Ты дура. Приключения продолжаются!

Глава 15

— Рикке эль Тоннирэ! Что происходит в твоей комнате?!

— Мама? — Рик уронил мешок. Можно понять шамана. Маму в таком… копченом виде он наверняка видел первый раз в жизни.

— Митта? — изумился мастер Наэсте.

— Ква? — охнул Гаэли, — То есть это…Почтенная Митта, что произошло?

— Вы еще спрашиваете! — вскипела «почтенная». — Да ваши ученики!..

В общем, история получилась не то чтоб необычная. Для универа магов — очень даже обыкновенная. Ну что девочки решили помочь подружке и комнатку ей уступили — это ж понятно? Понятно. Что маги (парни они или девушки) — маги по жизни, ясно ж? И как маги не могли не попользоваться свободной комнаткой, тоже понятно ведь? Ну да… Опыт им загорелось поставить. По «моторике подобий из грань-камня» (меня только не спрашивайте что это, ладно?) Вот и вышло то, что вышло.

Сначала Рик умчался на свою охоту за крысохомяками, не закончив какой-то «алопорошок» из моей чешуи, потом Митта заглянула и поставила «маячок», чтоб узнать, когда в комнату кто-то придет… А потом пришли студентки со своим «подобием». И с какой-то радости запихнули его на нашу кровать. Прикрыли простынкой и очертили границы — мол, отслеживать, насколько «подобие» зашевелится от их нового порошка. Нет, это были умные и ответственные девочки — перед началом работы они, как положено, написали на дверях предупреждение «Не входить — идет опыт». Кто ж знал, что почтенная Митта поймет надпись не совсем так? И, шипя под нос что-то про обнаглевших окончательно драконов, которым не терпится нарушить закон о запрете на межвидовое скрещивание, вломится в комнату? Кто мог представить, что алопорошок Рика дивно ускорит это самое «подобие» — оно не просто зашевелилось, оно задергалось, как припадочное, и попыталось простыню сбросить. Кто мог подумать про опытного мага с тридцатилетним стажем работы, что тот при виде «опыта» под покрывалом не сдержит свои эмоции до того, что с ходу запустит чары в чужой комнате — «предотвратить появление гибрида»? (вы, кстати, не в курсе, что такое гибрид? Нет? Ну ладно, Рика спрошу) И кто мог угадать, что какой-то «замирающий лист» (тоже не знаете? Эх…) «разрегулирует весь опыт ко всем хурмысам»?

Короче, в нашей комнате громыхнул такой «пых», что Ляпчику оставалось только рвать на себе листья от зависти. Это был солидный «пых», с грохотом, дымом, каплями горячего грань-камня, который забрызгал все что можно и нельзя и покрыл маму Рика пятнами на зависть всем заквакам королевства.

— … их! — закончила моя будущая свекровь.

— Камни? — съехидничал дедуля, — Статуя в вашу честь из этого камня вам помнится, очень понравилась…

— Это заслуженно!

— Кто ж спорит? А тут еще и движущаяся будет, если у девочек получится опыт. Вот только интересно, ваше подобие какую позу примет? Тоже будет в дверную щелку подглядывать или руками махать?

— Пятнами покрываться, — промурлыкал один из чародеев, куда-то в сторону. — Зелеными…

— Гаэли!

— Что? — прищурился дедушка, вдруг сразу посерьезнев. — Митта, вы ведете себя таким… непочтенным и недостойным образом и хотите, чтобы окружающие относились к вам с прежним уважением?

Обозленная Митта умчалась оттирать пятна. Рик, почему-то ни сказавший ни слова ни о маминых выходках, ни о «пыхе» в нашей комнате, снова принялся мне намекать, как сейчас хорошо в горах Южного клана и как моя приемная семья по мне соскучилась!

Вам это подозрительным не кажется?

Вот и мне показалось…

Сначала у Рика такой кошмар, от которого он начинает швыряться пламенем, потом к нам оптом вламываются чародеи, причем все какие-то нервные… а потом вот пожалуйста — по мне что-то племя драконов заскучало. И к чему это? Ага, точно. Опять моя безопасность, да?

Так-так…

Значит… что-то мне не по себе. Рик зря не нервничает. Значит… Неужели Ставинне все-таки здесь?

Спросить я его смогла только после обеда. Сначала меня утянули к себе два мага, которым до жути не терпелось разобраться с хатарессой. В коридоре пришлось притормозить и поиграть в перетягивание меня между этими «почини хатарессу» и тем магом, который старался вывести разумных растений. Старичок был в полном восторге от нового питомца (хоть тот уже успел дернуть его за волосы, попробовать на прочность штаны и грохнуть в лаборатории какую-то пробирку) и упрашивал пойти с ним — проверить гипотезу о «влиянии присутствия драконов на растения».

Вас когда-нибудь перетягивали три мага? Нет? Завидую…

В конце концов фанату растений удалось всучить пару чешуек и он потопал проверять их влияние на живые клумбочки. Легче мне от этого, правда, не стало — оставшиеся чародеи, мужчина и женщина, утащили меня в ту комнату, с хатарессой, и… вот не спрашивайте, что. Знаете, меня много кто пытался расспрашивать-учить-уговаривать. Но эти… Честное слово, эта пара, наверное, смогла б уговорить не только курицу кубик снести, а, наверное, и сам кубик отрастить крылья и спеть песню на кошачьем языке. Хотя что там кубик! Они б папу раскрутили на кукареканье, а депутата Госдумы — на «мне-противно-брать-деньги». Реально!

Я вспомнила даже то, что не знала, и опомнилась только тогда, когда по коридорам забегали мальчишки с колокольчиками — напоминали увлеченному народу про обед. Только тогда и заметила, что хатаресса снята с ножек и лежит на полу, что Ляпчик увлеченно прыгает вокруг, чирикая про «пых» и «хлюп», а мы с Танеттой (так женщину звали) ползаем вокруг нее на четвереньках, пытаясь вытащить тот самый застрявший сапог…

У нас почти получилось! Нет, не вытащить… в конце концов, мы плюнули на вытаскиванье и пропихнули его внутрь, не в этом дело… Главное, что у нас получилось это самое окошко снова «сделать проницаемым»! На пару минут всего, и снова с жутким дымом и слезами, но вышло! Представляете? Теперь через него можно передавать вещи! Пусть небольшие и ненадолго (окно быстро закрывается), пусть маги в упор не понимают, как это получается, но если еще немного поработать, вы представляете, что это будет? Можно лекарства передать, если опять где-то эпидемия, можно… много чего можно, я пока не придумала еще что.

Если конечно, все получится.

Вот интересно, на кого свалился тот сапог? Мы ведь его просто так пихнули, даже не глянули, куда. Что подумал тот, на кого упало это чудо с неба? Подумал, что его обронил кто-то из богов? Или что это дождь такой странный?

Уф, как колени болят…

Рика я нашла за малым столом. Туда сажали тех, у кого не общее меню. В основном, тех, кто выздоравливал после болезни или ранения. Или еще от чего. Сейчас за малым столом сидело всего восемь человек. Три худых парня с тоской смотрели на жареного поросенка — будто перед ними не еда была, а Лолита без грима. Поросенок тоже не светился радостью — розовая мордочка презрительно кривилась при виде тощих магов. Кажется, они так и будут играть в переглядки до конца обеда. Чуть подальше темноволосый мужчина боролся с зеленой кашей на тарелке — по виду вылитые водоросли… Очень полная девица, не отрывая взгляда от поросенка, мрачно истребляла салат. Гаэли и Радиликка сидели напротив Рика и успевали и сами кормиться, и его уговаривать. При виде меня закваки просияли, дружно подвинулись и освободили место рядом с шаманом. И с жареной курочкой в золотистых колечках картошки.

В животе голодно буркнуло…

— Рик, а почему ты так упорно выпихиваешь меня в племя? Это из-за кошмара? Так это ж глупо!

Бедрышко курочки, которую я пристроила Рику на тарелку, немедленно встало шаману поперек горла. Он даже закашлялся.

— Осторожней! — я уже примерилась стукнуть его по спине, но не понадобилось, — Гаэли и Радиликка дотянулись первыми.

— Тоннирэ, в чем дело?

Остальные горе-едоки с удовольствием отвлеклись от еды и уставились на нас. Даже бедная толстушка отвлеклась от поросенка своей мечты.

— Ничего, мастер, — шаман уже пришел в себя и даже вроде как улыбнулся, — Все в порядке.

Гаэли с сомнением погладил лапкой косичку-бороду… но Радиликка, наклонившись, шепнула ему что-то на ухо (если это ухо, конечно), и дед отстал, снова занявшись самым важным на свете делом: кормить с лапок любимую голубокожую супругу. Прямо зависть берет… Едоки еще немного поглядели, но поняли, что ничего интересного им не светит, и со вздохом вернулись к водорослям-салатам. Троица почти с ненавистью уставилась на поросенка. Ясно. Наверно, тут тоже есть эта… забыла, как называется… болезнь такая есть, когда есть не хочется. А надо. Вот они и придумывают, как бы съесть поменьше. Бедняги.

— Александра, тебе кто про кошмар сказал? — Рик меня кормить «по романтике» не собирался. Да ладно, потерплю, только… только почему глаза такие встревоженные? Что творится, а?

— Сказал? Никто. Я сама видела, как ты… Минутку… А что он должен был говорить?

Несколько секунд мы смотрели друг на друга «кто-кого-переглядит-переупрямит». Наконец Рик сдался и отвел глаза.

— Видно, все-таки судьба такая… ничего от тебя не скроешь.

Вот именно!

— Ага, и запомни на будущее! — но радости от своей «победы» не было никакой. Во-первых, я не рикова мамочка, не побеждать хочу, а чтоб все было на двоих, по согласию. Во-вторых, если Рик от меня что скрывает, то ясно — пугать не хочет или расстраивать. А значит, мне сейчас придется перепугаться или расстроиться. Что случилось?

— Не здесь, — покачал головой Рик. — Поговорим в комнате…

— Ладно.

Интересно, он свою комнату уже видел? Там «опыт» уже убрали или он так и лежит пятнами на стенках? Ладно, поговорить-то не помешает?

— Идет. Рик, а… а-а!

Я еле удержалась, чтоб не заверещать — мне что-то защекотало руку и, опустив глаза, я увидела… чью-то перекошенную рожицу. Поросенок! Чертов поросенок вдруг очутился прямо передо мной. А рядом с ним оказался один из той тощей троицы. Парень нерешительно улыбался и тянул руку к моей тарелке. В другой руке была вилка с ломтем поросятины.

— Госпожа… не хотите кусочек?

Понятно. Несчастные… как там называется эта болезнь? А-а, диарея… нет, дистрофия, вот! Несчастные жертвы дистрофии все-таки придумали, как съесть поменьше!

Снег был неправильный. Серый. Мрачный какой-то. Как пепел. И легкий, как пепел — ветер гнал его, пересыпая сугробами, наметая… наметая вокруг фигуры человека. Солнце в небе светило как-то тускло, точно лампочка, бинтом обмотанная, и видно было плохо… но что человек был мертвый, ясно. Серый снег облепил его лицо, набился в волосы. И не таял. Больше не таял… Рик, это Рик? Даже под ледяной коркой видно, что он худой до ужаса, тронь — переломится, что же это такое… Что это?… Под лучами странного солнца еле заметно поблескивали тусклые цепочки, обвившие его с ног до головы.

— Ты грела меня до последнего, — голос Рика был странно хрипловатый, будто простуженный. — Тут все оплавленное…

— Я? — и только тут я поняла, что этот холм, который защищает замерзшего шамана от сильного ветра — длинный, странно изогнутый, изломанный какой-то холм — это тело дракона. Мое тело. Пепельный снег то и дело сдувало, и тогда открывалось то исковерканное крыло, вмерзшее в лед, то кожа почему-то без чешуи… то голова с закрытыми глазами. Это я, это была я… — Рик, что это? Это же…

Шаман тронул прозрачный «зонтик». Изображение дернулось и застыло.

— Ты же хотела знать, что мне привиделось. Вот это.

Я глянула на «это» и поежилась. Ничего себе кошмарики тебе снятся, Рик. Тут действительно есть от чего проснуться в холодном поту.

— Я поэтому хочу, чтобы ты была от меня подальше, — протолкался в уши виноватый голос шамана. — Хотя бы пока, дней пять. Сам я покидать университет не могу. Пока не определится новая линия…

Про линию я пропустила мимо ушей — все пыталась оторваться от двух фигур, замерзших в сером снегу… жуть какая. Эти цепочки — на руках, на горле — очень похожие на те, в замке психованного черного мага — Рик боится плена? Этот снег жуткий — холодом так и несет от картинки, холодом и жутью. И моя фигура. Почти бескрылая, скорченная… теперь мне самой кошмары снится начнут. И правда, надо в племени малость пожить. А то перепугаешься во сне, разозлишься и готово. Заснула девушкой, проснулась дракошей. И все вокруг в пепел. Так можно, я интересовалась. В пещерах это еще ничего. Поэтому, кстати, дракошам, когда они болеют (редко, но бывает), и отводят что-то вроде отдельной комнаты. На всякий… хм, пожарный. А вот в комнате…

— Подожди… а огнем ты почему кидался?

Вместо ответа Рик протянул руку…и выключил «зонтик». Тот потух.

— Не поняла. В чем дело?

Там дальше Ставинне появляется. И… словом, не стоит тебе смотреть.

— Рик, это же только сон! — я покосилась на «зонтик» и раздумала спорить. — Хотя ладно, что там смотреть.

— Конечно…

Может, я бы и не полетела в племя. Во-первых, было страшно интересно, удалось ли все-таки моей будущей свекровушке отмыть пятна от зеленого камня. Во-вторых, жалко было оставлять новых подружек… ну и Ляпчика. В-третьих, хочется поскорей узнать, что там все-таки с хатарессой будет. Да и принц в универ собирался…повидаться бы.

Но Рик попросил — мол, ему будет спокойнее. Пришлось лететь.

— Сандри, эй, ты чего хохолок опустила? Родители ждут, патрон жив-здоров и не злится, День Невест впереди! — Гарри лихо кувыркнулся через крыло и снова занял место рядом. — Все хорошо!

— Да.

— Аррейна, скажи ей!

— Что сказать? — Аррейна нырнула вниз, на лету подхватила плывущую гирлянду пуховых семян и со смехом забросила мне на шею. — Не горюй, Сандри! Десятик пролетит — не заметишь! И вернешься к своему патрону…

— Ага…

— Ну Сандри… — Аррейна снова нырнула вниз, ухватила еще одно украшение, уже для себя. — Ну что ты… Будет весело!

Да. Наверное.

Утро было солнечное, ветер — свежий и упругий, земля неслась под крыльями, как цветной яркий ковер, и рядом летели названый брат и лучшая подруга. Впереди встреча с семьей. Все хорошо. Все ведь хорошо, так?

— Да-да…

— Эй, ты что? Не рада?

Нет, я рада была…повидать семью, поболеть за наших южных невест. И праздник вещь интересная. И на спине куча подарков. Но на душе все равно… даже не камень лежал, а целый бетонный блок. Мне очень не хотелось оставлять Рика. Словно… Я закусила губу и помотала головой, отгоняя воспоминание: тогда, у «зонтика», когда я «только сон» сказала, Рик мне примерно так и ответил. Словно утешал. Как я сейчас.

Я тогда не поняла. А теперь мне ужасно хотелось повернуть обратно. Будто…не смейтесь только… будто та картинка из сна могла превратиться в реальность.

— Ой, девочки… я так волнуюсь…

— Ты волнуешься! У меня вся чешуя в мурашках.

— А у меня хвост дрожит.

— А у меня…

— Девушки, ну что за чириканье? — тетушка Риррек отложила в сторону успокоительные травки, которые собиралась подсунуть нервным невестам. — Это невесты или курятник?

— Будете так волноваться — даже до Снежного хребта не долетите, — поддержала мама-Риэрре.

— Берите пример с Александры, — наставительно проговорила третья, расправляя хохолок бирюзовой Иррите.

Я только фыркнула. Берите пример с меня, ага. Нашли пример. Мне-то этот день невест по хвостовой кисточке, вот я и не волнуюсь. А вот бедные мои подружки…

Вторые сутки в племени кипела такая суета, словно молоденькие дракоши собираются не на праздник, а одновременно на кастинг, на знакомство с родителями жениха, на тусовку и вдобавок, на собеседование с будущим шефом по работе. Вообще-то, если разобраться, так оно и было. От того, как засветишься в новом племени, многое зависит. Понравишься-не понравишься, повезет ли с работой, останешься там или наоборот, жениха с собой уведешь, в свое племя — это самое лучшее…

Так что суета — еще мягкое сказано.

Дракоши чистились-наряжались до сверкающего блеска — мочалки с ног сбились (или что там у них?), коптили праздничное угощение (надо ведь жениху показать и свои хозяйственные таланты), отбирали из своих ниш свое «приданое». Ну, то, что делать умеют. Кто охотиться-рыбачить любит больше всего — у тех супер-рыбы засушенные. Кто-то стеклянные фигурки льет… Кто-то у людей успел врачом поработать. Словом, показать себя во всем блеске, причем не только красоты.

— Девочки, у меня точно шрама на крыле не видно?

— Кошмар, кто сел на мою рыбу?

— Это была рыба? О Пламя, кто-нибудь, посмотрите, у меня на хвосте ничего не осталось? Ведь только отчистила!

— Моя рыба!

— Ничего, не расстраивайся, сойдет за лепешку. Ну все, все, успокойся…

— Лепешка так лепешка. Переживу. Ой, Сандри, у меня твоя подводка для глаз потекла…

— Сиди спокойно, я сейчас покрашу заново.

— Тетушка Риррек! Тетушка Риррееееек! — ну и голосок у бронзовой Нидиры, как скалы не лопнут, — Почтенный Берригей просит позволения войти и посмотреть на невест.

На секунду полянка у Девичьей Купели замирает… а потом одиннадцать ртов дружно открываются:

— Нет! Нет, еще рано, рано, нельзя-я! — и то, что минуту назад выглядело суматохой, теперь кажется тишиной и покоем по сравнению с тем, что начинается сейчас.

Шум, суета, беготня, и нервы-нервы-нервы…

Ого!

От неожиданности у меня дрогнули крылья, и пришлось спешно выравнивать полет под удивленными взглядами Гарри и белого дракона. Нет-нет, все в порядке, просто… просто…

Ух ты…

Драконы. Полно драконов — золотистых, алых, синих, бронзовых, зеленоватых. Крупных и поменьше, летучих, сидящих, шумно хлопающих крыльями, Как их много…

Жемчужный остров, на котором обычно проводили День Невест, и правда издалека был похож на крупную жемчужину — весь белый посреди зеленоватого моря, округлый и нарядный. Белый, очень белый песок, круглое озеро в центре… и мерцающие разноцветные «искры» — драконы.

Ух ты…

— Строимся… — прошел по рядам тихий шелест. Зеленые крылья Дарри плавно качнулись — дракоша ушла в сторону.

Ах, да. Я осторожно скользнула влево, за мной — Иррита, справа задвигались парни, и спустя минуту наш строй плавно развернулся в четкий силуэт семиконечного листа сахарного дерева — парадный знак клана Южных.

Мы поздоровались.

Через несколько секунд на земле замелькали цветные вспышки — нам ответили. Пламенем, конечно.

— Снижаемся! — Берригей широко распахнул крылья и стал планировать вниз — на пляж, туда, где песок был красноватым. Посадочное поле.

— Ой, девочки… — выдохнул рядом со мной чей-то тихий голос.

— Спокойнее, — попыталась утешить подружку вторая дракоша… но ее голос так подрагивал, что даже меня пробрало. По коже затопали мурашки… Ну у меня-то с чего? Я замуж не собираюсь! В смысле, собираюсь, но не здесь. не сейчас и не за дракона. Я так, посмотреть полетела. И поближе к учителю быть, на всякий случай. Как он выразился — «для пригляда». На всякий случай. На случай… Настроение сразу испортилось. Рик за эти пару дней так и не приснился. И думай что хочешь…

— Выше гребень, Александра! — названый братец подмигнул и кивнул, пропуская меня вперед. — Будет весело!

Ага…