Ты против меня (You Against Me)

Девятнадцать

Когда он вернулся, что-то в ней переменилось, потому что она взяла его за руку – прямо вот так взяла за руку – и повела через стоянку к парапету.

– Там есть скамейка, – сказала она, – пойдем.

Был отлив, обнажилась полоска берега. Майки посмотрел в обе стороны, но, кроме парня с собакой и рыбака, поблизости никого не было.

– Пойдем спустимся к воде, – предложил он. – Там не так ветрено.

– Нет, давай лучше здесь. Тут вид лучше.

Она села и похлопала по скамейке с собой рядом. Он поразился, какая же она красивая, – это осознание на него словно снисходило постепенно, как будто она хорошела с каждым разом, чем дольше он смотрел на нее. Ее кожа была идеально гладкой, а глаза совершенно удивительные – голубые с крапинками серого. Он огляделся. И правда, какая разница, где сидеть? Пусть тут более открытое место, но, кроме Джеко, никто в здешних краях ее не знает. Он натянул капюшон на всякий случай и сел.

Она чуть приблизилась и прильнула к нему.

– Смотри, – проговорила она, – какое море, и никого, кроме нас двоих.

Майки не раз видел, как другие люди это делают – просто сидят и смотрят на море, на волны. Не то чтобы он не любил ветер или запах пляжа и неутомимые волны – он просто не видел в этом смысла. Но сегодня все было иначе. Сегодня рядом была Элли.

Он должен вести себя правильно, относиться к ней правильно. Разве не этому его всегда мать учила? Хочешь понравиться девчонке – слушай, как женщина, люби, как мужчина. Мать считала, что мужчины никогда не задают вопросов, а если и задают, то не слушают ответы на них.

Пожалуй, начать стоит с чего-нибудь попроще, для затравки.

– Ты почему не в школе?

– Прогуляла.

– Второй раз за пять дней?

– Такая я плохая.

При этих словах у него мурашки по коже пробежали. Захотелось прикоснуться к ней, особенно к волосам. Они растрепались на ветру. Волосы – как у девчонки, что долго жила на море, с золотыми и выбеленными солнцем прядями. Он закашлялся, заерзал на скамейке, одернул куртку, попытался сосредоточиться.

– А ты как сюда добралась? – спросил он. – Пешком или на автобусе?

– Брат подвез. – Тишина. – Ты же его знаешь, да? Он кивнул, полез в карман за табаком:

– Да, кажется, виделись на вечеринке. Всего минуту, ближе к концу.

– Ну да, – повторила она, – на вечеринке. На той, куда ты явился без приглашения.

Он высыпал щепотку табака на папиросную бумагу и свернул самокрутку, чувствуя, что она сверлит его взглядом.

– Ты прямо как коп меня допрашиваешь.

– Раз я коп, то ты преступник.

Как быстро она придумывает ответы. Так и блещет остроумием.

Он предложил ей сигарету:

– Хочешь?

– Не курю.

– Молодец.

Она по-прежнему не сводила с него глаз. Он закурил и глубоко затянулся.

– А с кем ты поссорилась, не хочешь рассказать?

– Долгая история.

– Я никуда не спешу.

– Давай лучше о тебе поговорим.

Такого он не ожидал. Какой смысл расспрашивать девчонку о чем-то, если та не хочет отвечать? И что делать, если она применяет твое же оружие против тебя и сама начинает задавать вопросы?

– Расскажи мне какую-нибудь тайну, – продолжала она. – Что-нибудь о себе, чего я еще не знаю.

Что она хочет услышать? Что он женат или голубой? Майки сделал затяжку, потом другую, и тут придумал идеальный ответ.

– Ладно, – сказал он, – я на самом деле не учусь в колледже.

Она, кажется, удивилась:

– А почему соврал?

– Подумал, что не понравлюсь тебе, если будешь думать, что у меня мозгов маловато. Я здесь работаю полный день, но зато учусь тому, чему никогда бы в колледже не научился. У нас прекрасный шеф-повар, я у него уже столько опыта перенял.

Он не был уверен, понимает ли она, как все это для него важно, но он хотел, чтобы она знала. ,

– Всегда любил кулинарные шоу по телевизору… тоже смотришь, наверное? Хочу быть, как Джейми Оливер, чтобы у меня была своя кухня. Но это очень сложно, этому годами учатся.

Элли кивнула: кажется, она действительно его внимательно слушала. Спросила, давно ли он работает в пабе и по какому графику. Расспросила про Джеко, давно ли они знакомы. Он ей все рассказал, даже о своей мечте работать в ресторане в Лондоне. Вообще-то, не хотел, но с ней было так легко – казалось, для нее каждое его слово имеет вес. Он мог бы так сидеть и говорить с ней целый день. Но потом вспомнил совет матери.

– Теперь ты поделись тайной, – сказал он.

– Хорошо. – Она склонилась чуть ближе. – Вот моя тайна. Я совсем не умею готовить, даже торты из готовой смеси, даже по рецепту, где пошагово все прописано, но… – с этими словами она придвинулась еще ближе, так, что он почувствовал ее горячее дыхание, – мне кажется, мужчины, которые умеют готовить, очень сексуальны, и я бы хотела, чтобы однажды ты показал мне, как это у тебя получается.

Он рассмеялся:

– Обещаю, так и сделаю.

Странно как-то. В пабе она казалась напуганной, словно волновалась, что он не захочет ее видеть. Но здесь совсем перестала тушеваться. Откровенно кокетничала с ним, и это было здорово. Очевидно, она хочет, чтобы между ними что-то случилось. Это придало ему уверенности.

– А что еще в мужчине тебе кажется сексуальным?

– Легко отвечу на твой вопрос. – Она вытянула руку и стала считать на пальцах. – Когда мужчина играет на гитаре, умеет меня насмешить, если у него милая улыбка и он никогда не лжет.

Черт! Далеко ему до этого идеала, особенно до последнего пункта.

– А ты на гитаре играешь? – спросила она.

– Нет, но брал уроки игры на ударных.

Она закатила глаза – это же совсем не то! Что ж, тогда пусть попробует ее насмешить.

– Хочешь, расскажу любимый анекдот своей сестры?

– Валяй.

– Как называют безногую овцу?

Она сморщила нос, задумавшись над ответом. Ему это нравилось. На переносице у нее была россыпь веснушек – а раньше он не замечал.

– Сдаюсь.

– Облаком.

Она застонала, но не засмеялась. И при этом склонилась к нему, и ее волосы скользнули по его щеке. Он поцеловал ее в макушку – вдруг, повинуясь секундному импульсу. Не собирался, это само собой произошло – прямо там, на скамейке перед пабом. И хотя в глубине души он понимал, что это плохая идея, что-то сильное, неумолимое внутри подталкивало его к этому и не собиралось останавливаться. Она не отстранилась даже тогда, когда он перестал целовать ее волосы и начал целовать шею, а рука скользнула под пальто и притянула ее ближе.

– Ты такая красивая, – прошептал он.

Она замерла, потом медленно отстранилась. Вид у нее был огорошенный. Он тоже сам себе удивился – ведь это было все равно что признаться ей в любви, а этого он никогда не говорил ни одной девчонке. Правило у него было такое.

У нее глаза заблестели.

– Красивая?

– Да.

– А как же шрам?

– Мне нравится. Она опустила глаза:

– А ноги? У меня ноги ужасные.

– Прекрасные ноги. – В доказательство своих слов он слез со скамейки и взял в ладони обе ее ступни по очереди.

– У меня туфли грязные.

На ней были юбка от школьной формы и колготки, как и в прошлый раз. Сидеть внизу, так близко к ее ногам, лодыжкам, коленям, бедрам, было и страшновато, и волнующе.

Она взяла его за куртку и нежно притянула к себе. Он поднял голову.

– Садись рядом, – сказала она.

Но он шевельнуться не мог. Чувствовал себя зверем, диким и голодным. Высунул язык и подышал по-собачьи, надеясь рассмешить ее. Потерся головой о ее бедро, словно просил, чтобы его погладили.

Но она не погладила. Она как-то притихла, отодвинулась в сторону на скамейке и стала проверять мобильник.

– Тебе разве не пора уже? – проговорила она. – Не уволят?

Как-то слишком внезапно она переключилась с кокетства на холодность, но он знал, что нравится ей, пусть даже теперь она не хочет показывать виду.

– Хочу снова тебя увидеть, – сказал он. – Давай встретимся после смены. Я в десять заканчиваю.

– Я сегодня занята.

Ну конечно же, ведь ей всего шестнадцать, а сегодня обычный будний день – о чем он только думал?

– В субботу у меня короткий день, – сказал он. – Давай встретимся после обеда. Придумаем что-нибудь.

Она встала, долго и нарочито поправляла сумку на плече, затем скрестила руки на груди и посмотрела на него:

– И чем будем заниматься?

Надо было придумать, что ответить, прежде чем открывать рот. С такими девчонками непросто. В паб ее не потащишь, в клуб тоже – нет, тут надо что-то из ряда вон, типа полета на воздушных шарах или путешествия на космической ракете. Причем вдали от всех.

– Знаешь, что? Давай я возьму машину у приятеля, и поедем купаться. Помнишь, ты рассказывала про какое-то место, где большие волны?

Элли нахмурилась, будто то была худшая идея в мире. Но он уже загорелся. Никогда еще ничего он не желал так сильно. Всего лишь немного, день. Или полдня. Или даже час побыть с ней наедине.

Шли секунды. Элли закусила губу, глядя себе под ноги, на песок. Парень с собакой по-прежнему гуляли по пляжу; собака лаяла, потому что хозяин держал мяч у самого ее носа и дразнил ее. Элли взглянула на них. Майки украдкой смотрел на нее.

Слишком уж для нее это серьезно, наверное. Она же еще в одиннадцатом классе, а он ее на два года старше и уже немало знает о мире. Его задача – сделать так, чтобы она ощущала себя в безопасности.

– Ничего не будет, если только сама не захочешь, – проговорил он.

Вообще-то, это была неправда – вспомнить хотя бы Карин. Но с Элли такого не случится. Рано или поздно она выдаст всю подноготную про своего брата, но он не собирается обижать ее, пока выясняет это. Они просто пообщаются, ну, может, поцелуются еще разок. Кому от этого вред?

– Элли, ну соглашайся же. Чего боишься?

– Не тебя. – Она обернулась; ее глаза сияли. – Хорошо, давай.

Она словно приняла брошенный ей вызов.