Твоя случайная измена (СИ)

Глава 27

Утром я, как заправский шеф-повар, готовлю яичницу. Решила, что яйца — это то, что подходит Самойлову как нельзя лучше. Моя фантазия бьёт через край! И шедевр кулинарного творчества получается идеальным.

На тарелку ложится сначала сосиска. Не слишком большая! Стандартная. Будем смотреть правде в глаза. Сбоку — яички с желтками. Старалась! Пожарила их в круглых формочках, чтобы не потеряли свой вид. А сверху украсила листьями. Получилось точь-в-точь!

Самойлов оценит. И я его жду.

— Доброе утро! — он бодрый сегодня. Я тоже. Спасибо, что дал нам поспать.

— Доброе утро, — говорю церемонно и ставлю тарелку на стол.

Он долго глядит. Сперва на свой завтрак, а после — уже на меня.

— Это что? — произносит с таким отвращением, словно там не еда, а какашки.

— Это ваш завтрак, — отвечаю, садясь.

Илья, покивав, берёт вилку и нож:

— Неожиданно.

Я улыбаюсь:

— Всё в лучших традициях Англии.

— Ты думаешь, в Англии так подают? — не верит Самойлов.

— Не знаю, я там не была, — говорю и включаю смартфон.

На нём уже два сообщения. От дочери: «Мам, у бабули любовник!». И от Эльдара: «Скучаю, хочу искупать тебя в море».

Дышу через раз, представляя себе эту сцену купания. Он говорил, что в Таиланде есть дикие пляжи. Где можно ходить нагишом. Я ещё не ответила. Но теперь размышляю: почему бы и нет? Я забыла, когда отдыхала! Не помню вкуса солёной воды. И перспектива напомнить себе так заманчива, так мимолётна…

— У меня день рождения в пятницу, — произносит Самойлов. Как будто я могла об этом забыть.

Эта дата отмечена в календаре, как особенный день. Но теперь он меня не касается! Раньше я очень ждала приближения праздника. Будила его поцелуем. А ночью всегда награждала особенным образом. Отдавалась так страстно и так горячо! Надевала бельё, соблазняла, любила его в разных позах. Теперь этот день стал обычным. Обыденным.

— Да? — пожимаю плечами, — А я и забыла.

Он бросает убийственный взгляд. Оскорбился. Пускай!

— Отмечать не планирую, просто хотел заказать что-нибудь. Или ты приготовишь сама?

— Я? — восклицаю, как будто готовка не входит в мой перечень дел.

— Ну, — мнётся Самойлов, — Я имел ввиду, в ресторане вашего отеля, возможно, есть праздничное меню?

Пожимаю плечами:

— Возможно.

— Тогда я бронирую столик на пятницу, — говорит он, терзая сосиску.

Теперь его завтрак совсем не похож на мужской агрегат.

— Этот? — киваю на стол.

— А есть варианты? — хмурится он.

Усмехаюсь. Вариантов достаточно! Хотя бы тот стол, на веранде. Мы выбирали его для того, чтобы ужинать летом на воздухе. Но в этот момент я молчу. Ведь это же просто формальность.

— Хорошо, — отвечаю. Беру из салфетницы белый листочек и пишу на нём чёрным фломастером: «Бронь».

Самойлов вздыхает.

— По случаю праздника можно открыть что-нибудь из спиртных напитков? — интересуется он.

— Вполне, — говорю отрешённо.

Прикончив свой завтрак, он оставляет посуду. Встаёт.

— Спасибо, всё было очень вкусно.

Я киваю:

— Пожалуйста.

Илья, развернувшись, уходит. Но вдруг замирает.

— Да, чуть не забыл, — говорит, и, вернувшись к столу, вынимает кулак из кармана.

— Вот, чаевые.

Я смотрю на помятую сотку. Рубли.

— Что вы! Не стоит, — отвергаю подачку.

Но Илья непреклонен:

— Возьмите, это за ваши старания.

Когда он уходит, беру. Достаю из буфета коробку печенья. Красивую, с ярким рисунком на крышке. Высыпаю в пакет содержимое. И, надписав её: «Для чаевых», оставляю стоять на столе…

Сегодня я твёрдо решила наведаться к Виктору. Отдать ему долг и забыть навсегда!

Автосервис встречает привычной картиной. Развратная девушка смотрит с фасада. В гараже суетятся рабочие. Я же иду прямиком в «главный офис». Стучусь! А в ответ тишина.

Приходится сделать усилие над собой. Ныряю в самую гущу событий, внутрь мастерской. Машина с открытым капотом похожа на робота. Так и тянет в неё заглянуть! Иномарки, одна больше другой, стоят на полу. Другие подвешены. У каждой свой мастер, а у кого-то — их два.

Собираюсь спросить, но сама его вижу. Виктор стоит над капотом одной. Его руки чёрные, как у шахтёра. Даже лицо перепачкано! Он вытирается локтем. И в этот момент замечает меня. Ещё пару лиц обращаются в мою сторону. Но тут же теряют ко мне интерес.

Он подходит. В глазах безразличие.

— Вы что-то хотели? — слышу сквозь шум.

Голос его — хрипловатый. Им он шептал в прошлый раз «комплименты». Но теперь ведёт себя так, будто уже и забыл.

— Э… да, — отзываюсь слегка ошарашено.

А чего я ждала? Что он станет меня раздевать прямо здесь, на глазах у других? Вероятно, сейчас он предложит пойти в его «офис». И там, наконец, завершит то, что начал примерно неделю назад.

— Я вам должна за ремонт, — говорю. Достаю кошелёк.

Самойловский «взнос» уже конвертирован мною в рубли. Часть которых пошла на оплату аренды. Другую часть я сложила в запас. А кое-что решила истратить на личные нужды.

— Вы что-то путаете, — упирается Виктор.

Сейчас он опять скажет, что я ничего не должна.

— Нет! Я в прошлый раз отдала вам часть суммы, — считаю банкноты, — Напомните мне, сколько стоил ремонт?

Виктор серьёзен. Даже серьёзнее, чем в нашу первую встречу, в «Обжорке». И вид у него очень странный. Ведёт себя так, будто вправду меня не узнал!

— Я думаю, вы ремонтировались в другом сервисе, — выносит он свой вердикт.

Смотрю на него. Пытаюсь понять, что он хочет. Ведь не мог он забыть?

— Нет! Я ремонтировала у вас свой Фиат, красного цвета, — я стою на своём.

Виктор в костюме рабочего, который, стоит заметить, ему очень идёт, задумчиво хмурится.

— Не припомню такой, — слышу я. Испускаю растерянный вздох.

Сегодня я выгляжу также. Ну, разве что, вместо костюма на мне сарафан. Тонкий деним и любимые кеды. Но это не так кардинально! Меня можно узнать по лицу. По машине. По голосу, которым я отвергала его в прошлый раз.

«Да ты издеваешься?», — хочется мне прокричать. Но я не хочу показаться нервозной. Пусть считает, что мне всё равно.

— Понимаю, — бросаю с улыбкой, — Вероятно, через вас проходит слишком много… машин.

«А точнее, автолюбительниц», — думаю я про себя.

— Достаточно много, — соглашается Виктор. Он не расслышал иронии? Или опять сделал вид?

— Полагаю, что мой автомобиль не настолько приметный, — говорю с сожалением.

Он усмехается:

— Машина красивая, не отнять. Но капризная слишком, — бросает взгляд на дорогу, где припаркован мой маленький «джип».

— Это явное преувеличение! — возражаю ему, — То, что она не сажает за руль первых встречных, скорее плюс.

— Что ж, — вздыхает забывчивый слесарь, — К каждой машине нужно найти свой подход.

— Очень верно подмечено, — спешу я заметить.

И в этот момент его окликают коллеги по цеху.

— Простите, мне нужно идти, — извиняется Виктор.

Его непредвзятость так искренне выглядит, что я на мгновение думаю: «А может, и правда, забыл?». Вдруг у него амнезия? Как в фильме, когда каждый день начинаешь с нуля.

— Вот, возьмите визитку, — вынимает бумажный квадратик и даёт его мне, — Если будут проблемы с машиной, обращайтесь.

— Хорошо, — отвечаю растерянно.

Беру перепачканный маслом кусочек картона. На нём телефон мастерской. Ни намёка на большее!

— Осторожнее на дорогах, — советует он напоследок и уходит к своим «подопечным».

Вернувшись за руль, я бросаю визитку в проём меж сидений. Меня раздирают сомнения! Одна часть меня хочет тут же вернуться назад. Возмутиться и выяснить, что это было? Сначала облапать, а после забыть? Будто то, что он даже не вспомнил, оскорбило сильнее, чем то, что он делал со мной в прошлый раз. Другая же, более умная часть… Вынуждает смириться! И моё уязвлённое женское эго зудит, как укус комара.

Тем не менее, я завожусь. И покидаю злосчастное место. Где меня опозорили дважды!

На одной из радиостанций. Вероятно, на той, что предназначена для дальнобойщиков. Играет та самая песня! Будто судьба решила подбросить дровишек в огонь:

Он далеко от людей,

Словно звёзды, что летят за ним в вышине.

И нежный голос во тьме

Так легко ему поёт о его мечте.

Поёт ему о судьбах разных людей,

О женской ласке и о счастье,

— поёт Овсиенко.

И мне становится горько. До слёз! И я без стеснения плачу. Мой красный Фиат обгоняют другие машины. И цифра семь в череде номеров уже не сулит ничего, кроме одной бесконечной утраты.