Tsar Effect

Глава 22

Иногда лучшая стратегия - это сознательно ступить в капкан. Очень редко бывает, что ловушки нельзя обратить против того, кто их расставил.

Митт'рау'нуруодо

Павловская гавань, по словам Алексея, мало чем отличалась от других мелких колоний человечества. Жилые колонизационные «контейнеры» в разных конфигурациях да узкие дороги, опоясывающие громадный на фоне самого городка космопорт и обслуживающую его инфраструктуру – вот и вся колония. Большая часть населения проживает на просторах единственного континента, который покрыт степями да саваннами, поставляя на единственное действительно крупное предприятие планеты (крупный сельскохозяйственный комбинат) скот и прочую сельхозпродукцию. Картина вполне типичная, конечно, но кварианцу, по правде сказать, не было даже с чем сравнивать, ведь на людских колониях он раньше не бывал, а сравнивать тот же Иллиум с Павловской гаванью фантазия никак не поворачивалась. Зато в дальнейшем такой проблемы возникнуть не должно, ибо увидев одну колонию такого типа – считай, что увидел все. Правила и оптимальные решения границ и рас не знают, и если отстраниться от всего происходящего вокруг, то понятно, что окружающая материя может служить фоном для событий на турианской, саларианской или любой другой колонии… настолько всё схоже.

Ферус вновь себя одёрнул. Мысли от усталости и несколько неожиданной монотонности происходящего так и норовили расползтись по черепной коробке, понижая внимательность и скорость реакции, что вполне могло стоить жизни себе или товарищу. Небольшой отряд пробирался к цели миссии уже около сорока минут, не встречая в процессе сопротивления и иных неприятных сюрпризов. В данное рискованное мероприятие, кроме Феруса, решили направить несколько бойцов с Амура и колониального полка, всего двенадцать человек. Со стороны Амура были друг Феруса, сержант Ефремов, и пять его бойцов бывших, по сути, остатками своего отделения. Многих погибших и раненных, цепляющихся ещё за жизнь, ребят нар Вайет знал, о ком-то даже мог вытащить из памяти приятное воспоминание, но скорбеть или задаваться вопросами о судьбе тех, чья участь ещё неизвестна, не было времени.

Для усиления со стороны колонии был приставлен лейтенант Павлов, которого также сопровождала пятёрка бойцов, и который принял командование сводным отрядом. Они были, как показалось Ферусу, опытными солдатами – знание своего дела скрыть очень сложно. Но двое из них были «особенными» и попросту внушали тихий, ненавязчивый ужас. Не вдаваясь в детали, большую часть которых кварианец подметил далеко не сразу, эти двое больше походили на машины, чем на живые и, что важнее, разумные организмы. Ефремов, уже следуя привычке и маленькой забавной традиции, поспешил рассеять незнание кварианца, окрестив дуэт «ресоциализированными», ну и вкратце пробежавшись по технологии их производства.Это был один из тех случаев, когда знание и понимание не приносили особенного облегчения. Может, даже наоборот.

С имевшейся информацией, ситуацию на планете Ферус мог представить разве что крупными мазками. К моменту, когда их смешанный отряд выдвинулся, оборона колонии была уже сконцентрирована в трёх узлах. Первым и самым большим был космопорт. Точнее сказать, им была его большая часть, чей периметр помогли перекрыть вооруженные экипажи кораблей. Вторым узлом стала военная часть на окраине колонии, место дислокации полка. Третий узел – гражданское убежище, предусмотренное как раз на подобные ситуации. Именно там в данный момент укрывается большая часть населения, оберегаемые колониальным батальоном и несколькими ротами ополченцев.

Отряд успел покинуть космопорт вовремя. Уже спустя десять с небольшим минут после их отправления, противник оправился, навёл порядок в своих рядах и сконцентрировал свои силы для атаки на космопорт. Ферус предполагал, что это делается с целью приземления крупных транспортных кораблей для вывоза с планеты трофеев или же для высадки более тяжёлого и «свежего» подкрепления.

Отряд продолжал движение. В какой-то момент транспорт пришлось оставить и добираться до цели на своих двоих, ибо «Ракушка», хоть и достаточно удобный БТР, но в то же время весьма габаритный и заметный. Хвала Предкам, но их отряд продвигался не просто без столкновений, а вообще не встречая противника. Видимо, кроганам особо не было дела до людских палисадников и жилых контейнеров. Спустя ещё десять минут аккуратного продвижения, отряд вышел к некоему техническому узлу, в котором Ферус вскоре опознал коллектор.

Лейтенант довольно споро открыл лаз в подземные коммуникации и был первым, кто начал спуск. Спустя мгновения отряд, сохраняя порядок, молча последовал за ним. Коллекторы выглядели… как коллекторы. Не больше и не меньше. Что тут ещё можно добавить? Тесно, низко, вода и всяческая дрянь по щиколотку, а также слишком специфический запах, от которого кварианца, к его большой радости, спасали фильтр и защищающие от внешней среды системы скафандра. Картина, впрочем, немного изменилась вскоре – чем дальше Павлов заводил сводный отряд, тем сильнее тоннель увеличивался в размере, и уже спустя двадцать минут кварианец мог спокойно передвигаться, не пригибаясь. Спустя ещё какое-то время они вышли к перекрестку.

- Стоп, - Павлов замер и пригнулся, весь отряд поступил так же, - слышите?

Ферус в тот же миг вывел все сканеры своего костюма на максимум, что дало результат. В одном из тоннелей отчётливо слышалось некое шебуршание и нарастающие всплески воды. Нар Вайет сразу сообщил жестами Павлову, подтверждая чужие опасения, и в следующий миг отряд уже рассредоточился по углам соседних переходов, ожидая неизвестного противника.

Шум нарастал пока из темного тоннеля не выскочила пятёрка уродливых тварей, жадно втягивавших своими обрубленными носовыми щелями воздух. Ферус сразу узнал эту отвратительную расу – ворка. Пусть у них и нет хорошей экипировки (кто в здравом уме вложится в ворка или позволит им оставить у себя хорошую добычу?), но они обладают отличными ночным зрением и нюхом, который, если учесть типичные жилищные условия этой расы, был привычен к таким местам и мог бы в них что-то различить. Видимо, это прекрасно знал и лейтенант, незамедлительно отдав приказ на открытие огня. В следующую секунду уродливые создания уже упали замертво, скошенные перекрёстным огнем. Всё бы хорошо, вот только время теперь стало утекать стремительно – патруля скоро хватились бы. Не прошло и минуты, как из тоннеля, откуда пришли ворка, стали подниматься гул, визг и отрывистые команды – время стало утекать ещё быстрее. Отряду ничего не оставалось, кроме как броситься со всех ног по намеченному маршруту.

Через двести метров показалась и их цель – мощные бронированные двери с кодовым замком, который… был уже вскрыт. Павлов, тяжело дыша после забега, с явным неудовольствием осматривал проход, пока отряд за его спиной наспех расположился так, чтобы шедшие впереди могли по команде рвануть в проход, а находившиеся сзади имели возможность их прикрыть или встретить нагнавшего отряд противника.

- Понятно, как они проникли в штаб. И никакой тебе охраны… точно не ждали гостей.

Группа по команде быстро проникла сквозь двери и закрыла за собой путь, отрезая погоню.

- Есть вероятность, что противник уже в курсе нашего проникновения, - Павлов активировал свой омни-тул, скидывая остальным схему комплекса, - вот схема. Смотрите внимательно. Наша главная цель – командный центр, этажом ниже. Мы сейчас около технических помещений и столовой, вот тут. Пройдём их и выйдем к техническому лазу. Так мы незаметно и быстро выйдем к командному центру.

Группа быстро последовала по оговоренному маршруту к столовой, которая произвела на Феруса жуткое впечатление. Пол столовой буквально залит кровью, дюжина более или менее целых трупов, из которых далеко не все были в военной форме, а также кусков мяса, которые принадлежат неопределённому количеству убитых, свалены в кучу у дальней стены. От тошнотворного «железного» запаха крови кварианца вновь спасли системы его скафандра, но функции «развидеть» в них не предусмотрено. И не сказать, что Ферус не видел уже жутковатые вещи, но зрелище, каким бы мимолётным ни было, запомнится надолго. Бой – одно дело. Это же больше походило на бойню.

Неожиданно, дверь в столовую открылась, и в помещение вошли кроган и семь ворка. На роже крогана успело пробежать удивление, аккурат перед тем, как сквозь него пробежали пули. Наверняка убитый здоровяк был бы в ярости, узнав, что его «подчинённые» попытались рассеяться и дать отпор, в то время как он даже не успел вскинуть свой дробовик. Но разницы это не сыграло – устранив приоритетную цель, отряд лейтенанта смёл ворка шквалом огня.

- Сука!

Павлов отрывисто выругался, аккуратно выглядывая в коридор, из которого уже раздавались яростные крики. Лейтенант жестом подозвал Ефремова.

- Сейчас сбегутся. Бери Скафандра, своих бойцов и одного болванчика, и бегом отсюда. Ещё раз: до конца коридора, через вентиляционную шахту, проникаете вниз. Мы же их пока удержим.

- Понял, - сержант кивнул, - Ферус, держись рядом и не высовывайся.

Павлов повернулся к двум приставленным к ним «болванчикам».

- Скала, - один из ресоциализированных поднял свой отрешенный взгляд на лейтенанта, - ты передан в подчинение сержанту Ефремову.

- Приказ принял, - голос у него, скажем прямо, был не лучше внешности.

Не теряя времени, сержант повёл своих бойцов к цели. Стоило отряду достичь лаза, как в коридоре раздались звуки выстрелов. Кое-как вскрыв люк, бойцы Амура стали по одному протискиваться в узкий проход. Десяток метров в тесноте и темноте, и Ферус оказался в вентиляционной шахте, которая пронизывала весь комплекс, и была высотой не меньше тридцати метров. Спускаясь, отряд проделал обратный путь в аналогичных условиях, разница лишь в том, что сейчас все замирали при малейших шорохах и посторонних шумах. Аккуратно выбравшись из лаза, отряд оказался в одном из вспомогательных штабных помещений.

Последний участок пути пролегал через два коридора, залитых местами кровью, но практически не пострадавших из-за выстрелов, – ни о каком сопротивлении речи и не шло. Спустя череду коротких перебежек и несколько напряжённых минут, группа достигла своей цели и заняла позиции, ожидая лишь приказа. Сержант, впрочем, не торопился его отдавать, но дверь была открыта и не оценить обстановку было бы непростительным упущением. Быстрый осмотр выявил, что всего в командном центре было четыре крогана и семь человек, трое из которых проводили некие манипуляции над здоровенным ящиком в центре помещения.

- Долго вы там будете ещё возиться?! – один из кроганов в богато украшенной броне расхаживал по залу как раздражаемый чем-то (всем) лев в клетке, - пока вы тут сопли жуёте, кто-то ещё проник в комплекс.

- Группа захвата не выходит на связь, - ответил крогану человек в стандартной тактической броне, высматривая что-то на голо-карте, - если так и продолжится, то через пять часов мы эвакуируемся. Надеюсь, Ваши подчиненные разберутся со вторженцами.

- Не смей в нас сомневаться.

- Я не сомн…

- Потому что вякнешь так ещё раз, и лично тебя «эвакуировать» будут по кускам. И ответь-ка мне, какого хера здесь делает эта штука?! За такие фокусы нас свои же выпотрошат и скормят варренам!

- Таков план, и ваш босс одобрил его.

Мужчина явно колебался между уверенностью в собственной безопасности и «прогибом» под давлением.

- Я считаю до десяти, ты связываешься с Горбашом и….

Договорить он не успел, так как в зал залетел сразу пяток светошумовых гранат. Пользуясь сумятицей, отряд ворвался в командный центр и открыл слитный огонь. Троих людей и одного крогана, находившихся у ящика, смело в первую очередь. Точно так же замертво упал и человек, стоявший у карт, поймав затылком тяжелую пулю из штурмовой винтовки. Но не смотря на такой хороший старт, Ферусу и его отряду предстоял далеко не лёгкий бой. Противники были разные, но костяк противостоящей отряду силы составляли не кое-как тренированные наёмники, не толпа ворка, а кроганы с экипировкой и выучкой под стать заданию. Некоторых удалось ранить ещё на входе, но между «ранить крогана» и «убить крогана» пролегает очень большая дистанция, которую пройти многим не под силу. Кого-то спасли кинетические щиты, у кого-то удар на себя принимала броня (а носившие визоры и полноценные шлемы ещё и куда быстрее отошли от эффекта светошумовых), другой выезжает за счёт физиологии. И, само собой, они не оставили своих гостей без достойного ответа.

Ферус пробирался к главной панели, у которой ранее стоял местный лидер. «Не отсвечивать» какое-то время было на удивление легко, словно буйствовавший вокруг вихрь насилия и шальных пуль о нём попросту забыл. Эта возмутительное везение закончилось в тот момент, когда перед кварианцем вылетел в поисках укрытия человек в легком скафандре. Оба успели среагировать, но Ферус оказался быстрее – один миг, и вольфрамовая дробь кварианца покрасила нейронами противника пол, стены и всевозможные консоли.Последняя преграда на пути рухнула мешком с мясом, и Ферус подбежал к главному пульту. Кварианец тотчас же начал колдовать и собирать информацию. Первые вывод был неутешительным – противник явно запустил вирус, исказивший работу системы распознавания«свой-чужой», и даже если вирус будет «доктору» по зубам, перезапуск системы и возвращение её к изначальным параметрам займут непозволительно много времени. Была и хорошая новость, которая и сформировала план действий Феруса – систему можно отключить.

Ферус понимал, что не раз оказался на краю гибели, вырубая сегмент за сегментом систему ПКО и пытаясь попутно включить связь, но выбор не велик – ему оставалось только довериться команде и делать всё, что зависело от него самого. В конечном счёте, это дало плоды – система ПКО прекратила работу, связь была восстановлена, но передышка кварианцу не светила. Краем глаза он заметил движение, но не то что дотянуться до дробовика, а вообще среагировать на него уже не успел. Мощным ударом техника отбросило от пульта и впечатало в один из стоявших рядом терминалов.

- Проклятый уродец! – залитый кровью кроган, автор того самого удара, быстрым шагом направился к Ферусу, - Живо вернул всё обратно!!!

Кроган ухватил кварианца и впечатал того в стену словно тряпичную куклу. Без сомнения, он убил бы его. Ему ничего не стоило сейчас расстрелять техника в упор или одним ударом ноги сломать все рёбра, превратив оберегаемое ими содержимое в кашу из мяса, крови и осколков кости. Спасло лишь то, что техник этот был… техником. Единственным, кто сейчас мог бы восстановить работу системы на нужный лад. Да и чего ожидать от кварианца? Да, физиологически они покрепче тех же людей, но особого бойцовского духа от них не особо ожидаешь. Не ожидал и кроган, который уже чуть ли не под руку волок еле держащегося на ногах бедолагу к пульту управления.

Зря.

Кроган взревел, когда Ферус активировал клинок в своём омни-туле, и погрузил его в чужое брюхо. Два резких движения, и клинок уже летел к чужой глотке или роже – разницы не было. Летел бы. Всё ещё ревевший от ярости и боли кроган не позволил Ферусу замахнуться для второго удара, схватив чужую руку и сжав её до жуткого, хрустящего в одном и чавкающего в другом месте звука. Освободившейся от удержания кварианца рукой, он нанёс удар в голову, не просто «треснув», а полноценно проломив маску. Секунда, и кварианца снова отправили в полёт. Ещё одна, и на него уже наставлен оружие – церемонии и мысли выжать из техника что-то полезное остались позади.

- Последние слова, скафандрик!

- Бум… – слабо прохрипел техник Амура.

Непонимание даже не успело отпечататься на морде крогана – осколочная граната, примагниченная к груди ящера, сдетонировала, закрыв тем самым вопрос предсмертных диалогов и разбросав крогана по округе.

Ферус, тяжело дыша отполз и прислонился к стене. Отбросив его, кроган подарил шанс не взорваться вместе с собой, но положение это улучшало не так сильно. Не отфильтрованный воздух без преувеличений обжигал горло, осколки маски посекли лицо, и кровь уже начинала заливать левый глаз, кисть правой руки сломана, а с ней и несколько ребер.

В придачу, пара осколков нашли своё место в тушке кварианца. Все системы скафандра работали на пределе своих возможностей: в крови циркулирует лошадиная доля стимуляторов, которая сильно оставила позади «рекомендуемые дозы» ради выживания носителя, дыры в теле латаются панацелином, во рту чувствуется характерная горечь от дозы препаратов, которые должны снизить масштаб грядущих аллергических реакций и оказать хоть какую-то поддержку практически несуществующему иммунитету. Пока Ферус пользовался шансом хоть как-то прийти в себя, бой вокруг начал стихать.

- Ферус! – к кварианцу подбежал Алексей, - выглядишь хреново, друг… Идти можешь?

- Придётся… только помоги встать.

- Давай. Нужно валить и быстро, - Ефремов помог подняться Ферусу, придерживая того, - боюсь, здесь скоро станет слишком жарко!

- В прямом смысле, сержант! – один из бойцов замер около ящика, над которым колдовали противники, - у нас ядерный заряд!

- Ссссуки... – Алексей с Ферусом подошли к бомбе – таймер, кнопка? Что тут?!

- Ничего не видно. Скорее всего, дистанционка.

Разговор может и был по делу, но не стоит обманываться. Одного беглого взгляда на бойцов было достаточно, чтобы увидеть как каждого бросает в ледяной пот.

- Ферус, ты сможешь её деактивировать?

Нар Вайет прикрыл глаза. Вот и всё. Смерть. Нежданная, незваная, неожиданная. Либо ядерный взрыв, либо кроганы, либо на колонии найдётся какая-нибудь зараза, которая уже сейчас в теле пускает корни. Всё складывается просто идеально. Есть, конечно, вариант сбежать, отдалиться достаточно от зоны поражения, но…

- Нужно время, много времени.

- Нужно – будет. - Ефремов кивнул и повел бойцов к выходу, готовясь держать оборону, и попутно связываясь с отрядом Павлова (или тем, что от него осталось).

Вдох, выдох. Сняв и небрежно откинув в сторону разбитый шлем, Ферус вдохнул настолько полно и глубоко, насколько позволяли ноющие и бившие молнией боли за неудачные движения рёбра. По крайней мере, он умрёт свободным от своего спасительного пожизненного заточения.

- Кила се’лай.

***

На орбите шёл вялотекущий бой. Русский флот замер на почтительном расстоянии от агрессора, тревожа пиратов редкими залпами ракет да вылазками лёгких сил. Он не предпринимал решительных действий, лишь держа противника в постоянном напряжении. Флот Кровавой стаи, в свою очередь, разделился на две части: Транспортные корабли, треть фрегатов и МЛА вошли в атмосферу, в то время как основная ударная группировка зависла грозной тенью над колонией, готовая как оказать поддержку силам вторжения, так и преградить путь врагу.

Шёл уже второй час, как русский флот вёл себя пассивно. Подобная тактика невероятно раздражала кроганских вождей, но и напрягала – это совершенно не то поведение, которое ожидалось от врага. Но поделать было нечего, флот Кровавой стаи, как бы это иронично ни звучало, уже умылся кровью. За несколько часов битвы уже были безвозвратно потеряны пятнадцать кораблей различного класса, и ещё четыре судна получили настолько тяжёлые повреждения, что экипаж был вынужден их покинуть. Среди потерянных кораблей было и три уничтоженных крейсера, а ещё два серьёзно повреждены и в бою свой потенциал не раскроют. В то же время, противник потерял всего лишь семь кораблей.

Но не столько факт таких больших потерь вызывает страх у вождей, сколько осознание того что четыре русских тяжёлых крейсера, изначально принятых за дредноуты, не сделали ни единого залпа. Кроганы могли быть кем угодно, особенно они могли быть кровожадными маньяками и берсеркерами тотальной войны, но вот дураками? Дураками они никогда не были, кто бы там что ни говорил. И они предполагали, на что были способны эти четыре корабля.

Но вот он. Прошел неуловимый, неосязаемый момент, словно дуновение ветра, предвосхищающего грозу. Словно по щелчку пальцев, весь русский флот сорвался в атаку. Вперёд вырвались четыре громадины, словно они и не весили сотни и сотни тысяч тонн, а за четырьмя ТРК-ми объемным клином шел остальной флот. Флот Кровавой стаи отреагировал спустя мгновение, выстраиваясь в оборонительную формацию, разработанную специально против массированного ракетного нападения. Флот кроганов образовал сферу, «ядро» которой составляли тяжёлые корабли, а внешнюю оболочку - лёгкие силы. Выстраиваясь таким образом, они формировали многоэшелонированную оборону вокруг своих наиболее грозных кораблей.

Русский флот тем временем приближался, неуклонно увеличивая скорость. Спустя десяток минут чёрный флот вошел в зону поражения главного калибра флота пиратов и продолжил стремительно сближаться. Вожди были озадачены – данная тактика бессмысленна для ракетных кораблей, которые должны были уже давно нанести массовый ракетный удар издалека, за которым последовали бы лёгкие «добивающие» силы. Этого ожидали вожди. К этому они и готовились. Но русский флот продолжал сближаться с противником, словно желая протаранить своего врага или взять на абордаж.

Вновь эфир был заполнен отрывистыми и грубыми командами командиров Кровавой стаи. Русские хотят сразится на коротке? Да добро пожаловать! Флот кроганов вновь стал перестраиваться, выдвигая свои крейсера, многие из которых поспешили открыть по противнику огонь, не завершив даже до конца маневры, вперёд. Легкие силы, в свою очередь, стремясь не перекрыть линии огня тяжелых собратьев, ринулись на противника, готовясь либо добить подранков, либо пресечь атаку легких сил противника.

Вот только, видимо, русские корабли ждали именно таких «эволюций» вражеского флота и надеялись на них. Быстрая смена формации флота из обороны в нападение – вещь весьма сложная и требующая от экипажей и командования дисциплины, выучки, опыта, координации и слаженности работы. Кроганы, привыкшие сражаться с разным отребьем, чьим верхом тактической мысли были ложные отступления и тактика из разряда «ударил-убежал», переоценили свои силы, а если точнее, выучку и навыки экипажей своих кораблей. Итогом стало то, что устойчивая оборонительная формация, весьма лёгкая для построения, превратилась в мешанину из кораблей. Флот кроганов банально не успевал перестроиться, из-за чего многие капитаны запаниковали, и стали нарушать строй ещё больше, занимая позиции невыгодные для них самих и в редких случаях даже мешавшие соратникам. Но, несмотря на вакханалию в своих рядах, крейсера кроганов уже открыли огонь, отправляя тонны вольфрама в противника. Залп, залп, залп…

Сблизившись с противником почти на две тысячи километров, чёрные корабли открыли огонь. Тяжёлые ракетные крейсера «Фемида», «Немезида», «Саваоф» и «Доватор» практически в упор выпустили из своего зева сотни ракет, а спустя мгновения своих старших братьев поддержали огнём и остальные крейсера русской эскадры. Сотни и сотни ракет ринулись к своим целям, замелькали росчерки лазеров систем ПОИСК, и трассеры лёгких орудий, но их эффективность в сломанном строю была гораздо ниже –корабли мешали друг другу, синхронизация систем ПКО отказывалась работать эффективно вне строя, а количество целей было слишком высоким.

Флотом Кровавой стаи овладевала ПАНИКА.

Прошло несколько минут, космическое пространство разразилось целой очередью вспышек красных и оранжевых красок, когда ракеты достигли своих целей – они рвали и кромсали, сминая корабль за кораблем. Осколочные ракеты выкашивали картечью и плазмой МЛА, малые ядерные торпеды хлопали фрегаты и авиаматки противника словно газовые шары на Иден Прайм, и среди всей этой вакханалии ужаса и красок особую лепту в общую симфонию войны вносили тяжёлые ракеты «Жало», специально предназначенные для дредноутов и линейных крейсеров. Их вспышки «взрывных» ядерных лазеров превращали крейсера Кровавой стаи в дымящиеся остовы.

Ещё не успели первые ракеты достичь своих целей, как на планету был отправлен приказ для всех лёгких сил Кровавой стаи поддержать флот на орбите. Без сомнения, силы, брошенные на штурм и поддержку десанта, могли сыграть значительную роль в сражении. Вот только системы ПКО колонии уже перестали вести огонь, развязав руки планетарным космическим силам. Уже и в атмосфере планеты разгорелось сражение, и на сей раз у Кровавой стаи не оказалось подлых приёмов в ответ. Десять крупных кораблей, поднявшись с космопорта, зависли над колонией, с одной стороны выпустив свои истребители, а с другой открыв ураганный огонь из систем ПОИСК не боясь перегрева. Уже спустя короткое время к месту битвы подоспела и колониальная авиация, состоявшая преимущественно из тяжёлых истребителей, которая буквально смела остатки противника в атмосфере и ринулась на орбиту. Остальные силы последуют за ними, это лишь вопрос времени.

Такое развитие событий в целом и удар почти двух сотен МЛА в тыл в частности стали последней каплей для флота Кровавой стаи. Сначала единицы, а затем целые подразделения рванули к ретранслятору, опрокинув собственные ряды. К сожалению преследовать противника русская эскадра не могла себе позволить – все корабли к этому моменту уже получили повреждения различной тяжести, а тяжёлые крейсера, принявшие на себя основной огонь противника, были уже неспособны вести эскадренный бой. Вместе с тем образовалась проблема и с боекомплектом, который подошел к концу на половине судов. МЛА от основных сил командование отпускать не рискнуло, чтобы не отставлять флот без прикрытия.

Остатки флота Кровавой стаи, отойдя от планеты, кое-как навели порядок в своих рядах, перегруппировались и… а вот что они хотели уже никто и никогда не узнает. На всех частотах по всей системе было слышно лишь одно – «Флот Здесь!».

Путь к ретранслятору для врага был отрезан, и жить остаткам Кровавого флота оставалось максимум час.

***

- Милый, я отойду. Попудрю носик.

Дмитрий Павлович неспешно и коротко кивнул, не отвлекаясь от уничтожения стейка голубого тунца. Скажем прямо, девушка такой ослепительной красоты имела полное право устроить сцену в ответ на подобный игнор, но она уже слишком хорошо знает правила игры в таких кругах. Поэтому единственным выдававшим недовольство моментом было то, как она скривила губу, испортив обворожительную улыбку, перед тем как, поправив обтягивающее платье, встала из-за стола и направилась по своим женским делам.

Рахманов же, бросив короткий взгляд на уходящую девушку, вновь поймал себя на мысли, что устал от неё, и что хочется чего-нибудь новенького. Может быть азари? Не может же столько шума быть из ничего, правда? С этими мыслями и глотком белого сухого всемогущий глава Директората откинулся на спинку кресла, доставая сигарету и невольно оглядывая обстановку ресторана.

Ресторан «Терра». Он по праву считается рестораном элитарным и, соответственно, самым дорогим не только на Царьграде, но и во всей империи. Безукоризненно вымуштрованный персонал, великолепная кухня и использования деликатесов и специфичных продуктов, которые не просто когда-то зародились или были выведены на Земле, но и доставлены прямиком с колыбели человечества, да ещё и свежее, чем зачастую на самой Земле можно отхватить. Это обеспечило и поддерживает по сей день повышенное внимание к этому ресторану со стороны элит российского общества – даже цари не брезговали обедать здесь. Вот и сегодня зал был практически полон. Классика как она есть: дельцы, чиновники, генералы, различные знаменитости, охотницы за кошельками. Вся публика была в сборе, в прекрасном расположении духа и оживленно общалась под тривиальную лёгкую музыку живого оркестра. Благо, что столик Рахманова находился с самого краю, за декорированными перегородками.

Дмитрий Павлович всегда чувствовал себя в подобном окружении вполне свободно и более чем уверенно. Но только не сегодня. Сегодня его сердце сжимают страх и тянущее чувство неопределенности. Петровский пропал и Рахманову так и не удалось выйти с ним на связь, не смотря на попытки, продолжавшиеся с самого утра, на которое у них была чёткая договоренность касательно сеанса связи. Странно стали себя вести и отдельные коллеги по опасному бизнесу и другие «товарищи», видимо, потерявшие первоначальный энтузиазм. С отдельными личностями он уже имел разговор, со многими возымевший успех... в той или иной форме. Но расслабляться было не просто рано, а абсолютно непростительно. И особое беспокойство приносят сейчас наёмники, подготовку которых в Аттическом траверсе организовал Директорат, ибо если информация о них просочится раньше времени, то ситуация может резко поменяться. Но всё равно, Рахманов считал, что Петровский сильно торопит события. Да, Сашка ведёт себя осторожно и старается не подставляться (меньшего и не ожидалось), но рано или поздно это произойдёт… он вроде бы на Цитадель собирается, а там уж полнота маневра и можно организовать полный карт-бланш. Но всё это «там», всё это «можно», всё это ещё далеко от того, чтобы быть высеченным в камне и быть защищённым от сторонних влияний, будь то происки какого-нибудь имперского пёсика или некомпетентность одного из своих. Нет, с какой стороны ни посмотри, а им нужно время. Больше времени – от полугода до года. Тогда их позиции будут крепче, тогда они смогут найти больше сторонников в армии и флоте. Но Петровский всё спешит, словно с золотым шилом в одном месте. Спешка эта могла бы стать фатальной, и главе Директората остаётся лишь надеяться на то, что генерал не совершит глупость. Пренеприятная ситуация.

Так и замер Дмитрий Павлович с не зажжённой сигаретой в зубах, с прохладной мыслью да водя по залу ресторана пустым взглядом. Неожиданно, блик света, и у лица Рахманова загорелся огонёк. На автомате Дмитрий Павлович потянулся к нему и прикурил, и только после поднял взгляд на хозяина зажигалки.

- Эдуард Вячеславович? – удивлению Рахманова не было предела, а за удивлением о себе поспешили напомнить и другие эмоции: страх и даже набирающая обороты паника, - не ожидал я здесь Вас увидеть.

- Да, здесь я редкий гость, предпочитаю как-то кухню попроще. Вы позволите?

После кивка Дмитрия Павловича, Соловьёв деловито отодвинул кресло и присел на место спутницы главы Директората.

- Мм, пино-гри Эльзас неплохой выбор. Но, честно, я всегда считал бургундские вина кислятиной обыкновенной.

- Учту, - последовал ответ с вежливо-холодным пока ещё тоном, - у Вас есть ко мне дело, Эдуард Вячеславович? А то, боюсь, Вам стоит поторопиться – вскоре вернется моя спутница, и Вы можете оказаться в неловком положении.

- То очаровательное создание? – Соловьёв доверительно наклонил голову к Рахманову, - Нда, у Вас хороший, отменный даже вкус на девушек. Не то что на вино… или друзей. Но в любом случае, мы с Вами здесь не задержимся.

- «Мы»? – паника стремительно и затапливала сознание Дмитрия Павловича, которое и без того держалось на остатках воли и самодисциплины.

- Несколько часов назад была совершена попытка государственного переворота с нападением на императора. Заговор возглавил генерал-майор Петровский… к счастью, попытка была неудачна. К сожалению, Вы, гражданин Рахманов, подозреваетесь в соучастии.

- Тогда где полиция или сотрудники имперской службы безопасности? Что делаете здесь Вы и на каких основаниях?

- Полиция, ИСБ, адвокаты… оставим это мелким персонам, а такой важной птицей как Вы займусь лично я и мои люди.

Дмитрий Павлович тяжело выдохнул, чуть не забыв как дышать, а потом на несколько секунд и забыв. Соловьев же рассматривал Рахманова с отеческой улыбкой, словно нерадивого внучка. Подобное отношение подняло короткую бурю гнева, которую Дмитрий Павлович прятать уже не стремился.

- Вот оно, лицо царизма, закон для вас пустое место, и Вам, видимо, доставляет удовольствие попрание закона, как, впрочем, и служение тиранам. Вот только стоит помнить, что и Малюта Скуратов, и Берия, и все им подобные закончили весьма печально. Рано или поздно царизм будет сметён и растоптан, как это было в 1917 году. Ради своей власти цари губят будущее нашего народа. Нашего с Вами народа. Они приносят его в жертву, они выдрессировали русский народ на беспрекословное подчинение и гордятся этим! Но всё проходит, и это тоже пройдёт, и Ваш любимый Шурик будет неприятно удивлён тем, что даже он бессилен против истории. Сам исторический процесс против вас, и сопротивляться ему – чистой воды безумие. Он сомнёт всех вас, раздавит и превратит вашу пафосную империю в труху.

Рахманов буквально выцедил последние слова, искренне веря в свою правоту. Тихий и не достигший множества слушателей, но это был крик, крик его души. Слова, которые не раз прокручивались в его голове, мысли, надиктованные его опытом и взглядами. И никогда в своей жизни Рахманов не был так искренен в своих словах, как сейчас, и так же пафосен.

Последовавший ответ был не менее искренним.

- Я открою Вам секрет, - с лица Соловьева исчезла улыбка, а глаза излучали холод, когда он слегка отстранился от собеседника, изобразив задумчивость - самый страшный секрет Российской Империи, который у Вас всё время был прямо под носом. Самый страшный секрет Российской Империи заключается в том… что Российской Империи не существует.

Смысл сказанного не сразу дошёл до сознания Дмитрия Павловича. Непонимание и озадаченность – вот, чем повеяло сейчас от Рахманова. Соловьев же не стал ждать от невольного собеседника очевидного вопроса и, сделав глоток вина из бокала девушки, неспешно продолжил.

- Российской Империи не существует. То, что мы величаем «Империей» - всего-навсего огромная, титаническая даже, транснациональная корпорация. Корпорация невероятных размеров, не знающих себе равных в этой категории. И у этой корпорации, как водится, есть своя служба безопасности, свои армия и флот, структурные подразделения отвечающие за здоровье, досуг, обучение и воспитание персонала, социальные подразделения, система карьерного роста, большое количество дочерних и смежных предприятий. Предприятий как Директорат и как Торговая Лига, например. Есть и свой совет директоров, во главе которого генеральный директор. И все мы, от мала до людей нашего ранга, живём внутри этой корпорации. Мы – персонал, служащие, работники. Называйте как хотите, лестно или не очень, это не поменяет сути. И живем мы, по внутренним корпоративным правилам и законам писанным и, как водится, не только. Российская Империя это не государство, а корпорация с красивым, пафосным названием – «Российская Империя».

Соловьёв взял небольшую паузу, позволяя озвученному впитаться в чужое сознание, да сделав ещё один глоток вина.

- Отсюда вытекает ваша главная ошибка, а также ошибка тех, кто до вас пытался совершить нечто подобное, и тех, кто будет пытаться после. Вы все стремитесь пробиться к креслу генерального директора или, как минимум, получить кресло в совете директоров. В конце концов кто-то да достигает своих целей, и вот! Вот, заветное кожаное кресло под Вашей собственной, родимой жопой. Но именно в этот момент Вы понимаете, если мозгов хватает и эго глаза не залило, что какое бы Вы кресло или должность ни занимали бы в нашей компании, у нее есть Хозяин. Владелец, у которого не просто контрольный пакет акций, а все сто процентов, за что спасибо скажем всевозможным фондам и трастам. Хозяин, что самое главное, находится вне этой корпорации, ему даже не нужно, строго говоря, подчиняться и играть по её внутренним правилам, как это приходится делать Вам. Он вне досягаемости для всех нас, и он может диктовать и навязывать любые условия мира или войны, сменять генеральных щелчком пальцев, ликвидировать любой актив, обанкротить любую «дочку», деньги-то ведь всё равно останутся в компании. В его руках, так или иначе, но лежит вся банковская сфера. В принципе, Хозяин даже может сменить название компании, «Республика», «Союз», «Федерация», в данном случае это просто слова. А Ваша борьба, это просто борьба с воздушными мельницами, Дмитрий Павлович. Такая бессмысленная, как видите. Находясь внутри корпорации, существуя в её рамках, Вы неспособны пошатнуть власть Владельца над компанией. А что касается меня, то служить Хозяину… служить Хозяину гораздо более перспективно, чем Компании. Я, в своем роде, ревизор. Кошмар зажравшихся руководителей региональных подразделений. Эта служба возвышает меня, позволяя давить и урезонивать тех, кто ставит свои интересы выше интересов Компании и Владельца.

В кабинке повисло молчание. Рахманов затушил сигарету и по-новому взглянул на Соловьева, оценивая его слова и приходя к совсем неутешительным для себя выводам.

- Если это правда, - в конце концов Дмитрий Павлович не сдержал своего мнения, - то ситуация, в которой оказался наш народ гораздо хуже, чем я мог себе представить. На вашем месте, я бы боялся гнева подавляемого населения.

- Разве? Ведь подобный строй это мечта любого капитала и капиталиста. Ведь Романовы именно так и поступили, по вашим лекалам, пройдя этот путь от начала до конца. От спекуляции ценными бумагами во время Великой депрессии, до строительства космической империи. Они – монополисты, а монополистам не нужна конкуренция на своём рынке. А тут смотрите-ка… дочерняя компания решила вступить в сольную игру. Напомните мне, как поступают с конкурентами? Или мне лучше сразу напомнить о том, как Вы поступали с конкурентами? – казалось, что Соловьёв уже в открытую смеётся над собеседником, - не надо строить из себя благородного человека, Вы у нас редкостная паскуда, этого у Вас не отнять. А что касается народа, так русский народ ещё никогда не был так свободен в своей истории, как сейчас. Нет ни бояр, ни помещиков, ни партийной сегрегации, ни ненасытных банкиров и олигархов. Романовы вывели эти классы под ноль, обескровили их, лишили кормовой базы и возможности реализовать оставшиеся крохи влияния во власть. Что осталось, они подкармливают и толкают в нужном для себя направлении, чётко регулируя их численность, состав и влияние. Ведь можете же вы быть вполне полезными ребятами, предприимчивыми и трудолюбивыми. И можете быть уверенными в том, что те из вас, кто понимают эти реалии, и кто желает встроиться в эту систему, будут получать достойную награду. Куда более достойную, чистую и уважаемую, чем те, кто в блеске своих гордыни и глупости, вознамерился идти против Абсолютной власти.