Тридцать шесть валентинок (ЛП)

Глава 7

Обычно в кабинете Дэвида царил безукоризненный порядок: каждая книга стояла на своем месте, бумаги и документы были сложены аккуратными стопками или убраны в соответствующие папки и ящики, а на полу не было ничего, кроме ковра и мебели.

Однако сегодня вся комната была усыпана бумагами. Смятыми бумагами. Точнее, смятыми валентинками.

Дэвид не был особенно романтичным, по крайней мере, он так не думал, но точно знал, что валентинки полагается покупать у Х. Доббза и Ко. Так что этим утром он съездил на Нью-Бридж-стрит, располагавшуюся прямо напротив собора святого Павла, и купил коробку самых лучших.

Все его попытки написать изящным почерком что-нибудь романтичное провалились, но, несмотря на это, в полдень он снова оказался в тихом прибежище Х. Доббза, покупая ещё одну коробку валентинок — на этот раз это был набор из двенадцати, а не шести, как он купил вчера.

Это ужасно смутило его, но не сильнее, чем то, что позднее он ворвался в магазин ровно за пять минут до закрытия, после того, как гнал свой экипаж на скорости, которую можно было назвать только безответственной (хотя слова «глупая» и «сумасшедшая» тоже приходили на ум). Владелец магазина, несомненно, был профессионалом, потому что он даже не улыбнулся, протягивая Дэвиду самую большую упаковку валентинок (восемнадцать штук) и предлагая ему купить заодно тонкую книжечку «Написание валентинок», которая содержала инструкции по написанию пожеланий для разных типов адресатов.

Дэвид был потрясён тем, что он, некогда занимавший первые места во всех литературных конкурсах в Оксфорде, опустился до того, чтобы покупать учебник по написанию чёртовых валентинок, но он принял книгу без единого слова, и, если на то пошло, без единой эмоции, за исключением горящего лица.

Господи, румянец. Когда он краснел в последний раз? Определённо, день просто не мог стать хуже.

Таким образом, в десять часов вечера он сидел в своем кабинете с одной-единственной валентинкой на столе, а тридцать пять других разной степени помятости валялись по комнате.

Единственная открытка, его последний шанс увенчать успехом свои тщетные попытки. Он предполагал, что магазин Х. Доббза будет закрыт в субботу, и точно знал, что он будет закрыт в воскресенье. Если ему не удастся эта попытка, то придётся ждать до понедельника и эта ужасная задача будет висеть у него камнем на шее.

Он откинул голову и застонал. Это ведь простая валентинка. Валентинка. Это не должно быть так сложно. Это даже не может считаться широким жестом.

Но что нужно говорить женщине, если хочешь любить её до конца жизни? Глупая маленькая книжка «Написание валентинок» не давала никаких советов на такой случай. По крайней мере, ни одного, который можно было бы применить, когда опасаешься, что накануне упомянутую выше даму сильно рассердила твоя глупая ссора с братом?

Он сидел, уставившись на пустую открытку. Он смотрел и смотрел на неё. Его глаза начали слезиться, и он заставил себя моргнуть.

— Милорд?

Дэвид поднял глаза. Никогда ещё вмешательство дворецкого так его не радовало.

— Милорд, к вам леди.

Дэвид испустил усталый вздох. Он не мог представить себе, кто бы это мог быть. Возможно, это Анна Минивер, которая могла думать, что они всё ещё любовники, так как он не успел сообщить ей о разрыве.

— Проводи её, — сказал он своему дворецкому. Он вдруг подумал, что вполне может поблагодарить Анну за то, что она избавила его от необходимости тащиться в Холборн.

Он раздраженно застонал. Он ведь с лёгкостью мог бы зайти к ней в любой из тех шести раз, что проезжал сегодня мимо по пути в книжную лавку и обратно.

Жизнь постоянно преподносит такие шутки, не так ли?

Дэвид встал, потому что было бы неприлично сидеть в тот момент, когда Анна зайдёт. Она, может быть, и была незаконнорожденной и точно вела не самый пристойный образ жизни, но всё же, по-своему, она была леди, и в сложившихся обстоятельствах заслуживала, по крайней мере, самого джентльменского поведения. Он подошел к окну и стал ждать её прихода, раздвинув тяжелые шторы, чтобы посмотреть в чернильно-тёмную ночь.

— Милорд, — услышал он своего дворецкого, а затем:

— Дэвид?

Он резко обернулся. Этот голос принадлежал не Анне.

— Сюзанна! — недоверчиво воскликнул он, коротко кивнув, отпуская дворецкого. — Что вы здесь делаете?

Она нервно улыбнулась и оглядела его кабинет.

Дэвид внутренне застонал. Смятые валентинки были везде. Он надеялся на то, что она из вежливости не упомянет об увиденном.

— Сюзанна, — снова спросил он, начиная волноваться. Он не мог представить себе обстоятельств, которые заставили бы её прийти к нему, неженатому джентльмену, домой. Более того, глубокой ночью.

— Извините, что я… побеспокоила вас, — сказала она, оглядываясь через плечо, хотя дворецкий и закрыл за собой дверь, когда уходил.

— Ничего страшного, — ответил он, подавляя желание броситься к ней. Должно быть, что-то случилось, ибо никакой иной причины для её визита не было. Он не решился подойти к ней ближе, поскольку не был уверен в том, что сможет удержаться и не обнять её.

— Никто не видел меня, — заверила она Дэвида, прикусив нижнюю губу. — Я… я проверяла, и…

— Сюзанна, в чём дело? — с нажимом спросил он, наплевав на обещание держаться от неё на расстоянии как минимум трех шагов. Он стремительно подошел к ней и, когда она не ответила, взял её руку в свои: — Что случилось? Почему вы здесь?

Но она как будто не услышала его. Она смотрела поверх его плеча, несколько раз открывая и закрывая рот перед тем, как в конце концов сказать:

— Я не заманиваю вас в ловушку брака, если вы об этом беспокоитесь.

Он перестал сжимать её руку так крепко. Это вовсе не было предметом его беспокойства. Это было его величайшим желанием.

— Просто я… — Она нервно сглотнула и, наконец, посмотрела на него, от чего его колени едва не подогнулись. Её глаза, такие тёмные и яркие, блестели, но не от непролитых слёз, а от чего-то другого. Возможно, от сдерживаемых чувств. И её губы… Боже… неужели ей было обязательно их облизывать? Его должны были причислить к лику святых за то, что он не поцеловал её в ту же самую минуту.

— Мне нужно было кое-что сказать вам, — произнесла она, и её голос упал почти до шёпота.

— Сегодня вечером?

Она кивнула:

— Да.

Он ждал, но она так ничего и не сказала, просто посмотрела в сторону и снова сглотнула, как будто пытаясь собраться с силами.

— Сюзанна, — прошептал он, касаясь её щеки, — вы можете рассказать мне всё, что угодно.

Не смотря прямо на него, она сказала:

— Я думала о вас… и я… я… — Она взглянула на него. — Это очень сложно.

Он нежно улыбнулся:

— Обещаю, что бы вы ни сказали, это останется между нами.

В ответ она тихо рассмеялась, но её голосе была безысходность.

— О, Дэвид, — сказала она, — это не секрет. Просто…

Она закрыла глаза, медленно покачивая головой.

— Не то, чтобы я думала о вас, — сказала она, снова открывая глаза, но по-прежнему смотря в сторону, чтобы не встречаться с ним взглядом. — Скорее, я никак не могу перестать думать о вас, и я…

Его сердце подпрыгнуло. Что она пытается сказать?

— Мне просто интересно, — сказала она сбивчиво. — Мне нужно знать… — Она сглотнула, снова закрыла глаза, и на это раз ему почти показалось, что ей больно. — Может быть, я небезразлична вам? Хотя бы чуть-чуть?

В течение секунды он не знал, как ей ответить. А затем, не говоря ни слова, даже не думая, он обхватил её лицо руками и поцеловал.

Он целовал её со всей силой чувств, которые копились в нём в течение прошедших дней. Он целовал её до тех пор, пока ему не пришлось отстраниться, чтобы сделать вдох.

— Ты мне совсем не безразлична, — сказал он и поцеловал её снова.

Сюзанна растаяла в его объятиях, покорённая силой его страсти. Его губы достигли её уха, оставляя за собой раскалённую дорожку на её коже.

— Ты мне небезразлична, — прошептал он, прежде чем расстегнуть её накидку и скинуть на пол. — Небезразлична.

Его руки двинулись вниз по её спине, пока не остановились в самом низу, и Сюзанна ахнула от интимности этого прикосновения.

Сквозь одежду она могла чувствовать его твёрдое, горячее тело, его страсть в каждом биении сердца и каждом судорожном вздохе.

А затем он произнёс слова, о которых она мечтала. Он отстранился, достаточно далеко, чтобы пристально взглянуть ей в глаза, и сказал:

— Я люблю тебя, Сюзанна. Я люблю твою силу, люблю твою красоту, твоё доброе сердце и твой насмешливый ум. Я люблю твою смелость и… — Его голос прервался, и Сюзанна задохнулась, поняв, что в его глазах стоят слёзы. — Я люблю тебя, — прошептал он. — Вот что я действительно хочу сказать.

— О, Дэвид, — сказала она, сглотнув от нахлынувших эмоций. — Я тоже люблю тебя. Мне кажется, раньше я не понимала, что такое любить. Пока не встретила тебя.

Он прикоснулся к её лицу, нежно, благоговейно, и она хотела, было, рассказать ему о том, как сильно его любит, но вдруг заметила нечто странное.

— Дэвид, — спросила она, — почему по всему твоему кабинету раскиданы бумаги?

Он отстранился от неё, а затем начал носиться по комнате, пытаясь поднять все листки.

— Ничего особенного, — пробормотал он, хватая мусорную корзину и запихивая туда валентинки.

— Мне так не кажется, — сказала она, с усмешкой глядя на него. Она никогда бы не подумала, чтобы такой крупный и представительный мужчина может так суетиться.

— Я… я просто… о… — Он наклонился и подхватил с пола ещё один смятый лист бумаги. — Не обращай внимания.

Сюзанна заметила ещё один листок, свалившийся под стол, и подхватила его.

— Отдай его мне, — быстро сказал Дэвид, протянув руку, чтобы забрать бумагу.

— Нет, — сказала она, улыбаясь, и отвернулась, чтобы он не мог до неё дотянуться. — Мне это очень интересно.

— Ничего интересного там нет, — пробормотал он, предпринимая последнюю попытку достать листок.

Но Сюзанна уже расправила его.

«Я хочу сказать тебе о многом… — прочитала она. — Например, о том, как твои глаза…»

И больше там ничего не было.

— Что это такое? — спросила она.

— Валентинка, — пробормотал он.

— Ты писал её мне? — спросила она, пытаясь подавить нотки надежды в своем голосе.

Он кивнул.

— Почему ты её не закончил?

— Почему я не закончил ни одну из них? — ответил он, обводя рукой комнату, пол которой был устлан дюжинами других незаконченных валентинок. — Потому что я не мог понять, что я хочу сказать. Или, может быть, я знал, что хочу сказать, но не понимал, как именно это сделать.

— Что именно ты хотел сказать? — прошептала она.

Он шагнул вперёд и взял её за руки.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он.

На секунду Сюзанна онемела. От тех чувств, что были в его взгляде, у неё навернулись слёзы. И, наконец, заикаясь, она ответила:

— Да! О, Дэвид, да.

Он поднес её ладонь к губам.

— Я должен отвезти тебя домой, — прошептал он, но было понятно, что ему хочется совсем другого.

Она ничего не ответила, потому что ей не хотелось уходить. По крайней мере, пока. Она переживала такой момент, которым следовало насладиться.

— Это будет правильно, — сказал он, но его другая рука уже обнимала ее за талию, притягивая ближе к себе.

— Я не хочу уходить, — прошептала она.

Его глаза загорелись.

— Если ты останешься, — мягко сказал он, — то не уйдешь отсюда невинной. Я не могу… — Он остановился и сглотнул, как будто стараясь взять себя в руки. — Я недостаточно силён, Сюзанна. Я всего лишь мужчина.

Она взяла его руку и прижала к своему сердцу.

— Я не могу уйти, — сказала она, — теперь, когда я здесь, наконец-то с тобой, я не могу уйти. Не сейчас.

Дэвид молча нащупал пуговицы на её спине, ловко расстегивая их одну за другой. Сюзанна резко выдохнула, почувствовав прикосновение холодного воздуха к своей коже, но оно тут же сменилось теплом его рук. Его пальцы, лёгкие как пёрышко, заскользили вверх-вниз по её спине.

— Ты уверена? — жарко прошептал он ей в ухо.

Сюзанна закрыла глаза, тронутая этим проявлением заботы. Она кивнула, а затем прошептала:

— Я хочу быть с тобой.

Эти слова нужно было сказать — и для него, и для неё.

Дли них.

Он застонал, затем взял её на руки и понёс через комнату, ногой открыв дверь, которая вела в…

Сюзанна огляделась. Это была его спальня. Или, по крайней мере, должна была быть — роскошная, мрачноватая и истинно мужская, со шторами и покрывалами насыщенного красного цвета. Когда он положил её на массивную кровать, Сюзанна ощутила себя очень женственной, греховно прекрасной и любимой. Она чувствовала себя обнаженной и уязвимой даже при том, что платье всё ещё висело на её плечах. Он, казалось, понял её страх и отступил, снимая свою одежду, прежде чем вернуться к ней. Он сделал шаг назад и расстегнул запонки, ни на секунду не отрывая взгляда от её лица.

— Я никогда не видел ничего прекрасней, — прошептал он.

И она тоже. Наблюдая за тем, как он раздевается при свете свечей, она была поражена совершенством его мужской красоты. Она никогда не видела обнажённую мужскую грудь раньше, но, тем не менее, не могла представить себе что-либо, что могло сравниться с Дэвидом в тот момент, когда его рубашка упала на пол.

Он скользнул в постель, прижался к ней всем своим телом, найдя её губы своими в жадном поцелуе. Он благоговейно касался её, нежно стягивая платье вниз, пока от него не осталось только воспоминание. У Сюзанны перехватило дыхание от ощущения его кожи на своей груди, но каким-то образом для смущения не осталось ни времени, ни места, когда он перекатил её на спину, прижимая свое тело к её. Он хрипло застонал, когда его бедра, всё ещё покрытые одеждой, оказались между её ног.

— Я мечтал об этом, — прошептал он, приподнявшись достаточно для того, чтобы увидеть её лицо. Его глаза горели, и, хотя полумрак не позволял ей разглядеть их цвет, каким-то образом она чувствовала, как они потемнели, когда он смотрел на неё.

— Я мечтала о тебе, — застенчиво сказала она.

Его губы сложились в опасную мужскую улыбку.

— Расскажи мне, — нежно велел он.

Она покраснела, чувствуя, как румянец покрывает всё её тело, но всё же прошептала:

— Я мечтала о том, как ты поцелуешь меня.

— Вот так? — прошептал он, целуя её в нос.

Улыбаясь, она покачала головой.

— Вот так? — спросил он, проводя губами по её губам.

— Примерно так, — признала она.

— Или, может быть, — протянул он, и в его глазах загорелся дьявольский огонек, — вот так? — Его губы спустились по шее, двигаясь к её груди, пока не сомкнулись на соске.

Сюзанна испустила лёгкий крик удивления, который быстро превратился в низкий стон наслаждения. Она никогда не думала, что такие вещи возможны, что существуют такие ощущения. У него был греховный рот и искусный язык, и он заставлял её чувствовать себя падшей, порочной женщиной.

И она наслаждалась каждой секундой.

— Так? — спросил он, усиливая пытку, даже когда шептал эти слова.

— Нет, — ответила дрожащим голосом. — О таком я и не мечтала…

Он поднял на неё голодный взгляд.

— Я могу показать тебе гораздо больше, любовь моя.

Он скатился с неё и быстро избавился от брюк, оставшись восхитительно, потрясающе обнажённым. Сюзанна охнула при виде него, что заставило его тихо засмеяться.

— Это не то, чего ты ожидала? — спросил он, снова занимая место рядом с ней.

— Я не знаю, чего я ожидала, — признала она.

Его глаза посерьёзнели, и он стал гладить её волосы.

— Бояться нечего, я обещаю тебе.

Она посмотрела ему в лицо, с трудом сдерживая свою любовь к этому человеку. Он был настолько хорош, добр, честен. И она была ему небезразлична — не как собственность или удобная вещь, а она сама, её личность. Она вращалась в обществе достаточно долго, чтобы слышать разговоры о том, что происходит в брачную ночь. Она знала, что далеко не все мужчины были столь заботливыми.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Никогда не забывай об этом.

— Никогда, — пообещала она.

А затем слова смолкли. Его руки и губы привели её в лихорадочное возбуждение, на грань чего-то удивительного и неизвестного. Он целовал, ласкал и любил её до тех пор, пока она не напряглась и не задрожала от желания. Затем, как раз в тот момент, когда она думала, что не сможет выносить этого ни секундой дольше, его лицо вновь оказалось напротив неё и его мужское достоинство прижалось к ней, заставляя шире раздвинуть бедра.

— Ты готова принять меня, — сказал он, и мускулы на его лице свело от усилий.

Она кивнула. Она не знала, что ещё сделать. Она понятия не имела, была ли готова для него, даже не была уверена, к чему, собственно, она должна быть готовой. Однако она хотела большего, и в этом она была абсолютно уверена.

Он двинулся впёред, едва коснувшись её, но этого оказалось достаточно, чтобы она резко выдохнула, испуганная его вторжением.

— Дэвид, — воскликнула она, вцепившись в его плечи.

Его зубы были сжаты, и он выглядел так, словно испытывал боль.

— Дэвид?

Он снова медленно продвинулся вперёд, давая ей время приспособиться к нему.

Её дыхание снова перехватило, но она не могла не спросить:

— С тобой всё в порядке?

Он хрипло рассмеялся.

— Со мной все отлично, — сказал он, коснувшись её лица. — Просто… я люблю тебя так сильно, что мне сложно сдерживаться…

— И не надо, — мягко сказала она.

Он на секунду закрыл глаза, затем снова нежно поцеловал её в губы.

— Ты не понимаешь, — прошептал он.

— Сделай так, чтобы я поняла.

Он продвинулся вперёд.

У Сюзанны вырвалось лёгкое, удивлённое «О!».

— Если я буду двигаться слишком быстро, я могу сделать тебе больно, — объяснил он, — и я не смогу этого вынести. — Застонав, он осторожно продвинулся еще на пару сантиметров.

— Но если я буду двигаться медленно…

Сюзанна не думала, что медленное движение доставляет ему особенное удовольствие и, по правде говоря, ей тоже. Все шло так, как надо, и чувство наполненности было вполне интригующим. Но то чувство потребности чего-то большего, которое она ощущала несколько мгновений назад, куда-то ушло.

— Тебе может быть больно, — сказал он, проникая дальше в неё. — Но только на секунду, я обещаю.

Она взглянула на него, обхватив его лицо руками.

— Я не волнуюсь, — тихо сказала она.

И это была правда. Это было самым удивительным. Она полностью доверяла этому человеку. Доверяла ему своё тело, душу, сердце. Она была готова соединиться с ним во всех смыслах, чтобы скрепить свою жизнь с его навечно… Эта мысль принесла ей столько радости, что она чуть не взорвалась.

А затем внезапно он полностью оказался в ней, и не было никакой боли, только лёгкое неудобство. Он замер на мгновение, его дыхание вырывалось прерывистыми, резкими толчками. Затем, прошептав её имя, он начал двигаться.

Сначала Сюзанна даже не поняла, что происходит. Он двигался медленно, с постоянным ритмом, который её околдовал. И возбуждение, которое она чувствовала раньше, отчаянное желание наполненности вновь начало расти в ней. Оно началось с маленького, крошечного семечка желания и затем усиливалось до тех пор, пока не охватило каждый дюйм её тела.

Затем он сбился с ритма, и его движения стали неистовыми. Она поднималась навстречу ему с каждым толчком, не в силах сдерживать своё желание двигаться, извиваться под ним, прикасаться к нему везде, куда только могли дотянуться её руки. И, когда она подумала, что уже больше не сможет выносить этого и точно умрёт, если всё будет так продолжаться, её мир взорвался. В этот момент Дэвид полностью потерял контроль над собой и, испустив триумфальный крик, рухнул на неё, не способный ни на что, кроме дыхания.

Тяжесть его тела ошеломила её, но в том, что он остался на ней, было что-то успокаивающее. Сюзанна хотела, чтобы он никогда не покидал её.

— Я люблю тебя, — сказал он, как только смог говорить. — Я так сильно люблю тебя.

Она поцеловала его:

— Я тоже люблю тебя.

— Ты выйдешь за меня?

— Я уже сказала, что выйду.

Он озорно улыбнулся:

— Я знаю, но выйдешь ли ты за меня завтра?

— Завтра? — воскликнула она, выбираясь из-под него.

— Ну хорошо, — проворчал он. — На следующей неделе. Мне, возможно, придется потратить несколько дней на получение специального разрешения.

— Ты уверен? — спросила она. Как бы ей ни хотелось радостно закричать от его желания поскорее сделать её своей, она знала, что положение Дэвида в обществе много значило для него. Мэнн-Формсби не вступали в брак с такой поспешностью.

— Пойдут слухи, — добавила она.

Он по-мальчишески пожал плечами:

— Мне все равно. А тебе?

Она кивнула, и на её лице расцвела улыбка.

— Отлично, — проворчал он, притягивая её обратно в свои объятия. — Но, может быть, нам нужно сильнее скрепить сделку?

— Еще крепче? — взвизгнула она. Он держал её и так достаточно крепко.

— О да, — прошептал он, прихватив зубами мочку её уха и покусывая, пока она не задрожала от наслаждения. — Просто на случай, если ты недостаточно уверена в том, что принадлежишь мне.

— О, я… — У нее перехватило дыхание, когда его рука сомкнулась на её груди. — Я вполне убеждена в этом, уверяю тебя.

Он дьявольски улыбнулся:

— А вот мне нужно больше уверенности.

— Больше?

— Больше, — сказал он со всей определенностью. — Намного больше.

Гораздо, гораздо больше…