Туристы. О путешествиях во времени

Глава 83 «Вперёд!»

Константин Сенцов оказался на окраине города, где-то на самом краешке Будённовского района, вдали от жилого сектора. Вокруг него лишь высились безмолвные толстые деревья, которые росли тут, наверное, ещё до войны. С деревьев жутко пищали, ухали и хохотали совы — тут их водилось на удивление много, вспугнутые светом фар и шумом мотора мотоцикла, на котором ехал Константин, они мягко и бесшумно перелетали с одного дерева на другое. Сенцов старался не смотреть на сов, просто пропускать их над головой и ехать дальше — чтобы не отвлекаться от дороги. Дорога была не из лучших: бугристая какая-то, с давешним асфальтом, к тому же — извилистая, как змей, и узкая, как нитка. Константин впился глазами в её неровности, стараясь миновать их как можно мягче и не слететь с дороги в толстый ствол. Если он разобьёт мотоцикл — Сенцову придётся несладко, ведь мотоцикл был чужой, принадлежал следователю Крольчихину. Перед тем, как Сенцов отправился на это сумасшедшее задание, Крольчихин напутствовал его:

— Не разбей!

Наконец-то неудобоваримая дорога закончилась, все деревья и совы остались позади, а Сенцов выехал на просторный, покрытый асфальтом пустырь, уставленный всевозможными байками и запрещёнными квадроциклами — пёстрыми от тюнинга, сверкающие металлом. В самом конце пустыря виднелось неказистое строение, которое на первый взгляд могло показаться просто нагромождением кирпичей. В его крошечных окошках, похожих на амбразуры средневекового замка, мерцал оранжевый свет, как будто бы горели не электрические лампы, а факела. Константин кротко остановился на окраине этого пустыря и подумал о том, что он, обряженный в тяжёлую кожаную куртку, с головою, подвязанной чёрным платком, выглядит не круто, а просто идиотски. Вдвинься он в этот проклятый клуб, гремя тяжёлыми «солдатскими» ботинками, звеня толстыми цепями и шмыгая носом — его тут же засмеют, а может быть, даже и побьют…

Нет, Константин не может быть таким трусливым — он же мент! Он ловит преступников, а не бегает от них зайчонком! Константин Сенцов надавил на педаль газа, с рёвом завёл мотор и двинул свой мотоцикл туда, на парковку, лихо припарковать рядом с остальными.

Оставив байк Крольчихина на парковке, Константин Сенцов вразвалочку двинулся туда, к неказистому строению, к его тяжёлой входной двери, около которой высится не менее тяжёлый крепыш, весь в пирсинге, обряженный в джинсы и кожаный жилет на голое тело. Руки крепыша пестрели татуировками в виде черепов и огня, а на голове поблескивала лысина. Приближаясь к двери и к этому опасному на вид крепышу, Константин удерживал в памяти пароль клуба «Вперёд!», который выдал милиции «Буйвол» Утицын.

Едва Константин приблизился — крепыш повернул к нему свою толстую бычью голову и изрёк густым, солидным басом:

— Пароль!

— Форсаж! — ответил Константин, стараясь казаться прожжённым «пофигистом», и показал пальцами «козу», как научил его Утицын.

Похоже, крепыш принял Сенцова за своего. Он посторонился, отодвинув свою массу от двери, и Сенцов получил возможность потянуть за толстое железное кольцо, которое служило ручкой. Железное кольцо торчало в зубастой пасти железного льва. Константин взялся за него правой рукой и потащил на себя дверь. Дверь оказалась тяжела и производила впечатление, что её действительно, сняли с какого-то средневекового замка. Высокая, овальная сверху, обитая полосами железа, и толщиною в человеческую ладонь. С Константина хлынул пот, пока он отдирал эту дверь. Однако Сенцов изо всех сил старался показать, что тяжесть двери для него незначительна, словно бы он двигал тонкую фанеру. Крепыш, кажется, не услышал, как закряхтел Сенцов, отдирая дверь — и хорошо, Константин посчитал, что выдержал первый экзамен, и сделал широкий шаг вперёд, в наполненный коричневатой мглою коридор. В коридоре Константин не нашёл ни окошечка, пол его был вымощен круглыми булыжниками, как в настоящем замке, а к стенам в специальных железных кольцах привесили настоящие факела, которые горели горячим пламенем и наполняли воздух запахом чада. До Сенцова долетала тяжёлая музыка и басовитое пение на иностранном языке. Константин вертел головой, пытаясь понять, откуда именно она раздаётся, но так и не понял, из-за эха казалось, что музыка звучит отовсюду.

Коридор закончился пятью высокими и крутыми ступеньками, которые едва ли не отвесно срывались вниз. Константин спустился, преодолел стрельчатый проём и вступил в просторный зал, наполненный той же мистической мглою, диким огнём и чадом факелов. Тяжёлая музыка раскатами отражалась от стен, а за грубыми дубовыми столами сидели дружки Утицына — Константину они показались одинаковыми: все затянуты в чёрную кожу, увешаны металлическими «примочками», пестреющие татуировками. Одни из них обросли бородищами и космами, другие — наоборот, избавились от растительности. Они все галдели на разные голоса, стучали о столы пивными кружками и кулаками, кто-то бренчал на гитаре, двое за дальним столиком сидели друг напротив друга и боролись на руках. В самом конце зала, в клубах искусственного тумана, Константин различил барную стойку, а за ней — длинноволосого, но безбородого субъекта, который мешал коктейли неизвестно из чего.

Константин подумал, что бармен должен знать больше остальных, и поэтому, двинулся как раз к стойке, собираясь приземлиться на один из высоких табуретов, которые вокруг неё стояли. Мимо Сенцова прошмыгнуло некое создание, в мизерных кожаных шортиках, всё в каких-то страшенных бряцающих «веригах», перемазанное чёрной косметикой и с пережжёнными перекисью желтоватыми лохмами. Заметив его, Сенцов усилием воли заставил себя не отпрянуть назад: слишком уж это создание смахивало на вампира. Увидь он подобную сущность в тёмном подъезде или в ночном парке — улепётывал бы, как от волка!

Пройдя через весь зал, Сенцов, кажется, ни у кого не вызвал нездорового интереса. Значит, хорошо, значит, похож на остальных, раз никто не привязался к нему и не выволок на улицу за ноги…

Музыка не прекращалась ни на минуту, а всё давила мозг бесконечным потоком грубых, лающих звуков. Пели, кажется, по-немецки, или ещё на каком-то иностранном языке, Константин не понимал ни слова, однако изо всех сил делал вид, что наслаждается данным видом искусства. Он медленно пил пиво и заводил разговоры с соседями справа и слева. Кажется, кроме мотоциклов, пива, мрака и этой вот, музыки, «местных жителей» увлекает что-то ещё, не сильно хорошее: к барной стойке в качестве дизайна болтами прикрутили фашистскую каску, а за спиною бармена болтался красно-чёрный штандарт Третьего Рейха. Константин потрогал каску рукой и убедился, что она прикручена к стойке намертво — наверное, чтобы не унесли.

Сосед Сенцова справа был соплив: на вид лет восемнадцать. Личико его обсели прыщички, на голове торчал зелёный ирокез, тощие ручки пестрели разноцветными черепами, а на ногах были надвинуты непомерно большие ботинки. Он хвастливо болтал о том, как нашёл на автокладбище разбитый, никому не нужный и ржавый мотоцикл, приволок к себе в гараж и превратил в «конфетку». Соседу Константина слева, видимо, перевалило за сорок, и уже подкатывало под пятьдесят. Его подбородок украшала редкая и седая бородёнка, на голове, около огромной лысины, болтался тоненький пегий хвостик. Чёрная футболка с рогатым черепом обтягивала солидное пивное «пузцо», а в руках торчала кружка всё того же пива. Наверное, этот «заслуженный» рокер глотал пиво галлонами, да и ел не в меру… Похохатывая скрипучим прокуренным голоском, он с сожалением вспоминал «былые времена», когда он был «королём ночных дорог» и вызывал у всех на свете трепет, а не смешки. Ни один, ни второй, ни словом не обмолвились ни про какого «Терминатора», который их якобы «прессует» и бьёт… Сенцов даже усомнился в том, что Утицын вывалил милиции правду. Кажется, наврал Утицын, пустил всех по ложному следу, а сам отбоярился и отбоярил ещё кого-то от чего-то… Может быть, всё это связано с Буквоедом…