ТВТ. Повесть

ГЛАВА ШЕСТАЯ,
рассказывающая, как все родители ахнули и как Толя предложил устроить «аптечку» из молотка, напильника, клещей и других «лекарств»

Соня почувствовала, что после дождя ее левый чулок становится мокрым. Когда дома она сняла туфлю и осмотрела ее, то увидела на подошве чуть заметную дырочку.

Увидела это и мама и, известное дело, сейчас же сказала;

— Отнеси в мастерскую.

Но Соня сидела неподвижно, с туфлей в руках, в глубоком раздумье. Вот и настало время выполнять обязанности члена ТВТ! И это совсем уж не так интересно, как казалось раньше, когда принимали устав. Возись теперь, когда можно отнести вещь в мастерскую и ни о чем не думать.

— Чего же ты ждешь? Неси сейчас же! — повторила мама.

— Я. . . не имею права, — прошептала Соня.

— Что?! — спросила мама, не зная, как понимать эти невразумительные слова.

— Мы. .. я.. . должна сама починить.,.

— Должна?! Кто тебя заставляет?

— Мы дали слово самостоятельно делать это, — с виноватым видом ответила Соня.

— Кто же это вас всё-таки заставил? — допытывалась удивленная мама.

— Мы сами организовали такой кружок.

Мама усмехнулась:

— Уж не кружок ли будет чинить тебе туфли? Сама-то ты не умеешь.

— Сама или с помощью товарищей, а сделать обязана, — смущенно отвечала Соня.

— Ерунду какую-то выдумали! Видно, делать вам нечего, пожала плечами мать. — Ну, а кто ответит, если вы еще больше испортите?

— Если сами не справимся, тогда уж отнесу в мастерскую.

— Ладно, делай, как знаешь, только смотри, чтобы всё было в исправности, — сказала мама и пошла заниматься своими делами.

Соня с унылым видом осталась сидеть на месте. С чего же начать? Ясно только одно: надо прибить латку. А как это сделать, если нет ни инструмента, ни материала, ни уменья?

Первым практическим шагом было пойти посоветоваться с Ниной, которая уже имела опыт в этой области.

Нина приняла происшедшее близко к сердцу, но сразу же растерялась.

Если бы надо было гвоздь загнуть, так это мне уже знакомо. А тут совсем другое. Ну, да ничего, давай обсудим.

Стали судить да рядить. Прежде всего нужно было подыскать заплатку. Но где же ее взять, такую маленькую?

Ход мыслей привел к старому рваному башмаку,- его подметку можно было использовать. На этом и остановились.

Второй вопрос — о молотке — решился еще проще: его можно было найти дома и у Сони, и у Нины.

Сложнее обстояло дело с деревянными гвоздиками. Можно ли их купить несколько десятков? Покупать целую пачку, пожалуй, незачем. В конце концов решили купить пачку: ведь гвоздики понадобятся и другим членам ТВТ. Дальше со всей остротой встал вопрос о шиле. Это важнейший инструмент сапожника. У кого его возьмешь? Наверно, тоже придется покупать.

— Боюсь, — сказала Соня, — что так наш ремонт обойдется слишком дорого и родители запротестуют.

В это время пришел Толя и сразу же включился в консилиум.

— Очевидно, — сказал он, — надо будет создать общественную «аптечку», куда бы входили самые основные инструменты: молоток, напильник, шило и тому подобные вещи. Обсудим это на нашем общем собрании.

— Еще и колодки понадобятся для такого дела, — сказала Соня.

Толя задумался.

— Этого добра может набраться целый воз, — ответил, наконец, он. — Тогда уже не «аптечка», а целая «аптека» получится. Нет, без этого обойдемся, а пока что колодка и вовсе не нужна: маленький кусок и так прибить можно.

В тот же день Соня, спрятавшись от мамы, принялась за работу. Настроение ее совершенно переменилось: она чувствовала себя уверенной, веселой и взялась за работу с особым интересом.

Но через несколько минут подъем исчез. И главной причиной были деревянные гвоздики, чтоб им пусто было. Как ни стараешься ударить по гвоздику, он непременно согнется в ту или другую сторону. А если и попадешь как раз сверху, так что ему некуда деться, он возьмет и сломается.

Тогда Соня решила сперва поупражняться. Взяла полено- и давай вгонять в него гвоздики. Израсходовала несколько десятков и опять приступила к делу. Результаты получались теперь куда лучше, и, наконец, латка кое-как была прибита.

Пришла поинтересоваться успехами Нина.

— Ну что ж, — сказала она, с видом знатока осматривая туфель. — Для начала неплохо. А чтобы понадежнее было, я посоветовала бы тебе вбить еще несколько железных гвоздиков. А загнуть их мы уж сумеем.

Латку подкрепили еще железными гвоздями, и всё вышло хоть куда.

Обе девочки испытали такое удовлетворение, какого, пожалуй, не знает настоящий сапожник, сделав совершенно новые сапоги.

Когда Соня показала свою работу маме, та глазам не поверила.

— Неужели сама сделала? — удивилась она.

— Сама! — с гордостью отвечала Соня.

Вернулся с работы папа. Мать заставила Соню поднять ногу и показать ему заплатку.

— Сама? — удивился отец. — Хорошо, очень хорошо!

Для тетки Ганны тоже надо было поднять ногу.

— Сама? — переспросила тетка. — Смотрите, какая умница!

Пришла соседка Кастусиха, Соня и перед ней должна была поднять ногу.

— Неужто сама?! — удивлялась Кастусиха.-Ай-яй-яй!

Скоро об этом уже заговорили в соседних квартирах.

— Способная у Даниловых девочка. Сама себе обувь чинит. Не надо и к сапожнику ходить.

— Сама?

— Сама…

Правда, нашлась и такая категория граждан, которым совсем не по вкусу пришелся Сонин успех. Это были соседские ребята — школьники.

— Смотри, какая Соня! — говорили старшие какой-то девочке в соседней квартире. — Она сама туфли чинит, а ты даже пуговку себе пришить не хочешь.

— Ах ты, лодырь! — кричали в другой квартире. — У людей девчонка и та сама обувь чинит, а ты только рвать умеешь. . .

На другой день звено ТВТ осталось в школе после уроков, чтобы поговорить о своих делах. Каждый из членов товарищества имел уже определенные успехи и старался раньше всех рассказать о них. Поднялся шум.

— А ну погоди, братва! — громко, но спокойно сказал Яша. — Ничего у нас так не выйдет. Надо избрать председателя и слушать отчеты по очереди.

— Ну и будь председателем! — выкрикнул Андрей. — Согласны?

— Согласны! Согласны! — загудели ребята, и Яша приступил к исполнению своих обязанностей.

Мало того, что за это время все уже успели кое-что сделать. Интереснее всего было то, что их незначительные дела произвели большое впечатление на родителей и соседей.

У Стася Ковальского давно уж оборвалась вешалка на пальто. Мать каждый день собиралась ее пришить, да так и не собралась. И вот сегодня Стась взял, да и пришил ее сам.

Мать увидала и ахнула. Сам! Сам пришил! Мальчик, и сам пришил! Вот молодчина!

И за то, что Стась сам пришил для себя вешалку, он получил пирожное.

Леня Сакович вбил клинышек в стол, чтобы тот не скрипел. И тут сколько радости было в семье! Скрипучий стол давно уже портил всем нервы. Чуть дотронешься до него, а он — скрип… скрип… А Леня взял, да и исправил его. Ну, разве не молодец! Где вы найдете еще такого хорошего и способного мальчика?

Нечто похожее сделала и Клава

Макейчик, только немного в другом роде.

У нее дома скрипела дверь, да так визгливо, так жалобно, что даже за сердце хватало. Просто отравлена была жизнь в течение многих месяцев. А вчера Клава взяла и смазала ее. Сразу стало тихо, приятно, как будто в другую квартиру переехали.

Яша Канторович осчастливил свою семью тем, что закрепил ту створку дверей, которая не должна открываться.

В дырочку, у порога, набилось песку, и защелка туда не входила. От этого было много неудобств: дверь плотно не закрывалась, хлопала, время от времени раскрывались обе половинки. Когда Яша прочистил отверстие и защелка вошла глубже, стало совсем другое дело. А когда узнали, что Яша сделал это сам, по собственной инициативе, то хвалили его так, словно он бог знает какой подвиг совершил.

Но как обрадовал и удивил своих родителей Толя Беспалов! У ящиков от комода давно уже оторвались ручки, и, чтобы выдвинуть ящики, требовались сложнейшие операции. Сначала пользовались ключом, но через некоторое время отверстия в ящиках стали так велики, что ключу уже не за что было зацепиться. Иногда ключ не попадался под руку, тогда пускали в ход всё: ножи, вилки, даже кочергу.

Наконец условились нижний ящик оставлять не закрытым. И если надо было, например, открыть верхний ящик, поступали так: открыв нижний ящик, выдвигали из-под низа тот, что повыше, потом, так же из-под низа, выдвигали следующий, и так до самого верхнего ящика.

Можно себе представить, какова была семейная радость, когда вдруг у комода оказались ручки, да какие! А Толя прибил к ящикам обыкновенные электротехнические ролики.

Родители не знали, чем больше восхищаться: тем ли, что Толя сам догадался починить комод, или тем, что он сделал это таким гениальным способом.

Восхваляли до небес и Павлика за то, что он догадался исправить завеску у чемодана.

Но, пожалуй, самый героический подвиг совершил Боря Цыбук. Он за пять минут починил крышу. Ни больше, ни меньше чем за пять минут! Ту самую крышу, из-за которой отец несколько раз ходил с заявлениями в домохозяйство, а там всё откладывали.

Боря же отремонтировал ее за пять минут. ..

Всё заключалось в следующем: крыша над квартирой была железная. Когда шел дождь или таял снег, сквозь потолок сочилась вода. Сперва не очень сильно сочилась, только мокрое пятно на потолке не исчезало. Потом начала отваливаться штукатурка, а там и капли забарабанили по полу.

Вот Боря и поинтересовался, не может ли он, как член ТВТ, что-нибудь сам тут предпринять?

Взобрался на крышу и видит: в том месте, где листы железа соединяются, — зияет узкая щелочка. Посидел возле нее, посмотрел, подумал, потом слез и вернулся с куском хлеба.

Когда пошел дождь, отец поинтересовался:

— Что это сегодня не протекает?

— Да Боря там лазил чего-то. Говорит: починил, сказала мать.

— Верно? — обратился отец к Боре.

— Да, — отвечал тот безразличным тоном.

— Как же это ты?

— Хлебом, — спокойно ответил Боря.

Отец недоумевающе посматривал то на Борю, то на потолок, то на мать.

— Там была щель, — пояснил Боря. — А я замазал ее хлебным мякишем.

— Надолго ли хватит твоего мякиша? — засмеялся отец.

— Надо будет, я опять залеплю, — с достоинством ответил Боря.

Вот какие были доклады на первом общем собрании Товарищества Воинствующих Техников. Сколько смеху было! Сколько живого интереса и жажды новых «подвигов»!

— Если говорить серьезно, — сказал Толя, — стыдно становится. Мы шутя сделали несколько маленьких дел, а все смотрят на нас, как на героев. А почему? Только потому, что до сих пор никто из нас на такие неполадки не обращал внимания.

Затем Толя предложил создать «аптечку», о которой он говорил раньше. О ней долго спорить не пришлось. Каждый понимал, что она нужна до зарезу.

Яша спросил, будут ли учитывать работу.

— Всем нам интересно будет знать, — - сказал он, — сколько чего сделал каждый из нас, да и все мы вместе. Ясно станет, кто более активный, кто менее. Можно будет наладить и соревнование.

Против этого никто не возражал. Вести учет поручили Клаве и Яше.

Расходились ребята с таким настроением, какое бывает у охотников перед тем, когда они идут на охоту

Не успели еще выйти из класса, как Цыбук бросился в угол и крикнул:

— Есть!

В углу стояли географические карты. У одной из них была оборвана веревка, на которой вешают карту.

Цыбук связал концы веревки и сказал Клаве:

— Запиши!

— Нет, это не считается! — запротестовал Леня. — Это не работа.

Его поддержал Андрей. Яша выступил против — началась горячая дискуссия.

— В уставе, — доказывал Яша, — в пункте первом сказано о всяких мелких работах, лишь бы они были полезны.

Ведь вешалку Стаею мы зачли, никто не возражал. А это та же самая вешалка.

— Если это, по-твоему, мелочь, почему же ты сам не сделал? — наседал на Леню Цыбук.

— Я не заметил, — заявил тот.

— Ну, вот видишь! — сказала ему Клава. — Ведь самое главное — уметь заметить. Связать концы веревки каждый сумеет, а вот увидит не каждый…

Леня оглянулся по сторонам, а затем подбежал к окну и стал его открывать. Задравшееся на карнизе железо неприятно скрежетало.

Леня стал отгибать его и после того бесшумно закрыл окно.

— В таком случае, зачтите мне это, — сказал он насмешливо.

Всё произошло так быстро, что сразу никто не нашелся что ответить. Потом Толя сказал:

— Что ж, надо зачесть, работа полезная. Ведь и рама портилась, и железо отрывалось, и вода затекала. ..

— Тогда я каждый день миллион таких работ вам сделаю! — весело прокричал Леня. — Только успевайте записывать.

— Постараемся, — ответила Клава.

Хотя она только что и поучала Леню: «Самое главное — уметь увидеть», но теперь откровенно сознавалась, что сама она, пожалуй, никогда этого не заметила бы…

Был и еще один человек, на которого нынешний день произвел огромное впечатление. То был Боря Цыбук.

Этот маленький шустрый мальчуган с острым носиком и глазками, как у ежика, в пионеротряде считался пассивным «гражданином».

Как только дело касалось игры, — он был чересчур активен, а если надо было выполнить какое-нибудь поручение отряда, то всяческими способами старался увильнуть. В ТВТ он вошел без всякого желания, просто за компанию, и совсем не думал о его делах.

А теперь его захватило. Ведь эта игра была совершенно новой и необычной. Ишь, Леня заметил оторвавшееся железо! Таких вещей вокруг сколько хочешь, только никто не видит.

А если теперь записывают, ведут учет, то он, Боря, наберет столько очков, что все рекорды будут побиты. Он уже и сейчас видит: у форточки того самого окна, которое открывал Леня, крючок неисправен. Но он сейчас об этом никому не скажет, пока сам не починит.

Интересная игра.