Тридцать шесть валентинок (ЛП)

Глава 3

Сюзанна снова не могла уснуть. И неудивительно! «Мой брат недостоин такой женщины, как вы!» Что он имел в виду? Почему граф так сказал?

Мог он ухаживать за ней? Граф?

Она помотала головой, словно пытаясь выбросить глупые мысли из головы. Невозможно. Граф Ренминстер никогда всерьёз ни за кем не ухаживал, и Сюзанна очень сомневалась, что он собирался начать с неё.

Кроме того, у неё были все причины чувствовать величайшее недовольство этим мужчиной. Из-за него она перестала спать. Сюзанна никогда не из-за кого не страдала бессонницей. Даже из-за Клайва.

И, словно этого было недостаточно, её беспокойная ночь в субботу повторилась в воскресенье, а в понедельник стало ещё хуже, потому что про неё написали в утренней колонке леди Уислдаун. Поэтому к утру вторника, когда дворецкий нашел её за завтраком с Летицией, Сюзанна была вымотанной и раздражительной.

— Мисс Сюзанна, — сказал он, слегка склонив голову в её направлении. — Вам пришло письмо.

— Мне? — переспросила Сюзанна, забирая у него конверт. Он был дорогим, запечатанным тёмно-синим воском. Она сразу же узнала герб. Ренминстер.

— От кого оно? — спросила Летиция, закончив пережёвывать кекс, который она запихнула в рот, когда вошел дворецкий.

— Я его еще не открыла, — раздражённо ответила Сюзанна. И если она достаточно сообразительна, то придумает, как распечатать его в отсутствие Летиции.

Её сестра уставилась на неё, словно на слабоумную.

— Это легко исправить, — заметила Летиция.

Сюзанна положила конверт на стол рядом со своей тарелкой.

— Я разберусь с ним позже. Сейчас я хочу есть.

— А я сейчас умру от любопытства, — возразила Летиция. — Или ты сейчас же откроешь этот конверт, или я сделаю это за тебя.

— Я собираюсь доесть свою яичницу, а потом… Летиция! — взвизгнула Сюзанна, бросившись через стол к сестре, которая ловко стащила конверт из-под её носа. Конечно, Сюзанна могла бы помешать ей сделать это, если бы быстрота её реакции не была притуплена недостатком сна.

— Летиция, — сказала Сюзанна убийственным тоном, — если ты не передашь мне закрытый конверт, я никогда тебя не прощу. — А когда это не сработало, она добавила: — Никогда в жизни.

Летиция, казалось, обдумывала её слова.

— Я буду преследовать тебя, — продолжила Сюзанна. — Ты нигде не сможешь спрятаться.

— От тебя? — с сомнением в голосе переспросила Летиция.

— Отдай мне конверт.

— Ты откроешь его?

— Да. Давай его сюда.

— Ты откроешь его сейчас? — уточнила Летиция.

— Летиция, если ты сию же секунду не отдашь мне этот конверт, ты проснешься однажды утром с полностью остриженными волосами.

У Летиции от удивления приоткрылся рот.

— Ты же несерьёзно?

Сюзанна сверлила её сузившимися глазами.

— Похоже, что я шучу?

Летиция сглотнула и дрожащей рукой протянула ей конверт:

— Я верю, что ты не шутишь.

Сюзанна выхватила записку из руки сестры.

— Уж несколько дюймов я бы точно отхватила, — пробормотала она.

— Ты откроешь его? — повторила Летиция, которую ничто и никогда не могло отвлечь от предмета, занимавшего её мысли.

— Ну, хорошо, — вздохнула Сюзанна. Похоже, ей в любом случае никак не удалось бы сохранить тайну. Она лишь надеялась отложить это. Она ещё не пользовалась сегодня ножом для масла, поэтому просунула его лезвие под клапан конверта и сломала печать.

— От кого оно? — спросила Летиция, хотя Сюзанна ещё даже не развернула письмо.

— От Ренминстера, — ответила Сюзанна с усталым вздохом.

— Ты расстроена? — удивилась Летиция, выпучив глаза.

— Нет, не расстроена.

— А голос расстроенный.

— Нет, это не так, — сказала Сюзанна, вытаскивая из конверта лист бумаги.

Но если она не была расстроенной, то какой же она была? Возбуждённой, возможно, по крайней мере немного, даже если она была слишком уставшей, чтобы это показать. Граф был волнующим, загадочным и определённо более сообразительным, чем Клайв. Но он был графом и уж конечно, не собирался на ней жениться, а это означало, что, в конечном счёте, она станет известна как девушка, которую бросили два представителя семейства Мэнн-Формсби.

Она подумала, что она не сможет этого вынести. Она уже однажды пережила публичное унижение и теперь не особо стремилась испытать его ещё раз, но в гораздо более сильной форме.

Вот поэтому, когда она прочла его записку и изложенную в ней просьбу, её немедленным ответом было «нет».

— Чего он хочет? — затаив дыхание, спросила Летиция.

Сюзанна передала ей записку. Это казалось более простым делом, чем изложить её содержание.

Летиция ахнула и зажала себе рот ладонью.

— Ой, ради Бога, — пробормотала Сюзанна, пытаясь сосредоточить свое внимание на завтраке.

— Сюзанна, он собирается ухаживать за тобой!

— Нет, не собирается.

— Собирается. Зачем ещё ему приглашать тебя на приём с катанием на коньках? — Летиция помолчала и нахмурилась. — Я надеюсь, что получу приглашение. Катание на коньках — это один из немногих видов спорта, где я не выгляжу полной идиоткой.

Сюзанна кивнула, удивленно приподняв брови, услышав сдержанное высказывание сестры. Рядом с их домом в Сассексе был пруд, который каждую зиму замерзал. Обе девушки Баллистер проводили долгие часы, скользя по льду. Они даже научились вращаться. В свою четырнадцатую зиму Сюзанна провела больше времени на попе, чем на коньках, но Господь свидетель, она могла делать вращения.

Почти так же хорошо, как Летиция. Действительно жаль, что её до сих пор не пригласили.

— Ты можешь просто пойти с нами, — сказала Сюзанна.

— Ну нет. Я не могу так поступить, — ответила Летиция. — Только не в том случае, если он ухаживает за тобой. Нет ничего хуже третьего лишнего, чтобы испортить всю красоту и романтику.

— Он не ухаживает за мной, — настаивала Сюзанна. — В любом случае, не думаю, что приму его приглашение.

— Ты только что говорила, что примешь.

Сюзанна воткнула вилку в кусок сосиски, крайне недовольная собой. Она терпеть не могла людей, которые меняли свои решения, повинуясь капризу, но, очевидно, по крайней мере сегодня ей придется включить и себя в их число.

— Я оговорилась, — пробормотала она.

Какое-то время Летиция молчала. Она даже положила в рот кусочек яичницы, тщательно его прожевала, проглотила и запила глотком чая.

Сюзанна была уверена, что её сестра ещё не закончила этот разговор; молчание Летиции можно было расценивать лишь как кратковременную передышку. И точно, едва Сюзанна достаточно расслабилась, чтобы спокойно отпить глоток чаю, а не просто глотать его разом, не ощущая вкуса, Летиция сказала:

— Знаешь, ты сошла с ума.

Сюзанна, подавившись чаем, поднесла к губам салфетку.

— Вот уж спасибо, никогда бы не подумала.

— Граф Ренминстер? — переспросила Летиция, всем своим видом выражая недоверие. — Ренминстер? Господи, сестра, он богат, красив, и он граф. Почему, ради всего святого, ты собираешься отказаться от его приглашения?

— Летиция, — ответила Сюзанна, — он же брат Клайва.

— Мне это известно.

— Я не нравилась ему, когда Клайв ухаживал за мной, и я не вижу причин, из-за которых его мнение так внезапно изменилось.

— Тогда почему он ухаживает за тобой? — потребовала ответа Летиция.

— Он не ухаживает за мной!

— Но пытается ухаживать.

— Не пытается, черт побери, — сорвалась Сюзанна, очень раздражённая этим разговором. — С чего ты взяла, что он хочет ухаживать за мной?

Летиция откусила кусочек от своего кекса и довольно небрежно, словно это было самим собой разумеющимся, заявила:

— Так считает леди Уислдаун.

— К черту леди Уислдаун, — взорвалась Сюзанна.

Летиция отпрянула, в ужасе ахнув, словно Сюзанна совершила смертный грех.

— Не могу поверить, что ты это сказала.

— Что такого сделала эта леди Уислдаун, чтобы заслужить моё вечное восхищение и преданность? — поинтересовалась Сюзанна.

— Я обожаю леди Уислдаун, — хмыкнув, сказала Летиция, — и не потерплю, чтобы её оскорбляли в моем присутствии.

Сюзанна могла лишь уставиться на сумасшедшего духа, который, по её мнению, вселился в тело её, как правило, очень разумной сестры.

— Леди Уислдаун, — продолжала Летиция, сверкая глазами, — очень хорошо отнеслась к тебе прошлым летом во время всего этого эпизода с Клайвом. Фактически она была единственным человеком в Лондоне, кто так поступил. Уже за одно это я никогда не стану относиться к ней с пренебрежением.

Губы Сюзанны приоткрылись, дыхание в горле перехватило.

— Спасибо, Летиция, — наконец сказала она, и её тихий голос сорвался на имени сестры.

Летиция просто пожала плечами, очевидно, не желая вступать в сентиментальные разговоры.

— Не за что, — сказала она, при этом веселый голос контрастировал с легкой подавленностью. — Однако я все равно считаю, что ты должна принять приглашение графа. Хотя бы ради того, чтобы восстановить твою популярность. Если единственный танец с ним смог сделать тебя вновь желанной в светском обществе, подумай, что может сделать целый приём с катанием на коньках. Наш дом будут осаждать джентльмены, желающие нанести тебе визит.

Сюзанна вздохнула, не зная, как поступить. Она действительно наслаждалась разговором с графом в театре. Однако она стала меньше доверять людям с тех пор, как Клайв увлёк и обманул её прошлым летом. И она не хотела стать предметом неприятных сплетен еще раз, а это обязательно произойдёт, как только граф решит обратить своё внимание на другую молодую леди.

— Я не могу, — сказала она Летиции, поднявшись так внезапно, что её стул чуть не опрокинулся. — Я просто не могу.

Её сожаления по данному поводу были направлены графу в течение последующего часа.

Ровно через шестьдесят минут после того, как Сюзанна послала лакея к графу с запиской, отклоняющей его приглашение, дворецкий Баллистеров нашел её в спальне и сообщил, что граф прибыл сам и ожидает её внизу.

Сюзанна ахнула и уронила книгу, которую пыталась читать все утро. Томик упал ей на ногу.

— Ай! — вскрикнула Сюзанна.

— Вы поранились, мисс Баллистер? — вежливо осведомился дворецкий.

Сюзанна покачала головой, хотя ушибленный на ноге палец пульсировал от боли. Глупая книженция! За этот час Сюзанна смогла прочесть не более трех абзацев. Каждый раз, когда она смотрела на страницы, слова бледнели и расплывались. Она могла видеть только лицо графа.

А теперь он здесь.

Он, что, хочет поиздеваться над ней?

Да, без излишнего мелодраматизма подумала Сюзанна, очевидно, так оно и есть.

— Мне сказать ему, что вы скоро примете его? — спросил дворецкий.

Сюзанна кивнула. Она, конечно, была не в том положении, чтобы отказывать в приёме графу Ренминстеру, особенно в своём собственном доме. Быстрый взгляд в зеркало сказал ей, что она не слишком растрепана после часа сидения на кровати, и с колотящимся сердцем Сюзанна спустилась вниз.

Когда она вошла в гостиную, граф стоял у окна. Его осанка была горделивой и идеальной, как и всегда.

— Мисс Баллистер, — сказал он, повернувшись к ней. — Как хорошо, что мы встретились.

— Благодарю вас, — ответила она.

— Я получил вашу записку.

— Да, — откликнулась она и, опустившись на стул, нервно сглотнула. — Я так и подумала.

— Я был разочарован.

Она посмотрела ему в глаза. Он говорил тихо, серьёзным тоном, и что-то в нём выдавало более глубокие чувства.

— Простите, — сказала она, медленно выговаривая и пытаясь взвесить каждое свое слово, прежде чем произнести его вслух. — Я не хотела задеть ваши чувства.

Он направился к ней, но его движения были ленивыми, почти хищными.

— Разве? — пробормотал он.

— Нет, — быстро ответила она, потому что это было правдой. — Конечно, нет.

— Тогда почему, — спросил он, устраиваясь на ближайшем к ней стуле, — вы отказались пойти?

Она не могла сказать ему правду — что она не хочет быть девушкой, которую бросили два члена семьи Мэнн-Формсби. Если граф начнет сопровождать её на приёмы с катаниями на коньках и прочие подобные мероприятия, единственным вариантом событий, в котором он бы не бросил её, была бы его женитьба на ней. А Сюзанна не хотела, чтобы он думал, что она напрашивается на предложение руки и сердца.

Святые небеса, что может быть неприличнее этого?

— Значит, никакой подходящей причины? — произнес граф, уголок его губ приподнялся, а глаза не отрывались от её лица.

— Я плохо катаюсь, — выпалила Сюзанна единственную ложь, которая пришла ей в голову за такой короткий срок.

— И это всё? — переспросил он, отметая все её возражения одной лишь улыбкой. — Не бойтесь, я буду вас поддерживать.

Сюзанна сглотнула. Это означало, что, когда они будут скользить по льду, его руки окажутся на её талии? Если так, то её ложь вполне могла обернуться правдой, потому что она вовсе не была уверена, что сумеет сохранить равновесие и удержаться на ногах, если граф будет находиться так близко.

— Я…

— Отлично! — заявил он, поднимаясь на ноги. — Тогда всё решено. Мы будем кататься в паре на этом приёме. Встаньте, пожалуйста, я дам вам первый урок.

Он не оставил ей другого выбора, взяв её за руку и потянув вверх. Сюзанна бросила взгляд на дверь, которая, как она заметила, сейчас была гораздо сильнее прикрыта, чем когда она вошла в комнату.

Летиция.

Подлая маленькая сводница. Она собиралась серьёзно поговорить с сестрой, когда Ренминстер наконец уйдёт. Летиция всё ещё могла однажды проснуться с наголо остриженной головой.

Кстати, о чем это говорил Ренминстер? Имея большой опыт катания на коньках, Сюзанна отлично знала, что там нечему учить до тех пор, пока не встанешь непосредственно на коньки. Но она всё равно встала, частично из любопытства, частично потому, что его рука, неотступно тянущая её за руку, оставляла ей мало выбора.

— Главный секрет катания, — сказал он (немного помпезно, как ей показалось), — заключается в коленях.

Она захлопала ресницами. Она всегда думала, что женщины, которые это делают, кажутся немного бестолковыми. И поскольку ей нужно было создать впечатление, что она совсем не понимает, о чём идёт речь, Сюзанна подумала, что это было бы эффектным ходом.

— В коленях, говорите? — переспросила она.

— Верно, — ответил он. — В их сгибании.

— В сгибании коленей, — отозвалась она. — Подумать только!

Если он и уловил сарказм под её невинным внешним видом, то ничем не показал этого.

— Верно, — снова повторил он, заставляя её думать, что это, возможно, было его любимым словом. — Если вы попытаетесь кататься с выпрямленными коленями, то никогда не сможете удержать равновесие.

— Вот так? — спросила Сюзанна, слишком сильно согнув колени.

— Нет, мисс Баллистер, нет, — ответил он, показывая движение сам. — Лучше вот так.

Он выглядел просто глупо, пытаясь изобразить катание на коньках посреди гостиной, но Сюзанне удалось подавить улыбку. Такой драгоценный момент нельзя было упустить.

— Я не понимаю, — сказала она.

Дэвид расстроено нахмурил брови.

— Идите сюда, — позвал он, направляясь в тот угол комнаты, где не было мебели.

Сюзанна последовала за ним.

— Вот так, — сказал он, пытаясь двигаться по натёртому деревянному полу, словно на коньках.

— Это не кажется очень уж… плавным, — произнесла она, всем своим видом демонстрируя воплощенную невинность.

Дэвид с подозрением посмотрел на нее. Она выглядела слишком уж ангельски, наблюдая, как он выставляет себя дураком. В его туфлях, конечно, не было дыр, и они совсем не скользили по полу.

— Почему бы вам не попробовать ещё раз? — спросила она, улыбаясь почти как Мона Лиза.

— А почему бы вам не попробовать? — парировал он.

— О, я не могу, — сказала она, скромно зардевшись. Вот только — он нахмурился — она не покраснела. Она просто склонила голову немного в сторону в застенчивой манере, которая должна была сопровождаться румянцем.

— Обучение на практике, — сказал он, решительно настроенный заставить её кататься, даже если это убьёт его, — это единственный верный способ. — Если он будет делать из себя дурака, то и она тоже.

Она слегка наклонила голову, словно обдумывая это предложение, потом просто улыбнулась и ответила:

— Нет, спасибо.

Он направился к ней.

— Я настаиваю, — пробормотал он, намеренно подходя немного ближе, чем позволяли приличия.

Её губы приоткрылись от удивления и беспокойства. Отлично. Он хотел, чтобы она желала его, даже если и не знала, что это означает.

Встав так, чтобы оказаться немного позади неё, он положил руки ей на талию.

— Попробуйте так, — тихо сказал он, его губы были скандально близко от её уха.

— Ми… милорд, — прошептала она. Тон её голоса предполагал, что она хотела выкрикнуть эти слова, но ей не хватило сил, а может быть, желания.

Всё это было, конечно, очень неприлично, но поскольку он собирался на ней жениться, то не видел в этом никакой проблемы.

Кроме того, ему доставляло удовольствие соблазнять её. Даже если она не понимала, что это происходит. Вернее, именно по этой причине.

— Вот так, — сказал он, понизив голос почти до шепота. Он слегка надавил на её талию, чтобы заставить её двигаться вперёд, словно они катались на коньках в паре. Но она, конечно, споткнулась, потому что её туфельки тоже не скользили по полу. А когда она споткнулась, споткнулся и он.

Но, к его бесконечному расстройству, им, тем не менее, удалось устоять на ногах, а не свалиться на пол бесформенной кучей. Что и было, естественно, его изначальным намерением.

Сюзанна ловко вывернулась из его хватки, заставив задуматься, не практиковалась ли она в подобных маневрах с Клайвом.

Когда он, наконец, осознал, что крепко стискивает зубы, ему едва не пришлось разжимать их руками.

— Что-то случилось, милорд? — спросила Сюзанна.

— Абсолютно ничего, — выдавил он. — А с чего вы так решили?

— Вы выглядите немного… — она несколько раз моргнула, разглядывая его лицо, — сердитым.

— Ничуть, — ответил он спокойно, заставив себя выбросить из головы мысли о Клайве, Сюзанне и Клайве вместе с Сюзанной. — Но мы должны ещё раз попробовать покататься. — Возможно, в этот раз ему удастся организовать падение.

Будучи сообразительной девушкой, она отступила на шаг.

— Я думаю, пришло время выпить чаю, — сказала она мило, но в то же время твёрдо.

Если бы этот тон так явно не указывал на то, что он не получит, чего хочет, а именно: свое тело, тесно прижатое к её, и предпочтительно на полу, — он мог бы восхититься ею. Это был настоящий талант — получать желаемое, даже не убирая улыбки с губ.

— Не желаете ли вы выпить чаю? — спросила она.

— Конечно, — соврал он. Дэвид ненавидел чай, что всегда очень сердило его мать, которая считала патриотическим долгом его потребление в огромных количествах. Но без чая у него не будет причин, чтобы остаться.

Но тут её брови нахмурились, она посмотрела прямо на него и сказала:

— Вы же ненавидите чай.

— Вы помните, — заметил он, немного потрясённый этим.

— Вы солгали, — подчеркнула она.

— Возможно, я надеялся остаться в вашей компании, — сказал он, уставившись на неё так, словно она была шоколадным пирожным.

Чай он ненавидел, но шоколад — совсем другое дело.

Она отступила в сторону.

— Зачем?

— Действительно, зачем? — промурлыкал он. — Это хороший вопрос.

Она сделала еще один шаг в сторону, но её путь преградил диван.

Он улыбнулся.

Сюзанна улыбнулась в ответ или, по крайней мере, попыталась это сделать.

— Я могу принести вам что-нибудь другое.

Какое-то мгновение, казалось, он размышлял над этим, а потом сказал:

— Нет, думаю, мне пора уходить.

Сюзанна едва не ахнула от комка разочарования, образовавшегося в её груди. Когда это её гнев на его высокомерие превратился в желание находиться в его компании? И в какую игру он играл? Сначала он придумывал глупые причины, чтобы прикоснуться к ней руками, потом врал напропалую, чтобы продлить свой визит, а теперь внезапно решил уйти?

Он играл с ней. И, что хуже всего, какая-то маленькая частичка её души этим наслаждалась.

Он сделал шаг к двери.

— Тогда до встречи в четверг?

— В четверг? — переспросила она.

— Приём с катанием на коньках, — напомнил он ей. — Мне кажется, я говорил, что заеду за вами за полчаса до этого.

— Но я не соглашалась пойти, — выпалила она.

— Правда? — Он вкрадчиво улыбнулся. — Я могу поклясться, что вы согласились.

Сюзанна опасалась, что ступает по тонкому льду, но она была не в силах совладать с упрямым чертёнком, который захватил её разум.

— Нет, — сказала она, — я не соглашалась.

В мгновение ока он оказался рядом с ней, подойдя близко… очень близко. Так близко, что дыхание покинуло её тело, сменившись чем-то более сладким, более опасным.

Чем-то абсолютно запретным и божественным.

— Я думаю, вы согласитесь, — тихо сказал он, касаясь пальцами её подбородка.

— Милорд, — прошептала она, заворожённая его близостью.

— Дэвид, — поправил он её.

— Дэвид, — послушно повторила она, слишком зачарованная зелёным огнем его глаз, чтобы сказать что-либо другое. Но что-то во всём этом казалось правильным. Она никогда не произносила его имени, никогда не думала о нём иначе, чем о брате Клайва, или Ренминстере, или просто графе. Но теперь каким-то образом он превратился в Дэвида, и, когда она посмотрела в его глаза, находившиеся так близко от её собственных, она увидела нечто новое.

Она увидела мужчину. Не титул и не состояние.

Мужчину.

Он взял её руку и поднес к губам.

— Тогда до четверга, — пробормотал он, с болезненной нежностью скользнув губами по её коже.

Она кивнула, потому что ничего другого сделать не могла.

Застыв на месте, она безмолвно наблюдала, как он отступил и направился к двери.

Однако, когда он уже протянул руку к дверной ручке, но за мгновение до прикосновения к ней, он остановился. Он остановился, повернулся и, пока она стояла, глядя на него, произнес, больше для себя, чем для неё:

— Нет-нет, так не пойдет.

Ему потребовалось лишь три широких шага, чтобы дойти до неё. В мгновение, столь же удивительное, сколь и наполненное чувственностью, он привлек её к себе. Его губы нашли её рот, и он поцеловал её.

Он целовал её, пока она не подумала, что может потерять сознание от желания.

Он целовал её, пока она не подумала, что может упасть в обморок от недостатка воздуха.

Он целовал её, пока она не смогла думать ни о ком, кроме него, видеть только его лицо в своем сознании и не захотела ничего, кроме его вкуса на своих губах… навсегда.

А потом с той же внезапностью, что привела его к ней, он отступил.

— В четверг? — тихо спросил он.

Она кивнула, прикоснувшись рукой к своим губам.

Он улыбнулся. Медленно, с голодом во взгляде.

— Я буду с нетерпением ждать, — промурлыкал он.

— Как и я, — прошептала она, дождавшись, когда он уйдет. — Как и я.