Туман в области знаний

Россия

Я снова провалился в небытие и очнулся от толчка и острой боли пронизавшей всё тело. Ещё не открывая глаз, морщась от боли, стало ясно, что самолёт приземлился, катится, трясётся на полосе, вызывая боль и радостное ощущение, что я жив. Говорят, что мёртвые ничего не чувствуют. Открыв глаза, вижу дремлющую в кресле рядом Алёну. До чего же всё-таки приятно смотреть на спящую красивую женщину. Да, ей тоже досталось.

Самолёт остановился, все проснулись, началось броуновское движение, и на меня не обращали внимание. Алёна куда-то исчезла, и это было самое досадное. Могла бы и попрощаться. На этих мыслях, без лишних слов, мои носилки подхватили двое мальчиков, под пару метров ростом, и вынесли из самолёта. Носилки вместе со мной запихали в машину, которая сразу набрала скорость и с сиреной помчалась в неизвестность. Катались недолго. Те же двое, но уже в белых халатах, довольно шустро, переправили меня в операционную. Последнее, что я помню, это то, что меня раздевают, перекладывают и укол, противный такой и опять в комнату для просмотра снов. И всё же снов я так и не увидел. Никто меня не бил, не гладил руку и даже не целовал. Возвращение в мир живых было медленным, неприятным, болезненным. Рот, ни за что не хотел открываться, был скован сухостью и горьким привкусом. Стало тоскливо, одиноко, на глаза навернулись слёзы, хотя нет, что это я, ничего такого не было, но всёравно на душе было мерзко и пакостно. Лежать с закрытыми глазами, и слушать окружающие звуки было, немного, интересно. Где-то стучали каблучки, кто-то разговаривал, хотя ничего разобрать было невозможно, с улицы доносилось пение птиц и ещё вода. Где-то рядом был слышен звук льющейся воды. Никогда не думал, что слушать воду можно с удовольствием. И тут я услышал голос. Это был её голос. Ужасно не хотелось открывать глаза. А вдруг это сон и всё может исчезнуть. Она так нежно произносила моё имя, шуршала своим платьем и громыхала вазой, ставя её рядом со мной, прямо над моим ухом. Я не выдержал и открыл глаза. Алёна двигала ко мне стул, устраиваясь на нём, а я смотрел на неё и упивался ароматом шикарных роз. Несколько минут мы, молча, смотрели друг на друга, боясь, не знаю чего. Просто молчали, и нам было хорошо. Расцепить губы было неимоверно трудно и первое, что я попытался произнести, это слово пить. Она смочила мои губы мокрой салфеткой, сказав, что пить пока нельзя. Врач запретил все разговоры с тобой, по крайней мере, до завтра. Ты потерял много крови. Обе пули достали, и знаешь, это были очень нехорошие пули. По мере выздоровления узнаешь всё подробнее, а пока поправляйся. Я не смогу больше навестить тебя, надо работать, но минут двадцать мы ещё можем побыть вместе. Я, молча, встретил приговор и просто смотрел на своего спасителя. Глаза закрылись сами, похоже, что я уснул, так как, проснувшись, увидел только букет шикарных роз и небольшую записку на тумбочке, которую даже не мог прочитать.

В окно светило солнышко. Я чувствовал себя значительно лучше и сделал попытку отбросить одеяло и встать. Попытка провалилась, но в палату вошёл мужчина в белом халате. Он оказался моим лечащим врачом. Минут пять меня тискали и осматривали и в заключение истязаний вкатили в палату кресло. Как ни крутись, но оно называлось инвалидным. Доктор сказал, что никто помогать мне не будет, но если я смогу самостоятельно в него перебраться, то катание по клинике мне не повредит. И ещё, молитесь на свою спасительницу. Именно эта молодая женщина поделилась с вами большим количеством своей крови в самолёте. Если бы не она… В общем, сами понимаете. Да, слабость, загипсованные плечо, рука и нога, явно не способствовали прогулкам. Сёстры и врач вышли из палаты. Дверь снова открылась, и милая девушка вкатила тележку. Запах, вошедший вместе с тележкой не оставлял сомнений, что это обед или ужин, а может и завтрак, это только предстояло узнать, но желудок утверждал, что ему всёравно и требовал сатисфакции. Девушка подкатила тележку к кровати, расстелила салфетки и собралась кормить меня с ложечки. Моё достоинство (моральное) не могло согласиться с таким унижением. Я замычал, собрав последние силы, перевалился на здоровый бок, и рывком, с салютом во всех глазах и резкой болью в плече, таки всё-таки сел. Мой подвиг мне понравился, и ложка оказалась в моей руке уже, просто, автоматически. Девушка отодвинула табуретку, но не ушла, а осталась и наблюдала за моими потугами. Обед состоял из какой-то жидкости в тарелке, там ещё что-то плавало. Я решил, что это для тех, кто не может жевать и с наслаждением принялся за картошку с огромным, хорошо прожаренным стейком и яйцом. Это было самое то, что нужно. Салат и компот хорошо дополнили мой первый обед в России. Поблагодарив девушку за внимание, обед и дождавшись, пока за тележкой закроется дверь, я решил перебраться в кресло. Оно стояло около тумбочки, но дотянуться до него оказалось не просто. Вспомнил эксперименты с обезьянами, палками и бананами. Решив, что я умнее, стал искать возможные варианты. Минут пять поисков ни к чему не привели. Решил встать на здоровую ногу и подтащить кресло. Однако, решить проще чем сделать. При первой же попытке встать на здоровую ногу, жуткая боль пронзила всё тело. И всё-таки победа осталась за мной. Я сидел в кресле. Уже через несколько секунд стало ясно, что двигаться, крутить колесо одной рукой, невозможно. Слабость и боль не оставляли шансов на победу. Взгляд скользнул по тумбочке и остановился на записке. В ней было всего несколько слов.

Что-то кольнуло в груди, с глазами что-то. Злость от бессилия и ярость переполнили всё тело. Посмотрев салют в глазах, прикусив губу и пару раз стиснув зубы, вернулся в лежачее положение на кровати. Боль быстро стихала, и морфей уже обволакивал сознание, унося в мир сказок, снов и блаженства. За несколько дней я научился кататься в кресле, ещё через неделю стала не нужна коляска, и настал день, когда врач сказал, что я свободен как птица и могу лететь на все четыре стороны. Мне принесли одежду, костюм, неплохие ботинки, все мои вещи и главное, моё сердце радостно забилось, любимый smart. Теперь я мог узнать все новости и без посторонней помощи. До сих пор со мной никто не разговаривал, и врач в их числе. Возникла дилемма, что раньше, узнать, где я по GPS или одеться и выйти из клиники. Всё-таки любопытно, что вокруг. Второе взяло верх. На одевание ушло некоторое время. Ещё плохо слушалась рука, да и нога ещё не совсем зажила, но, глядя на себя в зеркало, было ясно, свобода уже рядом, она просто за окном и меня никто не удерживает. Прихрамывая, я направился к выходу и через пару минут стоял на зелёной площадке перед зданием клиники. Солнышко светило в глаза. Вокруг были аккуратненькие одноэтажные коттеджи, видимо, в них жили сотрудники. Кругом был лес небольшие горы и ничего больше. Где-то недалеко журчала речка, или большой ручей, воздух был свежий, пьянящий ароматом леса, цветов, близостью моря и так мало знакомым мне запахом грибов. Мои ощущения были прерваны голосом и знаками мужчин, которые стояли рядом с машиной и махали мне руками. Оказывается, немного в стороне, за кустами на дороге стоял джип, и меня звали именно к нему. Жаль, что не удалось погулять по лесу. Без всякого энтузиазма я подошёл к ожидавшим меня людям. Мы, обменявшись крепкими рукопожатиями, сели в машину. Было очевидно, что эти ребята из ФСБ, спрашивать их, о чём-либо было бесполезно. Эти товарищи не очень общительны, предпочитают жесты, короткие фразы. Ехали быстро и недолго. Машина остановилась на аэродроме. Мои провожатые сообщили, что я лечу в Москву, и там ответят на все мои вопросы. Джип подкатил прямо к трапу ИЛ-62. Милая стюардесса жестом пригласила нас на борт, и я не стал упрямиться. Однако, мои провожатые остались внизу, а в просторном салоне меня встретили трое серьёзных мужчин, которые вежливо пригласили присоединиться к ним. На столике перед ними стояло вино, закуски, шоколад, водка. Стало как-то грустно и захотелось опять в больницу, но назад пути уже не было, работа продолжается. Снова визг турбин, выход на полосу, взлёт. Всё, как уже много раз, и каждый раз, как первый. Мужчины очень дружелюбно представились. Высокий, худой, симпатичный, лет сорока, сорока пяти, с очаровательной улыбкой и добрыми проницательными глазами, представился как генерал Ковров. Второй, генерал Калугин был полноват, среднего роста, среднего возраста, с крепким рукопожатием, хитрым взглядом и строгими манерами. Третий казался совсем молодым, но возможно, это впечатление было обманчивым. Он представился как генерал Попов. Невзрачный, среднего роста, мало подвижный, какой-то неприметный, тихий, но под классно сидящим пиджаком чувствовались хорошо тренированные мышцы.

Несмотря на мягкие манеры, мерное урчание двигателей и хорошее вино, атмосфера как-то не складывалась. В отличие от моих новых друзей, водка меня не привлекала, однако они пили её стаканами. Такого я раньше не видел. Заметных последствий не наблюдалось. Хотя, Попов налил себе водки в стакан, но пить не стал, только поднимал его вместе со всеми. Разговор не клеился. Какая-то неловкость положения была очевидна, но понять в чём дело, и преодолеть скованность было не просто. Попов заговорил первым, поинтересовавшись моим здоровьем. Жить буду, ответил я и спросил, как долго лететь до Москвы. Ответил Ковров.

— Лететь осталось около часа. Наша цель не совсем Москва. За вами охотятся весьма профессионально, и стоило не малых усилий дать вам возможность спокойно подлечиться. Ваша персона до сих пор вызывает чей-то пристальный интерес, и мы вынуждены пока, временно, ограничить вашу свободу перемещений. Выйти на след преследователей, пока не удаётся. Мы уверены, что эта проблема будет решена в ближайшее время, и у вас появится возможность относительно свободного выбора действий.

Дальше, не выпуская стакан из руки, говорил Калугин.

— По прилёте у вас будет возможность отдохнуть до завтра. Утром мы хотели бы обменяться с вами информацией и решить, в каком направлении и какими средствами будет продолжена работа по теме «Flora». Кроме того, нам бы хотелось узнать детали происшествия в Чикаго и подробности о гибели нашего сотрудника. Возможно, у вас есть и что-то ещё, о чём вы хотели бы нам сообщить.

Удивление на моём лице явно озадачило моих собеседников. Попов, внимательно наблюдавший за мной во время разговора, решил спросить.

— Что-то не так? Вас что-то не устраивает? Что удивительного в наших предложениях?

— Ваши предложения и проявленная вами забота обо мне, весьма тронули меня, и моей благодарности нет предела, хотя, есть некоторая неточность в ваших представлениях о моей миссии. В мои полномочия включены только два аспекта. Первый связан с гибелью Саши Волкова, а второй, возможной дипломатической работой в консульстве. К теме «Flora» я не имею никакого отношения и этот вопрос необходимо решать непосредственно с руководством нашего ведомства.

Теперь настала очередь удивляться генералам. Выражения их лиц и длительная пауза в беседе, ярко свидетельствовали об их неготовности к такому повороту событий. Первым пришёл в себя генерал Попов.

— Вы серьёзно удивили нас, и нам очень жаль, что мы не сможем оперативно решить проблемы в области этой программы сотрудничества. У нас есть весьма серьёзная информация по теме. Ваше ведомство, по-видимому, тоже не сидело, сложа руки, и мы были бы рады узнать о ваших победах. С другой стороны, теперь мы лучше, и главное правильно понимаем друг друга. Это тоже не маловажно для общения.

Самолёт пошёл на посадку. Ковров и Калугин явно потеряли ко мне интерес и продолжили пить водку, закусывая колбасой, а Попов сидел с задумчивым выражением лица, и я был уверен, что он не поверил ни одному моему слову.

Самолёт приземлился так мягко и бесшумно, что я не заметил момента касания земли. У выхода из самолёта нас ждал автомобиль. Это был «ЗИЛ 117», ужасно старый, но в отличном состоянии и выглядел, как новенький. Я знал, что когда-то давно генеральные секретари КПСС ездили на таких машинах. Иногда их называли «Чайка». Вот уж не думал, что такие монстры ещё сохранились. Как оказалось, внутри он был просторным, удобным, с великолепной отделкой и не производил впечатления антиквариата. Аэропорт был не маленьким. Большие ангары, две взлётные полосы, подсобный транспорт и, относительно, немного персонала в спецодежде, говорили, что это, скорее всего военная база, хотя военных самолётов не было видно. Однако и аэровокзала тоже не было. Машина круто развернулась и, на удивление мягко, тихо, и на неожиданно большой скорости, свернув на шоссе, помчалась в сторону леса. По дороге никто не проронил ни слова. Минут через сорок мы подъехали к шикарной фазенде окружённой каменным забором метра три высотой. Колючая проволока, видеокамеры, инфракрасные прожектора и детекторы движений не оставляли сомнений в принадлежности дачи. Через ворота нас пропустили без задержки и проверок. Сторожевые… хорошо знают своих боссов. Меня проводили в здание, показали апартаменты и предложили отдыхать, абсолютно свободно до завтра. Всё необходимое, можно спросить или получить у горничной. Генерал Попов предложил так же своё общество после ужина во время вечерней прогулки.

— Конечно, если Вы не возражаете.

Я не возражал, и вскоре все разошлись, оставив меня одного. Господи, неужели я один и за мной никто не следит. Ну да, размечтался это в осином-то гнезде ФСБ! Искать жучков я не стал, хотя мой smart с лёгкостью бы справился с этой задачей. Я развалился на огромной постели и неожиданно для себя заснул.

Проснулся от негромкого стука в дверь. Оказалось, это горничная приглашает меня спуститься в столовую для ужина. Минут пять на туалет и бодрый, с хорошим настроением, в сопровождении очаровательной горничной мы вошли в столовую. Сначала мне показалось, что это танцзал, но, приглядевшись внимательнее, я заметил, что стол накрыт на балконе, вход на который прикрывала белая, тончайшая капроновая занавеска. Устроившись за столом, я только сейчас понял, что значит русское гостеприимство. Всё это съесть, или хотя бы только попробовать, было невозможно. Вино, лучшее из тех, которые я когда-либо пил, мясо, икра, рыба — мой любимый палтус, но как приготовлен, это был неповторимый шедевр, фрукты и ещё много чего другого. Всё перечислить невозможно. Не было одного, не было водки. Возможно, забыли? Спешить было некуда. Пение птиц, шум леса, аромат свежескошенной травы, море цветов внизу вокруг небольшого бассейна и волшебный воздух располагали к мечтам. Все мои чувства и мысли плавали, купались в этом райском мире тишины блаженства и покоя. По всей видимости, генерал Попов думал иначе. Его появление быстро вернуло меня к реальности. Мы обменялись дружескими приветствиями, поблагодарили прислугу и спустились на прогулку в парк. И всё же ему удалось-таки меня удивить. Относительно быстрым шагом генерал повёл меня к удалённой части парка, скрытой плотными кустами. Мы подошли к забору и он, поиграв пальцами на одном из кирпичей, открыл проход за территорию фазенды. Мой интерес возрастал. Закрыв за нами проход, он пробежал ещё метров десять в сторону и вытащил из кустов два спортивных костюма. Мы переоделись, спрятали свою одежду и, отбежав подальше в лес, остановились перевести дух. И всё это без единого слова. И вот ура, он заговорил. Здесь тоже не безопасно, на многих деревьях, в кустах и даже на земле размещены датчики, микрофоны, камеры наблюдения и ещё бог знает что. Моё молчание он воспринял как знак понимания, и мы пошли дальше в сторону реки. Место было очень красивое, сосны, кусты черники, и река. В месте, где мы остановились, река образовала небольшой водопад и с шумом падала, вниз создавая пену, круговороты и буруны. Мы спустились по тропинке к воде и устроились на камне у самой воды. Несколько минут мы, молча, любовались природой и наконец, он заговорил.

— Mykl, ситуация в нашем руководстве, мягко говоря, неоднозначная. Многие не одобряют контакты с CIA. Программа сотрудничества «Flora», в которой работал Саша, давала нам возможность, сравнительно, открыто работать на вашей территории. Мы, действительно, через Сашу получали исключительно ценную для нас информацию, и это было залогом поддержки и развития программы. Я хорошо знаю Сашу с детства, и он очень хорошо отзывался о вас, предлагая, в случае проблем, пытаться решать их именно с вами и уже потом с вашим руководством. Кроме того, наши специалисты очень тщательно исследовали ваш smart, и не смогли получить из него никакой информации. Это натолкнуло меня на мысль передать вам несколько вариантов связи со мной и некоторые документы именно на него. Вы готовы получить данные?

— Да.

Я достал smart, включил его на приём, включил кодирование и предложил генералу сделать то же самое. Через секунды информация была у меня. Пришла моя очередь спрашивать.

— Знаете ли вы, кто и за что убил Сашу?

— Увы, у нас есть ответ только на часть вопроса. Мы знаем, почему его убили, но, как вероятно и вы, не знаем кто. Саше удалось внедриться в группу террористов, которая действовала на территории Чикаго. Как оказалось, это очень разветвлённая сеть, которая имеет свои отделения во многих городах Америки и во многих странах. Саша успел передать о готовящемся теракте с ужасающими последствиями. Он говорил, что многие из террористов обучаются в школах пилотов. Для чего им это нужно ни он, ни мы не знаем. Возможно для переброски партий наркотиков или оружия по воздуху. Большинство террористов арабы, азиаты, но много европейцев и есть американцы. Конспирация у них на высшем уровне, и узнать, сколько их так и не удалось. У руководства стоят люди очень образованные, умные и ослеплённые ненавистью к неверным. Внимание ФСБ к этой организации связано с их действиями на территории России и в зонах наших интересов. Предположительно, центр по руководству организацией находится в Чикаго. Отсюда и наш интерес к этому городу. Ни мы, ни Саша, не знали о наличии у террористов прибора с уникальными возможностями. Это и стало причиной его гибели. Вот, собственно и всё, что я хотел рассказать вам конфиденциально. Обстановку у нас вы чувствуете сами и, как я полагаю, всё что вы хотите и можете сказать, скажете завтра в процессе официальных контактов. Мы возвращаемся?

Конечно, я был тронут его откровенностью и доверием, хотя сомнения всё-таки оставались. Собственно, что нового он сказал? Готовится теракт с ужасающими последствиями. Где, кто, когда и готовится ли, или это так догадки и предположения. Однако атмосфера интимной, доверительной беседы уже создана и от меня, по-видимому, ожидают взаимности. Ну что же доверие так доверие.

— Товарищ генерал, меня тронула ваша искренность. Со своей стороны могу конфиденциально сообщить вам, что в вашем руководстве, на самом высоком уровне есть люди, работающие на эту организацию. Утечка информации с вашей стороны стоила жизни нашим сотрудникам. Мы вас не обвиняем, так как находимся в аналогичной ситуации и делаем всё, чтобы их вычислить. И совершенно конфиденциально, недавно нам стало известно, что ваши люди в Ираке подвергаются исключительной опасности. За их деятельностью ведётся тщательное наблюдение и со дня на день они будут захвачены или уничтожены. Их трое и среди них одна женщина. Ваша группа была раскрыта женщиной, американкой, торговым представителем одной из американских компаний по закупке и транспортировке нефти. На самом деле она оказалась членом этой террористической группы. И ещё, Саша очень доверял человеку, который его убил. А таких было очень немного. Его реакции мог бы позавидовать любой человек или даже зверь. Он мог достать оружие быстрее, чем вы шевельнёте пальцем на руке. Но оружие он так и не достал.

Генерал помолчал и тихо произнёс, что это он обучал Сашу и именно он убедил совет направить его в Чикаго. Между нами что-то произошло. Возникло какое-то чувство доверия, расположения. Оправдано ли оно? Время покажет, а пока осторожность не помешает. Мы встали, крепко, долго и по мужски, глядя в глаза, друг другу, пожали руки и направились обратно в сторону фазенды. Входили через обычные ворота и вот, что странно, охранники не выказали никакого удивления при нашем появлении. Они впустили нас отдав честь и, как ни в чём ни бывало, закрыли ворота, и продолжили нести службу. Но ведь они не видели, как мы выходили? Генерал подозвал одного из охранников, что-то сказал ему, улыбнулся мне, мы попрощались и разошлись. В моей комнате почти ничего не изменилось, кроме того, что мой костюм аккуратно лежал на кровати. Удивительная конспирация. Интересно, что же в этом спектакле истина, а что игра? Ладно, чёрт с ним, мне надоело разгадывать загадки русских. Пусть делают, что хотят, а я хотел спать. Включенный мной телевизор ещё что-то урчал про погоду, ветер и температуру, но мне уже снился сон, где главными героями были отнюдь не генералы.

Утро выдалось пасмурным. Дождь стучал по подоконнику, ветер раздувал занавески у открытого окна. В комнате было прохладно, и вставать очень не хотелось. Телевизор, проработавший всю ночь, исправно рапортовал о новых выдающихся победах обновлённой страны. Всё это казалось диким и непривычным. Как хорошо, что всё это скоро закончится и момент возвращения домой будет столь радостным и желанным. Душ и обычные утренние процедуры не заняли много времени. Жёсткое полотенце хорошо стимулировало расслабленное сном тело и, когда я уже был готов к утренней прогулке, в дверь постучали. Это был генерал Попов. Он приглашал меня на утреннюю пробежку. Через десять минут, во вчерашних спортивных костюмах, мы бежали по лесу, который после дождя благоухал свежестью и ни с чем несравнимыми запахами леса. Скорость бега, предложенная генералом, впечатляла. Трудно сказать, сколько ему было лет, но бежал он легко, быстро, уверенно и мне было приятно принять вызов к столь необычному соперничеству. Нога и плечо ещё давали о себе знать, и всё же мне не хотелось ему уступать. Мы пробежали уже километров десять. По его состоянию, было, совершенно невозможно сказать устал он или нет. Я уже еле держался за ним, сильно припадая на больную ногу, рука, прижатая к груди, мало помогала бегу. Дыхание было сильно сбито. Скорость и темп бега не изменились. Наконец мы добрались до фазенды. Бассейн, с весьма прохладной водой, помог расслабиться, и боль в ноге стала понемногу стихать. Генерал, растираясь на краю бассейна, улыбался мне. Некоторое время ушло на обсуждение расписания дня и обмен впечатлениями о беге. Мы договорились встретиться за завтраком в девять утра. На одиннадцать была намечена встреча с представителями ФСБ. В девятнадцать меня будет ждать самолёт до Петербурга. На следующий день в Петербурге мы встретимся в Большом доме с семьёй Саши. Мне разрешено, в сопровождении родственников, посетить его могилу. До вечера предоставлено свободное время для прогулок и осмотра города, а на три часа ночи для меня заказан билет до Дюссельдорфа. Таковы были планы. Ровно в одиннадцать меня пригласили на встречу. В кабинете, где она проходила, стоял огромный длинный стол, в разных частях которого уже сидело человек пять, весьма, представительных мужчин. Двое были в мундирах размер звезд, на которых, внушал уважение. За одним из концов стола сидел невысокий полноватый мужчина без формы и знаков отличия. Его возраст хорошо отражался на его лице, а голос оказался тихим, ровным, властным, не лишённым обаяния. Говорил он медленно, и казалось, делал это с большим трудом. Прежде всего, он представил меня всем присутствующим, назвал каждого по имени и звание. Все были старшими офицерами ФСБ. Как я понял, сам он был директором этой службы. Вот уж никак не ожидал такого уровня встречи. Однако, скоро понял причины таких знаков внимания.

— Мы придаём большое значение сотрудничеству с противостоящей нам службой в Америке. Гибель наших людей и сотрудников CIA в работе по теме сотрудничества оказалась для нас неожиданной и обескураживающей. Ничто не указывало на то, что расследование, которое совместно вели CIA и ФСБ, могут привести к гибели людей. Предлагаю почтить память наших коллег минутой молчания.

Все встали. Было видно, что, как и для меня, для них это не пустые слова, это их личные потери. На глазах некоторых, этих сильных и мужественных людей, я заметил готовые навернуться слёзы.

— Факты, собранные по теме «Flora» ужасают. Нет сомнений, что большая, хорошо организованная сеть террористов имеет в своём распоряжении оружие невиданной силы. Это оружие парализует волю человека. Мы очень мало знаем об этом оружии, но полагаем, что один его экземпляр, захваченный у террористов нашими коллегами из CIA, поможет познакомиться с ним ближе. Сколько существует экземпляров такого оружия и где оно производится, пока информации нет, но есть все основания считать, что скоро она будет у нас. В результате нескольких операций проведённых ФСБ после атаки террористов на наши секретные службы, нами были арестованы два человека, которые, вне всяких сомнений, причастны к проведённой атаке. Сейчас с ними ведётся работа. Документы, захваченные в процессе ареста и дальнейшего расследования, позволяют предположить, что на территории США и других западных стран, в частности Англии, готовится серия терактов с чудовищными последствиями для населения. Ориентировочные сроки проведения акций, сентябрь. Наше ведомство, используя свои и дипломатические каналы, поставило в известность заинтересованные правительства и спецслужбы этих стран о готовящихся актах. Россия не является исключением в планах террористов. В настоящее время наши службы предпринимают все возможные действия для предотвращения трагедии. К большому нашему сожалению, наш коллега из CIA не уполномочен обсуждать детали программы «Flora», что для нас является весьма печальным фактом, так как именно сейчас обмен полученными данными по этой теме для нас, и я думаю, для CIA исключительно важен. Фактор времени здесь играет огромную роль. И всё же я предлагаю выслушать нашего гостя и задать интересующие вас вопросы, не касающиеся темы «Flora».

У меня пересохло в горле. Трудно было начать. Все смотрели на меня и ждали. Я прокашлялся и не без труда произнёс первые несколько слов.

— Прежде всего, хочу поблагодарить вас за приём, медицинскую и другую помощь, оказанную мне и моим коллегам, и главное, доверие. Информация, которую вы сообщили моему правительству, бесценна, и надеюсь, будет использована полностью и надлежащим образом.

Затем, очень подробно я рассказал о гибели Саши, его последних действиях и своих отношениях с ним. Так же подробно описал всё произошедшее во Франции, Англии, Чехии и Швейцарии. Передал все фотографии преступников, которые были в моём распоряжении. В их числе фотографию секретарши помощника президента, которая, предположительно была замешана в гибели нашего сотрудника в отеле Парижа, и которая, предположительно, способствовала захвату в заложники российских граждан в Ираке. Беседа продолжилась, когда мы перешли в соседнюю комнату, где был накрыт стол. Вино, коньяк, фрукты и лучший кофе, который я когда-либо пил, сделали общение свободным, простым, дружеским. В общем, атмосфера была очень непринуждённой, тёплой и вполне соответствовала откровенным обменам мнениями по всем вопросам. У меня создалось впечатление, что я стал лучше понимать этих людей. При личном общении они не были столь высокомерны и надменны. Они не говорили ничего лишнего, но и не создавалось ощущения, что от меня что-то скрывают. Мне, довольно подробно рассказали об операции, в результате которой были захвачены двое террористов. И должен признать, операции были спланированы и выполнены блестяще. Главное, в них учитывалась возможность использования противником нового оружия. У бандитов его не оказалось, но идея, придуманная русскими, мне очень понравилась. Я бы точно, никогда до такого не додумался. У них есть чему поучиться.

Встреча продолжалась до трёх часов. В конце встречи меня окликнул Попов и предложил покататься немного по городу. Мы не стали тратить время на сборы, и сразу после обеда отправились в город. Ехали не долго. Городишко оказался небольшой, чистый. На улице часто встречались люди в военной форме ВВС России. Народу было немного. Магазины маленькие, набитые всякими товарами, которые, похоже, мало кого интересовали. Ресторанов, кафе, кинотеатров и других мест отдыха видно не было. На вопрос об этом Попову, он ответил, что в городе есть казино, кинотеатр, парк культуры. При желании, до Москвы можно, сравнительно быстро, добраться на электричке. Мы погуляли ещё около часа по городу, посидели в кафе мороженое и вернулись на фазенду. До отлёта оставался час.

Когда в комнату вошёл Попов, я смотрел в экран телевизора и обдумывал всё произошедшее. Попрощались мы у трапа самолёта, и на прощание он привлёк моё внимание негромкими словами.

— Mykl, меня зовут Владимир, Володя. Если встретимся ещё, зови меня по имени.

Я растерялся от неожиданности, пробормотал нечто невнятное.

— Да, конечно. Почему вы сразу не сказали…

Но услышать ответ уже было невозможно. Дверь закрылась, и самолёт пошёл на рулёжку.

Взлетели легко, быстро, без проблем. Ровный гул моторов, привычный пейзаж в иллюминаторах, ничто не предвещало проблем и всё же, без них не обошлось. Самолёт уже заходил на посадку, когда из кабины вышел пилот и сообщил, что на земле, похоже, проблемы. Диспетчер ведёт переговоры на английском, хотя на внутренних рейсах мы пользуемся только русским языком. В этот момент самолёт, чуть не чиркнув колёсами по полосе, стал набирать высоту. Раздались выстрелы, автоматные очереди, в корпусе самолёта стали видны отверстия, проделанные пулями. Один из двигателей загорелся. За нами потянулся густой шлейф дыма. Пилот, по громкой связи сообщил, что он пытается дотянуть до старого заброшенного аэродрома. Второй двигатель тоже стал чихать, работать с перебоями и захлёбываться. Высота уменьшалась, земля приближалась слишком быстро. Парашютов не было. Оставалось только молиться. И тут случилось чудо. Мотор перестал чихать и заработал, довольно, ровно. Падение прекратилось, хотя мы и продолжали снижаться. Ещё минута и колёса коснулись земли. Нас трясло и кидало в стороны, но мы были живы, хотя понимали, что взрыв неизбежен. Вопрос, успеем или нет. Двое охранников открывали люк. В момент остановки, аварийный надувной трап уже коснулся земли. Меня пропустили вперёд. Спаслись все. Когда мы были уже метрах в двадцати от самолёта, раздался взрыв. Мы упали на землю и на нас сыпались горящие обломки самолёта. Ещё минута и я снова бросился бежать за своими спасителями. И только тут заметил, что двое ребят несут на себе третьего охранника. Нас было шестеро. Двое пилотов, трое охранников и я. Один охранник был ранен. В воздухе, вдалеке, появилась пара вертолётов. Как мне показалось, над нами кружил истребитель. Свои, чужие, неясно. Сзади поле, впереди, лес. Вертолёты уже садились недалеко от нашего сгоревшего самолёта, когда, один из охранников крикнул.

— Свои!

Все развернулись и побежали обратно. Я решил остаться и посмотреть, что будет дальше. То, что случилось, лучше бы не видеть никогда. Из вертолётов выскочили человек десять в гражданской одежде с автоматами и открыли огонь по бежавшим к ним людям. Через минуту всё было кончено. Штатские пинали ногами убитых. Они искали среди них…. Они искали меня. Хорошенькая мысль. Я не нужен им живым, и они знают, как я выгляжу. Меня нужно, просто уничтожить, как надоедливую муху или комара. Поняв, что меня нет, они не пошли искать, а сели в вертолёты и улетели. И только истребитель продолжал кружить над местом трагедии.

— Интересно. Чего бы ради такой подарок? Почему они не пошли меня искать в лесу? Похоже, решили, что меня не было в самолёте. Ослеплённые яростью, они совершили ошибку, расстреляв всех. Их надо было допросить. Ну что же, ошибаются все, но эта ошибка, возможно, спасла мне жизнь.

Неожиданно ожил мой smart. На связи был Генерал Попов. Канал связи был защищённым, однако, какова сейчас цена такой защиты. Этого я не знал. И всё же решил ответить.

— Mykl привет. Это Владимир. Мы в курсе происшедшего. Истребитель наш и мы всё видели. К сожалению, быстро сориентироваться не получилось, на истребителе не было боезапаса, и мы не знали о захвате вертолётов. Какое-то время тебе придётся проявлять самостоятельность. Помочь тебе сейчас, не привлекая внимания, мы не можем. Условия и место встречи передано тебе на smart текстом. Никто, никто кроме меня об этом не знает. Помни это. При необходимости связаться, канал плюс один. Удачи тебе. До встречи!

Да, конечно, это был голос Владимира, но был ли он свободен? Он не сказал, как мне отсюда выбраться, хотя, точно знает, где я нахожусь. Если, конечно, истребитель, которого, кстати, уже не было видно, действительно не контролируется бандитами. Бандиты могут и не знать, как отсюда выбираться, а он наверняка знает. Но ведь бандиты думают, что меня здесь нет. По-видимому, Владимир все-таки свободен и не хотел обсуждать моё местоположение, понимая, что выберусь я и сам. Возможно, он прав. Итак, бандиты знают, что искать меня надо в Питере, и здесь на меня открыта охота.

Карта и GPS быстро вывели к городу. Он оказался совсем не далеко. В первом же магазине мне удалось купить полный набор новой одежды. Кеды, модные штаны попсовая рубашка и куртка помогли слиться с окружающими людьми. На фоне других молодых людей я ничем не выделялся, и это меня вполне устраивало. Остановиться в гостинице было опасно. Связываться с консульством тоже. Интересно, что предложил Владимир? В записке был адрес, телефон, имя и десятка два слов, абсолютно бессвязного текста. Звонить как-то не хотелось. Название улицы тоже было не знакомо. Выручило такси. Расплатившись с таксистом, стал искать на Захарьевской дом 21. И дом, и квартиру нашёл быстро. Дверь открыла немолодая, но сохранившая женское обаяние, стройность и красоту женщина. Она пригласила меня войти, ни о чем, не спросив. Удивлённый этим, и её грустными глазами, прошёл за ней в квартиру. В квартире было несколько комнат. Очень высокие потолки и окна. Комнаты просторные, красиво и со вкусом обставлены не новой, но вполне современной мебелью. Женщина сказала, что её зовут Галина Викторовна, и что я могу занять одну из комнат. Моё внимание привлекла фотография в чёрной рамке, которая стояла на рояле. Это была фотография мальчика, как мне показалось, очень похожего на Сашу. Я расположился в небольшой уютной комнате. Окно в ней выходило на узкую улочку, середину, которой, украшала аллея высоких ветвистых деревьев. В комнате был шикарный современный телевизор, и мне доставило большое удовольствие включить его. Количество каналов превзошло все ожидания. Качество было выше всяких похвал, чего не скажешь о содержании. Из почти пятидесяти каналов, кроме Дискавери и CNN смотреть было нечего. Фильмы старые, скучные, передачи либо споры ни о чём, либо сейчас мы расскажем вам как вы хорошо живёте. Боже, неужели это может кто-то смотреть. В общем, CNN меня устроило. Примерно через час, Галина Викторовна пригласила к столу. То, что я увидел, заходя в столовую, повергло меня в шок. За столом, в домашней простой одежде сидел Владимир, генерал Попов. И тут меня осенило, я всё понял и не сел, а упал на вовремя предложенный мне стул. И упал очень вовремя, потому что из соседней комнаты вошла Лена, и как ни в чём ни бывало, присоединилась ко всем, уже сидящим за столом. Мы поприветствовали друг друга, и Володя предложил выпить за Сашу. Галина Викторовна приложила платок к глазам. Мы встали и молча, выпили. До этого раза, я никогда в жизни не пил водку. Сдерживая кашель от ожога, глазами искал, чем бы. Мне тут же дали стакан воды, и к моему удивлению один глоток мгновенно снял приступ. Хозяева улыбались, глядя на меня, и потом мы все вдруг рассмеялись. Я уже никогда не забуду этот вечер и ночь. До самого утра мы болтали, ели, пили за Сашу, рассказывали, каким его знали, и верили, что бог будет милостив к его душе. Я впервые почувствовал тепло близких людей и любовь семьи. Нежность и скрытые силы души, которые эти, обычные люди, проявляют друг к другу и не только. Уже под утро Галина Викторовна отозвала меня в сторонку и быстрым движением вложила в руку что-то очень маленькое и твёрдое.

— Саша прислал это, лично мне, DHL Worldwide express почтой за день до смерти. Просил передать вам в руки, так чтобы никто, никто, не знал об этом. Желаю вам удачи. Надеюсь, вы найдёте убийцу, и он получит по заслугам. В её глазах стояли слёзы, а руки, этой немолодой, но сильной женщины, предательски дрожали. Это неправильно, когда дети умирают раньше родителей.

У меня не было ни сил, ни слов, что-либо ответить этой, убитой горем женщине. К нам подошла Лена и пригласила выпить по чашечке чаю, фантастический аромат, которого, уже сам по себе, приглашал к столу. Лена сказала, что печенье мама готовила сама, и что это самое вкусное печенье в мире. Как оказалось, это была истинная правда. После чая мы разошлись по комнатам, и появилась реальная возможность немного поспать. Меня разбудили звуки музыки. Они лились из соседней комнаты. Вместе с музыкой комната заполнялась ароматом кофе и яичницы с беконом. Оказывается все уже встали и ждали меня к столу. Несколько минут и мы уже завтракали все вместе. После завтрака генерал пригласил меня в кабинет.

— Наше руководство с вниманием отнеслось к вашему предупреждению о кроте в высших отделах нашего ведомства. Мы и сами предполагали нечто подобное, однако, пока его вычислить не удаётся. О ваших предполагаемых перемещениях в городе известно значительному числу сотрудников. В связи с этим, ваше посещение места захоронения Саши, временно, отменено лично мною, и никто кроме нас с вами этого не знает. Похожий на вас человек будет имитировать ваши действия, и возможно, нам удастся задержать преступников. До этого времени предлагаю вам посетить ваше консульство. Мы свяжемся, как только ситуация станет более определённой. Бронированный Мерседес ждёт нас у выхода, но мы пойдём пешком, выйдя через другой двор. Консульство здесь совсем близко, а Мерседес отъедет через несколько минут.

Отказаться от предложенного варианта возможностей не было. Лучших предложений с моей стороны никто не спрашивал. Согласия или возражений, собственно, никто и не ждал. Таков их стиль работы. Они лучше знают что делать, что правильно, а что нет. Генерал дворами провёл меня к консульству. Мы попрощались, и я благополучно прошёл на территорию соединённых штатов.

Консул сразу пригласил меня в кабинет, и мы очень кратко обсудили обстановку. Он не возражал против передачи моих сообщений в агентство по своим каналам без упоминания способа их получения. Описывать происходящее подробно, пока, было рано. Главное, что бы Фрэнк правильно понял ситуацию и не требовал немедленных результатов. Мой интерес к помощнику президента и его секретарше Фрэнк должен был расценить, как некоторый результат моей работы и сделать правильные выводы. На составление отчёта ушло, около, пары часов. Передав его в соответствующей отдел, мне ничего не оставалось, как ознакомиться с данными Попова на моём Smart'е и флэшкой, которую передал Саша. Кроме уже сказанного Поповым, в его файле было несколько дат, которые, предположительно, террористы намечали для проведения терактов. Попов прямо обращал внимание на связь помощника президента с организацией, в которую проник Саша и возможную причастность к его гибели.

Ближайшей датой было одиннадцатое сентября. Что и где должно было произойти в этот день оставалось тайной.

Сашина флэшка содержала очень важную, значительно более конкретную и хорошо документированную информацию. Чувствовалась работа профессионала. Прежде всего, это подробное описание структуры организации, фотографии, планы бандитов и их имена. Психологические портреты главарей и регионы их деятельности. В них не было только одного, ни слова об уникальном оружии. В файле были приведены координаты расположения баз бандитов и местонахождение координационного центра. В планах ближайших терактов был одновременный захват нескольких пассажирских авиалайнеров и демонстративное их уничтожение над территорией США. Наиболее удивительным было предупреждение не передавать никакую часть данной информации в ФСБ и самое фантастическое, генералу Попову.

Волнение и растерянность, охватившие меня путали мысли, мешали спокойно оценить информацию и принять правильное решение. Постепенно стало ясно, почему необходимо скрыть информацию от ФСБ и Попова. Саша знал или догадывался о предателях в своих рядах на самом высоком уровне и не хотел рисковать. Но ведь и в наших рядах есть предатели. Как же её использовать, если никому ничего нельзя сообщить? По крайней мере, президент должен быть в курсе происходящего. Если дата одиннадцатое сентября верна, то оставалось очень мало времени для предотвращения трагедии. Установка кодов шифрования высшей степени секретности заняла несколько секунд. Когда smart показал, что связь установлена, и директор Фрэнк Лоуэлл слушает меня в Чикаго, мой голос дрожал.

— Мне трудно говорить. Необходимо, президенту лично, передать информацию исключительной важности. Соответствующий файл уже у вас. Убеждён, что никто кроме вас, директора CIA и президента не должен иметь к ней доступ. На меня постоянно ведётся охота. В нашем центре есть предатель, а возможно, и не один. Наиболее вероятно, что это женщина и, возможно, у неё есть сообщник. Секретарша Байерта член группы террористов. Именно она виновна в гибели нашего агента в Париже. Не исключено, что и сам Питэр как-то связан с террористами. На это наталкивает факт их связи в Ираке. Там же она раскрыла бандитам группу русских агентов, которые затем были захвачены в заложники. Жду дальнейших указаний. Mykl.

Время приближалось к полудню. Надо было решать, что делать дальше. Интересно, почему и кто решил отправить меня из Петербурга в Дюссельдорф? Из моих размышлений следовало, что именно в Дюссельдорфе бандиты изучают и исследуют новое оружие, а возможно и производят. Вряд ли в Афганистане или Пакистане для этого есть достаточная технологическая база. Саша писал о наличии в Дюссельдорфе ячейки бандитов, но информации было слишком мало. Мне катастрофически не хватало информации для выработки дальнейших планов. Заурчал smart. Звонил Попов.

— Добрый день Mykl. Как настроение?

— Если честно, то не очень, и даже очень не очень. Вы говорили о моём отлёте в Дюссельдорф. Почему и кто решил, что лететь я должен именно туда?

— Мы полагали, что в центре Европы вам будет проще сориентироваться, там вас труднее вычислить, и возможно, у вас там есть свои интересы. Последнюю мысль высказал генерал Калугин, и он же настоял на вашем отлёте в Дюссельдорф. Вас что-то смущает?

— В общем нет. Просто у меня есть знакомый в Сочи и мне бы очень хотелось с ним встретиться. Могу ли я, без лишнего шума сегодня вылететь в Сочи, и оттуда, в этот же день в Дюссельдорф?

— Ну, в принципе проблем нет, но наш человек будет обеспечивать вашу безопасность.

— Ок! И всё же было бы лучше, если бы он не знал, когда и куда мы летим.

— Договорились, я дам соответствующие распоряжения. Вы встретитесь в аэропорту. Он будет одет в спортивный костюм и в руках будет сумка с ракетками для игры в теннис. Он вас не знает, но вылететь без него будет затруднительно. Вы должны сами подойти к нему, когда сочтёте это удобным. Мы хотели показать вам город, музеи, парки. Вы готовы?

— Спасибо, Владимир. Как-нибудь в другой раз, когда обстановка будет немного спокойнее. До встречи. Этот канал связи сохраняется ещё на один сеанс. Удачи!

— Удачи Mykl. Лена просила передать тебе привет. До встречи!

Ну что же, кажется, путь свободен. Без охраны, сопровождения, внимания и защиты? О засаде на кладбище ни слова. О времени вылета ничего. Делайте, что хотите, на свой страх и риск. Совсем, как обещали. Зашёл в гараж, хотел взять Hummer. Потом решил, что особо привлекать внимание не стоит, и взял небольшой Пежо. В Сашиных записях был адрес его подруги, однако уж очень не хотелось ехать туда толпой. Наблюдение было исключительно профессиональным. Наверняка мой Пежо обложили со всех сторон по всему городу. Главное они город знали много лучше меня, это их город и шансов обойти их по проходным у меня не было. И всё же я тоже подготовился дома. Оставив машину в нескольких кварталах от нужного мне адреса, применив пару несложных трюков с переодеванием, мне удалось вздохнуть свободнее без навязчивого внимания моих новых друзей. Девушку звали Галиной. За ней тоже могли наблюдать, однако, для этого они должны были предполагать, что я знаю о ней, её адрес и захочу с ней встретиться. Оснований для этого было немного, да и риск был не велик. В принципе, нет ничего плохого в том, что друг Саши решил с ней встретиться. Просто, мне очень хотелось поговорить с ней без свидетелей. Набрал номер на переговорном устройстве. Галина быстро ответила, замок щелкнул, и дверь подъезда открылась.

— Подождите, минуточку. Вам срочное письмо. Не могли бы вы взять его по возможности быстрее.

— Хорошо. Минут через десять я ухожу по делам и возьму почту.

Ок! Бросив записку в ящик, я устроился в садике на скамейке и стал наблюдать. Прошло значительно больше десяти минут. Наконец дверь открылась. Мы никогда не встречались, но Саша не раз описывал её и, примерно, я знал, как она выглядит. Это была она. В записке ей предлагалось взять такси и подобрать меня у аптеки, которую я заметил недалеко от её дома. В этой примитивной конспирации, в общем, смысла было немного, но сработала привычка. Пора избавляться от примитивных стереотипов. Упоминание имени Саша, должно было сделать её смелее. Я не знал, известно ли ей, что он уже никогда с ней не встретится. Однако, всё сработало и Галя пошла к стоянке такси, а я побежал к аптеке. Почти на ходу запрыгнув в машину, попросил водителя ехать в аэропорт. За окном мелькали однообразные облезлые дома новых районов, неуклюжие коробки огромных магазинов, громыхающие трамваи и рогатые троллейбусы. Минут через пятнадцать картина сменилась, вид огромного парка на берегу залива создавал более приятное впечатление. Я предложил Галине выйти. Она не возражала, попросила водителя остановиться. Тот с удивлением смотрел на нас, но сумма оплаты его вполне устроила, и он без лишних вопросов испарился. Мы вошли в сад, и только тут Галя поинтересовалась, кто я и что мне нужно.

— Моё имя Mykl. Мы с Сашей вместе работали в США, иногда сотрудничали и в других странах. Он много рассказывал о вас и сейчас мне очень нужна ваша помощь.

— Но я совсем вас не знаю. Чем вы можете подтвердить, что хорошо знали его?

Меня кольнуло слово «знали». Это случайность или ей всё известно?

— Мы были друзьями. Только вас он звал мышонком и только вам дарил букеты роз в Павловске. Продолжать или этого хватит?

Она вдруг заплакала, отбежала в сторону к скамейке. Я не мог смотреть и отвернулся. Минут через пять меня тронули за плечо. Галя не плакала, привела лицо и глаза в порядок, и хотя голос ещё выдавал волнение, тихо стала рассказывать.

— О смерти Саши сообщили в новостях телеканала Chicago. У меня в интернете можно смотреть программы телевидения многих стран. По понятным причинам Chicago был самым главным. Они показали фотографию, и мне всё стало ясно. Он никогда не говорил, что работает на правительство. Никто из наших мне так ничего и не сообщил. Конечно, они могли и не знать обо мне, но это вряд ли. Эти люди, обычно, знают всё. Перед отъездом в штаты, Саша сказал, что едет учиться в Chicago, примерно на год или немного дольше. Мы переписывались по интернету, но я быстро догадалась, что электронные письма ко мне приходят не из Chicago, а здесь, рядышком, из Питера. Тогда-то мне многое и стало ясно. Когда мы уже прощались, он сказал, что может прислать мне что-нибудь из штатов, если будет оказия. Оставил записку, если гость спросит, просил передать. Тогда мне показалось это странным. Если оказия, почему сам не мог передать, но сейчас понимаю, он, видимо, имел в виду вас, а говорить об этом не хотел. Вот записка, о которой шла речь.

В записке был адрес Мессе Дюссельдорф и приписка, всё началось здесь. Связной Керим, он из Ирака, любит деньги и, возможно, умеет молчать. Я спрятал записку в карман, и Галя продолжала.

— Мне уже было известно о гибели Саши, а письма продолжали регулярно приходить. Видимо, они не догадались про интернет. Но отвечать я перестала. На память о нём осталось стихотворение, которое он написал мне перед самым отъездом. Как чувствовал.

Мы просто шли, молчали. Каждый думал о своём, и вместе мы думали о Сашке, о жизни, судьбе. Наши размышления прервал звук вертолёта, который пролетел над самыми нашими головами. Таки всё-таки они нас нашли. Галка не заметила этого, но это уже было и неважно. Про Дюссельдорф они наверняка уже всё знали, не зря же меня так хотели туда отправить, или делали вид, что хотели и, в общем, пора было расставаться. Мы договорились переписываться. Я обещал пригласить её в штаты, как только вернусь туда сам. Мы обменялись электронными адресами и телефонами. Она просила не провожать ее, и села в первое такси на стоянке. Второе занял я, и теперь этот старенький, громыхающий всеми железками тарантас, вёз меня к самолёту. Набросав на smart'e небольшой отчёт о происходящем, просил оказать мне поддержку в Сочи, а так же позаботиться о Шоне, Микки и Монике. Думаю, что, скорее всего, у меня могут возникнуть проблемы в районе морвокзала. Сообщение было отправлено.

В аэропорту меня уже ждали. Парнишка, явно моложе меня, демонстрировал свои ракетки для тенниса всему залу. Даже неудобно было отвлекать его от этого занятия. На табло значилось вылет Петербург — Сочи 18:50, прилёт 22:05. Следующий рейс был уже после ноля часов. Прервав удовольствие моего визави, и узнав, что его зовут Виктор, мы поспешили к кассам. Их было всего три. У нас в Chicago их чуть меньше ста. Толпа народу у касс не оставляла ни одного шанса не только купить билет, но и даже, просто подойти к ним. Я смотрел на Виктора, как на последний шанс выжить. До вылета оставалось чуть больше часа, уже давно шла регистрация на рейс, и народ пытался взять билеты из брони. Это Виктор объяснял мне, пока мы спешили к дежурному администратору. Оказалось, что билеты нам уже забронированы, и мы можем идти на регистрацию, билеты будут там. Никогда не любил процедуру ожидания вылета. И теперь, когда никакого терпения уже не хватало, мы, наконец-то, взлетели. Сразу стало спокойнее, да и прекраснейший вид на город моего друга завораживал взгляд. Город был очень красив, а берег залива напоминал родной Chicago. Только всё было как бы в уменьшенном виде. Chicago много больше и при взлёте или посадке границ города не видно. Особенно ночью, всё вокруг, сколько хватает глаз, залито морем света, рекламой, потоками машин, яхтами на Мичигане. Так захотелось домой, но самолёт летел в Сочи. Когда я, наконец, оторвался от созерцания города, Виктор уже тихонько посапывал в своём кресле. Долетели благополучно. Оказалось, что десять вечера в Сочи это уже поздний вечер. На улице было темно. Освещение трудно было назвать избыточным, но многие здания, фонтаны, памятники и просто пальмы были красиво подсвечены. Наш Мерседес остановился у вполне приличного, небольшого отеля Grand Hotel & SPA Rodina.

Просторный номер был великолепен, изысканный интерьер и окна с видом на море, оставляли приятное впечатление. К моему удовольствию, Виктор сказал, что его миссия на этом закончена и мы дружно и горячо попрощались, как старые друзья. Мне показалось, что удовольствие было взаимным. Люблю гулять по вечернему городу и, несмотря на прошлую бессонную ночь, решил не изменять своим привычкам. Вышел из отеля без проблем, никого за собой не заметил. Центральная часть города оказалась небольшой. Красивейший парк Ривьера, набережная у морского вокзала, почему-то красочно расцвеченный пивзавод, яркой рекламой приглашал угощаться свежим, живым пивом. Как было удержаться. За столиками народу было много. Пиво принесли быстро, и вместе с пивом сухую рыбу. Зачем был нужен этот вонючий атрибут, было совершенно не понятно, однако, присмотревшись к окружающим мужикам, с удивлением заметил, что они стучат ею по столу и затем едят, отламывая маленькими кусочками и запивая пивом. Да, до чего же люди дошли, неужели нормальной рыбы не хватает. Привлечь внимание соседа не составило труда, и когда он понял, что ему предлагают эту сухомлятину, на радостях был готов меня расцеловать. Благополучно увернувшись и избежав его объятий, подумал, как не сладко им тут живётся, даже хотел дать ему немного денег, но передумал, видимо, они привыкли так жить. Пиво оказалось великолепным, в Америке такого нет. Прогулка по городу несколько затянулась. Осматривая неповторимые красоты морвокзала, заметил стенд, который гласил, что катер на подводных крыльях «Гермес» до Трабзона, уходит в два часа дня.

Эта мысль мне понравилась. Меньше пяти часов и я на свободе. Только сейчас стало понятно, как неприятно постоянно находиться под наблюдением. Это угнетало и сильно действовало на нервную систему. Оказалось очень не просто жить в аквариуме. Бегство через Трабзон казалось вполне возможным, ведь не заключённый же я, в самом деле. В Дюссельдорфе меня, наверняка, уже ждали. Кто-то очень хотел, что бы я думал, что полёт именно в Дюссельдорф, подстава. Всем же известно, что если куда-то посылают, практически, насильно, значит это подстава. Ещё около часа бродил по городу. Некоторая его затемнённость, которая так удивила меня вначале, оказалась очень приятной. Света было достаточно, но при этом создавалась атмосфера уюта, спокойствия, наслаждения. Аромат цветов очень гармонично дополнял чувства и ощущения. Стрекотали цикады, и ещё было много непонятных, но весьма приятных звуков. Великолепие и подсветка железнодорожного вокзала поражали изысканностью, ненавязчивой красотой. Здесь можно было отдыхать без проблем, ни о чём не думая. Но думать, наблюдать и быть постоянно настороже приходилось вне зависимости от места и времени. Добравшись до кровати в отеле, мне не пришлось мучиться бессонницей. Утром, наскоро перекусив в ресторане, направился к морвокзалу. Как и предполагалось, народу в кассу было уже, как и везде в России. Занял очередь, как все нормальные люди. К кассе добрался только к часу дня. Посадка ещё не началась, но народ уже толпился у трапа. Подал документы девушке в окошко. Она долго их рассматривала, куда-то позвонила, поиграла на клавиатуре компьютера, и когда я был готов получить долгожданный билет, мило улыбнувшись, прочирикала всего одну фразу.

— Для вас забронирован билет на самолёт до Дюссельдорфа в аэропорту. Извините, ничем не могу помочь.

И тут же мои документы оказались у меня в руках. Вот и всё. Спасибо за заботу дорогой генерал. И всё же он не учёл, что мы тоже можем изменять лицо и документы, не хуже, чем это делала Алёна. В очереди оставалось ещё человек пять, когда из за кустов вышел пожилой человек с палочкой, и, передав документы в кассу, пошамкал, почмокал, приговаривая, что давно не видел дочку. Получив вожделенный билет, он без проблем прошёл на «Гермес» и комфортно устроился в мягком, удобном кресле. В два часа дня «Гермес» на подводных крыльях уже стремительно летел в Турцию.

Четыре с небольшим часа пролетели, как одна минута. В пути агенту CIA было о чём подумать.

— Возможно, мой новый образ окажется полезным Mykl'у и в Турции. Его беспокоил Попов с командой и новый для нас игрок, генерал Калугин. До Трабзона добрались без проблем. Все проверки прошли благополучно. В автобусе до Стамбула укачивало, и сон как-то сам закрыл ему глаза. Проснулся он от лёгкого толчка в плечо. Это был тёмный молодой человек, невысокого роста с проницательными глазами. Он говорил на чистом английском языке.

— Вам большой привет от генерала Попова. Мы рады, что вам всё же удалось ускользнуть из Сочи. В нашем ведомстве переполох и генерал Ковров стирает всех в порошок. В Дюссельдорфе была подготовлена операция по захвату террористов. Генералу Калугину, который готовил операцию и отвечал за неё, сейчас не сладко. Увы, вам в ней отводилась роль дичи. Теперь многомесячная подготовка, которая стоила немалых средств, коту под хвост. Поверьте, генерал Попов в ФСБ ваш единственный надёжный канал сотрудничества и поддержки. Удачи вам. Как с ним связаться вы уже знаете.

Пока мой двойник обдумывал, что ответить, автобус остановился и народ потянулся к выходу. В этой суматохе сосед исчез так же мгновенно, как неудачный любовник. Похоже, Mykl был прав. И здесь ФСБ не намерено оставить его в покое. Операция поддержки продолжалась, и теперь было важно, как можно дольше водить дорогих друзей за нос.