Творцы Столпотворения

Глава 11

Ласковое тепло камина мягко обволакивало тело, напоминая о покинутом домашнем уюте.

Валентин поудобнее переложил вытянутые ноги и отхлебнул из бокала жидкость, напоминающую по вкусу хорошее белое столовое вино. Старшина развалился в кресле напротив и сладко посапывал во сне. Синг’сах возился на кухне, варганя что-то вкусное из полуфабрикатов, выуженных из вместительного холодильника хозяйки, которая сейчас сгорбилась на кожаном диване, мрачно уставившись в одну точку.

«Славненько она тут устроилась, ничего не скажешь, – размышлял капитан, поглядывая на Кин. – И защита у дома серьезная вроде бы. Летающие тарелки я уже видел, деструкторы испробовал, а теперь вот и настоящее силовое поле».

Он посмотрел в широкое окно, позолоченное заходящими лучами солнца, – за стеклом, если это, конечно, было стекло, стояло легкое марево, пропускающее предметы изнутри, но ничего – снаружи, кроме света и звуков.

Защиту включила Кин, и Остапенко тут же поинтересовался, почему она помнит, как пользоваться этим устройством.

– Я просто помню, как это делается, это я знаю, – сказала Кин после своего пробуждения, устанавливая силовое поле. – Но совершенно не помню, откуда знаю.

– Как такое может быть?! Кто-то же тебе показывал, как пользоваться этим пультом управления!

Кината молча пожала плечами и стала смотреть в окно.

Остапенко снова отхлебнул из бокала и с сожалением отставил его в сторону, не решаясь пока пить сразу много инопланетных напитков.

Похоже было, что действие таинственного «блокиратора» оказало на Кинату странное воздействие – она просто многое забыла. Большинство навыков пользования предметами сохранилось, но девушка не могла ничего рассказать из того, что интересовало сейчас землян в первую очередь. Или она прикидывалась.

Сколько ни пытался Валентин спрашивать ее о том, кто такие «верхние», кто такой Авван, администратор, главком, исследователи и сами тарлане, девушка не могла ничего толком рассказать. Она помнила, что вроде бы и сама относится к так называемым «верхним», а Авван – он вроде бы «красивый и ей нравится» – и все! Более того, она не могла вспомнить даже того, что происходило ранее во Дворце в одной из Зон мира баори, она не помнила взрыва на площадке башни и того, как они вместе садились в гравилет. Они ничего не могла поведать и об этом убежище на берегу симпатичного озера.

Валентин никак не мог поверить, что все это можно забыть и вновь и вновь спрашивал девушку об одном и том же по кругу.

Наконец устав от потока повторяющихся вопросов, Кината, словно затравленный зверь, исподлобья посмотрела на капитана, презрительно фыркнула и отвернулась.

Остапенко озадаченно крякнул. Может, действительно, надавать ей по роскошной заднице? Глядишь, и перестанет притворяться – если притворяется, конечно…

– Хорошо, – примирительно сказал он. – Скажи хотя бы, почему ты боишься «верхних»?

Кината пожала плечами:

– Я не то чтобы их боюсь, просто… С некоторыми вроде бы связана какая-то опасность, но просто ничего не помню.

Остапенко в сердцах плюнул и откинулся на спинку кресла, скребя щетину на подбородке:

– Как хоть выглядят эти «верхние»?

– Обычно выглядят, как вы или я. Они же – тарлане.

– Так почему же ты их боишься?

– Я боюсь тех, кто правит «верхними».

– Вот это уже точнее. Хорошо, а те, кто ими правит, – кто они такие?

– Я не знаю! – всплеснула руками Кин.

Круг замкнулся, Валентин шумно вздохнул:

– Слушай, зачем ты меня дурачишь? Время тянешь, да? Подмоги ждешь?

– Ничего я не тяну!

– Тогда рассказывай.

– Я устала уже говорить, что я ничего не помню!

– Мы все устали… Хорошо, кто такой Коулл?

– Он… Да, он – администратор!

– Администратор чего?

– Всего.

– Как так?

– Да ну тебя к черту, не знаю я! Я сама ничего не могу понять и толком вспомнить – думаешь, это приятно?

Остапенко раздраженно забарабанил по подлокотнику пальцами.

– Все спорите? – приоткрыл глаза Шорин. – Ну-ну!

– Беседуем за жизнь, – буркнул Валентин. – Отшлепать бы ее…

– С удовольствием, шеф, я – только «за». Начнем? – Николай сделал вид, что встает и разминает кулаки.

Кин еще более подобралась на диване.

– Да подожди ты! – махнул рукой Остапенко.

Старшина рассмеялся и, мотнув головой, бухнулся на место.

– Эх, добрый ты, Илья Муромец, добрый. – Он громко захрустел костяшками пальцев. – А помнишь Верку-пулеметчицу? Девка, конечно, красивая была, но нам пришлось вломить ей как следует, чтобы рассказала о схроне Рябого Махмуда…

– Я все равно ничего не смогу вам рассказать… – жалобно пролепетала девушка. – Я не помню!

– Пока мы тебя не трогаем, – успокоил капитан, – но терпение у нас не резиновое. Давай еще раз. Значит так: Коулл самый главный у вас, да?

– Я не знаю, самый ли он главный, но он командует агентами.

– Замечательно, превосходно! Идем дальше: что делают агенты?

– Ну… За порядком следят…

– Это типа полиции?

– Н-не знаю… Наверно.

– Так в чем разница?

– Да не помню я, не помню! Что вы ко мне пристали?! – Кин закрыла глаза ладонями и помотала головой.

– Косит, – безапелляционно заявил Шорин. – Все они такие, бабы. Пойду-ка я посмотрю, что там этот раб творит. Как бы чего не случилось!

Николай встал и вразвалку направился на кухню, где возился Синг’сах.

– Послушай, но днем же ты все помнила! – Остапенко пересел поближе к девушке, Кин напряглась. – Почему ты вдруг все забыла? Ты же была днем нормальным человеком! Как ты сама это объясняешь?

– Не знаю! Я чувствую, что я все знала когда-то, но… сейчас вспомнить не могу. Пытаюсь, честное слово, но не могу вспомнить!

Тут Валентина пронзила одна мысль. Странно, почему он до сих пор не засомневался.

– А ну-ка, встань и присядь десять раз! – резко приказал он.

Кин от неожиданности замерла, вытерла глаза и удивленно воззрилась на капитана.

– Зачем?!

– А ну, что я сказал? Быстро!

– Я не буду, с какой стати? – буркнула девушка и плотно сжала губы.

– Тогда э-э… танцуй! Ну?!

Из проема двери выглянул удивленный Николай. Валентин махнул рукой, мол, занимайся своими делами.

– Вот еще! – Кин не двигалась.

– Ты должна во всем нам повиноваться, разве не так? Ну-ка встань!

– Да пошел ты, придурок! Сам вставай!

– Ты че, Бендер? – округлил глаза Шорин и покачал головой. – Теперь и ты спятил?

– Кажется, я начинаю понимать, – сказал Остапенко в первую очередь самому себе. – Ага! Блокиратор… Блокиратор! Все ясно.

– Чего блокиратор? Что ясно?.. – развел руками старшина.

– Я говорю, все дело в том блокираторе, то есть инъекторе, понимаешь? – Валентин ударил себя ладонью по коленке.

– Ну и что?

Капитан стянул шлем, чтобы транслятор не переводил его слова для Кин.

– Арн говорил, что инъектор вводит вещество, которое блокирует волю, так?

– Ну вроде да… – пожал плечами старшина, тоже снимая шлем.

– Так вот. Никакую волю этот препарат не блокирует – он блокирует память! Понимаешь?

Шорин пожал плечами:

– Ну память так память. Что с того?

Остапенко с досадой махнул рукой:

– И ты говоришь это так спокойно?! Пропал такой кладезь знаний об этом мире!

– И без нее все узнаем, тоже мне, кладезь!.. Пара сисек да приличная жопа! – Николай круто развернулся и вновь пропал из поля зрения Валентина.

«Чувствует за собой вину, что это именно он впрыснул девчонке эту дрянь», – подумал капитан.

«Совсем обалдел от девчонки, дурак, – в свою очередь подумал Шорин. – А толку от нее – одни заботы… А вот Синг’сах молодец. Какой соус замечательный!»

Остапенко так ничего и не добился от Кин. Она решительно отказывалась вспоминать события не только сегодняшнего дня, но и вообще – например, почему ее все называли резидентом. Однако силу к ней капитан применять пока не хотел. В конце концов, Авван обещал непременно найти их всех, а там видно будет. Объяснения от него Валентин собирался требовать самые полные.

Они решили просидеть здесь пару суток, благо продуктов в доме оказалось предостаточно. Если Авван к этому времени не появится, Остапенко с Шориным думали пробираться к арке, через которую они попали в мир баори. Конечно, переход доставит их на какую-то другую планету, но лучшего варианта действий в голову не приходило.

Что делать с Кин, капитан решить не мог. Разумеется, ее гравилет они конфискуют, тут вопросов нет. Но бросать девушку здесь ему казалось не совсем правильным.

Из кухонного помещения вернулся Шорин. Он прошелся по комнате и выглянул в окно.

– Где же этот чертов Авван, сколько его еще ждать?.. Ну да ладно, чего гадать – предлагаю пока перекусить. Надеюсь, вы не против?

– Да, я проголодалась! – воскликнула Кин. – Будто лет сто не ела!

– Тогда прошу к столу! – хмыкнул Николай. – А столовая у тебя, цыпка, ничего, приличная, как в лучших домах Парижа.

Девушка в недоумении посмотрела на него, но промолчала.

Обед и вправду оказался великолепен – Синг’сах постарался на славу. Правда, если бы Остапенко с Шориным не оставили практически все продукты у Арна, взяв с собой только боеприпасы и медикаменты, то и сейчас капитан не рискнул бы пробовать инопланетную пищу, которую к тому же готовил неизвестно кто.

– Мы только слегка перекусим! – строго сказал Валентин, заметив горящие глаза старшины, щедро наваливающего себе в узорную тарелку дымящуюся смесь тушеных овощей и кусочков мелко нарубленного мяса.

Николай пробормотал что-то невразумительное, уже запихав в рот кусок хрустящей булочки, тоскливо глядя на Кин, которая уписывала еду за обе щеки. Остапенко покачал головой, вздохнул и наполнил свою тарелку. Раб отошел в сторонку, согнувшись в низком поклоне, – люди уже привыкли его практически не замечать.

Осторожность никогда не помешает, решил Янж и не стал садиться прямо перед домом Кин. Он вполне допускал, что миссия землян у баори могла провалиться, а с учетом того, что Коулл во многих местах имеет глаза и уши, на озере Имдр вполне могли устроить засаду.

Янж проделал весь путь на бреющем полете, почти касаясь верхушек деревьев обступившего озеро леса, и посадил гравилет примерно за километра до цели на одной из полян, проделав остаток пути пешком. Затаившись в зарослях наискосок от построек, где любила проводить время Кин, Янж внимательно осмотрел местность. Вокруг было тихо, но по слабому дрожанию воздуха даже без всяких приборов легко было догадаться, что основной жилой дом окружен защитным полем.

Поле мешало понять, кто точно находится внутри – в противном случае с помощью системы, встроенной в шлем защитного костюма, Янж бы легко определил это. Благодаря его другу, он располагал защитным костюмом, в котором имелись дополнительные функции, недоступные большинству костюмов агентов. Но рядом с домом стоял гравилет девушки, которым она, как правило, пользовалась в мире баори. Вероятно, и сама Кин здесь. Если так, то Янжа больше всего волновало, введен ли ей блокиратор памяти или же она сама бежала из Дворца, и, значит, земляне не выполнили задание.

Исследователь подождал с полчаса, но за это время никто ни разу не вышел из дома. Он начал нервничать, но решил пока не торопиться – рисковать не стоило.

Ждать пришлось не так уж долго – его терпение оказалось вознаграждено через каких-то полчаса. В небе появился гравилет, судя по знаку на фюзеляже, принадлежавший агентам Коулла. Машина резко спикировала за небольшую рощицу чуть дальше по берегу.

Исследователь принялся манипулировать системой наблюдения шлема, пытаясь рассмотреть незнакомцев, вышедших из машины – никаких сомнений, агенты!

Скрипнув зубами от бессильной злости, Янж продолжал следить за развитием событий. Как досадно – Кин уже почти была в его руках! Эти земляне все равно по плану попадали в лапы Комитета, но Кин…

Однако можно сказать, что ему самому сказочно повезло: если бы он не проявил выдержку, а сунулся узнавать, кто в домике, то и сам бы оказался сейчас арестованным. Вот тогда игра уж точно была бы проиграна, а так пока есть надежда. Главное, конечно, введен ли Кин блокиратор памяти? Если она все помнит, это скверно, если же нет – положение пока не такое уж и плачевное, и он мог многое даже обернуть в свою пользу.

Землян можно и других найти, если потребуется, а эти свою миссию по существу уже выполнили. Сейчас их ждет плотная «работа» в Комитете – и там они конечно же назовут имя Аввана! Это на руку Коуллу, это куда как на руку и самому Янжу. Однако в нынешней ситуации в Комитет попадет и Кин, вот что ужасно!

В общем, гравилету агентов нельзя позволить долететь в Комитет. Вопрос: как это сделать? Ясно, что агенты вот-вот взломают защиту и захватят всех, кто в доме. Судя по всему, там Кин и, возможно, земляне. Если там одна Кин, считай, он проиграл, но лучше о таком не думать. А так, если там все трое, это нормально – девяносто девять из ста, что блокиратор Кин земляне ввели, они исполнительные придурки. В таком случае агенты доставят всех захваченных к Коуллу, но девчонка ничего рассказать не сможет.

Что можно предпринять сию минуту? Агентов четверо, они в защитных костюмах, так что нападать одному на них хотя бы и с тыла бессмысленно, нужно действовать иначе. Какое-то время, безусловно, они потратят на разговоры внутри дома – так что у него есть небольшая, но фора. Единственная возможность решения проблемы – Торелл! Пусть этот молокосос придумает что-нибудь!

Янж поднялся и, отбежав подальше в лес, включил антигравитационный пояс, меньше чем за минуту доставивший его к спрятанному гравилету. Еще минут через десять, выжимая из машины все, на что она была способна, он добрался до точки входа в Шунт и попал к себе на Базу.

Янж сломя голову бросился искать коммуникатор, который ему когда-то дал сам Торелл для экстренной связи в критических ситуациях.

Техник, скорее всего, находился сейчас в своей келье, в Городе, до которого более получаса лета здесь, на планете Баз, но связь по обычному каналу Янж включать не рискнул.

– Ну, чего еще? – заспанное лицо техника возникло в воздухе в пространстве чуть выше верхнего торца устройства связи.

– Это я, Янж! Нужно срочно кое-что сделать. Срочно!

– Я отдыхаю! – нахмурился Торелл, потирая один глаз. – И вообще, какого черта, я же просил не пользоваться коммуникатором, если нет фатальной необходимости!

– Она сейчас как раз есть! – отрезал Янж.

Он, захлебываясь словами, объяснил технику ситуацию.

– Смотри, сибарит чертов: нам всем не сносить голов, если хоть кто-то оттуда улетит, понятно? Максимум через два часа мы все будем арестованы, до тебя доходит?!

Остатки сна моментально слетели с Торелла, но все-таки он с подозрением спросил:

– А ты мне мозги не паришь?

– Вот когда тебя лично Коулл будет сегодня парить, тогда ты поймешь! – прошипел Янж. – Сделай что-нибудь, помешай улететь гравилету агентов из данной Зоны, но только так, чтобы никто там не погиб, понимаешь?

Техник почесал затылок и покивал, раздумывая.

– Ладно, раз такое дело. Конечно, проще всего просто уничтожить гравилет, но у меня есть еще мыслишка, как кратковременно блокировать переходы в Шунтах на пути машины. При этом гравилет выйдет из строя и вывалится в одну из Зон, как бы смежную с направлением движения… Ну да ладно, тебе это все равно не интересно!

– Мне интересно, чтобы они остались живы и я потом мог их найти.

– Ну, думаю, это как раз можно, – кивнул Торелл и начал возиться с аппаратурой. – Какие, ты говоришь, у них координаты сейчас?..

– Только поскорее! – взмолился исследователь, называя параметры Зоны в мире баори.

– Не суетись, брат, если они еще не улетели, успеем. Радуйся, что мы работаем вместе.

«Работаем вместе – проворчал про себя Янж. – Экий ты урод, соратничек!»

Вслух же он сказал:

– Но во имя нашего общего блага – поторопись!

– Не волнуйся, я все понял. До связи!

Торелл отключился, а Янж уставился в пространство, нервно вертя в руке коммуникатор и кусая ногти.

Все произошло настолько быстро и неожиданно, что предпринять что-либо или хотя бы испугаться никто не успел. Громко треснуло, ухнуло, и часть стены напротив обеденного стола осела, словно арссыпалась. Мгновение – и в столовой появились незнакомцы в бронекостюмах с деструкторами наперевес.

Шорин моргнул, и выронил ложку. Остапенко покосился на оружие, лежащее рядом на свободном стуле, однако шансов добраться до него не было. Один из нападавших дернул стволом оружия и что-то требовательно прокаркал. Земляне недоуменно переглянулись – шлемы, чтобы было удобнее принимать пищу, они сняли.

– Простите, мы не понимаем, – сказал Валентин, пытаясь осторожно придвинуться к своему деструктору. – Присаживайтесь, товарищи, места хватит всем…

– Не двигаться! – потребовал по-русски второй незнакомец.

«Кто же это такие? – подумал Валентин. – Явно не ребята Аввана… Черт, неужели агенты пресловутого Коулла?»

Первый инопланетянин забрал оружие и шлемы землян.

– Кто вы? – спросил Валентин, стараясь держаться как можно спокойнее.

– Помолчи пока! – приказал незнакомец.

На том же неизвестном языке он обратился к девушке, вжавшейся в стул и хлопающей глазами. Отведя в сторону взгляд, Кината в ответ что-то пролепетала. Они перебросились еще парой фраз.

– Предала, сука! – шепнул Николай.

– Да она нам ничего и не обещала… – хмыкнул капитан.

– Молчать, не переговариваться! – прикрикнул на них первый инопланетянин, который был, видимо, главным в группе.

Сам он уселся в одно из кресел и начал разговаривать с Кин. Разговор, как понял Валентин, не клеился и был непродуктивным: девушка отвечала неуверенно, часто мотала головой, пожимала плечами и раздражалась. Командир отряда чего-то настойчиво от нее допытывался и, видимо, так же как и Остапенко, ничего узнать не мог, так как через несколько минут даже сорвался на крик.

«Кто они для нее, – гадал капитан, – спасители или наоборот – она их пленница, так же как и мы?»

Наконец главный махнул рукой на Кин и повернулся к Валентину.

– Кто вы, как здесь оказались и какое отношение имеет к вам эта женщина? – рявкнул по-русски транслятор шлема.

– Мы – земляне, – неторопливо, стараясь подбирать слова, ответил Остапенко. – Сюда попали случайно, а эту женщину мы до сегодняшнего дня и не знали вовсе.

– Мы знаем, что вы – земляне, – отрезал главный. – Не пытайтесь что-либо скрыть от нас или солгать. Откуда на вас эти костюмы? Где вы их взяли?

«М-да, сложный вопросик», – подумал Валентин.

– Хотелось бы получить откровенность за откровенность, – произнес он вслух. – Мы ничего не понимаем и…

– Идиотами прикидываетесь?! – язвительно воскликнул инопланетянин. – О какой откровенности вы говорите?! Как у вас, недоноски, язык поворачивается заявлять подобное?!

Капитан лишь плечами пожал – мол, ну вот, хватает…

– Отвечай! – Инопланетянин вскочил и схватил Валентина за грудки. – Откуда у вас наше оружие, откуда защитные костюмы?

Остапенко молча выждал несколько секунду, не сопротивляясь, пока хватка «дознавателя» не ослабла, и тот отпустил его.

– Во-первых, почему это мы – недоноски? – со спокойным раздражением спросил он. – А во-вторых, мы не знаем, кто такие вы сами, что это за мир и что вообще случилось с моей планетой, да и со многими другими, судя по всему, тоже! Мы ничего не знаем!

– Ваше незнание я частично могу допустить, – прорычал пришелец, близко придвинув шлем к лицу капитана; тот невольно отодвинулся, упершись плечом в напрягшегося Шорина. – Но почему ничего не может сказать Кин?! Она – тарланка, как и мы! Что вы с ней сделали, твари?!

– Мы… уже обнаружили ее в таком состоянии… – соврал Остапенко. – Здесь же.

– Где здесь? За обеденным столом? – В интонации инопланетянина появилась насмешка.

– Тут, на озере.

– На озере, значит… – зловеще пробормотал тарланин, повернулся к съежившемуся Синг’саху и что-то прокричал ему.

Раб, прикрыв голову руками, испуганно ответил, и пришелец снова повернулся к капитану.

– А вот он говорит, что вы прилетели на гравилете, и Кин уже была с вами! Причем она спала, а теперь вот ничего не помнит. М-да… – Тарланин немного подумал и начал оживленно переговариваться со своими спутниками. – Кажется, здесь не обошлось без блокировки памяти, – сказал он наконец Валентину, – и мне думается, что вы имеете к этому непосредственное отношение. Что скажете в свое оправдание?

– Никакого отношения к этому мы не имеем, – запротестовал капитан, понимая, что получилось совсем не убедительно.

Тарлане снова принялись переговариваться. Потом старший инопланетянин обратился к Кин, та вытаращила на него глаза, испуганно замотала головой и замахала руками.

– Ладно, черт с вами, – сказал главный. – Мы доставим вас на Тандею, а там уж Коулл разберется. И с девчонкой разберется – блокиратор там или не блокиратор. Определенно чувствую: кто-то грандиозную неразбериху хочет устроить. За это придется отвечать!

«Ну, – напрягся внутренне Остапенко, – эти парни точно те самые агенты Коулла, о которых упоминали и Авван, и Кин. Хорошо бы получить информации побольше!»

Тем временем старший группы что-то приказал Кин. Та покосилась на Валентина, медленно поднялась и нерешительно отошла в сторонку. Тут же из проема разрушенной стены показалась четвертая фигура, схватила охнувшую девушку и утащила на улицу.

– Встать! – повысил голос командир, недвусмысленно махнув стволом деструктора. – Руки за голову! Выходить по одному!

Пленники подчинились и неторопливо вышли на улицу. Солнце уже закатилось за лес, и небо на западе приобрело красивый розовый оттенок. Воздух снова стал прохладным – изо рта даже вырывались легкие облачка пара.

– Вперед! – скомандовал начальник отряда.

Они прошли двор, миновали пару строений, свернув за угол последнего. За деревьями стоял большой гравилет – на его корпусе красовался белоснежный треугольник с вписанным в него черным кругом – эмблема, которую люди уже видели. Люк летательного аппарата был открыт, внутри виднелись кресла, и на одном из них уже сидела понурая Кин. Сопроводивший ее инопланетянин стоял в сторонке с оружием наготове.

«Вот тебе и силовое поле! – с досадой подумал Валентин. – Эх, черт возьми!»

У гравилета землянам приказали остановиться.

– Снять УЗК! – проревел главный.

Валентин переглянулся с Николаем.

– Что снять? – спросил Остапенко.

– Снять защитные костюмы! – прозвучало снова. – На счет «три» стреляю!

Делать было нечего, и люди по частям сняли защиту. Им сцепили руки за спиной каким-то непонятными, но надежными наручниками, загнали внутрь машины и усадили в кресла второго ряда, приказав молчать и не двигаться.

Водительский отсек здесь оказался полностью отгорожен от пассажирского глухой стеной. Кин сидела в первом ряду, опустив голову. Остапенко хотел окликнуть ее, но понял, что без шлемов связного диалога не получится.

– Суки, – сказал Шорин, пытаясь кое-как примостить скованные за спиной руки, – профессионально сработали, нечего сказать…

Валентин пожал плечами:

– По крайней мере, мы сейчас узнаем много нового, не сомневаюсь.

– Не дороговато ли заплатим за такое знание?

– Я же сказал – молчать! – Потребовал командир агентов, усаживаясь на последний ряд кресел. – Иначе мы вам рты заклеим.

С боков к людям примостились оставшиеся члены группы захвата. Люк захлопнулся, и оставалось только гадать, куда и с какой скоростью они уже летят.

На время в кабине воцарилась полная тишина. Тарлане, словно потеряв к пленникам интерес, отвернулись – возможно, они общались между собой по встроенным рациям так, что пленники ничего не слышали.

В полной тишине прошло минут десять—пятнадцать, как вдруг гравилет тряхнуло, всех вдавило в кресла, а потом резко бросило вправо. Так как ремни безопасности внутри аппарата отсутствовали, люди слетели с кресел, смешавшись в кучу. Раздались разномастные проклятия на двух языках, стенания ушибленной Кин, причитания Синг’саха, возмущенный рев старшего тарланина. В довершение всего пронзительно завыл прерывистый звуковой сигнал – очевидно, некий аналог сирены.

«Что это такое?» – гадал Валентин, беспомощно барахтаясь между чьих-то ног.

Возникло ощутимое ускорение и началась сильная болтанка. Валентин стукнулся головой о нижний угол кресла и чуть не потерял сознание. Все что-то кричали, Остапенко скрежетал зубами, считая кружащиеся звездочки вокруг своего многострадального черепа, а Шорин крыл всех и вся семиэтажным матом.

Затем так же резко наступила потеря веса, почти полная невесомость. Старший тарланин что-то заорал, замахал руками, и замолотил что есть силы, по переборке, отделяющей их от невидимого пилота.

Через несколько секунд всех снова вжало в пол, но еще через мгновение гравилет сильно ударило, швырнуло в сторону, он накренился и в таком положении замер. В бок Валентину уперлась какая-то коробка, слетевшая со своего места.

Сирена умолкла, тарлане спешно начали подниматься, тревожно переговариваясь между собой.

– Коля, ты в порядке? – Капитан, кряхтя, пытался встать на ноги, но сделать это на наклонной плоскости со сцепленными за спиной руками было непросто.

– Не разговаривать! – прикрикнул старший тарланин. – Это что, ваши штучки?!

– Да мы-то здесь при чем?! – закричал в ответ капитан, кое-как садясь в покосившееся кресло.

Инопланетянин зло посмотрел на Валентина и вскинул сжатый кулак, намереваясь ударить, однако в последний момент передумал.

– Ладно, разберемся позже, – пробормотал он. – Тотселл, ты цела?

Девушка, изрядно помятая, появилась из-за дальнего кресла и мрачно кивнула, дрожащей рукой пытаясь убрать с лица спутанные волосы. Старший отдал спутникам какой-то приказ и открыл боковой люк. Прозвучал легкий хлопок от перепада давления, и в гравилет проникла чернота ночи. Влажный теплый воздух принес запах соли и какой-то шум, похожий на ритмичное отдаленное шипение. «Неужели море?» – подумал Остапенко.

Главный, выставив перед собой оружие, завертел головой и, обернувшись, что-то удивленно сказал. Остальные инопланетяне тоже начали переговариваться, но командир взмахом руки прекратил галдеж.

Агент, насколько можно было, высунулся из люка, а потом исчез во мраке, спрыгнув вниз. Послышался хруст камней под его ботинками.

– Ну и где мы, товарищ Бендер? – прошептал Шорин, подобравшись к капитану.

– Откуда ж я знаю, – невесело отозвался Валентин, – но догадываюсь, что это вовсе не то место, куда стремились наши конвоиры.

Один из агентов приказал землянам замолчать. Однако окрик получился у тарланина не слишком уверенным. В ответ капитан сам задал вопрос.

– Ну что, мы попали не по адресу? – поинтересовался он.

Инопланетянин не ответил, нервно тиская оружие.

Через минуту снова послышались шаги и в свете плафонов гравилета показались две фигуры, одна из которых еле передвигалась, держась рукой за бок и тихо поскуливая. По-видимому, это был пилот. Они залезли внутрь, старший тарланин отослал куда-то одного из своих подручных, возможно, чинить машину или следить за обстановкой, и люк захлопнулся. Пилот тем временем достал из отделения в переборке гравилета инъекторы, какие-то тюбики, баночки и принялся лечиться. Валентин обратил внимание, что на нем не было так называемого УЗК – потому он, видимо, и сильно пострадал при падении.

Потом агенты устроили совещание. Они спорили, кричали, тыкали пальцами в землян и Кин, нервно двигались меж покосившихся кресел и в расстройстве стучали по перегородке кулаками. Валентин с Николаем тихонько сидели в сторонке, молча наблюдая.

– Ну вот что, рассказывайте все! – потребовал наконец у землян главный агент.

Остапенко вздохнул и закатил глаза – сколько можно талдычить одно и то же!

– Требование замечательное, но невыполнимое, – ответил он. – Что вы от нас хотите услышать? Мы действительно не понимаем, что происходит, мы не знаем, где находимся, кто вы сами. Мы – жители планеты Земля! У нас случилась Катастрофа, все оказались в отдельных Зонах. Потом появились странные арки, из которых вылез аппарат, похожий на жука, и на нем приехали инопланетяне, похожие на лупоглазых лягушек, завернутых в черную пленку. Они начали все жечь энергетическим оружием, а потом снова скрылись в этой арке. Так получилось, что мы с моим напарником кинулись в погоню, чтобы разведать, что это были за твари. Разве вы поступили бы иначе? Ну, вот… Так мы, в конце концов, и оказались в том самом мире, откуда вы нас и забрали. – Валентин перевел дух.

Маленькая ложь еще никому не вредила – главное, только не переборщить. Оставалось надеяться, что никаких детекторов лжи у этих ребят с собой сейчас нет.

– Значит, аппарат, похожий на жука? – заинтересовался старший.

– Ну да, на жука. Я имею в виду нашего земного жука, конечно.

– Ну-ка, опиши этот аппарат!

Остапенко, как помнил, описал бронетранспортер маратов. Агенты снова принялись оживленно переговариваться.

– Значит, ты говоришь, им управляли черные пришельцы, которые быстро высыхают без воды? Мараты?

– Да, может, их и так зовут. Мы-то откуда знали?

– Так, так. И вы настигли этих пришельцев и убили?

– Нет, мы их не догнали – наша машина была повреждена, мы же пешком шли, а они ехали. Мы их нашли, но они уже оказались мертвыми, их кто-то убил без нас и машину их раскурочил… Но мы им всем отомстим за пролитую кровь наших сограждан! Мы это так не оставим! Мы рассчитываем на вас, мы… О, великий Будда, помоги нам!..

Остапенко начал ломать откровенную комедию, и, как ни странно, несколько секунд тарланин, словно озадаченно, но с интересом, слушал разглагольствования Валентина, но потом махнул рукой.

– Ладно, заткнись пока! – приказал он и задумался.

Спустя пару минут командир агентов потребовал рассказать, откуда земляне достали бронекостюмы.

Остапенко сообщил, что они нашли их в лесу. Люди, мол, больше суток плутали по этому миру, когда в него попали, а потом наткнулись на какой-то тюк под кустом. Вроде ветками прикрыт, словно замаскирован, но они его все-таки заметили. Осторожно открыли, посмотрели – а там эти костюмы. Впечатление, кстати, было такое, словно спрятали эти штуки совсем недавно. Земляне какое-то время подождали, даже засаду устроили, но никто не объявился. Тогда они взяли эти костюмы себе – а что оставалось делать? Очень эти штуки могли пригодиться. Ведь где-то шарятся эти проклятые лягушатники, то есть мараты, как ты их назвал.

– А оружие где взяли? – металлическим голосом произнес тарланин.

– Так я и говорю: там же, – не моргнув глазом, ответил капитан, – в бауле все и находилось.

Главный агент некоторое время молчал, а потом усмехнулся:

– Ну-ну! Вашей сказке даже малый ребенок не поверит!

– Как бы глупо это ни звучало, все произошло именно так! – с показной обидой воскликнул Остапенко.

– Что же, ладно… Коулл выбьет из вас правду, когда ему представится эта возможность… А что скажешь ты, белобрысый? – обратился агент к Шорину.

– То же самое и скажу. – Николай занервничал.

– Правда? Хорошо, время для разговоров у нас с вами еще будет, обещаю. Надо перекусить и немного вздремнуть. Утром разберемся.

Тарлане зашевелились. Откинув в стене панель, они достали оттуда пакеты и пару бутылей с питьем.

– А вы, земляне, насколько я заметил, уже поужинали, – усмехнулся старший, – так что я вам не предлагаю – не заслужили. Только разве что нашей милашке перепадет немного. – Агент потянулся к Кин и ущипнул ее за ухо.

Та отпрянула, сверкнув глазами.

«Мотаем на ус, – подумал Валентин, – между ними все-таки что-то не так…».

Наконец-то люди смогли увидеть лица тех, кто их задержал – чтобы поесть, тарланам пришлось откинуть непрозрачные щитки шлемов.

Если бы не странные обстоятельства, Остапенко решил бы, что перед ним земляне вполне европейской наружности. Старший вполне сошел бы за итальянца или испанца – загорелая кожа, пронзительные черные глаза, нос с горбинкой, четко очерченный рот, густые брови, вьющиеся волосы. Двое были более светловолосые, а раненый очень напоминал жителя Центральной Азии. В общем, люди как люди.

Тарлане принялись уплетать за обе щеки содержимое пакетов, кинув один из них Кин. Николай некоторое время голодными глазами наблюдал за ними, а потом, что-то возмущенно проворчав, отвернулся, уставившись на запертый люк.

– И как же вас зовут? – Главный после трапезы слегка успокоился и подобрел.

– Меня зовут Валентин, мой друг – Николай, – как можно спокойнее ответил Остапенко. – А вас как величают?

Агент кивнул:

– Хорошо, возможно, нам придется тут задержаться немного, так что вам стоит знать, кого и как зовут. Я – Акмолл, старший этого подразделения. Вот Митралл, а это – Сагдан, он наш пилот. Как Сагдан, тебе уже получше, помогают лекарства?

Пилот молча кивнул.

– Приятно познакомиться, – усмехнулся Валентин.

Акмолл кивнул, что-то приказал Митраллу, и тот вышел из гравилета.

«Странно, – подумал Валентин, – почему в водительское отделение нет прохода прямо отсюда? Нелогично». Он задал этот вопрос старшему тарланину.

– Да кто знает этих Предтечей? – пожал плечами Акмолл. – Так почему-то во многих больших гравилетах устроено. Но тоже не во всех.

– А кто такие Предтечи?

– Предтечи – они и есть Предтечи, – коротко ответил тарланин, сообразив, что ляпнул лишнее, махнул рукой и отвернулся, давая понять, что тема закрыта.

В гравилет залез агент, которого Акмолл сразу после посадки отослал в водительский отсек. Достав припасы, он принялся есть, не обращая внимания на окружающих. Этот тарланин был среднего роста, очень светлокожий, с шевелюрой неопределенного седовато-рыжего цвета. На носу у него красовалась бородавка, а мутноватые бесцветные глазки сидели очень близко друг к другу.

– Это Порат, – представил его Акмолл.

Кин о чем-то сдержанно попросила.

– Малышка хочет по-маленькому, – подмигнул старший агент землянам.

– И я бы тоже не отказался, – заметил Шорин.

– Ну, не все сразу. Сагдан, своди девчонку. Но имей в виду – она среди баори разные штуки вытворяла, ушлая! Руки, что ли, ей связать?

Сагдан достал из кармана короткий цилиндрик и с противной улыбочкой подошел к девушке. Кината округлила глаза и отшатнулась, а агент что-то сказал ей – видимо, какую-то сальную шутку, так как остальные агенты захохотали. Кин что-то тоже резко ответила.

Акмолл подмигнул землянам и сказал через транслятор:

– Весело у нас, правда?

Валентин пожал плечами.

– Мы не понимаем вашего языка без автоматического переводчика. Кстати, в этой ситуации, наверное, лучше бы было иметь возможность нормально общаться, как ты считаешь?

– Возможно… – Акмолл отдал приказ, и агенты дотронулись до переключателей перевода на своих шлемах. – Порат, снаружи тихо?

– Угу, – прочавкал седо-рыжий агент, – вроде тихо.

Сагдан спрятал цилиндрик обратно в карман и взял Кин за локоть.

– Идем, идем, бежать тут все равно некуда!

Акмолл потянулся.

– Можете поспать пока, – сообщил он землянам. – Все равно до утра делать нечего.

Спал Остапенко плохо, постоянно просыпаясь от возни тарлан и совершенно человеческого храпа некоторых из них. В периоды забытья ему снились сюрреалистичные кошмары – без смысла и содержания. Его то трясло от холода, то бросало в жар, пульсируя, болела голова. Только Шорин, казалось, был доволен жизнью – спал, как сурок, несмотря на связанные руки.

Утром Акмолл вскочил первым.

– Пора! – зычно крикнул он. – Подъем, бездельники!

Все заворочались, застонали, принялись потягиваться, разминая затекшие руки-ноги – спать на косо стоявших креслах было не так уж удобно. Валентин с трудом разлепил глаза и, не имея возможности протереть их, тихо выругался.

– Господам землянам что-то не нравится? – с нарочитой веселостью осведомился Акмолл, разминая поясницу.

– Наручники, – зевая, ответил Остапенко. – У меня сейчас руки отвалятся.

– Ничего страшного. Мы не можем рисковать, и на нашем месте вы поступили бы точно так же, верно?

– Это легко проверить – давай поменяемся местами, – предложил Валентин.

Тарланин засмеялся:

– И не рассчитывай!

– Увы, не рассчитываю, – с деланной покорностью молвил Валентин. – Так какие хоть у вас планы, гражданин начальник?

– В общем-то, это не ваше дело, но, как легко понять, нужно разведать, куда мы попали. Все случившееся вообще очень странно!

– Что именно странно?

– Этого не должно было случиться! Шунты еще не разу не подводили, блокировать вход никто бы не смог…

– В каком смысле – блокировать?

– В общем, не твое дело. Так, перекусим – и вперед! Эй, Кин, небось тебе опять за кустик требуется?

Кин хмуро кивнула.

«Сказать прямо, они, конечно, ничего не скажут, но косвенно от них можно добыть довольно много информации, – подумал Остапенко. – Вот вчера он про каких-то Предтечей упомянул, интересно – кто это такие?»

Когда Порат и Митралл вывели его наружу для оправления естественных надобностей, взору капитана открылась чудная картина: гравилет свалился неподалеку от берега то ли моря, то ли океана. Справа зеленели ряды роскошных пальм, между которыми то тут, то там порхали верткие пичуги, а слева, километрах в четырех или чуть больше, вздымалась гора, покрытая редкой растительностью. Пляж здесь оказался песчаным, светлым, ровным, и только у гравилета тянулась узкая полоса гальки. Море так и звало окунуться в его синие волны…

– Эй, ты! Давай мочись, гадь – чего ты там хотел! – разбил грезы капитана Митралл. – Мы тебя вечно ждать не можем. Кстати, чего ты так уставился? Может, родные пейзажи?

– К сожалению, в первый раз вижу, – признался Валентин, а сам не на шутку взволновался – неужели Земля?! Очень уж похоже…

– Лучше руки мне освободи, – стараясь казаться спокойным, сказал он. – Свою ширинку я вам, друзья, не доверю!

– Да мы же тебе его не откусим! Или у тебя все иначе устроено, не как у нас? – пропищал ему в ухо Порат, и капитан невольно скривил нос: дыхание тарланина было совсем не свежим.

«Да уж, ребята, даже внутренности у нас, похоже, одинаковые, не только внешность!» – подумал он.

Порат вытащил уже знакомый цилиндрик, коснулся сзади рук землянина, и Валентин почувствовал, что наручники будто исчезли. После того, как он завершил свои дела, Порат снова сковал Остапенко, правда, сжалился и разрешил держать руки перед собой. Теперь Валентин мог рассмотреть действие «наручников». Цилиндр при нажатии на один торец, словно тюбик с клеем, выпускал с другого некое подобие тонкого светлого шнура. На руках пленника шнур твердел, становясь не менее жестким, чем стальные наручники.

На этот раз Акмолл все же выдал землянам пропитание и глубокомысленно изрек, словно древнеримский император:

– Ешьте, пока живые!

Когда все поели, Митралл сменил дежурившего в водительском отсеке Сагдана, и командир агентов ушел с Поратом на разведку.

– Без фокусов, – предупредил он землян на прощанье. – Ты, Сагдан, головой отвечаешь. И не болтай с ними, держи язык за зубами!

Валентин хотел поговорить с Кин, но они оба остались без шлемов, а использовать в качестве переводчика агента, даже если бы тот согласился, было бы полной глупостью.

Никакого плана спасения в голове пока не возникало. Да, они сейчас находились в отсеке только с одним тарланином. Но свободу передвижения им предельно ограничили, собрав всех троих, включая Кин, в одну связку наподобие грозди бананов и приковав к креплению в стене с помощью все тех же странных наручников. Синг’саха «обездвижили» напротив них. Таким образом, Валентин, Николай и девушка сидели у задней стены гравилета и не могли даже привстать.

Сагдан примостился у противоположной стены и, направив на пленников оружие, вяло жевал какую-то жвачку. Иногда он сладко потягивался и начинал напевать заунывную песню без слов, от которой просто сводило скулы. «Господи, – подумал Остапенко, – уж не из Азии ли его тарлане вывезли? Ему еще чалму, халат и дутар – не отличить!»

Так в отупляющем своей беспомощностью ожидании прошел час, а потом и второй. Несколько раз на связь с Сагданом выходил Акмолл, но о чем они разговаривали, земляне могли лишь гадать. Потом Сагдана сменил Митралл, который долго разговаривал с Кин, также отключив функцию перевода в шлеме. Девушка, насколько можно было судить по мимике, отвечала уклончиво, часто сердилась. Митралл же только усмехался и методично продолжал свой допрос, но, как понял Валентин, не слишком результативно.

Вдруг люк распахнулся, и в него просунулось перекошенное лицо Сагдана.

– Уходите! – завизжал агент, вращая глазами. – Уходите! Гравилет вот-вот взорвется!!! Критическое состояние двигателя!