Тройное дно

ДОМКРАТЧИКИ

Год 1957-й… Начало второго послевоенного десятилетия. Залечивший блокадные раны город набирал жизненную мощь…

Ленинград готовился отмечать свое 250-летие. Серьезные задачи вставали и перед милицией и ее общественными помощниками — бригадами содействия милиции (БСМ). Этих общественников в народе называли бригадмильцами.

Сумрачный февральский день промелькнул, будто его и не было: словно серенькое утро плавно переросло в вечер…

Начальник второго отделения Управления уголовного розыска майор милиции Максим Петрович Кречетов в своем кабинете заканчивал совещание. Его внимательно слушали оперуполномоченные — Феликс Бойков и Гасан Яганов — оба лейтенанты. На совещании были также Олег Алтайцев — студент университета, командир БСМ, и его заместитель — двадцатилетняя Рая Добкович — тоже студентка университета. И еще одна девушка была среди присутствующих — практикантка, студентка пятого курса юрфака Лена Томилина.

— Наше отделение, — продолжал Кречетов, — в дни празднования юбилея будет обеспечивать охрану общественного порядка во время массовых мероприятий. Вы, Яганов и Бойков, задействуетесь в общей системе нарядов.

Лейтенанты кивнули.

— Вы, — обратился к Томилиной майор, — хоть и практикант, работать станете на правах сотрудника.

— Понятно, Максим Петрович, — кивнула та.

— Как обычно, — говорил Кречетов, — с нами сотрудничают и бригадмильцы во главе с Алтайцевым и его боевым замом Раисой.

— Есть, — по-уставному четко отозвался Олег.

— Конечно-конечно, — поддержала его Добкович.

— Конкретный инструктаж, — продолжал майор, — будет проводиться ближе к весне. Ну, а потом нас ждет очередное важное событие…

— Всемирный фестиваль, — подсказала Рая.

— Молодежи и студентов, — уточнил Алтайцев.

— Правильно, товарищи студенты, — кивнул Кречетов. — И тогда-то задача перед нами будет посложнее: впервые за многие годы мы принимаем иностранцев в таком количестве…

Помолчав немного, он испытующе оглядел собравшихся:

— Какие, полагаете, правонарушения может повлечь такая ситуация? Ваши соображения?

— Шпионаж… Диверсии, — тихо, даже с испугом выдохнула Томилина.

— Ну, это навряд ли, — чуть улыбнулся Кречетов. — Еще какие будут мнения?

— Наверняка фарцовщики появятся, — снисходительно покосившись в сторону практикантки, поднялся Яганов.

— Верно, Гасан, — кивнул майор.

— Стиляги и прочая «плесень» к иностранцам приставать станут, — добавил Бойков.

— Поэтому, — утвердительно кивнув, продолжил Кречетов, — на время фестиваля нашему отделению поручено следить за порядком в гостиницах, где разместятся иностранцы. Руководство решило с деканатом университета вопрос о прикомандировании бригадмильцев к нашему второму отделению. Так что, Рая и Олег, бэсээмовцы во главе с вами конец летних каникул будут в Ленинграде. Объявите им это.

— Слушаюсь, товарищ майор, — отозвался Алтайцев.

— Сделаем, Максим Петрович, — почти одновременно заверила Раиса Добкович.

— Добкович и Алтайцев свободны, — ответил им Кречетов.

Олег снял пальто со стоящей туч же в углу вешалки, помог одеться Рае, оделся сам.

— Вернемся к непосредственной работе нашего отделения, — обратился к оставшимся майор. — На сегодняшний день сложилась непростая оперативная обстановка. Проблема номер один — нераскрытые дела с домкратчиками. Руководство требует решительных действий.

Последние слова Кречетова застали Олега и Раю уже у дверей.

— До свидания, всего доброго, — распрощались молодые люди с оставшимися.

— Всего доброго, — кивнул им майор и, когда Добкович с Алтайцевым вышли, продолжил: — Итак, учитывая все перечисленные признаки, можно с определенностью сделать вывод: кражи с применением домкрата совершила одна и та же группа. Ее предполагаемый состав…

Раздался телефонный звонок. Майор снял трубку:

— Кречетов. Да, товарищ дежурный. Так. Есть. Записываю. — Лицо его заметно помрачнело. — Понял.

Кречетов положил трубку на рычаг и оглядел собравшихся:

— Всему отделению вместе с оперативной группой срочно на выезд: снова домкратчики.

Комната, дверь которой украшали большие яркие буквы «БСМ», была завешана графиками дежурств, наглядной агитацией. Добкович и Алтайцев заканчивали в тот вечер дежурство.

— Скажи, Олег, — задумчиво спросила Рая, — а в чем смысл применения домкрата при краже?

— Во-первых, — обстоятельно начал тот, — требуется значительно меньше усилий, чем если бы долбить ломом.

— А во-вторых?

— С домкратом преступники действуют почти бесшумно. Вот в чем хитрость.

— Интересно, — помолчав, заговорила девушка, — а мы смогли бы чем-нибудь помочь отделению в этих делах с кражами?

— Пока, как видишь, мы не нужны, — пожал плечами Олег.

— Знаешь, когда Кречетов о домкратчиках заговорил, мне странноватая история вспомнилась…

— Какая же? — вскинул брови Алтайцев.

— Захожу перед сессией к сокурснице, — начала Рая, — конспект по политэкономии взять. Там компания веселится. Девушка эта… легкомысленная немного. Хотя учится хорошо.

— Бывает и так, — улыбнулся Олег.

— Заставила посидеть с ними немного. Иначе, мол, конспект не получу. Ну, анекдоты стали рассказывать, загадки всякие смешные… Один молодой человек свою загадал.

— Трудную? — поинтересовался Алтайцев…

В это время в кабинете Кречетова горел свет. Кроме майора здесь были Феликс Бойков и эксперт научно-технического отдела капитан милиции Илья Родионович Гвоздовский.

Один за другим Илья Родионович передавал коллегам фотоснимки места происшествия, где в последний раз «поработали» домкратчики. Офицеры разглядывали — уже виденные в натуре — выдавленные полы торговых залов, раскиданные в беспорядке вещи — свидетельство лихорадочных действий преступников.

— Взгляни-ка на это, майор. — Гвоздовский протянул Кречетову очередной снимок с отпечатками следов. — Слева — тот, что взят в подвале. А справа — с пола торгового зала.

— А следочки-то четкие, — заметил Феликс, глядя на снимки из-за плеча Кречетова.

— Четкие-то они, четкие, — с сожалением протянул Гвоздовский. — Да сами знаете: когда улика слишком «в нос шибает», скорее всего она подставная.

— Думаете, товарищ капитан, — уточнил Бойков, — преступники в сменной обуви работали?

— Почти не сомневаюсь, — кивнул тот.

— Разрешите? — В дверях кабинета появились Томилина и Яганов.

— Давайте-давайте, — жестом пригласил их майор. — Ну, какие новости на месте происшествия?

— Вот! — Гасан выложил на стол несколько целлофановых пакетиков с окурками. — Но, по всей видимости, старые.

— Все равно — на экспертизу, — распорядился Кречетов.

— Максим Петрович, — начала Томилина, выкладывая на стол два кирпича, — мне кажется, эти были на самом верху кладки. Видите круг от упора домкрата? — И Лена, составив кирпичи вместе, показала на них довольно отчетливо видный абрис.

— Молодец, девочка, приобщай к делу, — похлопал ее по плечу Кречетов.

Томилина совсем по-детски расцвела в улыбке. Гасан насмешливо покосился в ее сторону.

— Замок не был сорван, — продолжил рассуждения Бойков. — Стало быть, проникая в подвал, действовали методом подбора ключей.

— Замок на экспертизе? — спросил майор.

— Так точно, — заверил Феликс.

— И из подвала, и из торгового зала, — продолжил Кречетов, — собака взяла след и вывела в одно и то же место — в переулок. Там след оборвался. На снегу…

— На снегу, — подхватил эксперт Гвоздовский, — свежие следы покрышек. Полуторки. Вот эти снимки.

— Да, — напомнил Яганов, — свидетели с места позапрошлой кражи тоже говорили, что будто бы видели ночью полуторку, слышали характерный звук мотора.

— Ну-ка, ну-ка, — вгляделся в снимки Гвоздовский. — Вот это местечко… И тут… Интересная деталь: на левой задней покрышке характерная выбоина.

— Капитан, — обратился к нему Кречетов, — нужно размножить этот снимок. А мы вместе с ГАИ проверим все автохозяйства. Срочно.

— Разумно, — одобрил эксперт. — Хотя объем работы солидный.

— Займись этим, Феликс, — обратился к Бойкову майор.

— Есть! — Взяв снимок с отпечатком протектора, Бойков вышел.

— А это что? — размышлял Гвоздовский, всматриваясь в снимок общего плана переулка, откуда уехал грузовик. — Впечатление, будто в окне парадной силуэт какой-то… А может, просто блик или брак…

— Можно? — И, не дожидаясь разрешения, в кабинет стремительно вошла брюнетка лет сорока. На плечах ее были уложены две чернобурки. Их мордочки со стеклянными глазками свисали вниз. Ноги женщины облегали кокетливые румынки. И хотя офицеры были в штатском, она направилась прямо к Кречетову, цепким взглядом безошибочно определив в нем старшего. — Товарищ начальник, здравствуйте! Я — заведующая магазином Маженец Софья Семеновна. Только что из торгового зала. Подумать только, такая неприятность! Поверите ли, за многие годы ни одного нарушения не было! И вдруг — такое!

Софья Семеновна олицетворяла собой бурлящую энергию и напор.

— Причитания не помогут, Софья Семеновна. — Майору все же удалось как-то вклиниться в бурную стремнину ее монолога. — Завтра с утра вместе с коллегами из ОБХСС начинаем ревизию. Всего магазина в целом. По документации в сравнении с наличностью бригада должна быстро определить артикулы украденного. Ваша же, Софья Семеновна, задача — дать точное описание этих вещей. Их, так сказать, словесные портреты.

— Словесные? — еще больше оживилась Софья Семеновна и, воодушевленная последними предложениями Кречетова, затарахтела с готовностью: — Хорошо-хорошо. Я уже и сейчас на глазок могу сказать, чего недостает. Отрезы бостона коричневого цвета, точнее — шоколадного… Затем — габардин светло-серый. Костюмы габардиновые женские темно-фиолетовые в мелкую белую полоску — на них обратите внимание: партия уникальная. А мужские — темно-синие… Часы золотые мужские «Победа», женские — «Заря»…

— Отложим этот разговор до утра, — вновь вклинился в поток ее слов майор. — Когда ваши соображения могут быть подтверждены документами.

Утром следующего дня Кречетов вошел в свой кабинет, где уже расположились вокруг стола Бойков, Алтайцев и невысокий полноватый майор милиции Усоленко. На столе лежали гипсовые снимки с протекторов. Их придирчиво сравнивали с фотоснимками.

— Ну что, ГАИ, притомился? — приветствовал Кречетов давнего знакомого.

— Еще чего! — возразил тот. — Но похожего протектора пока не видно что-то…

— Стало быть, идем в следующее автохозяйство, — бодро подытожил Феликс.

— Какое у вас на очереди? — уточнил Кречетов.

— Третье, — сверившись со списком, ответил Усоленко.

— А успеем проверить до начала смены? — засомневался Алтайцев.

— Должны, — сказал Усоленко.

— Нам эта полуторка нужна, — вздохнул Кречетов. — Ох как нужна!

Через некоторое время посетительницей кабинета Кречетова стала Софья Семеновна. Закончив писать, она протянула майору пачку листов:

— Вот, Максим Петрович. По возможности точное и полное описание всех украденных вещей.

— Спасибо, — кивнул майор, взяв материалы.

— Позвольте мне высказать некоторые соображения, — продолжала женщина. — Я могу гарантировать, что преступники — хотя бы частично — станут реализовать товар через комиссионные магазины.

— Не исключено.

— А директора всех комиссионных, — доверительно понизила голос Софья Семеновна, — мои старинные добрые приятели… Хотите, составлю вам протекцию — предупрежу их?

— Благодарю, Софья Семеновна, — улыбнулся майор. — Весьма признательны. Но, думаю, управимся своими силами.

Вскоре некоторые продавцы комиссионных магазинов профессионально отметили разборчивых и придирчивых молодых покупателей, которые внимательно рассматривали вещи: костюмы с подкладными плечами… отрезы габардина… строгие мужские «двойки»… Это были Лена Томилина, Рая Добкович, Гасан Яганов.

Вечером они встретились в кабинете Кречетова.

— Думаю, — уверенно говорил Яганов, — преступники для начала вещички-то подзажали. Боятся сразу с ними засветиться.

— Практически все комиссионные обошли, — уныло подтвердила Рая: — И — ничего похожего на украденное.

— Не кисни, — подмигнул ей Гасан. — Возможно, в один из дней что-нибудь да всплывет…

— А теперь внимание, — прервал их диалог Кречетов. — Софья Семеновна подтвердила важную деталь.

— Какую? — встрепенулась Томилина.

— А вот какую, — отчетливо проговорил майор. — Украденные женские костюмы — десять штук голландского производства — в своем роде уникальны. Такой артикул не поступал в продажу ни в один из магазинов города. Эта партия выделена лично Софье Семеновне для плана. Из фондов Управления торговли.

— Стало быть, — понимающе кивнул Яганов, — заостряем внимание именно на этих женских «двойках». Очень хорошо… Ведь со шмотками по первым кражам работать много сложнее.

— По области приметы вещей распространены? — уточнил майор.

— Так точно, — кивнул Гасан.

— А если преступники украденное в другой город переправляют? — задумчиво предположила Томилина.

— И это не исключено, — согласился Кречетов. — Именно поэтому поиск вещей нельзя считать основной линией разработки. Вещички действительно могут находиться где угодно. А вот преступники — наверняка тут. Но у нас нет их примет. Ни единой… Рая, что дал поквартирный обход? Как твои бригадмильцы?

— Обход ничего не дал, Максим Петрович, — виновато отвела глаза Добкович. — Никто из жильцов никого в ту ночь не видал. Спали все.

— Похоже, на улицах вокруг места происшествия никто не страдает бессонницей, — невесело пошутил майор. — Завидую… А сколько квартир вы обошли с ребятами?

— Примерно пятьдесят пять процентов, — заглянула в блокнот Лена Томилина. — В остальных уже на работу ушли.

Раздался телефонный звонок, и майор снял трубку:

— Да, товарищ полковник. На очередном совещании я хотел бы выступить по линии наружной службы. Подготовлен проект приказа. В соответствии с ним участковые и квартальные уполномоченные совместно с дворниками обязаны следить за тем, чтобы чердаки и подвалы были не только закрыты на замки, но и опечатаны. Проверку проводить ежевечерне… Да, сторожевую и военизированную охрану также проинструктируем в плане профилактики. Есть.

Положив трубку, Кречетов обратился к собравшимся:

— Что же, малоутешительно подводить такие итоги, но приходится: итак, вещи пока не обнаружены.

— Разрешите? — в дверях появился Алтайцев.

— Проходи, Олег, садись, — приветствовал его майор и продолжил: — Примет преступников нет. И единственная — подчеркиваю: единственная ниточка, ведущая к воровской группе, — след автомобильной покрышки. Обход гаражей пока не дал ничего. Этой ночью пойдем по остальным.

— А нельзя приступить сейчас? — предложил Алтайцев. — Сразу бы…

— Днем большинство машин на линиях, — покачал головой Кречетов. — Да и народу в гаражах хватает. Будем работать ночью… А пока у нас задача — обойти оставшиеся квартиры, опросить жильцов. Вот закончим с поквартирным обходом — и по автохозяйствам.

— Максим Петрович, — негромко начала Добкович.

— Да?

— Может, это глупо, — неуверенно продолжила Рая, — но не идет из ума один случай.

— Какой же?

— В одной компании загадки всякие смешные загадывали. И вот молодой человек очень странную загадал.

— Опять за свое, — вполголоса неодобрительно проворчал Алтайцев.

— Не перебивай, Олег, — строго сказал майор. — Какую же загадку? Вспомни, Рая!

— Вроде бы так она звучала, — ободренная, продолжила Добкович. — «Ночная птица из-под пола стучится. Хозяев не спросит, а вещи выносит». Он потом хохотал как ненормальный. Изрядно пьян был.

— А отгадку назвал? — быстро спросил Кречетов.

— Не успел. Приятель его разозлился на эту выходку — увел на кухню: в чувство приводить.

— И ты, Рая, решила, — ухмыльнулся Яганов, — что отгадка тут — «домкратчики»?

— Н-нет, — сникла девушка. — Наверное, глупо все это…

— Ничуть, — убежденно заявил майор. — В нашем деле — тем более в теперешнем положении — любая информация полезна… А как звали этого молодого человека? И чем он занимается?

— Вроде бы его фамилия Шухман, — вспомнила Добкович. — На вид лет тридцать. Больше ничего о нем не знаю.

— Так узнай, — сказал Кречетов. — Узнай точную фамилию, род занятий… А теперь давайте поделим между собой номера квартир, где еще не беседовали с жильцами.

И вскоре сотрудники группы Кречетова беседовали с самыми разными людьми — возможными свидетелями последней кражи. Перед Бойковым, например, сидел крупный вальяжный мужчина.

— Скажите, — мягко спрашивал Феликс, — в ночь с семнадцатого на восемнадцатое вы ничего необычного на улице не заметили?

Мужчина хмыкнул:

— Я вечером семнадцатого встретил старинного приятеля. Буквально тысячу лет не виделись. Понятно, пошли по такому поводу в «Застолье». Каким образом домой пришел, — мужчина доверительно придвинулся к Бойкову, — помню нетвердо. Но точно скажу одно: супружница всю ночь меня пилила. Это я сквозь сон чуял.

— Извините за беспокойство, — поднялся лейтенант. — Желаю поскорее помириться с женой.

— А у нас уже мир, — благодушно констатировал мужчина.

Кречетов в это время беседовал с худенькой женщиной, живущей в доме напротив.

— Я мать троих детей, — словно извиняясь, говорила та. — Где уж нам в окошки глядеть, сами посудите… По ночам не слышу ничего. За день так намаюсь — только бы до подушки добраться. Сплю как убитая, честное слово… А муж сейчас в плавании.

— Извините за беспокойство, — откланялся майор. — Всего доброго вашему семейству.

В опрятной комнате с несколько старомодной обстановкой напротив Яганова сидел чистенький, исключительно аккуратно одетый старичок. Явно смакуя прошедшие события, он вспоминал:

— Ах, молодой человек, молодой человек! Что это была за ночь! Поверите ли, мне еще ни разу в жизни так не везло в преферанс… Какая карта шла! Беру это я прикуп…

— Простите, — не выдержав, перебил Гасан, — а до которого часу вы играли?

— Да уж светать начало, когда спохватились.

— Спасибо. Всего хорошего, — пожал старичку руку лейтенант.

С кокетливой, словоохотливой старушкой беседовала Лена Томилина.

— Ах, милочка! — взмахнула пухленькими ручками старушка. — Бессонница частенько меня мучит. Не дай вам бог узнать, что это такое. Тягостное состояние, просто не выразить.

— Простите, Капитолина Викторовна, — направляла беседу в нужное русло практикантка, — а нет ли у вас привычки в такие… сложные часы поглядывать в окно?

— Разумеется-разумеется, — с готовностью подтвердила старушка. — Я любуюсь городским пейзажем. Таким безлюдным, таким тихим…

— В ночь с семнадцатого на восемнадцатое тоже было безлюдно? Может, заметили что-нибудь необычное?

— Нет… А впрочем, да. Да! Чуть не забыла. Под самыми своими окнами я видела троих мужчин. Все они были с чемоданами… Лицо одного — того, что шел первым, — я запомнила. Весьма-весьма значительная внешность. Я бы даже сказала — артистичная…

— Опишите его как можно подробнее, — почти умоляюще сказала Томилина.

И вскоре Лена докладывала об этой беседе Кречетову, сидя в его кабинете:

— Выходит, Максим Петрович, приметы одного из преступников есть у нас теперь?

— Если предположить, — с сомнением ответил майор, — что те трое действительно домкратчики… Сделай, Лена, его словесный портрет. Раздадим всему личному составу.

— Сейчас.

Томилина направилась к выходу и в дверях столкнулась со стремительно идущими Ягановым и Алтайцевым.

— Есть! — Не пытаясь сдерживать радость, Олег протянул майору фотоснимок протектора и гипсовый слепок.

— Точно. Она и есть, — подтвердил Гасан.

— Верно, ребятки, — сличив слепок с фотоснимком, довольно констатировал Кречетов. — Водителя этой полуторки — срочно сюда!

Вскоре перед майором сидел молодой мужчина — невысокий, худощавый. Много юношеского сохранилось в его облике. Мужчина, поглядывая на Кречетова, заметно нервничал, хотя и пытался скрыть свое состояние.

Внимательно наблюдали за происходящим Томилина, Алтайцев и оба лейтенанта — Бойков с Ягановым.

— Стало быть, Желиба Тимофей Степанович, — говорил майор, внимательно просматривая документы мужчины. — Одна тысяча девятьсот тридцатого года рождения… Феликс, подготовь справку.

— Есть! — Бойков вышел из кабинета.

— Одна тысяча… Скажете тоже, — покрутил головой Желиба.

— И верно, — согласился Кречетов. — Дело не одной тысячей пахнет. А десятками. Иди даже сотнями.

— Какое дело? Ну какое дело? — тихо простонал Желиба. — Ничего не понимаю… За что вы меня?..

— Вы задержаны по подозрению в краже госимущества.

Желиба вскинулся, но тут же обмяк.

— Это… Этого не может быть, — еле слышно проговорил он.

— Проверим, — кивнул майор. — Итак, Тимофей Степанович, где вы были и чем занимались в ночь с семнадцатого на восемнадцатое этого месяца?

Желиба задумался, вспоминая. Напряженное выражение его лица неожиданно сменилось улыбкой:

— А! Дак на рыбалке! У меня ж полная неделя отгулов за тот год накопилась.

— Где рыбачили?

— А на Долгом. Под Лугой.

— С кем были?

— На этот раз один…

— А ночевали где?

— Мы с ребятами на берегу сторожку лесниковую нашли, — охотно продолжал Желиба. — Там и располагаемся. Печь хорошая есть. Да и сама избушка крепкая, хоть лесники в нее давно уже не заглядывали.

— И все же, Тимофей Степанович, — настаивал Кречетов, — кто может подтвердить, что вы в ту ночь на рыбалке были, а не… не в другом месте?

— Не рыбу ж мне в свидетели брать!

— Кстати, улов ничего был? — спросил Алтайцев.

— Середка-наполовинку, — повернулся к нему Желиба. — Окуни там… Красноперка, плотвица… Щук, правда, четырех вытянул. — И привычным жестом заядлого рыбака он показал на столе, какой длины были щуки.

В это время в кабинете появился Бойков. Покосясь в сторону Желибы, протянул Кречетову документ. Майор внимательно прочел и подытожил:

— Две судимости.

— И обе за кражи, — уточнил Феликс. — Квартирные.

После этих слов Желиба обмяк еще больше.

— Теперь, Желиба, выходит, — обратился к нему Кречетов, — на госимущество потянуло?

— Не знаю я, — затрясся тот в беззвучном плаче. — Ничего не знаю.

Раздался телефонный звонок, и майор снял трубку:

— Кречетов… Да. По телефону никак нельзя, Рая. Нет, даже по местному. Ты далеко?.. Ну, так поднимайся сюда поживее. — И, положив трубку, вызвал конвоиров. — Желибу увести.

Едва Желиба под конвоем покинул кабинет, как на пороге появилась Добкович:

— Максим Петрович! Ой, здравствуйте, товарищи… Слушайте: по-моему, я встретила костюм из той партии! Темно-фиолетовый в мелкую белую полоску. Голландское производство.

— Что за магазин, говори, — нетерпеливо подсказал ей Феликс Бойков.

— Магазин тут ни при чем.

— То есть? — удивился Гасан.

— Просто в магазине этом, — возбужденно продолжала Раиса, — женщина одна кофточку примеряла. Ну, естественно, пальто сняла. А под ним костюм. Той самой партии. Уверена!

— Кто эта женщина? Установить удалось? — спросил Кречетов.

— На почве костюма мы и познакомились, — оживленно ответила Добкович. — Ее зовут Коняева Вера Ивановна. Живет во Пскове. А костюм купила в Псковской области. В сельпо деревни Заплюсье. Там ее родная сестра живет. По дороге в Ленинград Вера Ивановна заехала ее проведать. В Ленинграде же — по делам наследства.

— А не заливала она тебе? — с сомнением проговорил Бойков.

— По-моему, правду говорила, — без прежнего энтузиазма ответила Рая. — Вот и адрес продиктовала…

— Заплюсье… Заплюсье, — подойдя к большой карте Северо-Запада страны, повторял Кречетов. — Да вот же оно: совсем на границе с Лужским районом.

— Ага, — довольно подтвердил Гасан. — Где Желиба рыбку свою ловил.

— Именно, — кивнул майор. — Кстати, он, наверное, уже успокоился. Пора продолжить допрос. Этим займется…

Бойков с Ягановым выжидательно подтянулись.

— …Томилина, — закончил фразу Кречетов.

Лейтенанты переглянулись.

— Да, вот еще, Рая, — словно не замечая реакции оперуполномоченных, говорил майор, — стало что-нибудь известно о вашем нетрезвом знакомом из студенческой компании?

— Его зовут Шухман, — с готовностью ответила Добкович. — Шухман Григорий Яковлевич, двадцати пяти лет. Учился раньше в Первом медицинском, но бросил… Потом поступил в химико-фармацевтический, но вот уже второй раз берет академический отпуск по состоянию здоровья. Учится все это время неважно. Вот его фотография.

— Молодец, девочка, — взяв снимок, одобрил Кречетов. — Когда же ты столько успела?

— Шухманом не я занималась, а наши бригадмильцы, — ответила Добкович.

— Значит, действуем так, — начал майор. — Гасан, вызывай Софью Семеновну. Она, ты и я едем в Заплюсье. Рая с бригадмильцами продолжает поиск костюмов этой самой уникальной партии — вдруг еще повезет.

— Я занимаюсь Желибой, — напомнила Лена Томилина.

— Прямо сейчас можешь и приступать, — кивнул майор. — А ты, Алтайцев, подежурь в проходной автохозяйства: не станет ли кто из посторонних Желибой интересоваться?.. Как действовать, знаешь.

— Не впервой, — солидно кивнул Олег.

— А я? — с оттенком недоумения протянул Бойков.

— Ты здесь за старшего остаешься.

— Есть!

— Сейчас свяжусь со псковскими товарищами, — продолжал Кречетов. — Пусть до нашего приезда это сельпо в Заплюсье на ревизию закрывают.

Он взялся за телефонную трубку, обдумывая разговор. Остальные направились к выходу.

— Ну, Елена, повезло тебе, — сказал Томилиной Феликс. — Расколешь Желибу — считай, все дело размотала. А он, думаю, уже готов — по собственному опыту чувствую… Какой отзыв о практике получишь! Весь курс ахнет.

В КПЗ — камере предварительного заключения — напротив Томилиной сидел безучастный Желиба. Разговор продолжался уже давно.

— Да хватит, в конце концов, мои кишки на барабан наматывать, — с тоской проговорил он. — Пишите! Все, что вам нужно, пишите… Я заранее со всем согласный. Что здесь за баранкой мантулить, что в зоне — разницы почти что никакой. Я ведь тренированный.

— Тимофей Степанович, — терпеливо настаивала Лена, — существует понятие презумпции невиновности. Слыхали о такой?

— Как же! Не единожды, — хмыкнул в сторону Желиба. — Перед тем как мне оба раза срок мотать.

— Ну, давайте вместе подумаем над вашим алиби.

— Дак вы не адвокат вроде, — помолчав, удивленно протянул тот, глядя на Томилину с явным недоверием.

— И все же попробуем поискать доказательства того, что вы были именно на рыбалке. Начните сами. Итак?

— Ну, обрывки лески могут в сторожке или у лунки валяться, — с неохотой начал Желиба. — Крючки… Может, поплавок какой оставил где…

— Вот-вот, — оживилась Лена.

— Что «вот-вот»? — скептически взглянул на нее тот. — А как доказать, что это не с прошлой рыбалки? А может, я всего-то день там провел, а потом пошел этим вашим делом заниматься? Тогда как?.. Нет! Ничего не выйдет. Хватит!

— Ладно, отдохните, — устало проговорила Томилина. — Я зайду еще.

Она направилась к выходу и скрылась за тяжело лязгнувшей зарешеченной дверью. Когда Лена вошла в кабинет Кречетова, то увидела, что за его столом, бессознательно подражая манерам начальника, устроился Бойков.

— Молодец, Олег, — продолжая телефонный разговор, кивал он. — Так и продолжай.

Феликс положил телефонную трубку и обернулся к Томилиной.

— А у тебя как дела, практикантка? Развалился Желиба?

Лена неопределенно пожала плечами.

— Нет? Что значит — реакция на женский характер. С мужчиной он давно бы заговорил. Вот у меня был дядя в следствии…

— Я, кажется, слыхала одну из историй о твоем дяде-следователе.

— Да? — горделиво оживился Бойков. — Серьезно? Какую?

— Однажды ученые-археологи никак не могли определить возраст мумии фараона.

— И что?

— Тогда они пригласили твоего дядюшку. Тот пробыл наедине с мумией совсем недолго. И вышел из кабинета, представь, зная не только точный год, но и месяц, и даже день рождения. «Как вы сумели?!» — изумились ученые. «Сам сказал», — ответил твой дядя.

— А ты язва, оказывается, — удивился Феликс и безо всякого перехода, доставая пачку листков, предложил: — Слушай, купи лотерейный билет. Я — распространитель.

— А сколько он стоит?

— Пять рублей. Я в первую лотерею вон что выиграл. — Бойков достал из нагрудного кармана авторучку, отвинтил колпачок.

— Желаю успеха в очередных тиражах, — улыбнулась Томилина.

— Ты, кажется, спросить о чем-то хотела? — перешел на деловой тон Феликс.

— Посоветоваться, — кивнула девушка.

Утром следующего дня Кречетов был уже на своем рабочем месте. В сборе и вся оперативная группа, кроме Олега Алтайцева.

— Рая? — продолжая совещание, выслушивал отчеты майор.

— Ничего нового, Максим Петрович, — огорченно ответила та.

— Стоит ли удивляться! Ведь остальные девять костюмов из этой партии, — Кречетов оглядел собравшихся, — мы обнаружили в Заплюсье. Восемь — в магазине. Девятый — у заведующей сельпо Екатерины Рюминой.

— Максим Петрович, а… эти восемь, простите, еще не раскуплены? — с чисто женским интересом не выдержала Добкович.

Мужчины переглянулись с улыбкой.

— Нет, Рая, — ответил ей Яганов. — Там у бабулек все больше «плюшки» — ну, плюшевые жакеты в ходу.

— Но костюмы — это не все, — вернулся к основной теме Кречетов. — Кроме ряда вещей, которые по артикулам совпадают с украденными, мы обнаружили еще кое-что.

Он достал и продемонстрировал присутствующим фотопортрет изрядного формата.

— Шухман! Григорий Шухман! — воскликнула Рая.

— Собственной персоной, — подтвердил Яганов. — Поклонник первой красавицы Заплюсья Екатерины Рюминой.

— Это скорее по совместительству, — уточнил майор. — Основное его занятие — поставщик краденого.

— Сейчас-сейчас. — Добкович начала лихорадочно рыться в блокноте. — Адрес его срочно нужно…

Чуть улыбнувшись, Яганов переглянулся с Кречетовым.

— Не волнуйся, Рая, — сказал Гасан. — Шухман уже здесь.

— И вышли мы на Шухмана, — продолжил майор, — вместе с Рюминой благодаря тебе, Рая. Молодец, девочка.

Добкович сидела смущенная и обрадованная.

— А что нам скажет другая представительница так называемого слабого пола? — обратился к Томилиной Кречетов. — Как Желиба? Перестал запираться?

— Перестал, Максим Петрович, — удовлетворенно кивнула та. — И поскольку алиби Желиба сам доказать не сумел, пришлось ему помочь.

Все слушали Томилину с интересом и вниманием.

— Дело в том, — продолжала она, — что Тимофей — отличный шофер.

— Да, — поддержал ее Бойков. — В гараже о Желибе самого высокого мнения как о водителе.

— …И машину свою знает… — Лена чуть замешкалась, подбирая слова, — как родное, живое существо. Вот я и попросила его описать характерные приметы колес полуторки. Ну, вроде как особые приметы человеческих лиц… Тимофей это сделал очень подробно. Даже нарисовал.

Томилина помолчала.

— Дальше, дальше, — кивнул ей Кречетов.

— Потом мы с ребятами помчались в гараж, — рассказывала Лена.

— И капитан Гвоздовский с нами, — напомнил Феликс. — Без НТО не управиться бы.

— И?.. — нетерпеливо подсказал майор.

— И ни одно из колес полуторки Желибы не совпало с его описаниями и рисунками, — раздельно сказала Томилина.

— Стало быть, подменили, — вслух подумал Гасан.

— И совсем недавно, — кивнула Лена, протягивая Кречетову листок. — Вот заключение эксперта Гвоздовского.

— Зато описания Желибы, — продолжил Феликс Бойков, — совпали с колесами совсем другой полуторки того же гаража.

— Кто водитель второй машины? — уточнил Кречетов.

— Красавин Матвей Михайлович, — ответила Лена.

— Немедленно в управление, — распорядился майор.

На этот раз лукаво переглянулись Бойков с Томилиной.

— А он уже здесь, — ответил Феликс. — Санкцию прокурора я получил — руководство поддержало.

— Отлично сработали, ребята… А где Алтайцев?

— В автохозяйстве, товарищ майор, — ответил Бойков. — Со своими бригадмильцами. На случай, если кто — особенно из посторонних — станет Красавиным интересоваться.

— С Желибой как? — спросил Кречетов.

— Домой отправили, — доложил Феликс.

— Извинились перед ним, — добавила Томилина.

— Все правильно сделали, — удовлетворенно подытожил майор. — Ни убавить, ни прибавить… Что ж, поговорим теперь с нашими добрыми молодцами. Первым Шухмана давайте.

И вскоре Шухман уже сидел перед Кречетовым. Держался более чем свободно. На вопросы отвечал подробно и словоохотливо.

— А теперь, — продолжал майор, протягивая Шухману машинописные листки, — ознакомьтесь с показаниями гражданки Рюминой Екатерины Тихоновны. Она весьма подробно излагает обстоятельства, при которых к ней попала изрядная партия украденного товара.

— Украденного? — расширил глаза Шухман. — Какой кошмар! А я на все сто процентов был уверен: потерянного. Иду это раз по улице. Точнее — по переулку. То ли Свечному, то ли Мучному… Наверняка не помню — нетрезвый был, извините. Гляжу — тюк лежит. Прямо на дороге. А, извините, что с возу упало — то пропало. Как говорится, чья потеря — моя находка!

— И находку эту, — прервал его рассуждения Кречетов, — вы решили сбыть незаконным путем через сельпо?

— Отнюдь! — благодушно возразил Шухман. — Проезжая мимо, заехал к знакомой, оставил тючок. А уж что потом сельская баба надумала с вещами делать — простите — неведомо.

— Она и об этом пишет, — сказал майор. — Прочтите, как вы требуете поделить вырученные деньги.

— Деньги?! — возмутился Шухман. — Ни о каких деньгах не знаю! Мало ли что напишет эта ненормальная. Она, между прочим, недавно переболела полиомиелитом и менингитом одновременно…

— Стоит ли так щедро бросаться терминами? Ведь, судя по отзывам обоих медицинских институтов, где вы пытались учиться, ваши познания далеки от совершенства. Отправляйтесь пока в камеру. Подумайте. Одиночество отрезвляет. — И, вызвав конвоиров, Кречетов распорядился: — Этого в камеру. Привести следующего.

И вскоре перед майором предстал «следующий».

— Красавин Матвей Михайлович, — говорил майор, просматривая его документы. — Двадцать пятого года рождения. Уроженец Ленинграда, шофер…

— В самую точку попали, — почти радостно подтвердил тот.

— Почему вы здесь, не догадываетесь?

— Думаю, сильно удивить меня решили. Не иначе.

С момента появления Красавина в кабинете Рая не переставала напряженно вглядываться в его лицо.

— Тогда ознакомьтесь с заключением нашего научно-технического отдела. — Кречетов выложил перед Красавиным несколько листков с машинописным текстом. — Итак, первое — это характерный след вашей полуторки. След этот обнаружен в ночь с семнадцатого на восемнадцатое невдалеке от места совершения кражи в крупном промтоварном магазине.

— Ну да?! — сочувственно ахнул тот.

— Второе: вот заключение, что колеса вашей полуторки недавно переставлены на грузовик Тимофея Желибы. И третье: в вашей полуторке найден домкрат… Товарищ Томилина, прошу.

Кивнув, Лена составила на отдельном столе два кирпича. На их поверхностях образовалось очертание единой окружности.

— Так вот, Красавин, — продолжил майор, подойдя к этому столу, — очертание этой окружности в точности совпадает с основанием вашего домкрата. Полностью идентичны и микрочастицы кирпичей, приставших к домкрату. Они — от этих…

Красавин слушал с доброжелательным вниманием.

— А найдены кирпичи, — завершил Кречетов, — в подвале магазина, откуда с помощью этого домкрата был совершен пролом пола в торговом зале. Что вы на это скажете?

Рая, вспоминая что-то, еще и еще всматривалась в лицо Красавина.

— И последний вопрос, Красавин: где вы были в ночь с семнадцатого на восемнадцатое? Слушаем вас.

— Да что тут отвечать? — застенчиво улыбнулся тот. — В ночь с семнадцатого на восемнадцатое я спал. Спал, как обычно, крепко. Спал у себя дома. В Горской. Там у меня домик-крошка в два окошка. Сами же по прописке видите.

— С кем проживаете?

— Один. Один я, мил человек… Ну, а касательно того, кто мне колеса перевинчивал, на кражу ездил, а потом домкрат подбросил, — это уж ваше дело разбираться… Я тут, как говорится, ни сном ни духом. В путевом листе у меня такой ездки нет. Это вам — на первое, на второе и на третье.

Кречетов молчал, изучающе разглядывая его лицо.

— Максим Петрович, — не выдержала Рая, — можно, Красавин выйдет? Мне кое-что сказать надо.

— Выведите задержанного, — кивнул майор, вызвав конвоиров.

Красавин вышел, насмешливо-снисходительно взглянув на явно взволнованную Добкович.

— Что у тебя. Рая? — спросил Кречетов.

— Максим Петрович, — горячо заговорила она, — да ведь Красавин — тот самый человек, который на вечеринке оборвал Шухмана. Когда он загадку свою стал…

— Очную ставку. Немедленно, — принял решение майор и, вызвав конвоиров, распорядился: — Верните Красавина. Потом сразу Шухмана приведите.

Вскоре конвоиры вернулись с Красавиным. Чуть позднее привели Шухмана. Те с безразличием оглядели друг друга.

— Шухман, — указав на Красавина, спросил Кречетов, — вам знаком этот гражданин?

— Откуда?

— Отвечайте по существу.

— Не знаком.

— Вам, — указав на Шухмана, продолжал майор, — знаком этот гражданин, Красавин?

— Не припомню что-то, — со смущенной улыбкой покачал головой Красавин.

— А эта гражданка, — указав на Добкович, спросил обоих задержанных Кречетов, — вам знакома?

Красавин и Шухман отрицательно покачали головами.

— Гражданка Добкович, знаете ли вы этих граждан? Если да, то при каких обстоятельствах познакомились? — обратился к Рае майор.

— Познакомились месяца полтора назад, — стараясь говорить совершенно спокойно, начала та. — На вечеринке у моей сокурсницы Татьяны Селецкой. Я запомнила их потому, что Шухман стал загадывать какую-то странную загадку… Что-то про ночную птицу. А Красавин его оборвал, увел из комнаты… Если Красавин и Шухман мои показания считают неправильными, можно пригласить Селецкую и еще тех, кто был в тот вечер.

— Не надо. Я вспомнил. Все так и было, — живо откликнулся Красавин и, кивнув в сторону Шухмана, добавил: — Мы с этим парнем там познакомились.

— Почему в тот вечер вы прервали Шухмана? — спросил майор.

— Показалось, что начал… это, похабень нести, извините. Набравшись был.

— Точно, — радостно удивился Шухман. — Я ведь и сейчас ничегошеньки не помню. Все смазано.

— А все потому, что закуси настоящей не было, — с пониманием оценил ситуацию Красавин и, обернувшись к Добкович, назидательно продолжил: — Так своей подружке и передай. Ежели уж мужиков приглашает, пусть насчет закуси потревожится: картошка, селедочка там, грибки, капустка. Горбуша тоже под водку идет… А то выдумала такое! Надо же: сладкий стол!

— Ну, натурально! — подтвердил Шухман и, сюсюкая, передразнил: — Ку́сайте, детоцки, тортик и конфетоцки… Наутро башка от шеи отделялась. А ливер внутри весь так и дрожал.

— Отставить эту тему! — приказал Кречетов.

— А вы, извините, ее сами начали, — возразил Красавин.

Раздался телефонный звонок. Майор снял трубку:

— Да, я… Так. Отлично, Олег. Давай его сюда немедленно. — И, положив трубку на рычаг, приказал вызванным конвоирам: — Увести этих двоих.

Шухман с Красавиным переглянулись. Их вывели порознь.

— Так, товарищи, — бодро продолжил Кречетов. — Алтайцев с бригадмильцами задержали у гаража некоего Рябова. Он интересовался Красавиным. Сейчас этот Рябов будет здесь.

— Елена, поведи протокол, — обернулся к Томилиной Бойков. — У меня рука уже затекла.

— У меня тоже, — поддержал коллегу Яганов.

— Эх вы, усачи мои! — покачал головой Кречетов. — Раскисли. Вот девчата на сей раз результативней вас работают.

— Этот сильный слабый пол, — продекламировала Рая.

— На, Елена, выигранную вставочку, — протянул Бойков авторучку. — Попиши. Тебе для практики полезно.

— Ладно, выручу, — приготовилась вести протокол Томилина.

В это время Алтайцев с конвоирами ввели Рябова.

— Садитесь, Рябов. Ваши документы? — начал майор.

— Документов при задержанном не оказалось, — доложил Алтайцев.

— Сейчас все объясню, — мягко, деликатно начал Рябов. — Вы поверите мне и без документов.

— Слушаем внимательно.

— Видите ли, родился я в Петропавловске-Камчатском в двадцать четвертом году. Отец мой — в войну он пропал без вести — был кадровым военным.

Томилина, забыв вести протокол, смотрела на Рябова.

— Ну, что же ты, протоколируй, — шепотом напомнил ей Гасан.

— Простите, перебью вас, — сказала Лена.

— Весь внимание, — предупредительно повернулся к ней Рябов.

— Товарищ майор, можно несколько слов в отсутствие задержанного?

— Выйдите ненадолго, — обратился к Рябову Кречетов и сделал конвою знак.

Рябова увели.

— Вы что, сговорились сегодня, девчата? — удивился майор, — В чем дело, Лена?

— Ну как же! — перешла на громкий шепот Томилина. — Неужели вы забыли? Или ничего не заметили?

В это время Рябов в коридоре переминался с ноги на ногу, провожая взглядом каждого, проходящего мимо. Из кабинета вышел Бойков и быстро направился по коридору. Взгляд Рябова стал чуть более напряженным.

— Заходите, Рябов, — пригласил его в открытую дверь Яганов.

— Итак, — продолжил беседу майор, — ваше имя, отчество, фамилия?

— Рябов Вадим Исаевич, — поклонившись, назвался тот.

— Продолжайте ваш рассказ, Вадим Исаевич.

— Я был совсем маленьким — едва исполнилось четыре года, как отца перевели служить в Ленинград.

— Где вы жили в Ленинграде?

— На Восьмой Красноармейской. Знаете, это район бывших рот Измайловского полка. В доме номер девять, — Тут Рябов грустно вздохнул. — Я побывал там: нашего дома больше не существует. Его номер присоединен к соседнему — одиннадцатому. Домовая книга сгорела в бомбежку, из бывших жильцов никого не нашел… Так тяжко, знаете ли…

— В сорок первом вам было уже семнадцать, — подсчитал Кречетов. — Затем воевали?

— Нет. У меня туберкулез легких. Это — наследственное. От него скончалась в эвакуации мама…

— Где? Когда?

— В эвакогоспитале. Под Челябинском.

— Номер? — спросил майор.

В это время раздался телефонный звонок, он снял трубку:

— Да, Феликс? Нашел? Молодец. Как скоро прибудете?.. Ясно, — И, положив трубку, обратился к Яганову: — Гасан, приступай.

— Есть! — Яганов направился из кабинета.

Рябов с чуть заметным выражением обеспокоенности поглядел ему вслед.

— Итак, — напомнил ему майор, — номер эвакогоспиталя, Вадим Исаевич?

— Мы подошли к самому главному, товарищ майор, — заговорил тот, — Дело в том, что с цифрами я всю жизнь не в ладах. А документы — решительно все — на днях у меня пропали…

— Вон как? Обстоятельства пропажи?

— Очевидно, — задумался Рябов, — похитили в трамвае. В час пик, когда я ехал оформляться на работу.

— Не похитили, а украли, Рябов, — поправил его майор, — Так будет точнее. Впрочем, дальше, прошу вас.

— По образованию я инженер-электронщик. Институт закончил в Новосибирске… Диплом вот тоже украли, — вздохнул тот. — Да, так работал я на различных предприятиях Зауралья — все перебирался ближе к родному Питеру… Потом списался со старым приятелем. Он предложил работать у него в КБ электроники. Приехал в Ленинград — а тут такая неприятность… Трудовая книжка, кстати, тоже пропала.

— И что же вы предприняли, чтобы уладить положение? — спросил Кречетов.

— Написал заявления в самые различные инстанции с просьбой восстановить утраченные документы. — Рябов с готовностью вытащил из кармана пачку бумаг и протянул собеседнику.

— И до сих пор не отправили? — удивился майор.

— Ну… Пока узнал, по какой форме писать, пока восстановил все адреса… И потом все же не теряю надежды, что документы найдутся, — звоню в стол находок. Слушаю каждое утро передачу объявлений. А может, милиция их где обнаружит?

— И каким же образом вам вернет? С прежнего места жительства выписаны. В Ленинграде не прописаны.

— Разумеется, ведь прописка возможна только после оформления на работу. А кто возьмет на работу без единого документа?.. В такой замкнутый круг я попал.

— Где же вы ночуете?

— Н-на… вокзалах, к великому стыду своему.

— Отчего же не у приятеля?

— У него крайне стесненные жилищные условия. Приятель и сам лишь недавно сумел вернуться в Ленинград.

— Напишите его имя, отчество, фамилию, — сказал Кречетов, протягивая Рябову лист бумаги, — а также рабочие и домашние координаты.

Тот быстро написал и вернул лист майору.

— Хорошо, продолжим, — кивнул Кречетов. — У проходной гаража вы интересовались неким Красавиным. Давно ли вы знакомы и для чего он был вам нужен?

— Видите ли, я, толкаясь по городу, познакомился с одним колхозником. Ему нужно было от Витебского вокзала на Сытный рынок товар отвезти. Сам достать машину он не сумел и от товара отойти не мог. Ну и попросил меня…

— За так?

— Н-нет, — смутился Рябов. — У меня, знаете ли, деньги на исходе.

— А почему именно Красавина спросили?

— Разузнал кое у кого из шоферов в проходной. Один Красавина для такого дела и назвал. Я спросил. Вот и всё.

Кречетов набрал номер внутреннего телефона и сказал только:

— Введите.

Вскоре в сопровождении конвоя в кабинет зашел Красавин. Рябов равнодушно оглядел его и отвернулся.

— Матвей Михайлович, — обратился к Красавину майор, — вам знаком этот человек?

— Впервые вижу, — с некоторым удивлением протянул тот.

— А вы, Рябов, — указав на Красавина, продолжал Кречетов, — знаете этого гражданина?

— Не встречал ни единожды, — уверенно ответил Рябов.

— Увести, — сказал конвоирам майор.

Те вывели Красавина из кабинета.

— Рая, — продолжил Кречетов, — пригласите всех для проведения эксперимента «на выборку».

Добкович вышла, и вскоре в кабинете появилась группа мужчин, возрастом и ростом походивших на Рябова. Среди них находились и Шухман с Красавиным. Рябов окинул всех равнодушным взглядом, ни на ком не остановив глаз. Занял свое место за столом следователь в форме капитана милиции, приготовился вести протокол. Лена с заметным облегчением отложила авторучку. Рая и Гасан устроились в сторонке.

— Прошу всех занять места, — попросил Кречетов.

Группа мужчин расселась в ряд вдоль стенки.

— И вас, Рябов, это касается, — заметил майор.

Тот, пожав плечами, неторопливо занял место где-то посередине ряда.

— Феликс! — позвал Кречетов.

Бойков по этой команде ввел в кабинет маленькую старушку, с которой в свое время беседовала на квартире Лена. Старушка была и сейчас бодра, подтянута. Сквозь старомодное пенсне со шнурком виднелись живые, пытливые глаза. Офицеры учтиво встали.

— Здравствуйте, — кивнула она.

— Здравия желаем, Капитолина Викторовна, — ответил за всех майор. — Присаживайтесь.

— Чем могу быть полезна?

— Вам, — приступил к своим функциям следователь, — предстоит сейчас внимательно посмотреть на каждого из этих мужчин и вспомнить, не встречали ли вы кого-нибудь из них. Прошу вас, подойдите поближе… Разглядите лица.

Капитолина Викторовна, проходя вдоль ряда, приостановилась напротив Рябова. Кречетов, Томилина, Бойков переглянулись, но старушка направилась дальше, внимательно рассматривая всех. Повернулась, еще раз прошла мимо всех и обратилась к следователю:

— Мне доводилось раньше видеть гражданина, который сидит в ряду пятым, если считать справа налево.

— Что за вздор! — возмутился Рябов, отсчитав свой порядковый номер.

— Помолчите, Рябов, — вмешался майор. — При каких обстоятельствах, Капитолина Викторовна, вы видели этого гражданина?

— Собственно, я уже рассказывала все вашей барышне, — кивнула в сторону Томилиной старушка. — Ей.

— Повторите еще раз, — попросил следователь.

— Видела этого гражданина в ночь с семнадцатого на восемнадцатое, — начала Капитолина Викторовна обстоятельно. — Думаю, это было уже восемнадцатое число. Иногда в бессонницу я имею обыкновение смотреть в окно: пейзажи ночного города так обворожительны… Я увидела троих мужчин с чемоданами.

Шухман скучливо зевнул.

Капитолина Викторовна продолжила.

— Этот, — указала она на Рябова, — шел первым. Он остановился, поставил чемоданы, закурил. Затем трое двинулись дальше.

— Что может различить ночью слепая старуха? — возмутился Рябов.

— Простите, молодой человек, — с достоинством возразила Капитолина Викторовна. — Но вы остановились под ярким фонарем. Кроме того, несколько секунд ваше лицо освещала спичка. Живу я в бельэтаже.

Рябов фыркнул и отвернулся в сторону.

— А эти стекла, — старушка старомодно-женственным жестом сняла пенсне, — почти без диоптрий. Я отлично вижу! По крайней мере в театре никогда не пользуюсь биноклем.

— А больше никого не узнали, Капитолина Викторовна? — спросил следователь.

— Нет, — уверенно ответила та.

— Благодарим вас, — сказал Кречетов.

— Прочтите, пожалуйста, и распишитесь на каждой странице. — Следователь протянул старушке протокол.

— Ваша повестка, Капитолина Викторовна, — напомнил Бойков. — И позвольте проводить вас.

Капитолина Викторовна подписала протокол не надевая пенсне.

— Всего доброго, — поклонилась она присутствующим.

— Будьте здоровы, — поднялся на прощание Кречетов.

Провожаемая Феликсом, старушка вышла из кабинета.

— Все свободны, — помолчав, обратился к присутствующим майор.

Встав, участники эксперимента направились к выходу.

— А с вами, Рябов, мне еще нужно побеседовать, — добавил Кречетов.

— Я и сам бы хотел продолжить разговор, — садясь напротив майора, ответил тот. — Пора же в конце концов развеять непонятное недоразумение.

— Всего один вопрос: нет ли у вас в городе или пригороде родственников?

— Никого, товарищ майор, — горько вздохнув, ответил Рябов. — Один я как перст.

— В таком случае продолжим разговор позднее, — подытожил Кречетов и, обращаясь к вызванному конвоиру, распорядился: — Уведите задержанного.

— Только позвольте напомнить, — мягко ответил Рябов, поднимаясь, — что вы имеете право задерживать меня не более трех суток.

После ухода Рябова в кабинете собралась вся оперативная группа.

— Что скажете, друзья? — обвел взглядом присутствующих майор.

— По-моему, все ясно, — немедленно откликнулся Алтайцев. — Преступники у нас, то есть у вас, в руках.

— Нет, Олег, — покачал головой Кречетов. — У меня тоже постоянно возникает чувство, что вот-вот… Но каждый раз все срывается из-за их…

— Увиливания, — подсказала Томилина.

— Именно, — кивнул майор. — Как угри скользкие… Смотрите, какие у нас линии в руках, — и все обрываются! Вышли на уникальную партию костюмов — с нее на Рюмину — от Катерины на Шухмана — бац: «Откуда взял?» — «Нашел».

— Да врет он! — не выдержал Яганов.

— Не сомневаюсь. Но это нужно доказать… Другая линия, — продолжал развивать свою мысль Кречетов, — протектора — подставная машина — настоящая полуторка — кирпичи — Красавин — бац: уверяет, что подставляют именно его.

— Зато удалось доказать знакомство Шухмана с Красавиным, — сказал Бойков. — Знакомство, которое они по каким-то причинам скрывали.

— Но сваливают-то все на обычное опьянение, — возразил майор. — Рая и сама говорила: Шухман был под изрядным градусом… Кстати, Раиса, удалось установить — были Шухман и Красавин знакомы раньше?

— Этого никто не знает, — огорченно ответила Добкович. — И еще: Селецкая — хозяйка квартиры, где была вечеринка, — ни в чем предосудительном не замечена.

— Ясно, — кивнул Кречетов и продолжал: — Нитка «Красавин — Рябов» вообще тонкая… И что же нам остается? Привлечь Екатерину Рюмину из сельпо?

— А костюмы?! А машина?! А домкрат?! — горячо заговорил Яганов. — Да что вы, товарищ майор!

— Не кипятись, Гасан, — чуть улыбнулся Кречетов. — Это я так — сгустил краски… Давайте-ка еще раз вытянем цепочку в направлении, обратном действиям преступников. Пусть кто-нибудь рисует.

Бойков взял лист бумаги, отвинтил колпачок авторучки.

— Итак: Екатерина Рюмина — это сельпо, реализация. Далее: Шухман — передатчик. Рисуй стрелку: Красавин — водитель. А от Красавина стрелка к Рябову. И что же получается? Наш бродяжка — начало цепи?.. Давайте думать, товарищи, где тут в цепочке этой недостающие звенья? У меня ощущение, что их осталось буквально одно-два. Ну?.. У кого какие сомнения, вопросы?.. Думайте, думайте!

Все по очереди придвигали к себе схему, размышляли.

— Я, например, — начал Феликс, — до конца не понял, почему Красавин так резко одернул Шухмана, когда тот по пьянке стал эту загадку загадывать. Кстати, совсем не похабную. Ведь Красавин разозлился? Так, Рая?

— Очень! — подтвердила Добкович.

— Напомни-ка нам слова, Раиса, — попросил Кречетов.

— «Ночная птица из-под пола стучится», — начала та.

— Какая такая птица из-под пола стучится? Нет в природе таких птиц! — перебил ее Яганов.

— Может, хотел на домкратчиков намекнуть? Порадовался своему тайному знанию? — предположила Томилина.

— А дальше какие слова, Рая? — спросил Бойков.

— «Хозяев не спросит, а вещи выносит», — сказала девушка.

— Не бывает таких птиц, — кивнул Алтайцев. — Похоже, и вправду на домкратчиков намекал… И загадка-то самодельная.

— А почему именно птица? — рассуждал Яганов. — А не зверь? Или вообще чудо-юдо морское?

— Он определенно намекал на кого-то! — заговорила Лена. — Кто на птицу похож внешне. Или фамилией.

— Или кличкой, — добавил Олег.

Глядя, как распаляются подопечные, Кречетов не в силах был скрыть улыбку, несмотря на серьезность момента.

— Стоп! Каких мы знаем ночных птиц? — обратился к присутствующим Бойков.

— Сова, — немедленно отозвался Яганов.

— Филин, — добавила Томилина.

— Сплюшка, — вспомнила Добкович.

— Сама ты сплюшка, — покосился в ее сторону Алтайцев.

— Нет, правда. Есть такая, — возразила Рая. — Я у Бианки в «Лесной газете» читала… А еще — выпь… И может, соловей?

— Вот что, Феликс, — прервал их рассуждения майор, — срочно оформляй командировку в Москву. Дашь запрос на всех ночных птиц в централизованной картотеке МВД. Отправляйся ближайшим рейсом.

— Слушаюсь, — ответил тот.

— Значит, понял? По внешности, по фамилиям, по кличкам.

— Есть! — Бойков вышел из кабинета.

— А вы, горе-орнитологи, — обратился к оставшимся майор, — к отлету Бойкова срочно узнайте в зоомузее и в зоопарке: какие птицы действительно к ночным относятся? А то станете на картотеке как ночную искать… кречета.

Дружный хохот был ему ответом.

Следующей ночью Феликс работал вместе с сотрудниками централизованной картотеки МВД СССР. Мелькали снимки подучетников — фас… профиль… дактилограммы… карточки учета.

А Кречетов дремал в своем кабинете. Раздался телефонный звонок, он схватил трубку:

— Кречетов слушает.

— Товарищ майор, — раздался из трубки знакомый голос дежурного, — немедленно к аппарату спецсвязи. Москва на проводе.

Почти бегом Кречетов устремился из кабинета.

На другом конце провода был Феликс Бойков. А рядом с аппаратом лежал увеличенный снимок Рябова.

— Это наш Рябов, — удовлетворенно говорил Феликс. — Санька-Филин. Аналогичные эпизоды: Одесса — пятьдесят третий год, Архангельск — пятьдесят пятый. Числится в союзном розыске.

— Связи, Феликс?! Связи его?!

— Дядя-инвалид, — ответил Бойков. — Свой дом в Толмачеве.

— Совсем рядом с Псковской областью! — подытожил Кречетов. — Ну молодчина! Возвращайся. А мы выезжаем в Толмачево.

Положив трубку, майор набрал номер местного телефона по другому аппарату:

— Дежурный? Володя! Опергруппу вместе с нами на выезд! От НТО — Гвоздовского.

Через два часа перепуганный щуплый старичок инвалид ковылял по невзрачному подворью, ошеломленный количеством наехавших людей.

— Я ничего не трогал, ничего, — причитал он. — Не знаю ни о чем. Саня привез. Сказал, мол, от жены-разведенки вещички схоронить надо. Не то, мол, отсудит, стервь… Здесь всё — на сеновале.

Слегка припорошенные сеном, на сеновале действительно стояли шеренги фибровых чемоданов. Гвоздовский с помощником без лишних слов приступили к обработке поверхностей. Другие члены группы освещали сеновал лучами сильных фонарей.

— О! Да тут отпечатков — полные коллекции, — констатировал Гвоздовский. — И четкие, как по заказу.

— Ну, теперь этим пташкам ночным не открутиться, — негромко подытожил Кречетов.

А уже следующим утром сотрудники дактилоскопировали и фотографировали в камерах мрачного Красавина, раскисшего вконец Шухмана.

Рябов же, пытаясь в бессильной злобе вырвать руку, всю ладонь испачкал черной краской. И этой черной рукой он старался закрыть свое перекошенное лицо от объектива фотокамеры.