Туманная река 4

Глава 21

В воскресенье всё прогрессивное человечество, с чувством выполненного долга решило посветить законный выходной — любимому ничегонеделанию. Зря, что ли жилы рвали, перевыполняя план на три процента? Но кое-кто вопреки всем поехал на предсезонный хоккейный турнир на приз газеты «Советский спорт». И таких «чудиков» в Москве набралось целых три с половиной тысячи человек. Ведь большее число зрителей «Каток «Сокольники» не вмещал.

Микроавтобус «Opel Blitz» я подогнал на стоянку катка вплотную к машине Всеволода Боброва. Номер «Волги» легенды советского спорта был запоминающийся: 11–11 МОЩ. Сева всем часто хвастался, что у него номер — это четыре мощные палочки. «Потянет ли сегодня ветеран против бывших своих партнёров?» — подумал я, выпуская из автобуса всю группу поддержки в полном составе: Высоцкий, Трещалов, Бурков, Шацкая, Светличная, и мои друзья Санька и Вадька с подругами, Машей и Тоней.

— Занимайте места на стадионе, я пошёл через служебный! — Я махнул рукой.

— Только попробуй — проиграй, — улыбнулась Светличная.

— Что тогда будет? — Удивился я.

— Тогда вечером ничего не будет, — хохотнула актриса.

Я, таща на себе большущий баул с формой, обогнул гомонящую толпу и затормозил около застеклённого стенда со свежей прессой. Вчера кроме игры «Торпедо» Горький — «Динамо» Москва, которая закончилась сенсационно со счётом 2:1, прошла ещё одна встреча. «Спартак» из Москвы обыграл московские же «Крылья Советов» со счётом 3:2. Значит, в полуфинале спартаковцы получат либо ЦСКА, что более вероятно, либо «Молот» Пермь, что вилами по воде писано.

— Валерка, прекрати плакать! — Рядом со мной остановился отец с ребёнком лет десяти-двенадцати.

— Я всю неделю деньги копил на ЦСКА, а билетов не-е-ет! — Завыл смешной мальчонка.

— Ничего, зато завтра сходим на полуфинал со «Спартаком», — успокаивал паренька мужчина. — Что интересного смотреть игру с каким-то «Молотом»? Накидают им сейчас Тарасовцы с десяток банок, без всякой борьбы.

Я хотел было сказать необычной парочке, что с десяток точно не накидают, но потом вдруг присмотрелся к мальчику. У него были удивительно знакомые черты лица.

— Здравствуйте, — поздоровался я с разновозрастными болельщиками ЦСКА. — А как ваша фамилия?

— Что такое? — Насторожился мужчина.

— Харламовы, — брякнул сынуля.

— У вас ещё жена из Испании? — Я снова посмотрел то на мальчика, то на его отца.

— Ну, допустим, — пробормотал старший Харламов.

— Давайте знакомится, — я протянул руку родителю, будущей звезды советского хоккея, которая сейчас прямо здесь размазывала слезы по щекам. — Богдан Крутов, сегодня играю против ваших Тарасовцев.

— Это вы с Севой Бобровым восемь шайб Ленинграду забили? — Мужчина пожал мою руку. — Чё это он, на старость лет, полез играть?

— Не восемь, а семь, — я подмигнул Валере Харламову. — Неплохо Сева, на старость-то лет, обыграл команду мастеров. Пойдемте, проведу вас через служебный ход, скажу, что вы мои бедные родственники из Зюкайки, проездом в Москве. Но предупреждаю сразу, смотреть хоккей придётся стоя сбоку около нашей скамейки запасных.

— Рядом с настоящими хоккеистами! — Обрадовался Валерка.

— Хорошо, договорились, — скромно пролепетал Харламов старший.

— А ты мне пообещай, — я протянул руку будущей звезде хоккея, — что когда сам станешь игроком команды мастеров, возьмешь себе семнадцатый номер.

— Замётано! — Пискнул Валерка, пожав мою ладонь.

Николай Николаевич Озеров не очень любил комментировать соревнования на открытом воздухе, тем более, когда температура была ниже нулевой отметки. И для голосовых связок вредно, и для общего здоровья. Поэтому после первой игры дня, в которой московский «Локомотив» обыграл с большим преимуществом «Трактор» из Челябинска, 5:1, комментатор отогревался в буфете горячим чаем. А компанию ему составил кинооператор Центральной студии документальных фильмов Женя Аккуратов, который буквально на днях прилетел из США.

— Как там Америка? — Спросил Николай Николаевич киношника.

— Гудит, — коротко высказался Аккуратов. — А вот Никита отчебучил, я тебе скажу номер, — документалист посмотрел по сторонам. — Схватил ботинок и давай по столу колотить. Вот такой вышел кадр! На все времена.

— А что тебе отоспаться-то не дали? — Озеров хлебнул ещё кипяточку.

— Сам не знаю, — пожал плечами Евгений Васильевич. — Очень попросили снять для киножурнала именно эту игру.

Николай Озеров развернул протокол предстоящего матча и посмотрел на составы играющих команд. В ЦСКА ничего необычного не наблюдалось. А вот за «Молот» Пермь играла очень странная тройка нападения: Бобров — Крутов — Корнеев. Один хоть и легенда спорта, но уже ветеран, и ещё двое знакомых баскетболистов.

— Смотри, Женя, — хохотнул Озеров, — такого я ещё не встречал. Баскетболисты играют в хоккей. Хотя вот этот Богдан Крутов — очень необычный спортсмен. Это я тебе скажу, как чемпион СССР по большому теннису. Я его по Олимпиаде в Риме запомнил.

— Спасибо, Николаич, за наколку, — кинооператор тоже заглянул в протокол. — Их и буду снимать. И выйдет либо анекдот, либо мировая киношная история.

— Мужики, — обратился тренер Костарев перед выходом из раздевалки на лёд, пока я зашнуровывал коньки. — Соперник сегодня серьёзнейший, но играть с ним можно.

— Да ладно, не в первый раз целую авоську получать, — махнул рукой нападающий Вова Фокеев. — Зато Ленинград обыграли.

— Да! Надо бы по поводу премии на заводе поговорить, — поддержал партнёра по тройке нападения Слава Ермолаев.

— Тренер прав, — встал я с места. — Непобедимых не бывает. Сейчас им, армейцам сложнее, чем нам. Для Тарасовцев любой результат, кроме убедительной победы — провал. А мы — андердог.

— Кто? — Напряглись хоккеисты «Молота».

— Андердог, — повторил я незнакомое слово. — Герой из самых низов, у которого на первый взгляд нет шансов, но который за счёт силы воли, решительности и смелости часто добивается своего! Побеждает и соперника, и самое главное самого себя. А у нас кроме всего прочего, есть ещё секретное оружие. Своя вундервафля! — Я показал клюшку с загнутым крюком.

— Какие у нас есть вафли? — Не понял меня Юра Корнеев, который в это время натягивал через голову свитер.

После чего все хоккеист загоготали, как ненормальные.

— Давайте мужики на лёд, — похохатывая, проводил нас из раздевалки тренер.

Во время предматчевой раскатки на катке под открытым небом «Сокольники», я подъехал к вратарю армейцев Пучкову.

— Николай Георгиевич, — я протянул голкиперу ЦСКА мотоциклетный шлем с прикрученной к нему на зажимы маской «кошачий глаз». — Хватит себе зубы ломать и шрамы получать.

— Тебе чё пацан надо! — Рядом затормозил легендарный защитник Иван Трегубов. — Пиз…й на свою половину!

— Остынь, Трегуб, — бросил ему Пучков. — Занятная штука, — вратарь повертел мой шлем в руках.

— Хорошей игры, — хмыкнул я в ответ на грубость «Ивану Грозному», как называли Трегубова канадцы.

«Ничего себе, сколько народу!» — подумала Света Светличная, кутаясь в тёплое пальто. Люди на стадионе стояли даже в проходах. И вообще весь хоккейный стадион стоял, так как в минус три градуса смотреть игру сидя было не комфортно.

— Мальчики, а в чём суть этого хоккея? — Спросила она Володю Трещалова, который был ещё и неплохим спортсменом.

— Вот смотри Светик, во-он чёрная точка, — Леонидыч показал рукой, — это шайба. Её нужно забивать в ворота соперника, а свою рамку наоборот защищать. Кто больше забросит голов, тот и победил.

— А почему Богдан и его друг баскетболист Корнеев, кажется, играют в мотоциклетных шлемах, а все остальные без касок? — Продолжала вникать в хоккейные тонкости актриса.

— Это потому что у Богдана голова умная, — хохотнул Володя Высоцкий, который обнимал Нину Шацкую. — А у остальных не очень.

Коллеги актёры дружно захохотали.

— Да, хоккей — это не шахматы, — «подкинул дровишек» Жора Бурков. — Как двинут шайбой между глаз, всё — скорая помощь и туши свет!

Светличная от переживаний прикусила нижнюю губу. «Сегодня вечером или ночью, когда меня Богдан возьмёт, обязательно ему скажу, чтобы не играл больше в этот дикий вид спорта!» — подумала актриса.

— Здравствуйте уважаемые товарищи радиослушатели, — Николай Озеров, поёжился и переступил с ноги на ногу в плохо обогреваемой кабинке для комментаторов. — Сегодня на предсезонном хоккейном турнире на приз газеты «Советский спорт» последний четвертьфинальный матч. Напомню, что в полуфинал уже пробились московский «Локомотив», «Торпедо» из Горького и «Спартак» Москва. Осталось определить, кто составит им компанию ЦСКА или «Молот» из Перми. Конечно у подопечных Анатолия Тарасова большое преимущество и в опыте и в мастерстве. Но спорт тем и хорош, что он не предсказуем. Итак, на лёд вышли следующие сочетания хоккеистов. Армейцы: вратарь — Пучков, защитники Трегубов — Уколов, тройка нападения Локтев — Альметов — Александров. «Молот» Пермь: вратарь — Родочев, защитники Курдюмов — Малков, и тройка нападения Бобров — Крутов — Корнеев. Да, да вы не ослышались, наш прославленный ветеран Всеволод Бобров сегодня играет за пермскую команду. Но ещё более необычным является появление на льду двух Олимпийских чемпионов Рима по баскетболу, Юрия Корнеева и Богдана Крутова. Обслуживать сегодняшнюю встречу будут судьи всесоюзной категории Донской и Резников. Судья Резников выехал в центральный круг вбрасывания.

Игра ещё не началась, а народ на трибунах, предчувствуя разгром скромной периферийной команды, уже весело гудел.

— Дави деревню! — Кричал кто-то с нижних рядов.

— Шайбу! Шайбу! — Скандировали подогретые вином верхние ярусы.

— Сев, — обратился я к Боброву, — как только войдём в зону атаки я на пятак залезу. Набрось на меня аккуратненько. Слышь, Корней, тебя это тоже касается.

— Иди, давай на точку, — ухмыльнулся Корнеев.

Я подъехал к большой синей точке, которую нарисовали посередине центральной красной линии, в центральный круг. Напротив меня встал Саша Альметов.

— Парень, у тебя шнурок развязался, — улыбнулся мне Альметов.

Я лишь опустил голову, чтобы посмотреть на свои коньки, как рефери бросил шайбу вниз. И она тут же ушла на сторону игроков ЦСКА, которые веером стали разворачивать свою первую атаку.

— Отошли! Отошли! — Скомандовал наш защитник Курдюмов.

— Шляпа, — буркнул мне зло Корней.

Мы сгруппировались всей пятёркой на своей синей линии, чтобы «мышь» не проскочила. Маленький и юркий Костя Локтев хотел было индивидуально пробиться по правому флангу, но увидев перед собой Севу Боброва, отпасовал в центр на Альметова, на которого я тут же резко выкатился. Поэтому армеец сбросил резиновый диск налево Александрову. Но его легко придавил к борту наш «гренадёр» Юра Корнеев. Шайба бесхозно заметалась, и я, оттеснив Альметова, стал первым на подборе. Пас назад на защитника Малкова. Бобров делает рывок по своему левому краю и Стас Малков длинным диагональным пасом с навесом по воздуху метает шайбу в крайний левый угол хоккейной площадки. Я и Корнеев тут же рванулись что есть силы в атаку следом. Первым в зону ЦСКА влетел Бобров и, завладев резиновым диском, ушёл от силового приема защитника Уколова. Остальные армейцы пусть и с опозданием, но уже откатились к воротам.

— Дай! Дай! — Крикнул Севе Корнеев.

— Плотнее играйте ё… твою мать! — Заорал от бортика взбешённый Тарасов.

Бобров заложил ещё один резкий поворот, так называемую хоккейную «улитку» и запустил шайбу по борту через закругления за ворота ЦСКА. Я рванулся на пятак, чтобы перекрыть видимость Пучкову. И тут же мне врезал в бок Ваня Грозный Трегубов. Я же решил должок вернуть «не отходя от кассы» и саданул армейцу локтем в грудину. И тут шайба легла точно на крюк клюшки Корнея. Подкида в касание. Трегубов сбивает меня с ног. И я, падая, шлепаю своим хоккейным оружием по резиновому летающему диску. Пучков резко протягивает ловушку, пытаясь перекрыть верхний угол. Но слишком поздно. Шайба, брякнув об перекладину, вертикально падает вниз и отскочив ото льда запрыгивает в сетку армейских ворот. На пару секунд зрители на стадионе замолчали, чтобы осознать происходящее. А когда красная лампочка за воротами зажглась наши запасные разом встали.

— Да-а-а! — Заорала вся команда за бортиком, и тогда на трибунах послышались жидкие непродолжительные аплодисменты.

Судья Резников дунул в свисток и указал рукой на центр хоккейного поля.

— Гол, товарищи, это гол! — Прокомментировал первую шайбу в игре Озеров. — Я бы даже сказал это нетипичная хоккейная, а скорее баскетбольная шайба. Длинный пас с навесом через всю площадку. Наброс шайбы на ворота и удар слёта в касание. Такой хоккей товарищи обязательно надо смотреть на стадионе! Признаться, неожиданное начало игры.

— Почему меня не слушаете! — Орал на ведущую тройку нападения ЦСКА и сборной СССР красный как «Синьор Помидор» Тарасов. — Я сказал плотнее нужно играть! Смена! Мать вашу!

Наша тройка с Бобровым и Корнеевым присела на скамейку запасных перевести дух. Я подмигнул Валерке Харламову, который стоял в пяти метрах вместе с отцом и с открытым ртом смотрел на меня. Ещё бы, в первой смене «разорвать» кумиров мальчишки — это не каждая психика выдержит.

— Сейчас бы пару минут выстоять, переждать штурм ворот, — сказал мне Сева Бобров.

— Мужики не жмитесь к воротам! — Вскочил с места Корней. — Да выбрось ты эту шайбу! Б…ть! Да куда, б…ть!

ЦСКА накаченный криками главного тренера завладел хоккейным снарядом и взвинтил темп, прижав наших парней к своим воротам. Бросок, ещё бросок. Вратарь Родочев, ужом крутился в рамке, смело играя стоя на коленях. В последствие такой вратарский стиль назовут «баттерфляй». Вот что значит, когда лицо защищено хорошей надёжной маской. Наконец Курдюмов отбросил шайбу на чужую половину поля.

— Смена! — Скомандовал наш главный тренер Костарев.

— Шайбу! Шайбу! — Снова заголосили болельщики, почувствовав, что сейчас будет гол, ведь вбрасывание вновь в зоне уездной пермской команды.

— Я тебе, б…ть, очередь на машину обещал? — Наезжал Тарасов на своего нерадивого игрока. — Так вот, б…ть, забудь! Сошлю сука в Чебаркуль! Врежьте им как следует! — Резко крикнул он следующей тройке нападения. — Но в пределах правил!

— Эмоциональный, — шепнул я Боброву, — такой все мозги за сезон истреплет. Всю нервную систему расшатает.

— Заводной, — кивнул головой Сева.

И вновь закрутилась круговерть армейской атаки в нашей зоне. И после броска от синей линии защитника ЦСКА Брежнева, однофамильца товарища из ЦК, шайбу вперёд всех добил уже в пустой угол нападающий Кузькин.

— Го-о-ол! — Закричали на трибунах москвичи.

— Вот так б…ть! Так и надо играть б…ть! — Эмоционально высказался Анатолий Владимирович.

— Товарищ Тарасов я вас предупреждаю, не выражайтесь, — к наставнику ЦСКА подъехал судья Донской.

— Иди на х…! Не мешай играть! — Гаркнул как на надоедливого подчинённого тренер армейцев. — Не нравится тебе Тарасов, тогда иди, позвони маршалу Гречко!

— Мужики выручайте, — Костарев похлопал меня по плечу, отправляя нашу тройку на лёд.

— Сколько забить? — Улыбнулся я, перескакивая через бортик.

— Тьфу, на тебя! Я ж с тобой серьезно! — Махнул на меня рукой Виталий Петрович.

На точке вбрасывания я опять скрестил клюшку с центрфорвардом сборной страны Александром Альметовым.

— Тарасов чего-то тебе машет, — буркнул я ему.

И как только Альметов отвернулся, судья Резников бросил шайбу на лёд. А когда Саша повернул голову обратно, наша тройка, весело разрезая коньками лёд, уже неслась в атаку. В зону ЦСКА вошли легко, разыграв с Корнеем скрещивание. Я пролетел с шайбой за ворота и, дождался пока вся наша пятёрка расставиться в зоне соперника. После чего резко отпасовав на Боброва, полез на «пятак». Обменявшись несколькими ударами с защитниками Уколовым и Трегубовым, мне вновь удалось занять хорошую позицию. И наброс шайбы от синей линии от нашего игрока обороны я легко подправил, но Пучков был начеку и отбил резиновый диск клюшкой в сторону. Шайбу подхватил Бобров, и рванулся с ней за ворота, я вытолканный, как маленькая собачонка, с пяточка выкатился на край, где ещё секунду назад был Сева. А на моё место полез «драться» Корней. Ведь ему по габаритам такая роль больше подходила. Теперь Бобров был с шайбой справа, Юра «воевал» в центре, а я у левого борта буквально на секунду оказался открытым. Сева показал, что сейчас бросит в ближний угол и красиво, перебросив пару клюшек соперников, отпасовал на меня. Я влепил по черному диску в касание. И вторая шайба от моего загнутого крюка затрепетала в сетке ворот Пучкова.

— Го-о-ол! — Уже более весело среагировали болельщики на нашу результативную комбинацию.

— Да-а-а! — Заголосили и наши запасные.

— Трегубов! Б…ть! — «Ласково» встретил защитника на скамейке запасных Анатолий Тарасов. — Как бухать так первый, а как играть, то вторую банку из-под тебя забили! В Куйбышев сошлю на х…!

— Гол! И пермская команда вновь выходит вперёд! — Николай Озеров от такого бодрого начала даже немного вспотел. — Замечательная комбинация, которую организовал наш прославленный хоккеист и футболист Всеволод Боров. Посмотрим, чем ответит не менее легендарный Тарасов.

— А-а-а! — Закричали, где-то в середине зрительских трибун актрисы Шацкая и Светличная.

— Богдан, значит, мало того что музыкант, сочинитель, так он ещё и в хоккей может! — Радовался вместе со всеми Бурков. — Вот что значит, вундеркинд!

— Мастерски положил, — согласился Володя Трещалов. — Слышь, Семёныч, мне тут сценарий один киношный показали про спортсмена хоккеиста, нужно будет у Богданыча пару уроков взять.

— А для меня там роль найдётся? — Приподнял одну бровь Высоцкий.

— Спрошу, — пожал плечами Леонидыч.

— Здоровые черти, — пробубнил Юра Корнеев, когда ближе к концу первого тайма ЦСКА и счёт сравнял и третью забил.

— Да, здоровья у парней немерено, — согласился я, посматривая на секундомер. — Весь тайм на наших воротах сидят!

— Ничего, ничего, — сказал Бобров. — Я Толю Тарасова давно знаю. Сейчас он своих ребят загоняет, а во втором тайме темп резко упадёт. Он думает, если вначале сломал, то победа в кармане. Как бы не так. Три два это ещё не разница в счёте.

— Б…ть! — Разом выругались мы, так как Константин Локтев забил нам четвертую шайбу.

И буквально через десять секунд раздалась трель свистка на первый пятнадцатиминутный перерыв.