Твои зеленые глаза

8

Софи скинула жакет, позволив ему упасть на ковер в гостиной. Под ним был только кружевной бюстгальтер. Прохлада комнаты пришлась как нельзя кстати для ее разгоряченной кожи. Она подняла руки и, с наслаждением втянув носом воздух, откинула с шеи волосы. Затем медленно обернулась к вошедшему вслед за ней Филиппу.

Его взгляд, пробежав по изогнувшейся женской фигуре, остановился на маленькой, но высокой груди, почти не скрываемой тонкой тканью. Сердце Софи забилось так часто, что перехватило дыхание, но отступать она не собиралась.

— Спальня не очень большая, — сказала она, открывая дверь и входя.

Так она еще никогда себя не вела… Но ей никогда и не встречался мужчина, похожий на Филиппа…

Хватит рассуждать! — оборвала себя Софи. У меня будет время подумать обо всем позже.

Ее трясло, и она ничего не могла с этим поделать. Это началось, когда она предложила ему поехать к ней. С тех пор собственное тело больше не подчинялось ей.

В такси Маршан пообещал водителю заплатить вдвое, если тот довезет их быстрее.

— Не на пожар ли? — поинтересовался тот.

— Вроде того, — усмехнулся Филипп и так посмотрел на Софи, что у нее внутри похолодело.

Он не обнял ее в машине, не поцеловал, даже не дотронулся до нее, но был достаточно близко, чтобы она могла слышать каждый его вздох, вдыхать пряный, мужской аромат его тела, чувствовать тепло кожи, ощущать на себе полный желания взгляд…

Это была изощреннейшая пытка. Никогда в жизни Софи не была так возбуждена. А время тянулось и тянулось… Когда поездка подошла к концу, ее желание, казалось, достигло предела.

— Вернее сказать, спальня совсем маленькая, — нервно добавила она, просто чтобы что-то сказать, и скинула с ног кроссовки.

Ее взгляд скользнул по красивому лицу Филиппа, сильной смуглой шее и завиткам темных волос на груди, виднеющихся в расстегнутом вороте рубашки.

— Думаешь, меня это волнует? — спросил он, подойдя совсем близко, и легким движением погладил ее щеку.

— Я просто поддерживаю беседу, — пробормотала Софи.

— Предпочел бы заняться любовью. — Неприкрытое желание, прозвучавшее в его голосе, заставило ее замереть, но лишь на мгновение.

Она и не пыталась устоять. Это было выше ее сил. С приглушенным стоном Софи уткнулась лицом в грудь Филиппа, обвила руками и прижалась к нему всем телом. Услышав глухой стук его сердца, она облегченно вздохнула.

Филипп приподнял ее подбородок, заставив смотреть ему в глаза.

— Не могу поверить, что еще двенадцать часов назад я не знал твоего имени. И не знал вкуса твоих губ. — Его дыхание коснулось ее рта. — Никогда не гладил твои волосы. — Он пропустил сквозь пальцы каштановый шелк ее локонов. — Я даже не знал, что ты существуешь!

— Вот досада, — усмехнулась Софи.

— Досада? — Филипп с силой притянул ее к себе. — Скорее трагедия, — простонал он. — Ни одну женщину я не хотел так сильно, как хочу тебя.

— Я тоже хочу тебя, — просто ответила она, слишком поглощенная своими чувствами, чтобы заметить, как поразили Филиппа ее слова. — Очень хочу!

И тут он потерял контроль над собой. Впился в ее губы с восторгом оголодавшего путника, попавшего на сказочный пир, нетерпеливо заскользил руками по ее спине, опустился ниже и прижал ее бедра к своим так, будто хотел впитать в себя ее тело.

Весь мир опрокинулся, когда он поднял ее на руки и понес к кровати. Его губы не отрывались от ее губ, даже когда он накрыл ее своим телом.

Но через мгновение он отстранился и замер, восхищенно разглядывая Софи. Его глаза стали еще темнее от нескрываемого желания. Мучительно-медленным движением Филипп расстегнул бюстгальтер и накрыл ладонями мягкие упругие холмики.

— Бог мой, ты само совершенство!

Он резко втянул воздух, почувствовав, как под его пальцами напряглись соски, и потянулся к ним губами. Он ласкал и ласкал их, пока Софи не начала стонать и выгибаться, предлагая себя все более откровенным ласкам.

— Ты заставляешь меня чувствовать… О Господи! Это… О Господи!..

Стоило ей увидеть смуглую руку, касающуюся ее белой кожи, и последние мысли куда-то улетучились.

— Тише, тише… — прошептал Филипп, неотрывно следя за ее лицом, в то время как его пальцы продолжали дразнить болезненно-возбужденную плоть напрягшихся сосков. В его взгляде сквозило удовлетворение, когда он слышал и видел изъявления ее восторга.

Взгляд Софи подернулся поволокой, губы приоткрылись, дыхание стало прерывистым. Еще секунду Филипп наблюдал за ней сузившимися от страсти глазами, а через мгновение впился в губы, вдавив ее голову в подушку.

Но поцелуй не мог утолить терзающего их голода, даже такой испепеляющий поцелуй. И в тот момент, когда Софи подумала, что больше не выдержит, она почувствовала руку, расстегивающую молнию на ее юбке. И приподняла бедра…

Еще вчера она и вообразить не могла, что будет лежать перед едва знакомым мужчиной в одних только кружевных трусиках и паре тончайших чулок. Но сегодня для нее не существовало никаких запретов. Что в этом человеке было такое, что она вела себя столь бесстыдно… Нет, столь восхитительно раскованно… Никогда прежде она не была так уверена в собственном теле и в его желаниях.

Софи почувствовала, как губы Филиппа проложили дорожку поцелуев по плавному изгибу ее шеи, по чувствительной коже груди, по мягкой округлости живота… С каждым его прикосновением она думала, что лучше уже ничего быть не может, но Маршан удивлял ее все новыми и новыми ласками. Как у него хватает терпения?..

Лихорадочный блеск глаз Софи заставил Филиппа остановиться.

— Я хочу тебя видеть, — жарко прошептала она.

В ответ она увидела в его взгляде откровенное, всепоглощающее желание… и благодарность. Он быстро скинул рубашку, носки, расстегнул джинсы.

Его тело было таким же совершенным, как и его лицо. Широкие плечи, атлетически развитая грудь, узкие бедра и длинные сильные ноги. Курчавая поросль на его груди стрелкой спускалась к подтянутому животу. Еще секунда — и джинсы с трусами полетели на пол…

Склонившись над Софи, Филипп медленно избавил ее от остатков одежды. Она дразнящим движением раскрылась ему навстречу, и он хрипло застонал, когда вновь коснулся ее горячей кожи.

— Ты так красива, — выдохнул Филипп. — Ты просто создана для меня.

Она привлекла его к себе, обвив руками широкие плечи, приподняла бедра, и Филипп одним сильным толчком вошел в нее. Сначала его движения были нежными, мягкими, пульсирующими, но потом разгоряченные тела начали диктовать им совсем другой ритм, затягивающий все глубже и глубже в водоворот страсти. И наступил момент, когда они отдались взрывному экстазу, захлестнувшему обоих. Никогда еще Софи не испытывала более острого наслаждения, более полного восторга.

— О Господи! — наконец, смогла прошептать она, и в ее голосе прозвучало невероятное блаженство.

Шум разбудил задремавшего Филиппа.

— Что это? — сонно пробормотала Софи, тоже заснувшая в его объятиях.

Он чуть отстранился и, любуясь легким румянцем, окрасившим нежную кожу женщины, убрал с ее лба завитки шелковистых волос. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо прежде испытывал такую умиротворенность.

— Ничего, спи, дорогая.

Предельно осторожно Филипп высвободил руку из-под Софи и бережно прикрыл ее плечи шелковой простыней. Не открывая глаз, она чуть улыбнулась и протянула к нему руку.

Филипп поймал ее и прижал ладонь к губам.

— Я вернусь, — тихо пообещал он.

Ему так не хотелось отрываться от ароматного тепла ее мягкого тела. Не было ничего странного в нежелании покидать теплую постель, но ему было совсем незнакомо стремление защитить женщину, лежащую рядом с ним.

Она казалась такой уязвимой, когда спала, у нее было такое ранимое выражение лица, словно у его дочери… Но Софи ведь не ребенок, подумал Филипп и почувствовал, как желание возвращается к нему…

Полураскрытые губы, нежная кожа, покрытая бисеринками пота, широко распахнувшиеся глаза, когда они оба приблизились к кульминационному моменту и взрыв наслаждения потряс ее…

Филиппу потребовалось все самообладание, чтобы быстро собрать разбросанные вещи и выскользнуть из спальни.

Он добрался до зазвонившего телефона как раз в тот момент, когда сработал автоответчик.

— Софи, мне нужно поговорить с тобой. Пожалуйста, возьми трубку, если ты там… Я перезвоню позже, или лучше ты позвони мне. Мы пока останемся здесь. Не помню, давала ли я тебе номер. На всякий случай диктую…

Филипп просто стоял и слушал, как бестелесный женский голос на другом конце линии быстро называет цифры. А когда замер отзвук последнего слова, схватил ручку, лежащую рядом с аппаратом, и быстро записал номер. Ничего в нем не говорило о триумфе.

Софи разбудил звук работающей где-то за окном дрели. Да уж, не слишком романтичное начало для раннего утра!

Было странно проснуться рядом с кем-то, зная, что все, что тебе нужно сделать, — это повернуться, и… Мысль о том, что последует, заставила ее щеки заалеть. Она еще несколько минут полежала, боясь пошевелиться и спугнуть восхитительную новизну ощущений, которым не было ни названия, ни объяснения.

Что сделает Филипп, когда откроет глаза и увидит ее? Может, все-таки не стоит ждать, пока он проснется, и разбудить его самой? Софи посмеялась над собственным нетерпением и повернулась на другой бок, с чувственной улыбкой скидывая с себя простыню.

Сказать, что она была удивлена, — значило не сказать ничего. Ее разочарованию не было предела, когда она не обнаружила темной головы на подушке рядом с собой. Там вообще никого не было! Ну и что делать дальше: ждать или идти искать?

Софи потребовалось ровно три секунды, чтобы принять решение.

Она набросила висевший на спинке кровати пеньюар и, открыв дверь комнаты, громко позвала Филиппа. Потом обошла всю квартиру. Понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, почему Филипп не отвечает: его вообще нигде не было.

Сбежал, прежде чем она проснулась, не оставив даже записки. Записка… Как же она сразу не подумала? Он просто не хотел ее тревожить, и… Она оправдывает этого парня?!

Нет, нет и еще раз нет!

В этот момент Софи заметила на каминной полке листок бумаги и с облегчением вздохнула.

Записка была краткой, но большего ей и не требовалось. Все стало на свои места.

Я услышал сообщение, которое твоя сестра оставила на автоответчике, и собираюсь выяснить, в какую игру играет Люк. Я знаю, ты рассердишься, но, как только я разберусь во всем, мы сможем сосредоточиться на нас двоих.

Филипп.

В течение нескольких минут Софи стояла без движения, не в состоянии поверить в то, что прочитала. Потом тщательно разорвала записку, позволив кусочкам бумаги упасть к ее ногам.

— «Нас» не существует, — громко сказала она в пустоту и не почувствовала ничего, кроме тяжести и холода где-то в груди.

Во второй раз поверить человеку, который не стоил того… Когда же она начнет учиться на собственных ошибках?

Софи включила на полную громкость Шопена и не слышала, как открылась входная дверь.

— Отдыхаешь? Это хорошо.

— Розалин! — Софи спрыгнула с дивана и бросилась навстречу сестре, глубоко встревоженная нездоровой бледностью ее лица и отсутствием на нем всякого выражения. — Я не ждала тебя сегодня…

— А я и не собиралась сегодня приезжать… — Ровный, безучастный голос Розалин дрогнул на последнем слове, и по ее щекам потекли слезы. — О Господи, Софи, я хочу умереть!

Софи обняла сестру за плечи и крепко прижала к себе.

— Не плачь, моя хорошая, не стоит он того. Никто из них не стоит, — со злостью сказала она.

— Люк стоит, — прорыдала Розалин на ее плече. — И я люблю его!

Софи чувствовала себя совершенно беспомощной, глядя на страдания сестры.

— Это Филипп виноват. — Она ласково погладила ее по волосам. — Но не волнуйтесь, я заставлю его пожалеть об этом…

Розалин подняла заплаканное лицо.

— Филипп? Ты говоришь о дяде Люка? Но какое он имеет к этому отношение? Я даже никогда с ним не встречалась. Нет, это Люк… — Ее нижняя губа задрожала, и слезы помешали ей договорить.

Похоже, по иронии судьбы, вмешательства Филиппа не понадобилось.

— Что сделал Люк? — мягко спросила Софи, когда спустя несколько минут лишилась всякой надежды успокоить рыдающую сестру.

— Это ужасно! — прошептала Розалин.

— Но мне ты можешь сказать. — Софи не на шутку разволновалась, представляя себе картины, одна хуже другой.

Всхлипнув и вытерев нос тыльной стороной ладони, Розалин выпрямилась и кивнула.

— Теперь я в порядке, — сообщила она, отстраняясь от сестры, и изящно — Розалин все делала изящно — опустилась в кресло. — У тебя есть платок? — спросила она, виновато улыбнувшись, и благодарно кивнула, когда Софи протянула ей салфетку. — Прости, но в поезде мне так хотелось плакать, а я не могла себе этого позволить.

— Не извиняйся, — сказала Софи, садясь рядом на подлокотник и обнимая сестру. — Он бросил тебя, да?

— Господи! Нет конечно!

— Но тогда…

— Он сделал мне предложение…

— О… — Софи понимающе кивнула. — И разозлился, когда ты сказала «нет». Как будто выйти замуж за кого-то, кого знаешь всего несколько недель…

— Я сказала «да», — прервала ее Розалин.

Софи нервно сглотнула.

— Правда?

— Это была наша первая ночь, — мечтательно произнесла Розалин. — И все было невероятно романтично: ужин при свечах, легкая музыка, а потом… позже… — Она смущенно потупилась. — Ну, скажем так, это стоило ожиданий, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Тогда что случилось?

Мягкий свет исчез из глаз Розалин. Она обхватила себя руками за плечи, как будто ей вдруг стало холодно.

— Сегодня утром, я проснулась, а Люка… его рядом не было…

Розалин вопросительно подняла голову на сдавленный звук, вырвавшийся из губ Софи. Но та натянуто улыбнулась и покачала головой.

— Ничего.

Возможно, Розалин и находит в исповеди облегчение, но Софи не думала, что ей это поможет. Раны слишком свежи, и она не готова разделить свой печальный опыт даже с любимой сестрой. Больше чем с сестрой. С сестрой-близнецом.

— Когда я нашла его, он сидел на балконе и выглядел таким отчужденным, таким холодным. Он сказал… Он много чего сказал, но все сводилось к тому, что он не может жениться на мне. Он любит меня, но жениться на мне не может…

Слезы снова хлынули из глаз Розалин, и она спрятала лицо в ладонях.

— Но почему? — в замешательстве спросила Софи.

— Я не знаю почему… Я ненавижу его!.. Нет, я люблю его!.. Думаешь, я сошла с ума?

— Нет. Но я хорошо знаю, что ты чувствуешь.

Розалин всхлипнула и нахмурилась, пытаясь понять услышанное.

— Откуда ты знаешь, как зовут дядю Люка?

— О, он заходил сюда в поисках племянника.

— Действительно? А я забыла оставить тебе номер. Знаешь, он в какой-то степени воспитывал Люка, когда тот остался без родителей, — объяснила она, шмыгая носом.

— И до сих пор пытается это делать, — огрызнулась Софи.

— Нет, они просто очень привязаны друг к другу. Похлестче нас с тобой, — усмехнулась Розалин, — если это только возможно. Люк говорит о нем с восхищением. Тебя он, похоже, тоже не оставил равнодушной, да?

— Кто? — Софи мастерски изобразила непонимание.

— Филипп. Люк утверждает, что это самый замечательный человек из всех, кого он знает.

— Ага, похоже, Филипп тоже так считает.

Розалин было рассмеялась, но тут же приняла серьезный вид.

— Скажи, ты считаешь, это я виновата? Наверное, я сделала что-то не так.

— А женщине и не надо ничего делать! — в сердцах выпалила Софи. — Чтобы я никогда больше не слышала от тебя ничего подобного, Розалин Маккормик! Обещаешь?

— Обещаю.