***
Непрофессионализм исполнителей вымораживает. В такие моменты начинаешь понимать и даже в какой-то мере сочувствовать даже таким, как Уоллер. Хочется рычать и раздавать подзатыльники. Или вовсе перестрелять всех, на фиг…
Ну да не об этом речь. К чему я вообще?
Три часа прошли в мягкой и дружественной беседе с юным дарованием, которое показывало нам (преимущественно Лане) свои «владения». Байрон показывал свои стихи, какие-то рукописи. Они с Ланой обсуждали книги и их авторов (не перестаю удивляться своей девушке – кроме всех уже ранее перечисленных достоинств, она ещё и весьма начитана! Когда только всё успевает? Может у неё тоже метеоритная мутация есть, позволяющая открывать двадцать пятый, двадцать шестой и двадцать седьмой час в сутках?), делились мнениями и впечатлениями… Я же рассматривал кандалы и, цепи вмурованные в стену, в дальнем от этой парочки углу, потолок, тренажёры, санузел, освещение и проводку. Во всём здесь чувствовалась основательность, надёжность. Всё было установлено своими руками, на совесть… что называется, с любовью… Немного странноватой, конечно (особенно кандалы), но всё же.
Пожалуй, лишать родительских прав я эту парочку не стану и не дам. Точно так же, как и доступ в палату Байрона им не закрою. Видно, что сын им действительно дорог. Было бы иначе, так давно бы просто пристрелили бы его, да прикопали. И ничего бы им за это не было, так как нельзя убить мертвого, свидетельство о смерти которого, давным давно выдано и учтено всеми участвующими государственными органами. Или, коли не хочется грех на душу брать, просто вывезли куда-нибудь в другой штат, да отпустили. Но нет: не выгнали и не пристрелили. Растили, обучали, кормили, тренировали, мучились… Нет, отнюдь они не равнодушные люди.
Вместе с машиной прибыли лично Смиттерс и трое оперативников. Честно говоря, не очень этого понял: чего ему в отделе не сидится? Да и оперативники… я просил конвоиров. Или медбратьев из психлечебницы – в общем, людей со специфическими навыками и опытом. А оперативники… у них совсем другой профиль. Но не ждать же ещё шесть часов, пока эти уедут обратно, а другие приедут к нам. Решили работать тем, что есть, благо большой отрез плотной, не пропускающей свет ткани они привезти с собой не забыли.
Укутали этой тканью Байрона, быстренько добежали с ним от подвала до машины, завели Байрона внутрь, усадили, герметизировали дверь, включили искусственное освещение, освободили Байрона от ткани.
Шеф сел в кабину к водителю. Лана осталась в кузове с двумя операми и Байроном. Мистер Мур устроился в кабине третьим. Я же «ускорился» и погнал в «Надежду», готовить специальную палату для нового постояльца. Параметры и требования я уже знал - успел изучить за три прошедших часа место его предыдущего обитания. Контроль над своими способностями более-менее восстановить за прошедшее с прошлого инцидента время удалось – не пропали даром усилия и тренировки. Так что работа спорилась. Отвёл под нашего поэта целое крыло здания, в котором позакладывал все окна наглухо, вместо них провёл везде искусственное освещение. Пусть новая «тюрьма» будет хотя бы по-просторнее прежней. Так-то я Байрону проход по остальной части здания тоже не собирался запрещать или перекрывать, но предупреждающих табличек с пугающе кроваво-красными надписями «Осторожно свет!!!» понавешал. Везде электронные часы с указанием длинны светового дня. Даже зуммер поставил, оповещающий о наступлении рассвета за пять минут до него… Правда, зуммер не слишком громкий, чтобы остальных постояльцев не будить, когда таковые тут появятся. Кайле-то пока всё равно – она в коме. Но это пока. Если процесс её восстановления, тот, который есть сейчас, не замедлится, то довольно скоро она из этого состояния выйдет. Но речь сейчас не о ней.
Подошло время прибытия спецтранспорта с пациентом.
На КПП машину пропустили без досмотра и лишних вопросов, так как уже были мной предупреждены. К порогу подъехали тоже без приключений. А вот дальше что-то пошло не так: то ли укутали Байрона не достаточно плотно, то ли дверь открыли слишком быстро, но факт в том, что парень раскидал оперов, как кукол, а отец его уже начал наводить предусмотрительно взятое с собой ружьё на сына. Ну, надеюсь, заряжено оно всё-таки не пулей или картечью, а как и раньше – дротиком с транквилизатором. Хотя, с такого расстояния, почти в упор…
- Недотёпы, - ругнулся сквозь зубы я и вмешался сам.
Что сказать? Байрон, в этом своём «солнечном» состоянии действительно силён. Настолько силён, что мог бы швырнуть меня метров на сто одной рукой. Вот только, кто бы ему это дал? Сильный – ещё не значит, что хороший боец. Сильного легко скрутит умелый… если только он не сильно уступает ему в силе. Парадокс.
В моём же случае и техника, и сила (я всё-таки неизмеримо сильнее) были на моей стороне. Так что обошёлся без полётов. Пара движений, и паренёк с заломленной «ментовским» захватом рукой конвоируется мной внутрь здания. При этом всё, что ему оставалось – это рычать от злости с бессилием и топать туда, куда ведут. Всё же «ментовской» залом не дураки придумали. Да и обкатывался он десятилетиями.
Отец Байрона, глядя на это, только головой покачал. И, кажется мне, что уважительно. А дальше… стоило Байрону уйти со света и оказаться в тени, как он почти сразу обмяк, растеряв и всю свою могучую силу, и всю агрессивность.
Убедившись, что это не притворство, я отпустил переставшего сопротивляться парня и повёл его уже нормально, заодно рассказывая по пути обо всём, что ему было интересно. Такая вот своеобразная экскурсия.
Прошли и мимо палаты Кайлы, в которой я специально заранее поплотнее задёрнул шторы. Назвал парню имя девушки, пояснил, что она пострадала в результате неосторожного обращения с опасными древними артефактами, и теперь вот в коме. И ещё, что, возможно, человек в состоянии комы всё, что рядом происходит, слышит. И то, что по теориям врачей, положительные эмоции заметно влияют на скорость выздоровления. Собственно, больше в «Надежде» постояльцев не было. Имелась смена сиделок для присмотра за Кайлой, да и всё. Может быть пора расширить штат? Хотя, какой в этом смысл? Число постояльцев-то я увеличивать не горю особым желанием. Но штат, наверное, расширить всё же придётся. Как минимум повара нанять надо, чтобы обеспечивал трёхразовым питанием Байрона. Или проще будет с доставкой откуда-нибудь из ближайшего ресторанчика договориться? Стоит прикинуть.
Чуть позади нас с Байроном ходили по клинике хмурый Мур и задумчивый Смиттерс. А ещё чуть позади – Лана. Той тоже было всё интересно.
Когда я оставил парня в его палате обживаться и вышел за дверь, первым ко мне подошёл старший Мур.
- Ты не соврал мне, парень, - хмуро сказал он. – И про то, что из АНБ, и про то, что привезёшь Байрона в клинику, и про то, что легко сможешь его скрутить.
- Я вообще не люблю врать, - поморщился в ответ. Ведь и правда не люблю этого делать, хоть иногда и приходится – мерзостное такое чувство при этом испытываешь.
- Мы ведь с женой можем навещать здесь сына? – спросил он.
- Если бы не собирался вам этого позволять, то не брал бы с собой в машину. Я внес вас в список лиц, допущенных на объект. Охрана получила соответствующие указания.
- А что с… лечением? – запнулся он. Видимо, этот вопрос волновал его сильнее остальных. Цеплял за живое. Дарил жестокую сучку надежду…
- Не хочу обнадёживать, Мистер Мур. Предварительную диагностику будем проводить только завтра, когда прибудут соответствующие специалисты. Но, советую сразу попытаться привыкнуть к мысли, что излечить не получится.
- Как это? – даже перестал хмуриться от непонимания и удивления нестарый ещё мужчина.
- Вот так, - развёл руками я. – Далеко не всё можно вылечить. А то, что с вашим сыном… Давайте зайдём издалека, хорошо?
- Эм… давай, - по инерции согласился со мной он.
- Семь лет назад вашему сыну поставили смертельный диагноз. Насколько я понимаю, срок отводился совсем небольшой?
- Полгода, - мрачно подтвердил Мур.
- Прошло уже семь. Байрон до сих пор жив. Это уже чудо. И жизни его прямо сейчас ничто не угрожает. Так ведь?
- Так, - кивнул отец Байрона, который под таким углом на происходящее ещё не смотрел.
- А значит, что что бы не сотворили врачи «Метрон-Фармасивтикалс» семь лет назад, это что-то спасло жизнь вашего сына. Он жив благодаря этому. Вам их не проклинать, а благодарить надо.
- Ну… пусть, - не легко, но всё же согласился со мной он.
- Это что-то поддерживает жизнь и здоровье Байрона уже семь лет. Я, на самом деле не очень уверен в том, что это что-то вообще стоит трогать. Как говорят у программистов… и хирургов: «работает – не трожь».
- А к чему тогда это всё? Эта клиника…
- Ну, попытаться исследовать состояние вашего сына и, может быть, всё же что-то улучшить, но осторожно, всё-таки стоит. Но, как уже я раньше говорил: на многое не рассчитывайте. А во-вторых, и в главных: надо адаптировать его к жизни с его… особенностью и ограничениями. В клинике, под присмотром специалистов, это сделать будет проще и безопаснее, - пожал плечами я.
- Но зачем это тебе?
- Моя девушка, - указал я глазами ему за спину, туда, где Лана в этот момент с интересом рассматривала какой-то аппарат в коридоре. Кажется, эта штука используется для кварцевания воздуха. Не уверен. Я, на самом деле, довольно слабо разбираюсь в больничном оборудовании. Оно тут исключительно для антуража. – Очень добрый человек. Она пытается помочь всем. Всему миру… даже волонтёром в службу крови устраивалась… Я несколько более практичен: помогаю тем, кому помочь могу так, что меня это не сильно напряжёт. Понимаю – эгоистичная позиция, но зато честная. Байрону я помочь могу. И мне это не будет стоить практически ничего.
- Но как же, ничего…
- Эта клиника принадлежит Трастовому Фонду, созданному женщиной, которой я… оказал небольшую услугу, - язык не повернулся сказать «помог». – Я свободно могу распоряжаться его активами так, как посчитаю нужным. Так что пребывание Байрона в этих стенах и услуги специалистов мне лично не будут стоить ни цента. За всё платит Фонд. А он и так благотворительный, так что и ему особой разницы нет.
- Вот как, - задумался ещё сильнее Мур. – Впервые в жизни сталкиваюсь с подобной позицией. И, сказать прямо, она меня настораживает. Заставляет искать подвох.
- Ищите, - пожал плечами я. – Может быть даже какой-то и найдёте. Разубеждать или убеждать я вас ни в чем не собираюсь. Просто ставлю перед фактом: Байрон остаётся здесь. Вы можете его навещать. Специалисты исследуют его патологию. Всё. На этом точка. Согласны вы с этим или нет, меня не волнует. А вооружённая охрана клиники покажет вам, насколько тверда моя позиция. Вы можете идти, Мистер Мур. Домой или к сыну, мне без разницы. Меня ждут, - кивнул ему и двинулся дальше по коридору.
Вторым подошёл Смиттерс. Сделал он это лишь, когда за Муром закрылась дверь палаты его сына.
- Может быть объяснишь, Кларк? Что вообще происходит? Что за парень, и почему привезли мы его сюда, а не в Отдел? Процедура ведь давно отлажена.
- Шеф, парень… не совсем «мета», - начал с основного я. – Он своих способностей не контролирует. Использовать же его возможно лишь в качестве «пушечного мяса». Жалко парня. Он довольно талантливый поэт. Поэтому сюда, а не в Отдел.
- Кто он тебе?
- Никто, - пожал плечами я. – Лишь сегодня ночью с ним познакомился.
- Тогда, почему?
- А разве для того, чтобы помочь кому-то, этот кто-то должен быть тебе кем-то? – слегка иронично посмотрел на Смиттерса я. Да, прекрасно понимаю, что этот вопрос дурацкий. Что, кто бы как на него не ответил, а на практике именно так и есть. Случайным людям не помогают. Но весь смысл вопроса был только в том, чтобы услышать на него отрицательный ответ. Ведь никто и никогда не посмеет признать правоту этого утверждения. Слишком оно… гадкое. И холодное. Люди не любят признаваться в таком.
- Я тебя понял, Кларк, - вздохнул Смиттерс. Ушёл-таки от прямого ответа, гад. Ну да и ладно. – А что это было у порога? Парень раскидал оперов, словно они котята с кошачьим весом. А ты…
- Скрутил и не вспотел, да? – ещё более иронично посмотрел на него я. – «Умеешь считать до десяти, остановись на шести», слышали такое выражение?
- Слышал. И до скольких же досчитал ты?
- До одного, - улыбнулся я. – Не парьтесь, Шеф. Вы же и так знаете, что я «мета»? Так в чём пролема?
- В общем-то, ни в чём, - пожал плечами Смиттерс. – Просто… хотел поблагодарить… за семью.
- Да не стоит, - положил ему на плечо руку я, убрав со своего лица улыбку и любой намёк на иронию. – Семья – это святое.
- Всё равно, спасибо, Кларк, - протянул мне руку для пожатия он. Я обижать его отказом не стал, и на рукопожатие ответил.
- Ладно, Шеф, не раскисайте. Земля круглая: сегодня я вам помог, завтра мне кто-то поможет. Может быть даже вы. Жизнь штука непредсказуема.
- Кларк… а то, что ты говорил этому… Мистеру Муру, правда? Про девушку и свою «позицию»? – не отпуская руки, спросил Смиттерс.
- Да.
- Знаешь, Кларк… - вздохнул он. – Побольше бы таких «эгоистов», - сказал и отпустил. А потом молча развернулся и ушёл.
Это было… неожиданно. И, честно признаюсь, тронуло мою довольно черствую душонку. Даже, наверное, больше, чем я сам себе решаюсь признаться. Такая короткая, скупая мужская похвала… Величайшая Награда и Величайшее Доверие. Так страшно его предать. И так хочется быть на самом деле его достойным…
Сложно это.
Я же человек простой. «Ускорился», вошёл в «контроль», провёл «анализ» состояния организма Смиттерса и, как сам себе недавно обещал, убрал очаг начинающейся язвы желудка у этого человека, который, как не крути, а делает важное и нужное дело. Как может. Плохо ли, хорошо, но делает.
И всё равно. Растрогал меня этот гад…
Хорошо, что следующей подошла Лана. Ей я вопросов задавать не позволил. Просто прижал к себе и нежно поцеловал. Мне это было надо. Помогает выбить из башки лишние тревожащие и пафосные мысли.
Однако, без вопросов всё равно не обошлось. Правда были они позже. Значительно позже. Уже в Тэлоне, в нашей постели, в которой мы нежились, неторопливо остывая после жаркого секса.
- Кларк, - начала она. – А что это было за место сегодня? Я никогда раньше от тебя о нём не слышала.
- Это… несуществующая официально, но принадлежащая Фонду частная закрытая клиника. Называется «Надежда», - довольно размыто ответил на вопрос я.
- Клиника всего с одним пациентом? – уточнила Лана.
- Ну, большую часть времени она вообще пустует, - сказал я, перебирая волосы лежащей на моём плече девушки.
- Пустует?
- Да. Я попросил Патрика создать это место просто на всякий случай. Мало ли, что может случиться с моими близкими или знакомыми. Человеческий организм хрупок и подвержен болезням. Удобно иметь под рукой такой вот инструмент – место, где немедленно окажут медицинскую помощь по высшему разряду без лишних проволочек, не задавая вопросов. Разве нет?
- Это в «Надежде» ведь поставили искусственную руку Миссис Фордман? – проявила поразительную осведомлённость Лана. – А несколько раньше – сердце Мистеру Фордману?
- Уитни проболтался? – вздохнул я.
- Не вини его, - улыбнулась Лана. – Я умею втираться в доверие и вытягивать информацию. У Уитни не было шансов.
- А ведь он подписывал обязательство о неразглашении, - поморщился я.
- Ну, он никому, кроме меня ничего и не рассказал.
- Именно поэтому, возле КПП клиники дежурил Лайнел Лютер. Потому, что Уитни никому ничего не рассказал. Кроме тебя. И Миссис Фордман тоже. Никому. Ну, кроме самой доверенной подруги. Или родственницы. Или кто там у неё числится в «кроме»?
- Не злись, - погладила меня по щеке Лана.
- Да я не злюсь, в общем-то, - потёрся о её ладонь я. – Трудно было изначально ожидать чего-то иного. Просто… надеялся.
- А кто ставил искусственную руку? И сердце? Я не знала, что вообще существуют такие технологии.
- Не знаю, - впервые соврал своей девушке я. – Патрик нанимал специалиста. За очень большие деньги.
- Вот как, - кажется, ни на цент мне не поверила Лана. Проницательная она. И умеет меня читать не хуже книг, которые ей так нравятся. – Понятно, - поудобнее устроилась на моём плече она. Не стала спрашивать и припирать к стенке. Умная. – Но за Мистера и Миссис Фордман всё равно спасибо. И за Байрона, - тихо сказала она и поцеловала меня в щёку.
- Давай спать, - предложил я, глядя в потолок.
- Давай, - согласилась она, поудобнее закидывая на меня ногу. Через пару минут она уже дышала тихо и размеренно. А я…
Мерзкое это ощущение… когда лжёшь. Особенно близкому человеку.
***