняла, что таким образом дала гарантию своего участия в авантюре с сомнительным для себя исходом.