Триумфальные ворота

ПЛОДЫ ОДНОГО СОДРУЖЕСТВА

Осип Иванович Бове предложил изваять скульптуры для Триумфальных ворот Ивану Петровичу Витали.

В биографии обоих мастеров было немало сходного. Витали, как и Бове, по происхождению итальянец. Отец скульптора, как и отец архитектора, приехал в Россию и навсегда остался на своей второй родине. И Витали и Бове родились и воспитывались в Петербурге, с ранних лет находясь среди художников. Молодыми людьми и тот и другой приехали из Петербурга в Москву. Но Бове был десятью годами старше Витали. Когда последний в 1818 году возглавил московский филиал мастерской своего учителя скульптора Августино Трискорни, Бове был уже известным архитектором, автором многих зданий и ансамблей Москвы.

Однако Витали выдвинулся быстро и уже в 20-е годы стал одним из самых известных в Москве скульпторов. Первой его работой, обратившей на себя внимание, были статуи «Воспитание» и «Милосердие» на воротах и рельеф портика здания Опекунского совета на Солянке (ныне дом президиума Академии медицинских паук СССР - Солянка, 14). Несколько позже Витали разработал и остальной декор дома Опекунского совета, в том числе скульптурные группы «Совет» и «Кредит» (не сохранились). В следующей своей крупной работе в Москве он впервые сотрудничал с Бове. Архитектор, которому было поручено тогда декоративное оформление здания Манежа, попросил Витали изготовить его скульптурные элементы. Правда, задуманное Бове не было осуществлено, но он запомнил способного молодого скульптора.

Подлинное признание пришло к Витали в 1829 - 1830 годах, когда он работал над замечательной скульптурной группой, которая была установлена на аттике здания Ремесленного училища. Сохранившаяся до наших дней, она украшает главное здание Московского высшего технического училища имени Н. Э. Баумана.

Именно в этот период Иван Петрович получил лестное предложение Бове создать скульптурное оформление Триумфальных ворот. Он с готовностью принял его, но работал над выполнением заказа не один. О соавторе Витали следует рассказать отдельно.

Осенью 1817 года в Москву из Петербурга для установки памятника Минину и Пожарскому приехал известный скульптор Иван Петрович Мартос. Он привез одного из учеников, Ивана Тимофеевича Тимофеева, который помогал ему в этом сложном и хлопотном деле.

Тимофеев был воспитанником Академии художеств в Петербурге и, по свидетельству современников, одним из талантливейших ее выпускников. До нас дошел перечень его ученических наград. Что ни год - Тимофеев получал медаль. В 1808 году он заслужил вторую серебряную медаль, в 1809-м - первую серебряную, на следующий год - снова такую же. В 1811 году за выполнение скульптурной программы «Царь Иоанн Васильевич, отдающий принесенную ему воинами в шлеме воду истаевающему от жажды простому воину, коего сам напоевает» Тимофеев получает уже первую золотую медаль, а в следующем, 1812 году оканчивает академию с аттестатом первой степени и оставляется при ней для дальнейшего усовершенствования.

Однако, как писал известный скульптор И. А. Рамазанов в своей книге «Материалы для истории художеств в России», изданной в Петербурге в 1863 году, после установки памятника И. П. Мартос «возвратился в Петербург, а Тимофеев получил лишь небольшое денежное вознаграждение. Молодой скульптор, глубоко оскорбленный, упал духом и, оставшись в Москве, работал в мастерской мраморщика Пено. Около 1827 года Ивана Тимофеевича узнал Витали и пригласил его к себе в мастерскую, где даровитый Тимофеев, надев по бедности халат простого мастерового, работал превосходно, но внутренне сознавал, что не в таком виде следовало бы ему заниматься любимым искусством, скорбел душой и искал забвения в гулянках».

Что бы ни произошло между учителем и учеником, для нас важно то, что Тимофеев остался в Москве и в 1827 году стал работать в мастерской, которую возглавлял Иван Петрович Витали. «Судьбе угодно было, чтобы он (Витали. - Прим. авт.) повстречался с одним из даровитейших учеников Академии, награжденных всеми ее медалями, - Иваном Тимофеевичем Тимофеевым. Во время падения этого художника оперился в искусстве сам Витали», - писал И. Рамазанов и добавлял, что именно от Тимофеева усвоил Витали «приятность лепки, которою отличаются его произведения».

Вот эти два художника - Витали и Тимофеев и взялись в 1829 году за выполнение заказа Осипа Ивановича Вове на скульптурные элементы московских Триумфальных ворот. Вопрос о том, что конкретно создал каждый из скульпторов, очень сложен, по в какой-то мере может быть решен при анализе статуй и рельефов, украшающих сооружение. Большинство искусствоведов считают, что один из двух многофигурных рельефов, украшающих ворота, а именно «Изгнание французов», - творение Тимофеева, а второй - «Освобожденная Москва» - Витали. Впрочем, почерк Тимофеева чувствуется и в левой части второго рельефа.

Скорее всего, два скульптора сотрудничали и в работе над статуями воинов с копьями, которые стоят у фасадов Триумфальных ворот. Выразительные лица этих воинов, вероятно, созданы Тимофеевым, а сами фигуры изваяны Витали.

Специалисты соглашаются на том, что в работе над скульптурным оформлением Триумфальных ворот Тимофеев проявил себя более интересным мастером, чем Витали. Однако положение человека, трудившегося как бы из милости в чужой мастерской, было таково, что имя скульптора, умершего за четыре года до установки статуй, почти не упоминалось и все похвалы современников получил Витали.

И. Т. Тимофеев действительно умер рано и нелепо. Вот как пишет о его кончине тот же Рамазанов: «…в 1830 году в самый разгар холеры Тимофеев попросил у Витали денег с намерением погулять, но тот не отпускал его. «Смотрите на меня, как на простого мастерового. Я гулять хочу», - заявил он тогда горячо. По настоятельному требованию он получил от Витали рублей двадцать пять ассигнациями, ушел из мастерской и уже не возвращался в нее. Тимофеев умер от холеры и похоронен в общей могиле».

Так кончил жизнь талантливый русский художник, имя которого не должны забывать те, кто любит и ценит наше отечественное искусство.

Самую крупную скульптурную группу, венчающую Триумфальные ворота, - колесницу Славы Иван Петрович Витали ваял уже один. И нужно отдать ему должное - шестерка полных внутреннего огня коней, которые движутся торжественной поступью, представляет собой прекрасную по выразительности конную скульптурную группу.

Скульптура Триумфальных ворот вообще так интересна и значительна, играет такую большую роль в раскрытии идейного содержания памятника, что о ней следует сказать подробнее.

Тема военной победы России нашла отражение во всех скульптурных элементах ворот.

Между каждой парой колонн на высоких постаментах стоят мощные литые фигуры древних воинов. Одетые в пластинчатые доспехи и островерхие шлемы, с наброшенными на плечи плащами в виде римских мантий, они опираются на овальные щиты и держат длинные копья. Бородатые лица витязей суровы и выразительны. Их несколько искусственные позы, тесные римские тупики - дань господствовавшему в начале XIX века классическому образцу.

Над фигурами воинов укреплены искусно выполненные, изящные, полные динамизма рельефы - «Изгнание французов» и «Освобожденная Москва».

На первом из них, который сами художники называли «Изгнание галлов из Москвы» или «Побитие двунадесяти языков», изображен рукопашный бой на фоне зубчатой кремлевской стены, за которой виднеются очертания столпа Ивана Великого. Плотной массой неудержимо надвигаются справа русские воины в древних доспехах. Они теснят врага, войско которого бежит, бросая оружие. В центре рельефа на переднем плане русский воин. Об этом говорит двуглавый орел - герб России на круглом щите в его левой руке. Правой воин занес меч над поверженным врагом.

В фигурах русских воинов воплощена непреоборимая мощь народов России, поднявшихся на борьбу с завоевателями. Твердая уверенность и безграничная воля к победе освободителей Москвы противопоставлена на рельефе ужасу и чувству обреченности поверженных врагов. Выразительны фигуры убитого неприятельского воина с обнаженной грудью и раненого, молящего о пощаде. Левая рука его застыла в защитном жесте, а правой он еще придерживает наполеоновского орла - герб Франции времен первой империи.

Хотя на первом и втором планах рельефа мы видим побежденного неприятеля, который уже не сопротивляется, на третьем плане в левой части заметен убегающий галльский воин со щитом и копьем в руках. Это напоминание о том, что и после оставления Москвы отступающий враг еще оказывал вооруженное сопротивление русской армии. Известно, что в самой Москве в 1812 году боев не было, французы ушли из города, намереваясь пробиться в пе тронутые войной южные районы России. Поэтому сложный сюжет рельефа следует воспринимать как обобщенное, условное отображение событий Отечественной войны 1812 года.

Динамичная композиция горельефа решена мастерски. Впечатление усилено значительной пространственной глубиной: фигуры на переднем плане и в глубине сильно разнятся размерами, кроме того, ближайшие к зрителю фигуры - это почти самостоятельная круглая скульптура, а в глубине их рельефность едва намечена.

Можно смело утверждать, что рельеф И. Т. Тимофеева «Изгнание французов» - одно из самых интересных скульптурных произведений своего времени, которое свидетельствует об оригинальности творческого почерка его автора. Аллегория и реальность здесь органически слиты воедино.

Другой рельеф - «Освобожденная Москва» - выполнен И. П. Витали в более спокойной манере, но в той же технике, теми же приемами и с сохранением тех же принципов решения темы.

Полулежащая фигура русской красавицы, опирающейся левой рукой на щит с московским гербом - изображением святого великомученика Георгия-победоносца, поражающего дракона, олицетворяет Москву. Она облачена в сарафан и мантию, голову украшает небольшая изящная корона. В центре рельефа - скульптурный портрет Александра I, одетого в богатый наряд римского цезаря. Он увенчан лавровым венком победителя. Поза и жесты императора традиционны для скульптур римских триумфаторов. Взгляд его устремлен на римскую богиню искусств и ремесел, знаний и мудрости, войны и победы - Минерву. Она обращается к Александру I, который, как бы отвечая богине, выражает готовность помочь возрождению Москвы из пепла и развалин. За спиной богини - слепой старец и настороженная женщина. Они изображают настрадавшееся от вражеской оккупации население Москвы.

В левой части рельефа за спиной Александра - греческий мифологический герой Геракл с палицей на плече. Его облик, по замыслу автора, должен говорить о неослабной мощи России, ее народа. А фигура в тиаре и с посохом - о роли церкви в событиях 1812 года. В этой же группе у края рельефа спиной к зрителю изображен с непокрытой головой строитель, опирающийся натруженной рукой на каменный блок. На лицевой грани блока хорошо виден рисунок античного здания с шестиколонным портиком. Перед блоком из широкого горлышка опрокинутого сосуда изливается денежный поток - ассигнования на восстановление сожженной Москвы. Фигуры и символы левой части рельефа выражают идею созидания, идею восстановления первопрестольной столицы России - Москвы. Фоном всей композиции служит зубчатая стена Московского Кремля.

Перейдем к другим элементам скульптурного оформления ворот. На простенках их парят традиционные фигуры трубящих о победе Слав. На их уровне - это хорошо видно снизу - пилоны сооружения опоясывает серия рельефов с воинскими доспехами. Несколько подлинных досок с этими рельефами украшают сейчас вестибюль музея-папорамы «Бородинская битва», здание которого строилось в 1962 году. Поэтому на воссозданных Триумфальных воротах они были заменены заново отлитыми копиями.

Замковый камень между парящими Славами на основных фасадах ворот украшен небольшой фигуркой на чугунном приливе. Символика этой фигуры весьма интересна. Изображен воин в римских одеждах, но без шлема и оружия (доспехи и другие воинские атрибуты лежат у его ног сзади). В левой руке воин сжимает свиток.

Некоторые исследователи упрощенно трактуют эту работу Витали просто как изображение воина, другие - как фигуру самого ваятеля. Однако, основываясь на исторических событиях 1812 года, можно предположить, что рассматриваемая нами фигура - образ воина, 'ставшего вестником победы и мира, образ гонца, несущего москвичам призыв объединиться в мирном труде по восстановлению древней столицы России. Обе фигуры вестников были при разборке Триумфальных ворот утрачены. Их заново создал но сохранившимся материалам талантливый советский скульптор В. В. Глебов.

Раскрепованный антамблемент по всему периметру охватывает чугунная барельефная лента с изображениями военных атрибутов, на которую наложены 42 медальона. На 36 из них помещены гербы русских городов, жители которых участвовали в борьбе с наполеоновской армией. Еще восемь гербов видим на выступах фриза без медальонов. На шести медальонах - над каждой парой колонн - инициалы Николая I, в царствование которого возводились Триумфальные ворота.

Над основным карнизом ворот застыли в статичных позах аллегорические статуи Побед, отчетливо выделяющиеся на светлом фоне аттика. Сидящие фигуры ориентированы строго по вертикали пилонов и как бы венчают пары колонн. У ног фигур сложены военные трофеи. В одной руке каждой из четырех богинь на главных фасадах - лавровый венок победителя, а в другой - миртовая ветвь, символ мира. На боковых фасадах ворот вместо миртовых ветвей Победы держат обломанные мечи.

Арку завершает колесница Славы, словно летящая над аттиком. Шестерка коней торжественной поступью влечет колесницу, в которой гордо стоит крылатая богиня, осеняющая победителей венком.

Основной карниз в антаблементе и потолок пролета ворот обильно покрыты растительным орнаментом, лепниной и розетками. По краям арочного потолка - ряды из девяти рельефных чугунных досок с изображениями воинских доспехов. Четыре большие доски в каждом ряду разделены пятью малыми, рисунок которых повторяет детали скульптурного оформления московского Манежа. Отделка его, как известно, выполнялась по рисункам Бове за несколько лет до постройки Триумфальных ворот.

Между рядами досок с доспехами размещены в три ряда 39 чугунных розеток растительного орнамента.

Пожалуй, ни одни из известных нам триумфальных ворот не имеют столь богатого декоративного и скульптурного убранства, распределенного по шести ярусам: сидящие Славы и доски с надписями; сильно раскрепован-ный основной карниз; гербы; рельефы, трубящие Славы; шесть горельефов и потолочные доски; фигуры воинов.

Чугунное убранство Триумфальных ворот отливали в 1833 году по моделям Витали на Мышечском железоделательном заводе в городе Алексине Тульской губернии (ныне Алексинский завод тяжелой промышленной арматуры). Художественное и декоративное литье весило несколько десятков тонн. Например, капители колонн вместе весили 7 тонн, а медальоны с гербами - 14.

Заканчивая рассказ о скульптуре Триумфальных ворот, следует подчеркнуть полное единство архитектурного и скульптурного замысла этого сооружения. Глубоко продуманная расстановка скульптурных элементов, талантливо подобранные сочетания разных материалов и контрастных цветов - черного чугуна и белого камня делают московские Триумфальные ворота уникальным произведением двух муз - архитектуры и скульптуры.

Достоинства Триумфальных ворот оценили уже современники. Немало восторженных слов и об архитекторе, и о ведущем скульпторе было сказано и на церемонии открытия памятника, которая состоялась 20 сентября

1834 года, и в периодических изданиях той поры. Торжество открытия Триумфальных ворот не испортил даже неожиданный отказ митрополита Филарета освятить их, как это полагалось в то время. «Владыка отказался исполнить требуемое от него на том основании, что пришлось бы освящать мифологических богов и богинь и подобные элементы монумента», - писал автор одного из отчетов.

Два человека, которые внесли, может быть, основной вклад в создание ворот, не дожили до их открытия. Иван Тимофеевич Тимофеев умер еще в 1830 году, а 16 июня 1834 года скончался Осип Иванович Бове. Главным строителем ворот стал его брат Михаил Иванович Бове, который и завершил огромный труд, начатый его старшим братом и учителем.

М. И. Бове также учился в архитектурной школе Экспедиции Кремлевского строения, также работал долгие годы в Комиссии для строений в Москве и специализировался «по фасадической части». В качестве младшего архитектора он участвовал в постройке Большого Петровского театра, городской больницы, Триумфальных ворот. М. И. Бове был способным архитектором. Он заменил своего знаменитого брата не только на строительстве Триумфальных ворот, но в руководстве другими постройками. В 1842 году мы встречаем М. И. Бове уже в должности директора архитектурных работ в Москве и Московской губернии.

Некоторое участие в строительстве Триумфальных ворот принимал и еще один Бове - Александр Иванович, младший из трех братьев-архитекторов. Под руководством старшего, а затем среднего брата Александр Иванович начиная с 1820 года участвовал в различных работах, которые вела Комиссия для строений в Москве.

30 ноября 1834 года был подписан акт о передаче Триумфальных ворот на попечение Комиссии для строений в Москве. С этого дня и начинается отсчет долгих лет службы московских Триумфальных ворот.