Творцы Столпотворения

Глава 2

Борозды, такие же, как оставленные «жуком» в деревне и на лугу, четко выделялись на сухой корке суглинка. Они вели от арки по склону холма и исчезали за переломом профиля.

Люди в который раз огляделись. Позади тоже лежал склон, хотя и не столь крутой, и такая же местность – холмы, чахлая растительность, валуны и мелкие овражки – до самого горизонта.

– Жарко-то как, – Николай сдвинул каску на затылок. – Черт знает что! Как такое может быть, а, Бендер?

Остапенко молча вышел из машины, присел на корточки и принялся трогать глинистую корку, будто пытаясь найти в ней ответ на загадку.

– Интересно, – негромко произнес он, как бы разговаривая сам с собой, – где мы находимся?

– Может, в Азии? Или в Африке, – откликнулся Николай.

Капитан с иронией посмотрел на напарника:

– Боюсь, что вряд ли. Все намного сложнее и серьезнее, друг мой.

– В смысле? – Николай снова крутанул турелью туда-сюда, а потом спрыгнул на землю.

– В Африке нет гигантских механических «жуков». И оружия, стреляющего шаровыми молниями, там тоже никогда не было!

– Значит… – Николай исподлобья смотрел на Валентина.

– Мы на другой планете, дружище!

– Ты серьезно?! – Шорин, нервничая, принялся расхаживать взад-вперед.

– Серьезнее некуда! Ну, или в каком-нибудь параллельном мире, – продолжил Остапенко и встал, отряхивая ладони.

Николай шумно задышал, с ненавистью разглядывая окрестности.

– Посмотри хотя бы на солнце, – продолжал Валентин. – Оно намного больше земного, да и оттенок совершенно иной!

Николай, щурясь, долго смотрел на мутное светило, изливающее на сухую землю неистовую энергию.

– А если это оптический обман? – глубокомысленно предположил он.

Остапенко пожал плечами и посмотрел на наручный компас.

– Еще одна странность: солнце тут садится не на западе, а почти точно на севере! Можно, конечно, предположить, что под нами мощная магнитная аномалия, только вряд ли дело в этом.

Шорин недоверчиво уставился на компас.

– Как это? – удивленно спросил он.

– Так это! Магнитный полюс здесь расположен совершенно иначе, чем у нас, вот и все. И в этом как раз нет ничего странного, если считать, что планета другая.

Николай пожевал губами.

– Ладно, – сказал он, – это пока несущественно. Давай-ка назад, к нашим – лично я не Гагарин, чтобы на другие планет летать. Надеюсь, ты не собираешься пуститься прямо сейчас по этим следам?

Остапенко прищурился.

– А как ты думаешь? – хмыкнул он.

Николай оттер со лба пот.

– Ну вот, как всегда. Не, ты брось! Задницей чувствую, не стоит этого сейчас делать. Здесь на танке надо разъезжать, коли такие дела пошли, а не на нашем драндулете. Залезай, говорю, поехали назад! Ты хоть и капитан, но сейчас меня послушай.

Валентин помедлил, бросив взгляд на «жучиные» следы, и занял место за рулем.

– Ну на сей раз ты меня уговорил, – улыбнулся он. – Экипироваться нам и, правда, надо получше. Но мы им еще покажем!

– Покажем, покажем, – сказал с явным облегчением Шорин и сел на пассажирское место. – Лишь бы далеко не ушли, сволочи.

Остапенко кивнул и включил заднюю скорость. УАЗ зафыркал, задрожал мелкой дрожью и начал пятиться. Машина, покачиваясь, въехала в арку, и… ничего не произошло. УАЗ начал скатываться по другую сторону холма.

– Черт! – воскликнул Валентин, давя педаль тормоза. – Не понял! – Он включил первую передачу, и УАЗик поехал вперед.

Они снова миновали арку, но с тем же отрицательным результатом.

– Приехали! – сухими губами еле слышно прошептал Шорин.

Валентин снова дал задний ход. Перед их глазами по-прежнему маячил все тот же скучный пейзаж.

– Давай-ка еще раз, – предложил Николай.

– Что-то здесь не так. – Остапенко начал осторожно разворачиваться на склоне.

– Что ты делаешь? – раздраженно спросил старшина.

– Попытаюсь заехать отсюда передом.

Шорин промолчал.

Рыча, УАЗ проскочил туда, обратно, а потом еще раз туда и обратно.

– Все, хватит! – чуть не завопил Николай. – Сколько можно кататься?! Мы попались, неужели ты не понял?!

– Тихо, тихо, – укоризненно вскинул брови Валентин. – Не паникуй, еще ничего смертельного не случилось.

– Да?! – разозленный Шорин выскочил из машины, с треском захлопнув дверцу.

– Спокойствие, только спокойствие! – припомнив сказку про Карлсона, попросил Остапенко, однако ему самому было совсем не спокойно.

Николай подбежал к одной из опор арки и принялся пинать ее ногами.

– Работать, работать, сволочь! – кричал он.

– Коля! – Валентин вышел из машины и взял напарника за руку. – Перестань, ради бога!

Шорин повернул к нему раскрасневшееся лицо.

– Что, авантюрист, допрыгался?!

– Успокойся! – Остапенко взял его за плечи и легонько встряхнул. – Я приказываю! Немедленно!

Шорин засопел.

– Я тебя не узнаю, Коля, просто не узнаю. – Остапенко чуть повысил голос. – Считай, что мы в разведке! А ты хотел, чтобы наши ребята зашли сюда и все не вернулись, а? Как по-другому было испытать эту чертову арку?

– Извини, – пробормотал Шорин, – не знаю, что на меня нашло… Страшно это, если честно – другая планета, и все такое. Уф-ф… Извини.

– Ничего, – Валентин отпустил его. – Я все понимаю, мне самому погано. Но мы – бывалые люди, верно?

– Я… – Николай замялся, – я в порядке. Забудем, хорошо?

– Добро, – широко улыбнулся капитан, и они пожали друг другу руки.

Остапенко подошел и потрогал арку.

– Знаешь, – сказал он, – а ведь она точно выключилась: вибрации-то сейчас нет!

– Мне кажется, – продолжал Валентин, – арка явно не местного происхождения, как и у нас, на Земле. Жаль никаких приборов нет, чтобы проверить – может, в момент работы возникают некие проявления, кроме вибрации. Магнитное поле мы можем компасом как-то проверить, но больше – ничего.

– Все-таки ты считаешь, что мы… на другой планете? – спросил Николай. – Это что же – Марс, как думаешь?

– Конечно, не Марс, там бы мы задохнулись и замерзли. – Остапенко провел рукой по гладкой поверхности арки, которую, казалось, не нагревали лучи солнца. – По теории вероятности во вселенной бесчисленное количество планет, и с подходящими нам условиями существования найдется немало.

– Но… как можно перенестись в мгновение ока за тысячи километров, скажи мне?

– Наверное, за миллиарды миллиардов километров, – печально улыбнулся Валентин. – За много-много световых лет.

– Но как это?!..

Капитан пожал плечами и криво усмехнулся:

– Хороший вопрос – прямо ко мне по адресу! Но пока и неважно, как это произошло. Нужно подумать, как нам выбраться отсюда? Не удивлюсь, если это дело рук тех, кто устроил Катастрофу. Хотя, кто знает?.. Арка искусственного происхождения, здесь-то ты спорить не будешь, верно? А на Земле такое создать еще никому не под силу. Значит, это сделал кто-то извне. Инопланетяне, зеленые человечки… Или те, черные, что на «жуках».

– Думаешь, это они построили?

– Ну откуда я знаю? – Остапенко зачем-то приложил ухо к арке и прислушался.

– И что теперь нам делать?

Валентин поскреб затылок:

– Ждать нового включения, что же еще?

– И сколько ждать?

– Вопрос не ко мне! Может, час. Может, день… Тьфу ты, блин! С учетом таких вот технологий они нас уже наверняка засекли. Ну не просто же так они все это затеяли?

– Да уж, конечно, не просто, – согласился Николай и зло огляделся, словно рассчитывая увидеть виновных.

Валентин стал осматривать арку и на одной из опор обнаружил уже знакомую ему карту. Правда, рисунок существенно отличался от того, что имелся в их родном мире, но Остапенко и не удивился: он уже сообразил, что изображена как раз местность на данной планете. Здесь к тому же имелось не две, а четыре звездочки, разбросанных вроде бы без какой-то системы. Судя по всему, та, что была чуть выделена по сравнению с остальными, и являлась той, у которой оказались они.

Тут же возникла догадка, что если и здесь показан квадрат местности, то из этого мира вырезан такой же квадрат, как на Земле! Впрочем, масштаб, чтобы сравнить равновеликость квадратов, отсутствовал.

Валентин поделился гипотезой с напарником. Практичный Николай возразил, что навару с этого открытия для них никакого.

Остапенко усмехнулся: пока, возможно, они просто не видят в этом смысла, но уже сейчас стало ясно, что данный переход открывается тоже в какую-то Зону, только на другой планете!

– Ну и что? Что тебе это дает? – настаивал Шорин.

– Пока не знаю, пока не знаю, – задумчиво пробормотал Валентин. – Но что-то такое тут есть – неспроста все так. Но зачем на арках карты? Для кого?!

Они вернулись в УАЗ. Остапенко развернул машину и на всякий случай отъехал на пару метров от странного сооружения. Он еще раз внимательно рассмотрел окрестности в бинокль, но ничего подозрительного не заметил. Песчано-глинистые и местами каменистые холмы, чахлые деревца и кустики, да борозды, оставленные жуком, – что характерно, только одна цепочка борозд: от арки…

Жара стояла ужасная… Напарники сняли бронежилеты, каски, расстегнули куртки. Очень быстро захотелось пить, и Шорин достал из-за сиденья бутыль с водой.

Воды у них оказалось с собой чуть более литра – кто же предвидел путешествие в пустыню! Ясно, что если не вернуться поскорее или не найти воду здесь, то долго не протянешь. Они с напарником сделали по глотку, и старшина снова убрал флягу.

– Для начала надо постараться осмыслить уже достоверные факты, – сказал Остапенко, вытирая губы тыльной стороной ладони.

– Какие же это факты?

Остапенко пояснил. Уже вполне можно было констатировать, что где-то существует могущественная раса инопланетян. Технологии их явно многократно превосходят земные. Поэтому вполне возможно, что над человеческой цивилизацией или, по крайней мере, над ее частью решили поставить некий эксперимент.

– Вполне возможно, – сказал Валентин, что Купол, три года назад накрывший часть Воронежской области, перенес кусок Земли на некий гигантский космический корабль, представляешь?

Николай ошарашенно мотнул головой.

– И… И – что?

– Допустим, они отправили всех нас, со своими лесами, реками и домами куда-то, скажем… на новое место обитания!

– Да зачем?!

– Ну это я так, просто выдвинул предположение. Конечно, дело обстоит, скорее всего, не так…

– Ты о фактах хотел рассуждать, а не предположения строить, – мрачно произнес Николай. – Лично я на этот сумасшедший звездолет билетов не покупал. Кстати, но арки тогда на хрена?

– Тоже верно, – усмехнулся капитан. – Давай пока не будем думать о мотивах поведения неизвестных дядек, ладно? Просто сопоставлять факты – и все! Кстати, от гипотезы корабля придется отказаться не только из-за арок: вспомни ветер, дождь и воду в реках, проходящие сквозь наше твердое небо и барьеры откуда-то извне. Вряд ли такое можно обеспечить на звездолете, пусть и даже на очень большом. Хотя это может быть просто циркуляция воздуха и воды в замкнутом пространстве… М-да, надо подумать еще. В общем, накрыли они, значит, нас и…

– Заметь, не просто накрыли, – гневно перебил его Шорин, – а устроили, такой погром, что…

– Да уж, – тихо произнес Остапенко, – не просто накрыли…

Он вспомнил лето того самого года Катастрофы. В самом Воронеже, который оказался далеко от Границы «купола неба», разрушений практически не было – это потом выяснилось, что рядом с Границей любые строения, складывались как карточные домики. Вначале в городе показалось, что ничего серьезного и не произошло – лишь исчезла связь с внешним миром. А когда стало понятно, что никакой «центральной власти» больше нет, началась неразбериха – настоящее Вавилонское столпотворение. Толпы мародеров кинулись грабить магазины, банки, дома. А потом пришли голод, эпидемии и стычки с возникающими как грибы после дождя бандами.

В первые часы и дни многие думали, что началась ядерная война. Но это было не так. Ни вспышек взрывов, ни атомных «грибов», ни радиоактивности – ничего такого никто не наблюдал и в помине, а навалившиеся поначалу проблемы не давали нормально поразмыслить над причинами случившегося. Лишь спустя некоторое время люди поняли, что положение не просто неординарное, а сверх неординарное.

Капитан вспомнил, как через несколько дней встретил обезумевшего человека, утверждающего, что далеко в стороне от города небо встало твердой стеной. И это невероятное утверждение оказалось истинным, когда с городского аэропорта попытался взлететь вертолет, а потом и несколько самолетов – и все они разбились, натолкнувшись на преграду на высоте с полкилометра. Лично в наличии стены из «твердого неба» Валентин убедился лишь три месяца спустя, уже будучи в отряде по наведению порядка, когда добрался до Границы.

Да, небо стало твердым. В восьмидесяти километрах от Воронежа они натолкнулись на некую преграду, и дальше она людей не пустила. Увидеть ее было невозможно, но впереди, шагах в сорока-пятидесяти, виднелось… вертикальное небо. Обычное безобидное небо, только казалось, что горизонт неожиданно резко приближается, а небосвод над головой вдруг загибается книзу и уходит в землю. Граница соприкосновения этого неба была очень резкая и настолько неестественная, что от такого зрелища у неподготовленного зрителя обычно кружилась голова. Край плоской Земли…

По вертикальному небосклону плыли облака, ныряя куда-то в землю, оттуда же они и появлялись, когда ветер дул в другую сторону. По этому небу двигалось солнце, и его лучи были такими же яркими и горячими, как и у обычного. Впрочем, настоящее это солнце или нет, никто не знал – выглядело оно точно так же, как и прежде.

А ночью на Тверди неба горели, мерцая, знакомые звезды, и также степенно плыла по своему извечному маршруту знакомая старушка-Луна, правда, приближаясь к Границе, она, как и облака, круто сворачивала вниз и исчезала.

Самое ужасное было то, что Граница оказалась абсолютно замкнутой: большой внешний мир перестал существовать! Кусок Воронежской области площадью около двадцати шести тысяч квадратных километров накрыли гигантским колпаком квадратной формы, и выбраться за его пределы не мог никто – ни по земле, ни по воздуху, ни даже устроив подкоп.

Валентин до сих пор чувствовал то неподдающееся описанию удивление, отчаяние и почти животный ужас, охвативший уцелевших, когда выяснилось, что они отрезаны от остального мира.

Что только не делали с Границей! И стреляли в нее, и взрывали – все без толку. Пули сгорали, снаряды взрывались, самолеты разбивались, аэростаты упирались в невидимую преграду. Но самое удивительное свойство Границы, пожалуй, заключалось в том, что при этом она свободно пропускала ветер, дождевые капли и снег, падавшие из недосягаемых облаков!

Кто-то словно сделал так, чтобы отсечь некий участок Земли от остальной части планеты, нарушив привычный образ жизни, но… все-таки при этом не давая осколку человечества загнуться вообще. Смысл – для чего? Геноцид в извращенной форме? Инопланетное вторжение, захват Земли? Маловероятно: что же это за захват такой? Или же они ждут окончательного ослабления человечества и вот-вот должны нагрянуть собственными персонами? Неужели те Черные в «жуке» – предварительная разведка боем? Несколько странный способ колонизации, надо отметить, имея на вооружении плазменные автоматы, да и просто возможность ставить подобные Границы!

Или это все же некий эксперимент? Возможно – но какой ценой для местного населения! Получается, что человечество, венец эволюции Земли, для кого-то даже не морские свинки или обезьяны, а нечто вроде мушек-дрозофил! Унизительно для людей, аморально для экспериментаторов. Впрочем, кто знает, какая может быть мораль у неизвестных инопланетян?

И если это эксперимент, то в чем его суть? Как долго он может продолжаться? Что будет дальше, после того, как они получат интересующие результаты? Как поступят с Зоной неизвестные твари в белых халатах после присуждения докторской степени какому-нибудь выродку, возможно, с двумя головами и восьмью лапами?

«Встретил бы этих экспериментаторов – все ноги-руки, или что у них там за конечности, повыдергал бы!» – в ярости думал Валентин долгими вечерами, вспоминая былую жизнь и десятки тысяч погибших.

Да, последние три года в его жизни была абсолютно определенная цель, святая цель – посчитаться с таинственными Злобными, как он назвал для себя тех, кто все это устроил.

– Эй, о чем задумался? – Николай тронул капитана за плечо. – Очнись!

– Да так, – пробормотал Остапенко и тяжко вздохнул. – Думу думаю…

Старшина удивленно посмотрел на него, но потом понял, что тот имел в виду.

Валентин мрачно усмехнулся, вперив взгляд в унылый пейзаж, залитый желто-красным солнцем.

– Ну и что у нас с планом действий? – напомнил Николай.

– Ну да… – Валентин потер виски и шумно выдохнул. – Да, надо действовать. Промедление смерти подобно, как говорил, по-моему, Суворов. Попробуем рассуждать дальше. Значит, имеем могущественную расу неких Злобных, устроивших нам Катастрофу. И по истечению четырех лет в районе деревни Крюковка появляется таинственная Арка, ведущая в чужой мир. Из этого мира вываливаются пришельцы, нападают на людей, после чего спешно ретируются обратно. Действуем, как говорится, по уставу: займемся разведкой, добыванием средств к существованию, обустройством позиций и так далее. На войне как на войне: вот тебе мой план. Не то, чтобы очень, но… другого нет!

Шорин не слишком энергично, но кивнул. Планы, пусть и не слишком конкретные – это уже хорошо, ведь бездействие и неопределенность измотают и загубят даже самого сильного и закаленного обстоятельствами человека.

– Хм, это все понятно, допустим… – Шорин призадумался, старательно обтирая шею уже не слишком чистым платком. – Но что, если Арка больше вообще не заработает – может и такое быть, верно? Делать-то что? И как быть с «жуком»? Как…

– Знаешь, а надо захватить этот агрегат! – перебил его Остапенко. – Да и на УАЗике мы долго не проездим. Сколько у нас осталось бензина?

– Километров на двести пятьдесят или около того.

– М-да, двигаясь по такой пересеченной местности да на жаре – и двухсот не будет. А «жук», похоже, машина прыткая – помнишь, что дед про него рассказывал?

– Да как она может так быстро двигаться? Ни колес, ни гусениц, одни лапы по описанию! Скорость у такой машины не может быть высокой!

– Ты не прав. Ясно, что технология черных, – Остапенко зло сплюнул, – ушла намного дальше земной. Значит, и их агрегат, тем более, как я понимаю, военного назначения, совершеннее, чем любая таратайка в нашей Зоне! Но догнать их надо!

– В авантюру лезем, – неодобрительно произнес Николай и возмущенно засопел. – Да они уже смотались отсюда, где их искать-то? И если там не один такой «жук» окажется, а?

– Нам все равно нужно разведать обстановку… – Валентин усмехнулся. – Знаешь, как у нас студенты говорили? «Под лежачий камень моча не течет». И вообще, старшина, приказы не обсуждаются, ясно?

– Ну-ну, – буркнул Шорин и демонстративно отвернулся. – Только смотри, капитан, как бы из-под нас самих моча не потекла, а то и что посерьезнее. И вообще, на душе у меня паскудно…

Остапенко засмеялся над удачным, хотя и мрачноватым переворотом собственной шутки и хотел, было, сказать что-нибудь примирительное, как Николай внезапно повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза:

– Паскудно на душе, понимаешь? И предчувствия нехорошие. Вот ты смотри, какая тут штука – отгадай загадку, Бендер!

– Загадку?.. – несколько растерялся капитан. – Стоит в углу белое, холодное, мраморное и плачет?

– Да-да, это все знают: унитаз. А плачет он потому, что в душу нагадили, потому и на душе паскудно. Нет, ты внимательнее вокруг посмотри, внимательнее. И моя загадка такая: стоит арка, не унитаз, и следы «жука» ведут только от нее. Понимаешь? Только от нее! В таком случае спрашивается: отсюда ли черные попали на Землю и можно ли нам самим отсюда попасть домой? Ну как, отгадаешь?

Остапенко уставился на напарника и несколько мгновений так и сидел.

– Черт возьми, – наконец воскликнул он, – Коля, ты гений! Это ты точно подметил! Я вот тоже смотрел и не сообразил, дурак! Получается, что… Дай подумать… – Он возбужденно забарабанил пальцами по рулю. – Вряд ли арка работает только в одну сторону, ведь у Крюковки «жук» пролез в одну и ту же арку! Туда и обратно! Как же она тогда работает?

– Да я-то вообще не представляю, как она может работать!.. – начал Шорин, но поймал взгляд напарника, который смотрел ему за спину.

– А вот это мы сейчас у них можем спросить! – гробовым голосом произнес Остапенко.

Чувствуя, как на затылке шевелятся волосы, Николай медленно повернул голову в указанном направлении. В метрах трехстах-четырехстах, из-за высокого холма боком выкарабкивался странный паукообразный аппарат, чернеющий на фоне желтовато-красного неба. Он осторожно, словно нехотя, перевалил за верхушку и начал спускаться вниз, двигаясь в сторону арки.

– Мать твою!.. – сдавленно проговорил Николай и схватил бинокль. – Линять надо, вон за тот холм линять!

Валентин торопливо повернул ключ зажигания. УАЗ недовольно фыркнул, вдруг громко чихнул, но завелся. Остапенко врубил скорость, и УАЗ помчался вниз по противоположному склону холма. Машину мотало из стороны в сторону, Николай на одной из кочек сильно ударился локтем, а Валентин, вырулив в ложбинку между холмами, еле вписался в поворот, пытаясь объехать большой валун.

– Давай за ту осыпь! – крикнул Шорин, показывая направо. – Как раз нам укрыться!

Капитан завернул за гору щебня и затормозил.

– Снова надевай «бронник» и каску! – приказал он, хотя понимал, что против «плазменного» оружия бронежилет вряд ли поможет.

– Становись к гранатомету, а я послежу за ними, – сказал Остапенко, хватая автомат. – И не забывай почаще оглядываться. Эти черные могут оказаться хитрее, чем мы думаем, и зайти к нам в тыл. Я очень удивлюсь, если они не заметили наше спешное отступление – напылили мы и наследили до фига.

Прихватив бинокль, Остапенко взобрался на верхушку каменистого холмика, пристроившись за небольшим шарообразным кустом. Арка стояла на расстоянии метров сто по горизонтали, почти напротив заходящего солнца, яркий и неприятный красный свет которого бил прямо в глаза.

Тягостно прошла одна минута, потом вторая. Краем уха Валентин слышал, как за его спиной тихо поскрипывает турель гранатомета: Николай держал под прицелом всю открытую ему местность. «Странно, но пока мы не видели никакой живности, – рассеянно думал капитан, – ничего: ни птиц, ни ящериц каких-нибудь, ни даже мух или ос. Там былинка, сям былинка, и все. Гиблый, пыльный мир!»

– Слушай, Бендер, – громким шепотом позвал Николай, – а может, черные снова на Землю собрались?

Ответить Остапенко не успел: на холме стало происходить какое-то движение, и он вскинул бинокль, хотя против света трудно было что-либо разглядеть. Капитан видел только силуэты нескольких фигур, снующих вокруг арки. «Жук» пока не появлялся.

«Позиция у нас – хуже не придумать», – с досадой подумал Остапенко.

– Они уже там, – сказал он старшине. – Будь начеку.

Действия черных его несколько озадачили. Они тоже трогали арку, несколько раз проходили взад-вперед. Создавалось впечатление, что инопланетяне тоже не прочь убраться из Пыльного мира, а значит, они, возможно, тоже не местные. Или, возможно, прав старшина – и они просто готовятся нанести следующий визит в Крюковку?

Сначала на холме мельтешили невысокие приземистые силуэты инопланетян, а потом в поле зрения появился и «жук». Проклиная крайне неудачное освещение и свою слабую маскировку, Валентин прикрывался ладонью и щурился, пытаясь рассмотреть подробности, но толком так ничего и не понял. Размеры аппарата его воображение не потрясли – ну, со средний автобус, дед был прав, но вот способ передвижения, без сомнения, очень неординарный. Знать бы еще, какое там вооружение.

В конце концов, инопланетяне залезли в «жука», и тот принялся проделывать то же, что полчаса тому назад выполнял УАЗ. «Ага! Значит, все-таки, тоже попались в мышеловку!» – позлорадствовал Остапенко.

– Что там, что? – Николай нервничал: ему-то ничего видно не было.

– Действительно машина вроде жука, шесть лап. Черные облазили на нем весь холм, но без толку.

– В смысле?

– Знаешь, похоже, что эти парни – такие же путешественники, как и мы, – не отрываясь от бинокля, хмыкнул Остапенко. – Они тычутся в арку, пытаются выбраться отсюда, и тоже безуспешно.

Николай тихонечко присвистнул.

– Выходит, это не они устроили Катастрофу? – спросил он, как показалось Валентину, с некоторым облегчением.

– Возможно, и так.

«Жук» перестал шастать через арку и остановился. Инопланетяне снова вылезли наружу.

– Ну что там? – приставал Николай.

– Да ничего, вылезли, стоят у арки. Видимо, думают, так же как и мы, что делать.

– А мы что решим? Может, пока они снаружи своего тарантаса, нам выехать и садануть по ним из нашей «пушки»? Положим сразу всех!

Валентин на секунду задумался. Действительно, если в Крюковке инопланетянина завалили из карабина, то гранатами их накроет однозначно. Но если из машины вышли не все члены экипажа и на «жуке» тоже стоит какое-то мощное оружие, то людям придется плохо. Поэтому, учитывая такую возможность, Остапенко решил пока просто наблюдать.

Минут пять черные пузатые фигуры сновали вокруг арки, жестикулируя и словно о чем-то споря.

– Думаю, они заметят следы от УАЗика, – сказал старшина.

– Может, и нет: они там сами ездили взад и вперед. Возможно, все вспахали.

– А у меня просто руки чешутся садануть по ним! – снова сказал Шорин.

Валентин только скривился:

– Эх, нам бы РПГ какой-нибудь сюда…

В это время черные опять залезли в «жука», и тот начал спускаться с холма в сторону укрытия людей.

– Они ползут сюда, приготовься! – прошипел Остапенко. – Но без команды не стреляй: попытаемся проследить за ними, не обнаруживая себя до последнего момента. Если дойдет до стрельбы, постарайся бить в места крепления ног к корпусу – вдруг там гранаты сработают!

Николай в ответ прорычал что-то нечленораздельное.

Валентин все пытался получше разглядеть устройство машины черных. С расстояния она действительно напоминала гигантского жука – продолговатый чечевицеобразный корпус и по три изогнутые конечности с каждой стороны, ловко несущие агрегат в рабочем положении на высоте около полутора метров над землей.

Окон или иллюминаторов на машине не наблюдалось. Капитан заметил ряд люков, какие-то выступы и трубы, идущие по корпусу, щели и два решетчато-спиралевидных метровых выроста – спереди и сзади. Вполне возможно, что это и были орудия для метания энергетических зарядов. «Жук», семеня лапами, быстро спустился с холма и направился куда-то вправо. Он прошел всего в метрах тридцати от осыпи, за которой притаился УАЗ, и Остапенко услышал тихое завывание скрытых моторов, но никаких выхлопных газов не почувствовал – приводом там явно служил не двигатель внутреннего сгорания.

Через полминуты блеснувший в предзакатных лучах солнца аппарат скрылся за холмом, и Валентин спустился к напарнику.

– Едем! – сказал он, плюхаясь на место водителя. – Мы должны проследить за ними, вдруг они знают больше нашего про то, как действуют арки. Хотя…

Николай вопросительно смотрел на него, ожидая продолжения.

Остапенко хотел добавить, что по действиям черных не было похоже, что они знают больше, чем люди, про действие таинственных переходов между мирами, но в любом случае за противником стоило проследить.

Напарники решили, что проедут примерно половину расстояния, на которое осталось топлива, а потом вернутся к знакомой арке и дождутся ее включения – она представлялась пока единственным связующим с Землей звеном.

Остапенко осторожно повел УАЗ вслед за странным агрегатом пришельцев.

– Оружие ихнее видел? – поинтересовался Николай.

– В руках таскают что-то типа автоматов, а на «жуке» не вполне понятно – какие-то штуки торчат. Может быть, как раз это и есть энергетические пушки. Так что иллюзий питать не будем. – Валентин подъехал к склону холма, за которым исчезли черные, и остановился. Затем он вылез из машины и, пригибаясь, выбежал вперед.

Борозды, оставленные инопланетным агрегатом, четко виднелись в иссушенной, потрескавшейся почве. Самого «жука» уже видно не было. Остапенко присвистнул: действительно, резвый малый!

Он бегом вернулся в УАЗ, проклиная жару, и сообщил Николаю:

– Уже скрылся из виду! Не знаю его скорости, но километров пятьдесят в час на такой местности выдает свободно.

– Сволочь! – только и буркнул Николай.

В рваном темпе пришлось двигаться около часа: мчались на всех парах в ложбинах между холмами, притормаживали у очередного склона, после чего Валентин бегал на разведку, и все повторялось заново. Однако постепенно местность сделалась более ровной и сглаженной, поэтому тактику преследования пришлось сменить и ехать на большом отдалении, чтобы не обнаружить себя.

Появилось больше растительности: уже островками зеленела трава, пестрели мелкие цветки, стали встречаться высокие деревья с пышными, раскидистыми кронами. Тут, казалось, сделалось не так жарко, хотя пыли не сильно убавилось. Потом Остапенко заметил парящих в небе птиц, а однажды по склону пробежало животное, немного напоминавшее лань. «Это хорошо, – думал он, – значит, где-то должна быть вода. И с голоду, если что, не помрем – если здешнее мясо, конечно, можно переваривать».

Холмы окончательно сошли на нет, и перед людьми раскинулись прерии, поросшие высокой серо-зеленой травой наподобие ковыля. То там, то сям торчали редкие купы деревьев, а также высокие ветвистые, как канделябры, растения – ни дать, ни взять, мексиканские кактусы. Правда, здесь они были самых разнообразных расцветок: желтые, красные, зеленые и даже пятнистые, как коровы-пеструшки.

Далеко впереди поблескивала куском антрацита двигающаяся точка – «жук». Остапенко остановился, чтобы чуть передохнуть. Хотя солнце почти касалось горизонта, было еще светло, и потерять след он пока не боялся – на почве в местах прохождения «жука» оставались хорошо заметные борозды.

– Едут эти паразиты куда-то вполне целенаправленно, тебе не кажется? – закуривая, спросил Остапенко. – Эх, надо было срисовать карту с арки. Если я правильно понял, что и как там обозначено, то, судя по направлению, они вроде едут к следующей, самой ближайшей.

– Может быть. – Николай спрыгнул на землю, разминая затекшие ноги. – Сольюсь-ка я с природой, если ты не возражаешь. Обидно воду сбрасывать, но организм требует…

Валентин тоже вылез из машины. В этих местах раздавались даже и другие звуки кроме шума ветра: стрекотало что-то в травах – возможно, местные насекомые, шелестели кроны деревьев, а в небе пронзительно кричала большая белая птица. Валентин, подняв голову, некоторое время разглядывал ее в вышине.

– Продолжим, – Николай деловито прошел мимо, застегивая штаны, и занял место водителя. – Отдохни немного, теперь я поведу. Кстати, что будем делать, когда стемнеет? С фарами, что ли, поедем?

– М-да, – согласился Остапенко, – с фарами – это не дело. Наверное, придется встать или ехать очень осторожно.

Местность была достаточно ровная, и машина плавно катилась вперед. Теперь у Валентина имелось немного времени, чтобы поразмышлять, и, сидя рядом с Шориным, он пытался осмыслить ситуацию последних лет и в особенности последних часов. Он, совсем еще недавно незаметный, обычный человек, специалист по не нужной теперь никому сотовой связи, волею судеб стал не просто свидетелем, а действующим лицом в событиях, причину и значение которых пока не представлялось возможным хоть как-то определить. Очень может быть, что ему и Николаю первым среди землян, оказавшихся отрезанными Границей от остального мира, выпала возможность попасть в миры иные.

Вполне возможно, впереди их ждет смерть, но сейчас Остапенко уже не жалел ни о чем. Свое он отжалел, когда понял, что возврата в Москву быть не может. А сейчас в Воронеже терять было нечего: его дядя с семьей погибли во время эпидемии. Николаю, конечно, хуже, у него в городе сестра осталась, но она уже вполне взрослая, двадцать лет с лишним, выйдет замуж и в опеке нуждаться не будет.

Капитан Остапенко много думал, постигла ли Катастрофа только Воронежскую область, или же подобное творилось по всей Земле? Что если вся планета поделена на такие вот Зоны, прикрытые колпаками Границ? Если так, то наверняка и в Москве происходило то же самое, а потому кто мог сказать, живы ли его мать, отец, подруги и друзья?..

Интересный вопрос – а куда ведут эти переходы? Почему-то Валентину все определеннее сейчас казалось, что не только из Крюковки в этот пыльный мир открылся переход. Вполне возможно, переходы представляют собой некую сеть, связывающую миры – а арки словно базовые станции. Узнать бы закономерность построения этой сети и, самое главное, ее назначение!

Но на данный момент Валентина больше всего занимал вопрос об односторонности следов «жука», оставленных у арки. Что же получается? Есть земной мир – и есть этот мир, назовем его Пыльным. Есть люди, есть черные со своим «жуком». Черные не похожи на хозяев арки – уж очень они неуверенно у нее крутились. Хотя вполне возможно, что арка просто сломалась и они поехали к другой – такое тоже может быть. Но может быть, что верно первое предположение, и тогда, вероятно, существует какая-то всемогущая третья сила.

Если эта планета и для черных не родная, значит, должен существовать еще, как минимум, один мир, откуда они пришли. Если черные – не злобные (а Остапенко уже был в этом почти уверен), то, значит, должен еще иметься мир злобных. Таким образом, три цивилизации и, как минимум, три-четыре мира как-то увязаны в «сеть». Сеть, соты, сотовая связь… Нет ли в этом какой-то связи, закономерности?

Черные вышли из арки у Крюковки, а потом через нее же и ушли. УАЗ последовал за пришельцами, и теперь они все здесь. Что это значит? Что?

Капитан рассеянно смотрел на плывущий мимо пейзаж. Уже заметно стемнело, но следы «жука» оставались еще хорошо видны. Сам же инопланетный механизм скрылся за складками местности – рельеф постоянно менялся.

– Не гони сильно, можем внезапно наткнуться на них, – посоветовал он Николаю.

Тот молча кивнул, сосредоточенно глядя вперед.

Итак – несколько миров, несколько цивилизаций… Предположим, черные из своего собственного мира попадают на Землю, а потом переносятся в эти пыльные места. УАЗ с Земли через ту же арку попадает сюда же, и арка более не работает. Но дальше-то – что? Информация есть, а выводов и с гулькин нос сделать невозможно!

И тут Валентина озарило. Что если арки – не двухсторонние! Представим аналогию с какой-нибудь автобусной линией или – вот! – скажем, с линией электрички. Допустим, существует последовательность станций, в данном случае – миров. Что если первый из них – планета черных, второй – Земля, и третий – планета, на которой они сейчас оказались? Собственно, не так важно, что и кто тут первые. Система арок – это просто линия сообщения между мирами. «Жук» сначала переносится из своего мира в Крюковку через свою арку, а сюда – через арку в земной Зоне.

Арки могут только казаться одинаковыми, но они разные. Это просто идентичные части одной конструкции, относящиеся к разным промежуточным станциям. И, так же как поезд в метро, арки переносят «пассажиров» не постоянно – это не лента конвейера, это дискретно действующая система. Тут работает некое «расписание». Но если аналогия с железнодорожной веткой верна, то та арка, через которую они пытались вернуться домой, на Землю их не перенесет! Двигающийся по маршруту попадет в следующий мир, например, на планету злобных или, если маршрут «кольцевой», то на родину черных, а уже оттуда, возможно, есть шанс приехать назад, в Крюковку.

Но вряд ли на линии «электрички» злобных имеется всего три-четыре планеты – уж слишком просто все бы тогда было. Наверняка миров много больше и черные, например, попали на Землю не сразу, а наделали дел еще на паре или даже десятке планет.

Таким образом, может быть, это и хорошо, что они с напарником не сунулись в ту арку на холме, когда она еще работала: УАЗ очутился бы вовсе не на Земле, а снова черт знает где. И, возможно, не на каждой планете есть пригодная для дыхания атмосфера!

С другой стороны, насколько он разглядел, Черные тоже были не в изолирующих от внешней среды костюмах – значит, они дышали воздухом, схожим с земным. Поэтому логично предположить, что линия «электрички» идет через миры, где не надо носить скафандры, а иначе путешествовать становится крайне неудобно.

«Кроме того, – размышлял капитан, – по аналогии с транспортной линией, должна существовать и обратная ветка, ведущая отсюда на Землю, а потом, скорее всего, и в мир черных. Другой вопрос, нужно ли для этого искать другую арку – может быть, ее работой можно как-то управлять, переключать на определенные планеты, а также менять направление переноса? Но пока абсолютно не ясно, как это делать, да и черные явно не разобрались в работе этой системы. Но эти ребята, похоже, куда-то очень спешат, а значит, они знают больше нашего. Вполне возможно, они рвутся как раз к «обратной линии». Нельзя упустить такой шанс, чтобы самим выбраться отсюда!»

Он поведал эти соображения Николаю. Тот долго переваривал услышанное, морщил лоб, а потом признался, что не совсем все понял, но думает, что идея не лишена смысла, которого он, однако, пока не видит. Самое главное, он уверен, что из этого гиблого места нужно выбираться как можно скорее.

Остапенко решил еще подумать над своей гипотезой. В конце концов, все покажет время, точнее, маршрут черных. Главное, чтобы хватило бензина – судя по спидометру, они пока отдалились от Столбов на пятьдесят семь километров.

Тем временем сравнительно благодатная долина кончилась, снова начались глинистые холмы, овраги и крошащиеся валуны. «Кактусы» сделались маленькими и кривыми, деревья ссохлись, трава исчезла. Вести машину стало сложно, и скорость снизилась до десяти—пятнадцати километров в час. К тому же ночь буквально свалилась на окрестности, накрыв все темным покрывалом. Теперь люди не только боялись сбиться с пути, но и опасались, чтобы не провалиться в какую-нибудь яму или не врезаться в скалу.

В конце концов, Николай остановил машину.

– Шабаш, нужно подождать до утра, – сказал он. – Без света мы след потеряем, а светить будем – себя выдадим и еще чего доброго, попадем в засаду. Может, у них там в «жуке» жратвы до фига, но у нас с собой осталось по кружке воды и по два сухпайка. Не, Валя, дурить не стоит. Отомстить сволочам надо обязательно, но никуда они от нас не денутся, следов-то вон сколько оставили!

Валентин потер слегка проступающую на подбородке щетину.

– Пожалуй, ты прав. Нужно найти укромное местечко и заночевать. Будем нести вахту по три часа и давай-ка тент задраим.