Твои зеленые глаза

9

Зажав ключи в зубах, потому что руки были заняты бесчисленными пакетами из магазина, Софи толкнула входную дверь плечом и буквально ввалилась в прихожую.

— Розали-ин!

Тишина. Должно быть, она все же решила пойти в кафе со своей старой подругой. Это лучше, чем убиваться в квартире. Софи считала, что в обществе других людей сестра быстрее забудет о Люке Делано.

А почему бы тебе самой не отвлечься и не забыть о Филиппе? — хитро поинтересовался внутренний голос.

Но ведь ситуация, в которой оказалась Розалин, гораздо сложнее ее собственной. Софи было очень больно видеть, как сестра изо всех сил старается показать, что произошедшее ничего для нее не значит. На работе или просто в присутствии других людей она была оживленной и энергичной, но стоило им оказаться дома вдвоем, Розалин словно подменяли.

С другой стороны, лихорадочная деятельность, которую сестра развила с целью отвлечься, принесла свои плоды. Такого успеха, как за последние десять дней, Розалин, пожалуй, не добивалась еще никогда. И накануне Недели высокой моды в Париже это пришлось как нельзя кстати.

Что же касается Софи и Филиппа, так ведь между ними и не существовало ничего, кроме сексуального влечения. Поэтому ожидать чего-то более глубокого и значимого было просто глупо. А секс… Живут же люди без секса, да и она сама так жила. Филипп был ее ошибкой, только и всего.

Продолжай себя уговаривать, девочка, снова вмешался внутренний голос. Может, даже и преуспеешь в этом!

Еле удерживая пакеты с покупками, Софи захлопнула ногой дверь.

На самом деле, подумала она, не имеет значения, сколько раз в день я буду возмущаться собственными глупостью и бесхарактерностью и насколько тщательно займу чем-нибудь каждую свободную секунду. За все это время не было ни минуты, когда бы она не думала о Филиппе.

Но она должна, должна его забыть! А для этого мало занять свои мысли и руки, нужно, чтобы ничего, совсем ничего больше не напоминало о часах, проведенных с ним.

Лучше всего ей уехать. Тем более что ее финансы оставляли желать лучшего, а позволить себе сесть на шею сестры Софи не могла. Но и возвращаться домой она не хотела. Мама с папой, конечно, будут рады ей помочь, но она уже не ребенок. Нельзя вечно убегать от проблем или прятаться под крылом у родителей!

Ей необходимо найти работу. Все равно какую. В конце концов, у нее университетский диплом, пусть даже поэзия мейстерзингеров мало кого интересует…

Софи опустила пакеты на пол и провела рукой по волосам — совсем влажные. Да и одежда сырая. Дождь захватил ее буквально на пороге, но успел изрядно намочить. Покупки, конечно, следовало бы разобрать, но здоровье важнее — в душ, и немедленно!

Выйдя из ванной в халате и с головой, замотанной полотенцем, Софи возвратилась в прихожую за продуктами. Но там ее мысли снова вернулись к проблеме поиска работы в ближайшее время. Розалин скорее всего не поймет, почему она хочет уехать из этой квартиры и как может согласиться, например, работать официанткой…

По дороге из магазина Софи зашла выпить чашечку кофе и разговорилась с девушкой, которая принесла заказ. Та упомянула, что сейчас лето и у них не хватает людей. Так что теперь поверх одного из пакетов лежали анкеты для приема на работу…

— Позволь, я помогу.

От неожиданности Софи выпустила из рук пакеты. Филипп успел подхватить некоторые из них. Остальные же снова оказались на полу.

— Ты?! — со злостью воскликнула она.

— Да, я! Ты не подходила к телефону и не отвечала на мои письма.

— И ты решил, что пора зайти… спустя десять дней? — Дай Бог ей силы разговаривать с ним таким же тоном, как сейчас. — Что случилось, Филипп? У тебя освободился вечер и ты подумал… ну, в общем, почему бы и не заглянуть к Софи, она ведь не откажет?

Его глаза потемнели от гнева.

— Не смей так говорить о себе, мне это не нравится! — заявил он.

— О, твое мнение так много значит для меня!

— Меня не было во Франции, но я звонил. — Было видно, что Филипп едва сдерживается, чтобы не вспылить.

— Я отключила телефон.

— Я все объяснил в письмах. Я писал по два в день.

— Я не вскрывала их.

Филипп нервно провел рукой по волосам.

— Тебе не кажется, что ты ведешь себя как ребенок?

— Ребенок! А ты представь, каково это, проснуться и обнаружить, что мужчина, с которым ты провела ночь, не оставил даже номера своего телефона! Думаю, я предпочла бы, чтобы ты украл мой кошелек. Более того, уверена, что предпочла бы это.

— Я оставил записку.

— Ну да, записку. — Глаза Софи превратились в узкие щелочки. — Жаль, что не сохранила ее, а то полюбовалась бы, как ты ее ешь! — закончила она, дрожа от ярости.

— Я спешил.

— Чтобы вырвать племянника из когтей моей сестры.

— Разговор сейчас не об этом. — Филипп пристально посмотрел в сердитые зеленые глаза.

— Еще бы!

— Ты хочешь знать, почему я не разбудил тебя тогда утром? — Он горько усмехнулся. Объяснение явно давалось ему с трудом. — Потому что понимал, что если ты взглянешь на меня, то мы проведем весь следующий день, занимаясь любовью.

Сдавленный стон вырвался из полураскрытых губ Софи. Она таяла… Нельзя позволять ему делать это с ней снова!

— Ты же видишь, я теряю над собой контроль, когда дело касается тебя. Ни одна женщина не действовала на меня так, как ты…

Один лишь его хриплый голос заставлял ее чувствовать себя мягче воска. А это откровенное, всепоглощающее желание, горящее в его глазах!.. Софи стоило нечеловеческих усилий не броситься в объятия этого мужчины вопреки всему.

— Как ты вошел? — Она осмотрелась вокруг. — И что ты сделал с моей сестрой?

Филипп усмехнулся — на мгновение ему показалось, что она готова забыть обо всем, и…

— Ты имеешь в виду, куда я дел тело? — Ирония, прозвучавшая в его голосе, заставила бледные щеки Софи покрыться ярким румянцем.

— От тебя можно ждать чего угодно.

Софи презирала себя за слабость. Стоило ему появиться, и куда только делась ее способность мыслить здраво! Она видела лишь завораживающую глубину темно-шоколадных глаз, силу великолепного тела и притягательную чувственность любого его движения.

А Филипп выглядел совершенно невозмутимым. Лоб не покрылся испариной, во рту вряд ли пересохло, колени не дрожат. И смотрит на нее, вопреки своим словам, так, будто она случайная знакомая. Как ему это удается? Хотя, говоря по правде, она и есть случайная знакомая, с которой он раз занялся любовью!

Возможно, когда-нибудь она доставит себе удовольствие и всласть посмеется над собственной наивностью, но не сейчас. Сейчас она слишком зла для этого!

Бесстрастное выражение лица Филиппа смягчилось, когда он заметил бледность Софи и вдруг осознал, что за враждебностью к нему скрываются совсем другие чувства.

— Думаю, — он взглянул на явно дорогие часы на своем запястье, — что Розалин сейчас наслаждается кофе вместе с подругой. Это она пригласила меня войти. — Филипп приподнял бровь, когда Софи презрительно фыркнула. — А потом любезно разрешила подождать тебя здесь.

Софи недоверчиво покачала головой, отказываясь верить, что сестра способна так с ней поступить.

— Она не сделала бы этого. Она даже не открыла бы тебе дверь!

— Думай как хочешь, но я здесь. — Как будто Софи нуждалась в напоминании, когда каждой клеточкой своего тела она ощущала присутствие этого мужчины. — Потрогай, если не веришь, — предложил Филипп, раскидывая руки в стороны.

Софи не могла отвести глаз от темных завитков волос, которые покрывали смуглую кожу, виднеющуюся в распахнутом вороте рубашки. Это был запрещенный прием… Если бы она коснулась его, то… то уже не захотела бы останавливаться. Она отвела взгляд.

— Я верю. — Филипп опустил руки, но его насмешливая улыбка оставила Софи в убеждении, что он понял, как трудно было для нее отказаться от предложения. — Не знаю, — добавила она, решив не оставаться в долгу, — каких сказок ты нарассказал Розалин, но теперь можешь идти.

Она забрала из его рук пакеты и опустила к другим на полу.

— Нам надо поговорить, — спокойно произнес Филипп, не обращая внимания на холодную враждебность ее тона.

— Мне показалось, ты уже объяснил мне, что не разбудил меня, потому что это не входило в твои планы.

— Я не говорил ничего подобного.

— Да это и не нужно. Все и так ясно. Да, кстати, в том, что произошло, я виню только себя. Меня оправдывает лишь то, что я действовала в пылу безрассудной страсти. Я понимаю тебя, быть таким соблазнительным — это проклятие, — вздохнула Софи. — Женщины наверняка так и вешаются на тебя.

Она с удовольствием допустила бы, что ее нынешний вид способен лишить мужчину самообладания. Но у нее есть зеркало. А Филипп самый красивый из живущих на земле мужчин… Просто невозможно поверить, что кто-то выглядящий подобно ему потеряет от нее голову. Она позволила себе забыться десять дней назад, но теперь снова стала собой.

Она была в своем уме. Несчастна, но в своем уме.

— На самом деле ничего из того, что ты можешь мне сказать, меня не интересует. — Софи гордо тряхнула головой, но эффект был испорчен размотавшимся полотенцем.

— Ты попала под дождь? — спросил Филипп.

Он знал, что если она окажется в его объятиях, то он почувствует запах дождя и лета. От одной этой мысли у него сбилось дыхание, а на лбу выступила испарина. Может, он просто заболел? Никогда еще женщины не доводили его до подобного состояния.

Софи же чувствовала себя глубоко несчастной. В последние дни она так мечтала высказать этому мужчине все, что о нем думает. И вот вроде бы высказала, но легче ей почему-то не стало.

— Ладно, говори, что хотел, и уходи, — обреченно вздохнула она.

— Мне показалось, тебя не интересует ничего из того, что я могу тебе сообщить.

— Не интересует. Но, похоже, это единственный способ избавиться от тебя. — Она красноречиво пожала плечами. — Только не затягивай, пожалуйста. Мне дорого мое время, и я предпочла бы заняться чем-нибудь более стоящим. Так что не мог бы ты сразу перейти к сути?

Филипп поморщился.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но я так понял, что ты не собираешься продолжать наши… отношения с того места, на котором мы остановились… Почему ты снова начинаешь выпускать иголки? — озадаченно спросил он, когда Софи в очередной раз презрительно фыркнула.

— Я начинаю, как ты выразился, выпускать иголки, потому что просто не верю тебе. Ты самый высокомерный, эгоистичный… — Она замолчала и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. — Во-первых, давай не будем вспоминать, на чем мы остановились. Во-вторых, у нас не было отношений… — Софи нервно сглотнула, чувствуя, как кровь прилила к щекам. — Ты занимался со мной сексом, потому что у тебя выдалось свободное время и ты хотел выяснить, где твой племянник и моя сестра. Это сработало. Прими мои поздравления.

То, что она увидела в глазах Филиппа, когда с горечью произносила эти слова, заставило ее пожалеть, что она опять дала втянуть себя в бесполезный спор. Ведь знала же, чем все закончилось в прошлый раз!

— Я не поэтому спал с тобой, Софи.

— Тогда почему?.. Нет, не отвечай! — Ей больше не вынести его оправданий. Она же не сумасшедшая, чтобы снова поверить в них. — Добиваться своего любой ценой характерно для тебя, — тихо добавила она. — Однако давай хотя бы притворимся, что это было счастливым, но случайным стечением обстоятельств.

Софи опустила голову, боясь, что он по глазам догадается, насколько ей больно говорить такие вещи. Она не выдержит, если Филипп поймет, что для нее та ночь не была случайной.

— Почему ты ведешь себя так, будто ненавидишь меня, хотя мы оба знаем, что это неправда? Посмотри на меня и скажи: была ли хоть минута за эти дни, когда бы ты не думала обо мне… о нас? — с вызовом спросил Филипп.

— Я не ненавижу, я презираю тебя, — холодно ответила Софи.

Он ничего не ответил, только сжал пальцы так, что побелели костяшки. Затем указал на пакеты с покупками, с которых уже натекла лужа.

— Продукты могут испортиться. Надо убрать их.

И это все, что он может мне сказать, с горечью подумала Софи. Я едва способна думать, глядя на него, а его беспокоят продукты! Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Самое ужасное, что теперь до скончания своих дней, деля постель с мужчиной, она будет вспоминать ту ночь! А Филипп ведет себя так, будто он всего лишь невинная жертва обстоятельств. Он что, считает, она будет делать вид, что ничего не случилось?

— Надеюсь, ты ненадолго и они не успеют испортиться.

Филипп заметил, что Софи дрожит, а ее кожа покрылась мурашками.

— Может, тебе лучше надеть что-нибудь потеплее, — предложил он, впрочем сильно сомневаясь, что она последует его совету.

Софи с недоумением посмотрела на него и увидела, что Филипп не может отвести взгляда от ее груди. Так и есть, тонкий халат распахнулся, а под ним на ней ничего не было!

Софи поспешно стянула халат у горла. Более глупый жест и придумать было сложно!

— Твоя забота о моем здоровье… — начала она хрипло.

— На самом деле я больше обеспокоен своим состоянием, — ответил Филипп, неожиданно широко улыбаясь. — Это очень провокационное зрелище.

— Я просто забыла, как одета, — принялась оправдываться она.

— Увидев меня, напрочь забыла обо всем остальном?

Не вступай с ним в словесную пикировку, предупредила себя Софи. Наверняка проиграешь. Слишком зыбкой была почва под ее ногами.

— Повторяю, Филипп, если тебе есть что сказать — говори.

— Я так понял, по словам твоей сестры, что работы ты пока не нашла?

Розалин обсуждала с ним ее проблемы?! О чем только сестра думала? Вероятно, не думала совсем! Ну и как много она успела ему рассказать?

— Ну почему же… у меня есть несколько вариантов. — Пора впадать в панику или подождать?

Филипп с раздражением окинул тоненькую фигурку, стоящую перед ним. По-прежнему судорожно сжимая рукой ворот халата, Софи старалась унять дрожь, но явно не собиралась одеваться, просто потому, что он это предложил.

— Предпочел бы разговаривать с тобой там, где у меня больше возможностей уберечь голову, — сказал он, в очередной раз уворачиваясь от низко висящего светильника, и направился обратно в гостиную.

Софи бросилась в спальню и натянула на себя первые попавшиеся джинсы и водолазку, которая, как назло, вызывающе обтягивала ее высокую грудь. Когда она вошла в гостиную, Филипп стоял у окна и смотрел на улицу, но обернулся, услышав шаги. Его взгляд оценивающе скользнул по плавным изгибам ее фигуры.

— Мне кажется, ты забыла надеть лифчик. Можно было и не спешить, я не тороплюсь… Или это сделано сознательно? — ухмыльнулся Филипп.

Это было вопросом гордости — не отреагировать на его колкость. Это было вопросом самосохранения — не посмотреть в его темные блестящие глаза.

— Как говорят: гордитесь тем, что имеете.

Вспышка восхищения во взгляде Филиппа в ответ на ее слова принесла Софи некоторое удовлетворение.

— Ты имеешь в виду секс? — Похоже, он не собирался сдаваться.

— Это ты думаешь только о сексе! — сердито бросила Софи.

Улыбка Филиппа погасла.

— Но ведь между нами был только секс.

Несмотря на то что это были практически ее слова, они задели Софи, когда прозвучали из уст этого человека. Но с другой стороны, они… и возбудили ее.

Ради справедливости следовало заметить, что она никогда и не рассчитывала, что Филипп Маршан действительно испытывает по отношению к ней какие-то чувства, что он готов заботиться о ней… Она была всего лишь женщиной, которой он хотел добиться, — что и сделал…

— Или ты спешила вернуться в гостиную, потому что боялась оставить меня надолго наедине с фамильным серебром? — услышала она голос Филиппа.

Можно подумать, оно было у Розалин!

Единственной ценной вещью, которая находилась в квартире, была потрясающей красоты фарфоровая чашка, унаследованная от бабушки и стоящая обычно на каминной полке. Сестра тряслась над ней, и мало кому посчастливилось пить из этого раритета. И вот теперь эта чашка стояла перед Филиппом на кофейном столике.

А ей-то казалось невозможным, чтобы Розалин вообще пригласила Филиппа войти. Но мало того, что его впустили, к нему отнеслись как к особо важной персоне! Он умеет произвести впечатление, горько подумала Софи. Не хватает еще приревновать его к собственной любимой сестре!

— Не возражаешь? — спросил Филипп, подходя к камину и собираясь его зажечь.

— А это имеет значение, возражаю я или нет?

— Я только что вернулся из Испании, и теперь мне все время кажется, что здесь холодно.

— Подновлял загар? — Эта колкость напомнила ей, что, к сожалению, все тело Филиппа было золотистого оттенка. С помощью солнца такого эффекта не достичь.

— Дела, — коротко ответил он. — Неожиданная возможность…

— Можешь дальше не продолжать, — остановила его она. — Для меня уже не секрет, что ты не в состоянии устоять, когда тебе предоставляется возможность.

— Похоже, ты не можешь не ехидничать?

— Я тебя сюда не приглашала, — напомнила Софи. — Почему ты здесь? Ты получил, что хотел: Люк в безопасности…

— Я не имею никакого отношения к тому, что между ними произошло.

— От Розалин я этого не услышала, — возразила она с негодованием.

— Возможно, — ответил Филипп. — Но она ушла задолго до того, как я добрался до отеля.

Он обнаружил там племянника полностью в расстроенных чувствах. Тот одновременно хвалил себя за то, что поступил правильно, и пребывал в отчаянии оттого, что лишился единственного шанса обрести настоящее счастье. Филипп, который никогда не видел Люка в таком состоянии, просто сидел рядом и слушал его бессвязную речь… А что еще он мог сделать? К утру молодой человек был по-прежнему удручен, но более спокоен.

— Что мне делать? — спросил он Филиппа.

Ну почему Люк задает этот вопрос теперь, когда у него совсем не такой ответ, какой был бы несколько часов назад?

— Я не могу сказать тебе этого, Люк. Что делать, должен решить ты сам.

Неужели племянник действительно слишком полагается на его мнение? Неужели он, Филипп Маршан, непогрешим?

Действительно, никогда раньше Филипп не сомневался в своей правоте. И ни от кого не слышал критики в свой адрес… За исключением этой зеленоглазой колдуньи. Но если она так хорошо разбирается в людях, то что же не разглядела нутра Карла Коллахена!

— Но как ты думаешь, я правильно поступил? — упорствовал Люк. — Вот ты, например, ты ведь никогда не сделал бы предложения женщине, которую знаешь всего лишь несколько недель! — Он даже рассмеялся над абсурдностью подобной идеи, не обратив внимания, насколько дядя был поражен его словами. — Нельзя строить будущее, основываясь лишь на физическом влечении.

— Послушай, Люк, может, ты дашь себе какое-то время на размышления?

— Здесь не о чем думать…

Софи помнила их предыдущую беседу.

— Но если бы Розалин оказалась там, ты бы сделал все, что в твоих силах, чтобы развести их, разве нет?

— Ты так думаешь? — Филипп, казалось, был искренне огорчен ее предположением.

— Я это знаю! — сердито выпалила она.

— Твоя сестра, похоже, воспринимает ситуацию более философски, чем ты.

Философски! Нет, его самоуверенность переходит все границы!

— То-то она плачет все ночи напролет!

Зря она это сказала. Но, по крайней мере, получила удовольствие, увидев, как помрачнел Филипп. Такого он явно не ожидал.

— Ты уверена? — Розалин, с которой он разговаривал час назад, поразила его своим трезвым подходом к расставанию с Люком.

— Я никогда еще не видела сестру более несчастной, — заявила Софи.

— Но мне она сказала, что считает, что так будет лучше для них обоих. В конечном счете…

— И ты поверил? — презрительно фыркнула Софи. — Просто Розалин сказала то, что ты хотел услышать. Это позволило тебе не чувствовать себя виноватым.

— Увлекаешься популярной психологией? Но я и так не чувствую себя виноватым. Нет причин.

— Ну конечно! — Софи была готова рвать и метать. — Скажи, Филипп, а ты чего ожидал? У Розалин, к твоему сведению, есть гордость…

Чего мне, к сожалению, недостает, подумала она. Даже сейчас, яростно защищая сестру, Софи любовалась мужественным лицом Филиппа, вдыхала знакомый аромат его одеколона, наслаждалась его близостью.

Ей пришлось судорожно сглотнуть, прежде чем она смогла продолжить:

— Розалин не из тех, кому нравится, чтобы их жалели. Но поверь мне на слово, за ее веселостью и беспечностью… — Слезы, наполнившие глаза Софи, помешали ей договорить.

— Прости, если твоя сестра несчастна. Мне она показалась действительно хорошим человеком.

— Думаю, твоего племянника привлекают стервы.

— Как и меня, — буркнул Филипп. — Может, его вкусы меняются… Это бывает, — резко добавил он. — Налить тебе кофе? Еще немного осталось.

— Я не хочу кофе, я хочу, чтобы ты ушел! — воскликнула Софи. — Говори, что хотел, и убирайся!

Филипп перехватил ее сердитый взгляд и, не отрывая глаз, опустился в кресло перед камином.

На мгновение в голове Софи возник яркий образ, такой реальный, что она даже почувствовала сильные пальцы, пробегающие по ее волосам. Она сидит на полу у его ног, голова лежит у него на коленях…

Звук собственного имени вырвал ее из мира грез.

— Софи, с тобой все в порядке? — Неожиданно-нежные интонации окончательно вывели ее из равновесия.

— Со мной не может быть все в порядке, пока я дышу с тобой одним воздухом! — огрызнулась она.

Филипп, полностью расслабившись, вытянул вперед длинные ноги и скрестил руки на груди.

— Ну и что ты думаешь?

— О чем? — озадаченно спросила Софи.

Его глаза подозрительно сузились.

— Ты слышала, что я только что сказал?

— Нет… да… — Не могла же она сообщить ему, где витали ее мысли.

— Похоже, нет. Я спросил, не хочешь ли ты поработать на меня.

Софи нервно засмеялась и опустилась в кресло напротив. Такого поворота событий она никак не ожидала.

— А теперь поподробнее.

— У меня есть шестилетняя дочь, — словно нехотя начал Филипп.

— Знаю. Но нет жены. — Потому что Филиппу Маршану не нужны отношения, выходящие за рамки спальни.

— Я пришел сюда не для того, чтобы говорить об этой женщине… о Патриции.

Софи не понимала, почему он таким пренебрежительным тоном говорит о матери своего ребенка. Ведь не настолько же он черств, чтобы не испытывать хотя бы благодарности, если никогда не знал, что такое любовь.

— Она умерла? — Софи замерла, услышав свой бестактный вопрос.

Филипп же выглядел удивленным, но не более.

— Конечно нет, — сухо ответил он. — Она в Нью-Йорке. Тоже модель. А с чего ты взяла, что она умерла?

— Ну, не знаю, — пробормотала Софи. — Просто ты воспитываешь ребенка один…

Филипп с мрачной улыбкой наблюдал за ней.

— Прежде чем разыграется твое богатое воображение, поясняю: я никоим образом не давил на Патрицию и ни к чему не принуждал. То, что Мишель осталась со мной, решила ее мать.

— Мне и в голову не приходило, что… — начала Софи.

— Но пришло бы, — прервал ее Филипп. — Так вот Мишель появилась на свет…

«Случайно», — чуть было не слетело с языка Софи, но она вовремя одумалась. Однако Филипп догадался, что она едва не сказала.

— Да, я не планировал иметь ребенка от Патриции, — подтвердил он. — Но это не подразумевает, что девочка нежеланна или обделена любовью.

— Уверена, что так и есть. — Слишком очевидна была нежность, которую этот мужчина испытывал к дочери, как бы ни пытался он скрыть свои чувства. — И она совсем не видится с мамой?

— Мы решили, что так будет лучше для Мишель.

— Мы или ты? — Софи вспыхнула под брошенным на нее взглядом. — У любой медали две стороны.

— Ну, в нашем случае так называемая «мама» полагала, что беременность — это лучший способ поймать мужа с деньгами. Когда же получила обручальное кольцо, а вместе с ним и обязанности, то решила прервать беременность. Тогда мы пришли к определенному соглашению…

— О, — потрясенно выдохнула Софи. Неужели есть женщины, способные торговать собственным ребенком? Это не укладывалось у нее в голове.

— Я заплатил, чтобы иметь дочь после развода, — сообщил Филипп. Невероятно, но в его голосе не было и следа горечи. — Частью нашей сделки была моя полная ответственность за того, кто родится. — Его губы дрогнули в улыбке, когда он увидел изумленное лицо Софи. — Ты выглядишь удивленной, но, увы, не у всех женщин есть материнский инстинкт.

— Наверное, да, — неохотно согласилась она.

Хотя Софи никогда не задумывалась над этим, она не могла представить себя в ситуации, когда уступает ребенка другому человеку, даже если этот человек его отец. Но делать это ради финансовой выгоды?! Уму непостижимо!

По крайней мере, рядом с девочкой есть человек, который любит ее и заботится о ней. У Филиппа немало недостатков, но ответственности ему не занимать.

— Так что, тебе нужна работа?