Тысяча лет счастья

Глава 25

Министра информации сняли через два дня. Виктор сообщил мне об этом таким тоном, как будто он лично отдал приказ, а теперь раздражен, что его выполнили с опозданием.

— Он неплохой мужик, — сказал Виктор. — Но этого недостаточно, чтобы руководить министерством. Теперь у всех головная боль — кого назначить новым главой.

Дальше он рассказал о совещании всех министров вместе с Советом старейшин, и о том, что не прошла ни одна кандидатура.

— Я предложил тебя, но все, абсолютно все были против, — сказал он, разводя руками.

— Слава Богу, — сказал я. — А почему они были против?

— Новичок, иностранец, не знаешь наших реалий, плохая коммуникабельность, слишком молод…

Он помолчал.

— Что-то еще, но остальное я забыл.

Я надеялся, что «остальное» не включало слова «потенциальный заговорщик» или «склонность к саботажу».

— И как министерство будет жить без министра? — спросил я.

— Решили создать временный Совет директоров отделов, будет коллегиальное руководство. Если найдут достойную кандидатуру, то все вернется к старой схеме. Кстати…

Он подошел ко мне, поправил галстук, смахнул невидимую пылинку с плеча.

— Ты, как директор отдела программистов, входишь в этот Совет. Готовься, что времени на программирование у тебя станет меньше. Для меня это плохая новость, но я надеюсь, что ты понимаешь важность нашего проекта.

Новость была для меня тоже плохая. Если с проектом «Пеликан» я мог часть работы спихнуть на Ботаника, то разработка нового браузера в министерстве информации была под угрозой. Я набросал блок-схему программы, начал писать коды, но понял, что один не уложусь в разумные сроки. Я собрал своих программистов и сказал, чтобы они выбрали себе лидера. Они выбрали. Лидер пришел ко мне, я ему показал блок-схему и сказал, чтобы он распределил работу среди остальных программистов. О, боги! Я никогда не забуду его взгляд, полный смертельной тоски и отчаяния. Он водил пальцем по блок схеме, что-то шептал, качал головой, заглядывал мне в глаза, словно умоляя освободить его от этой работы.

— Есть проблемы? — спросил я.

— Да, — сказал он, тыча пальцем в верхний квадратик. — Вот тут.

— Никто не сможет этого сделать?

— Никто. Нужно искать программиста на стороне.

— А дальше, — спросил я.

— Дальше… — он тяжело вздохнул, — дальше тоже могут быть проблемы.

В общем, я понял, что писать коды мне придется самому. А тут еще появилась необходимость ходить на заседания какого-то Совета, выслушивать непонятное и неинтересное, за что-то голосовать, участвовать в дискуссиях и спорах, которые я терпеть не мог.

— Да, — прервал мои размышления Виктор, — первое заседание Совета назначено на сегодня в три часа дня. Тебе пришлют напоминание, но будь заранее готов освободить себе часа два.

Внутри дворец оказался скромнее, чем я мог предполагать. Белые стены вестибюля и коридора, украшенные черно-белыми фотографиями в строгих рамках. Лестница на второй этаж была с двумя маршами, как в обычных жилых домах, рядом лифт, по виду грузовой, окрашенные белой краской двери, пол покрыт серым ковролином не первой свежести. На входе два автоматчика и офицер, который тщательно рассмотрел мой бейджик и потом долго искал мое имя в каком-то списке.

— Проходите, — наконец разрешил он, явно с досадой, будто мне повезло больше, чем он ожидал.

Во дворец мы попали потому, что на нашем совещании присутствовал старейшина. Потом я узнал, что старейшины работают на этом этаже. Им принадлежат две комнаты: в одной — их совмещенный кабинет с двенадцатью письменными столами, а вторая служила им столовой, которая по совместительству являлась залом для совещаний. Вот в этой комнате, за большим овальным столом, мы и собрались.

Было бы здорово, если бы директора отделов перед началом заседания представились. Я разглядывал двенадцать мужчин, ужасно похожих друг на друга — одинаковые выражения лиц, одинаковые взгляды, в которых читалось «Я не хочу здесь быть, но надо делать вид, что я работаю». Видимо по принципу похожести они и были назначены директорами. Старейшина, мужчина лет пятидесяти, строгим голосом остановил разговоры и сказал, что рад видеть директоров важнейшего в стране министерства и надеется на успешную работу нашего временного Совета. Потом он пошутил, сказав, что если наши голоса разделятся поровну, то лично придет и примет одну из сторон, и таким образом все решения будут приниматься оперативно, без дискуссии и переноса решений на следующий день. Затем слово взял директор отдела, который, как я понял, занимается подсчетом индекса счастья. Он сказал, что индекс приближается к восьмидесяти шести процентам, что это, безусловно, достижение, потому что в прошлом году счастья было только восемьдесят два процента.

— Вам есть куда расти, — заметил старейшина.

Директор немедленно согласился, отметив, что планы по повышению индекса счастья будут выполнены и что Сеньор Гобернанте готовит несколько указов, которые не только поднимут индекс, но и улучшат реальное положение дел в стране.

— Что вы понимаете под реальным положением дел? — спросил старейшина.

— Это много показателей, — сказал директор. — Один из них, например, качество еды на столах граждан Ла-Эсперанса.

— Понятно, — сказал старейшина. — Учитывая важность вашего отдела, я предлагаю назначить вас председателем Совета директоров. Кто за это предложение?

Он первый поднял руку. Глядя на него, руки подняли все.

— Отлично, — сказал старейшина, — теперь я уйду, а председатель проведет совещание без моей помощи.

Без помощи старейшины собрание пошло совсем вяло. Председатель попросил каждого из директоров рассказать о планах и проблемах их отделов. Начали с меня. Я встал, рассказал о новом браузере, сказал, что квалификация программистов недостаточна, что мне многое придется делать самому и поэтому завершение проекта может затянуться.

— Какие ваши предложения? — спросил председатель.

Я сказал, что нужно срочно найти хотя бы одного квалифицированного программиста, и я знаю одного, который работает в Филиале отдела кибернетики. Я имел в виду Жана.

— Тогда нужно уволить одного программиста, — сказал председатель. — Назовите кандидатуру, и завтра у вас появится вакансия.

Я бы уволил всех программистов, но сказать об этом не рискнул. Обещал подумать, и принять решение в самые ближайшие дни.

— Вот видите, — сказал председатель, — как оперативно мы можем решать возникающие проблемы. Кто-нибудь хочет еще высказаться?

Все как будто забыли, что должны по очереди отчитаться перед Советом, забыл об этом и председатель. Мне задали еще несколько вопросов, председатель объявил, что первое заседание Совета окончено, и мы начали расходиться.

Все, оживленно болтая, потянулись к выходу. Все, кроме невысокого мужчины в черном костюме, промолчавшего все заседание. В вестибюле он подошел к лестнице, оглянулся и начал подниматься на второй этаж. Куда он пошел? Ведь там, как я понял, находятся апартаменты Сеньора Гобернанте. Я остановился и смотрел на человека в черном, чувствуя, что мне еще придется с ним столкнуться.

— Ну, как?

Виктор будто ждал меня, прохаживаясь по коридору.

— Кого выбрали председателем?

Я рассказал.

— Аааа, — Виктор еле сдерживал смех. — Знаю, знаю! Первый бездельник, рекордсмен по ничего неделанию. Мастер рыбной ловли и катания девочек на яхте. Но язык подвешен, с ним вы не пропадете. Ну а какие решения приняли?

Я вздохнул и описал свое выступление. Виктор хлопнул меня по плечу.

— Все нормально! Только увольняй не одного, а двух. Будет еще одна вакансия, найдем тебе хорошего программиста. Прикажи своему лидеру завтра предоставить две кандидатуры, пусть у него голова болит, а ты останешься как бы ни при чем.

Он собрался уходить, но потом как будто вспомнил.

— А что Фидель Перес, ничего вам не рассказал?

— Это кто? Там никто не представлялся.

— Ну… такой седой, в затемненных очках, всегда в черном костюме. Он, по сути, главный в их министерстве. Все перед ним на цыпочках танцуют. На всякую мелочь вроде вас, директоров, он внимания не обращает.

Я покачал головой. Так вот, кто поднимался на второй этаж. И почему он главный в министерстве? Я хотел спросить, но Виктор уже скрылся за дверью своего кабинета.

Глава 26

Я был горд собой! Идея пригласить Жана для работы над браузером оказалась гениальной как минимум потому, что я избавился от проблемы, а не приобрел новую. Оказалось, что во Франции Жан уже занимался подобными разработками и он включился в работу моментально. Я показал ему блок-схему программы, он бегло ее просмотрел, сразу ткнул пальцем в несколько ошибок и сказал, что найдет в сети готовые блоки кодов. Затем добавил, что готов научить других программистов делать то, что нам нужно. И главное — подумав, он сказал, что новости проще и быстрее рассылать в виде сообщений на все телефоны жителей острова.

— Это не заменит новый браузер, но будет хорошим дополнением, — сказал он.

Я огорчился, что не смог придумать такое простое решение, но похвалил Жана и сказал, что свяжемся с телефонной компанией.

Плохо было одно — он называл меня не иначе как «сеньор Тейлор», немного заискивал, растягивал слова, делал многозначительные паузы. Он всячески подчеркивал, кто тут начальник, а кто — исполнитель. Как утренний туман под солнцем развеялась моя мечта найти нормального собеседника, с которым можно говорить не только о кодах программ, но и о жизни.

«Пеликан» двигался по плану — Ботаник справлялся прекрасно, так что моя работа теперь состояла только в утренних беседах с Жаном и Ботаником. Я выслушивал их отчеты о проделанном, усердно кивал, когда они рассказывали о планах на текущий день, и отпускал их с благодарностями за успешную работу. Заседания Совета директоров Министерства информации меня тоже не напрягали по простой причине — их больше не было. Министерство прекрасно функционировало без руководящих указаний. Я подозревал, что там никто не работал, а для этого указания были не нужны. Я немного заскучал, стал читать книги, по вечерам ездил на пляж, чтобы искупаться и выпить пару коктейлей. Иногда мне казалось, что в сутках стало больше двадцати четырех часов — так медленно тянулось время.

Но однажды случилось неожиданное.

Часов в пять вечера, когда я уже начал думать, что бы такое заказать на ужин, раздался телефонный звонок.

— Кевин?

Так на острове меня звал только один человек — Рыжий. Но это был не он.

— Да, — сказал я. — А кто говорит?

— Это Фидель Перес, — сказали в трубке. — Я попрошу вас прямо сейчас прийти во дворец и получить у охраны новый бейджик. Я буду ждать вас в вестибюле.

Что-то подобное я ожидал. Я вспомнил, как Фидель разглядывал меня во время моего выступления на Совете. Его глаз не было видно за темными очками, но я все равно ощущал его изучающий взгляд. Кто он? Спросить было не у кого.

Во дворце капитан долго изучал мой бейджик, словно он был фальшивым. Наконец, он снял его с моей шеи и протянул новый — с зелеными полосками по краям.

— Поздравляю, сеньор Тейлор! — сказал он и отдал честь.

Фидель ждал меня на площадке между лестничными пролетами. Автоматчик, стоявший у лестницы, посмотрел на бейджик, козырнул и сделал шаг назад.

— Пройдемте, — сухо сказал Фидель, и мы поднялись на второй этаж.

Лестница вела в небольшой холл с диванами, креслами и маленькими столиками. От него уходили два коридора. Один был наглухо закрыт, и у его железной двери стоял другой автоматчик, который усердно делал вид, что не обращает на нас внимания. Коридор, ведущий в левую часть здания, как две капли воды был похож на коридор первого этажа. Белые стены, белые двери, серый ковролин на полу. Фидель, не оборачиваясь, шел впереди, шаг его был широким и уверенным. У одной двери он остановился и поднес бейджик к металлической пластинке, черневшей на стене. Дверной замок щелкнул, и дверь сама начала открываться.

— Проходите, — сказал Фидель, пропуская меня вперед.

Комната поразила меня своей аскетичностью. Большой письменный стол, абсолютно пустой, как будто приготовленный для вытирания пыли. За столом черное кожаное кресло, вдоль стены два больших комода с ящиками. Да, именно комоды, которым больше место в спальне. На другой стороне комнаты громоздился угловой диван и журнальный столик. Фидель подошел к дивану, пригласил меня сесть, сам сел рядом. Какое-то время мы молчали, потом он спросил:

— Как вам наше Министерство информации?

Я хотел ответить, что никак, что на Совете я узнал слишком мало, но вместо этого сказал:

— Насколько я могу судить, все идет хорошо. Индекс счастья считается, и этого счастья становится все больше.

Фидель хмыкнул и посмотрел на меня.

— А вы знаете, как считается индекс счастья?

Я сказал, что не знаю, но думаю, что проводятся опросы.

— Совершенно верно, — сказал Фидель, — они с умным видом хранят свои тайны, а на самом деле по вечерам, когда все успели поужинать и даже выпить, они ходят по улицам и спрашивают прохожих, счастливы они или нет. После этого уточняют — они счастливее, чем были год назад, или жизнь стала хуже. Затем ответы обрабатываются по какой-то хитрой формуле, и получается коэффициент.

— Если бы меня спросили на улице, — сказал я, — то я бы ответил «да» на оба эти вопроса. Так как-то безопаснее.

— Совершенно верно, — кивнул Фидель. — И только пятнадцать процентов решаются сказать правду.

Он замолчал, продолжая разглядывать меня сквозь темные стекла очков. Я чувствовал, что сейчас он перейдет к главному.

— Вы хотите, чтобы я разработал новую систему вычисления коэффициента счастья? — нарушил я затянувшуюся паузу.

Фидель усмехнулся и покачал головой.

— Оставим эти детские развлечения министерству информации. У нас есть более серьезные проблемы.

Он медленно повернулся, взглянул куда-то в сторону, словно разговаривал не со мной, а с кем-то невидимым.

— Первое — вы иностранец, на острове недавно, у вас на все свежий, не замыленный взгляд. Второе — вы не входите ни в какие группировки. Ваше мнение — это ваше мнение, а не мнение тех, кому вы обязаны. Третье — вы не знаете правил игры нашего руководства. Ваша деловая наивность — это большая редкость в этих стенах.

Тут он повел рукой, словно обозначая стены вокруг.

— Четвертое — у вас прекрасные организаторские способности, нашли отличных заместителей, которые способны делать всю необходимую работу. Пятое — вы умны. Это большая редкость во дворце и его окрестностях. Я это понял по вашим ответам на заседании Совета. Шестое — у вас на острове нет родственников или близких друзей. Вас нельзя шантажировать воздействием на третьих лиц. Седьмое — вы прекрасно обеспечены, неплохой счет в банке, но вы не знаете куда девать эти деньги. Предлагать вам взятку — совершенно безнадежное занятие. Восьмое — вы смелый, не побоялись прийти на встречу с Писателем и взять у него письмо.

Он замолчал, но губы еще шевелились, как будто он хотел что-то сказать, но не решался. Я ему помог:

— Не знаю, как мне реагировать на сказанное вами, но мне кажется, вы забыли девятый пункт. Учитывая сказанное, можно заключить, что мое исчезновение в морской воде или в болотах сельвы никого не огорчит. И трехдневный траур на острове объявлять не придется.

Фидель засмеялся.

— Прекрасно! Тогда еще десятый пункт — вы умеете читать мои мысли.

— Вы хотите что-то мне предложить? — спросил я, перехватывая инициативу.

— Возможно… — сказал он, глядя куда-то в сторону.

Он помолчал, словно перебирал в голове варианты, затем начал говорить:

— Вы знаете, что в Мексике кто-то проснулся, опомнился и теперь хочет присоединить наш остров? Это очень лакомый кусочек с прекрасными пляжами и счастливыми людьми. Наш референдум они признавать не хотят, теперь там решают задачу: послать сюда войска или уговорить нас с помощью дипломатов и прочих балаболов. Это первая проблема. Вторая связана с первой — мы почти всю заработанную валюту тратим на вооружение. Третье — больше половины молодых людей на острове служит или в армии, или в полиции. Легко представить, как это отражается на экономике. Боюсь, что через год на острове будут введены продовольственные карточки. Вот это и есть настоящие проблемы, а не то, как мы вычисляем индекс счастья.

— Но если это рассказать, Сеньор Гобернанте может огорчиться, — сказал я.

Фидель то ли усмехнулся, то ли просто скривил губы.

— Не огорчится, — сказал он равнодушно, как будто речь шла о выборе сорта кофе на завтрак.

— А как я могу вам помочь? — спросил я.

Фидель повернулся ко мне, стекла очков сверкнули.

— А разве я вас просил о помощи?

Я растерялся.

— Простите, но… Обычно, когда рассказывают о проблемах, либо просят помощи, либо спрашивают, как их решить.

— А вы можете предложить путь решения?

Его губы изобразили что-то похожее на улыбку, но половина лица осталась неподвижной. Я вдохнул, выдохнул и сказал:

— Один из способов — перестать быть для Мексики лакомым кусочком. Разрушить легенду. Рассказать им, что на острове далеко не все счастливы.

Фидель повернулся ко мне всем туловищем.

— А я в вас не ошибся. Вы, и правда, умны. То, что вы предлагаете — наивно. Но тут есть о чем подумать.

Он встал и подошел к столу. Я тоже встал, оставаясь в центре комнаты.

— Возможно, я вас о чем-нибудь попрошу, — сказал он.

Я кивнул.

— Я готов помочь. Конечно, с учетом моей занятости. Проект «Пеликан» — под личным контролем Сеньора Гобернанте.

Фидель усмехнулся.

— «Пеликан» под моим контролем. Мне нравится, что вы успели сделать. Перевели аудио в текстовые файлы, ваши идеи обработки видео с уличных камер разумны. Есть фотографии лиц, которых встречал объект. Дальше остается сделать выводы.

— Но мне еще надо оценить лояльность объектов, — сказал я.

— И вы знаете как это сделать?

— Я хотел применить искусственный интеллект для анализа. Но мне нужен контрольный список — данные о лояльности хотя бы сотни человек. Только тогда алгоритм сможет начать работу.

— Это займет время? — спросил Фидель.

— Да, но трудно сказать, сколько именно.

— Пусть этим занимается ваш Ботаник, — усмехнулся Фидель. — Так вы его называете?

Я напрягся. Откуда он знает про Ботаника?

— Давайте так, — продолжил он. — Вы сейчас пойдете домой, подумаете, а через некоторое время я позвоню, и мы продолжим нашу беседу.

Я вышел из дворца и пошел по парку, пытаясь обдумать все, что услышал. Но думал об одном: как остаться в живых и сбежать с этого острова.

По телевизору сообщили о новом указе Сеньора Гобернанте: все, кто пользуется своим ноутбуком для работы, должны по месту службы получить специальный купон на ежемесячный бесплатный ужин в любом ресторане острова.

Лучше бы деньгами, подумал я, решил сегодня больше ни о чем не думать, взял телефон и заказал себе ужин с двумя бутылками пива.

Глава 27

Прошло несколько похожих друг на друга дней. Фидель мне больше не звонил, работа по двум проектам продвигалась успешно — Жан и Ботаник прекрасно справлялись без моего непосредственного участия. Рыжий не давал о себе знать, чему я был рад — ввязываться в непонятные политические игры мне совершенно не хотелось. По вечерам я смотрел телевизор,

пытаясь разобрать логику новостей — когда они просто создают картину стабильности, а когда намекают на реальные проблемы. Намеки были, но незначительные. Где-то прорвало канализацию, и сточные воды могут уйти в море. Но специальная команда уже решает проблему, и через два дня все будет идеально. На северной окраине острова вспышка куриной чумы — сотни кур уничтожены, болезнь локализована, паники больше нет. Сеньор Гобернанте издал указ, что каждый, встретив прохожего в безлюдном месте, обязан поздороваться и улыбнуться. Счастьем надо делиться, с хитрой усмешкой пояснил диктор.

Фидель позвонил в субботу.

— Где ты?

Без приветствий, без предисловий, сразу на «ты».

— Дома.

— Приходи в офис. Срочно.

Я надел костюм и через пять минут постучал в дверь.

— Входи, — услышал я.

Щелкнул замок, дверь загудела и открылась.

Я вошел и удивился — мебели в комнате стало больше. У дивана стояли стулья, а журнальных столиков стало два. На стульях сидели три генерала. Меня представили, представили и генералов. Я сразу забыл, как кого зовут, и решил обращаться «сеньор генерал» к любому из них.

— Кевин немного в курсе наших проблем, — сказал Фидель.

Генералы, сохраняя величественный вид, дружно кивнули.

— Военных секретов я ему, конечно, не рассказал, — добавил Фидель. — Да я их и сам не знаю.

Генералы опять дружно кивнули. Я заметил, что они не переглядываются. Как будто у них есть общий невидимый протокол, по которому они реагируют синхронно. Затем в комнате повисло молчание.

— Кевин, — спросил Фидель. — Кто, по твоему мнению, руководит на острове?

Я почувствовал, что это ловушка. Тут надо было или отшутиться, или изобразить из себя идиота. Я выбрал нейтральный вариант.

— Сеньор Гобернанте.

Молчание.

— И Совет старейшин, конечно.

Молчание.

— Еще правительство, я имею в виду министров.

Тишина. Они явно ждали, что я добавлю что-нибудь еще. Фидель усмехнулся.

— Ты забыл добавить заместителей министров.

— А еще про мужей, которые руководят женами, — вмешался седой генерал с огромной челюстью. — И про жен, которые руководят детьми.

Он громко рассмеялся. Другие генералы поддержали его. Я мысленно назвал его Генералом-Бульдогом и тоже попробовал засмеяться. Получилось плохо.

— А какой правильный ответ? — спросил я.

— Правильный ответ — никто, — сказал Фидель. — Нашим островом руководит только Хаос. С большой буквы.

— Но… — я постарался изобразить наивное удивление. — Как же так? Электричество есть. Вода есть. Рыба и овощи продаются. Значит, какие-то министерства все же работают. Благодаря им…

— Не благодаря, а вопреки, — сказал генерал с лисьей мордочкой и маленькими, глубоко посаженными глазами. Естественно, он у меня получил кличку Генерал-Лиса.

— Не делайте удивленное лицо, — сказал третий генерал и улыбнулся, показав крупные желтые зубы. Его я назвал Генерал-Волк.

— Кевин живет практически на полном государственном обеспечении, — сказал Фидель. — Служебная машина, бесплатная квартира, еда.

— Даже еда? — удивился Генерал-Бульдог. — Вы, гражданские, тут неплохо устроились.

— За еду я плачу, — сказал я, — но в нашем ресторане очень низкие цены.

— Это то же самое, что бесплатно, — пробормотал Генерал-Лиса.

Опять воцарилось молчание. Я потупил глаза, чувствуя внимательные взгляды всех трех генералов. Они как бы оценивали меня, перед тем как приступить к главному.

— Кевин, — сказал Фидель, — мы тут посовещались и решили обратиться к тебе с просьбой. Нам бы хотелось, узнать твое мнение о реальном положении дел на острове. Для этого завтра утром я тебе пришлю пароль, который позволит тебе открыть две группы файлов. Первая группа — это официальные отчеты всех министерств за последние годы. Вторая группа — те же данные, но полученные из других источников.

— Каких источников? — спросил я.

— Неважно. Но они более надежные, чем у экспертов министерств. Твоя задача — сравнить их, найти самые слабые точки, на что следует обратить внимание в первую очередь.

— Почему я? — тут разыгрывать удивление не было необходимости. — Любой экономист справится с этим лучше и быстрее.

— Как раз мнение экономистов нам неинтересно, — сказал Генерал-Бульдог. — Во-первых, они говорят на тарабарском языке, а во-вторых, мы уже обращались к одному экономисту, после чего нам пришлось его…

Он замялся.

— Расстрелять? — закончил я его фразу.

— Ну, зачем расстрелять, — усмехнулся Генерал-Бульдог. — Просто мы перестали его тревожить.

— Завтра утром можешь начинать работу, — сказал Фидель. — Мы тебя не торопим, понимаем, что задача непростая. Данные из вторых источников… как бы это сказать — несистематизированые. Они хаотичны и тебе придется свести их в нечто удобоваримое.

— В таблицу? — уточнил я.

— В таблицу, — кивнул Фидель. — А выводы и рекомендации — в отдельный файл. Учти, что некоторые данные сверхсекретные.

Я внимательно посмотрел на него.

— Я получу данные о закупках военного оборудования?

— В том числе, — подтвердил Генерал-Волк. — А учитывая важность и секретность этой работы, не удивляйтесь, если заметите около себя дополнительную охрану.

— У меня разве была охрана? — спросил я, слегка поморщившись.

— Была, — кивнул Генерал-Волк, — только вы ее не замечали.

— Можешь быть свободен, — сказал Фидель, протягивая руку. — Работай с файлами только из офиса в Центре кибернетики. Не делай никаких бумажных заметок. На сайте, который откроешь, увидишь папку. Все, что напишешь — складывай туда.

Я пожал его руку, потом поочередно руки всех генералов. И ушел. Настроение было отвратительным. Фидель не сказал, но я понял: работу над другими проектами мне придется оставить. Теперь у меня новая задача.

Файлы с отчетами министерств читались как утопический роман! Производство электроэнергии растет, запущены новые опреснительные станции, прокладываются дороги, растет экспорт фруктов, овощей, рыбы, кофе, овощных и мясных консервов. Кипит культурная жизнь: книги, спектакли, выставки, фестивали, спортивные соревнования… И, конечно, неизменно растет счастье. Мы — страна будущего. Эти файлы хотелось читать и перечитывать.

Затем я открыл файлы из второй группы, и утопия лопнула. Запасы угля в шахтах на севере острова подходят к концу. На этом угле работали две теплоэлектростанции, угля для них хватит максимум на один год. Из пяти опреснительных станций нормально работают только две. Генераторы электростанций изношены так, что через год-два они выйдут из строя. Автопарк умирает. Машины гниют от жары и морского воздуха. Таксопарк и общественный транспорт практически полностью подлежит замене. Не хватает грузовиков и строительной техники. Рыболовные суда требуют капитального ремонта. Радовало, правда, что рос экспорт. Это подтверждали файлы из первой и второй группы. Приток валюты был значительным, но почти вся она уходила на закупку военной техники. Я нашел докладную записку на имя Сеньора Гобернанте, в которой военные просили валюту на закупку новых ракет, беспилотников и радиолокационных станций. Я сложил цифры: восемьдесят процентов экспортной выручки — в армию. Простой экономией исправить что-либо невозможно. Никто из правителей острова не шиковал, все жили скромно, брали пример с Сеньора Гобернанте. Так что в воровстве напрямую никого обвинить было нельзя. Если воровство и было, то незаметное.

Через два дня позвонил Фидель.

— Как идут дела?

Я рассказал, что готовлю сводные таблицы, в которых будут отражены реальные данные и те, что докладываются Сеньору Гобернанте.

— Отлично, — сказал Фидель. — Не забудь указать самые слабые точки, за что надо браться в первую очередь.

— Это я помню.

— Если будут какие-нибудь рекомендации, то обязательно напиши, — напомнил Фидель и повесил трубку.

Какие к черту рекомендации! Что я мог сказать, не имея ни экономического, ни технического образования? Новые генераторы для электростанции… Их надо покупать или их можно починить? Здесь нужно мнение инженеров. Разломанные прошлогодним ураганом солнечные батареи — это первая необходимость, или их вклад в энергоснабжение так мал, что работы с ними можно отложить? Сколь серьезные повреждения у рыболовных судов? Единственное, что я придумал, это уменьшить военные расходы и осушить как можно больше сельвы. Преобразованная сельва — это новые сады, огороды, пастбища, а может даже виноградники. Здесь тепло, солнечно, вино должно получиться неплохим. И потом на острове нет спиртзавода. А производство водки довольно дешево, насколько я мог это себе представить.

Все это я написал в отдельном файле, привел в порядок таблицу и позвонил Фиделю, что готов с ним встретиться.

Глава 28

Фидель сидел за столом, читал что-то в планшете и, казалось, не обратил на меня никакого внимания. В комнате исчезли стулья, я прошел к окну и сел на подоконник. Прошла, наверное, минута или две. Наконец он оторвался от планшета.

— Инженеры, говоришь… — пробормотал он, глядя на меня поверх очков. — Ну-ну.

— Если нет своих, — пожал я плечами, — можно пригласить. На хороший контракт приедет любой.

Фидель выключил планшет, провел по экрану рукой, будто смахнул пыль, и убрал его в ящик стола.

— А ты молодец, — сказал он, сопровождая сказанное кривой улыбкой. — Все сделано быстро.

Я поблагодарил.

— Особенно мне понравилось, что ты предложил урезать военный бюджет.

Я сказал, что это лежит на поверхности, но маловероятно, что кто-нибудь с этим согласится.

— Это уже не твоя забота, — сказал Фидель. — Главное, что ты об этом написал. Мнение умеющего складывать числа математика для меня очень важно.

Я не понял, почему мнение математика важнее мнения экономистов, но решил больше эту тему не поднимать.

— А как насчет сельвы? — спросил я.

— Да, это важно, — кивнул Фидель. — Это все понимают. Работы по осушению ведутся, но очень медленно. Техники почти нет, работают заключенные… ну, как работают — лопаты, тачки, ручные насосы.

— Но если урезать военный бюджет, то можно купить любую технику.

— Да-да-да, — пробурчал Фидель.

Какое-то время мы молчали.

— Кстати, — спросил я, — а почему на нашей встрече были военные, а не экономисты?

Фидель отмахнулся от меня, как от назойливой мухи.

— Про экономистов тебе уже объяснили…

— А военные? — продолжал настаивать я.

Фидель забарабанил пальцами по столу.

— Давай договоримся так. Ты задаешь вопросы только по теме заданий. Все, что сверх, я тебе сообщаю по мере необходимости. Не торопи события, придет время, и ты все узнаешь.

Я понял, что разговор окончен.

Так кто все-таки Фидель? В базе данных он присутствовал, но у него, наверное, был самый короткий файл, в котором сообщалось что Фидель Перес является директором одного из отделов Министерства информации. Не было даже указано, какого именно отдела, хотя личностью он был весьма влиятельной. Над его заданием я работал шесть дней, и за это время мне никто не звонил, никто не заходил в офис. Задание Фиделя как бы создало вокруг меня невидимую оболочку, через которую не мог проникнуть ни один сигнал из внешнего мира. Я работал с девяти до девяти, питаясь реально только завтраками и ужинами. В остальное время я обходился кофе, печеньем и шоколадом. Только сейчас я сообразил, что Виктор, который раньше звонил или приходил ко мне почти ежедневно, никак не проявился в течение этих шести дней. А ведь Виктор должен что-то знать о Фиделе.

— Фидель, — Виктор задумался. — Он работает в Министерстве информации.

Мы сидели в его кабинете, пили кофе и поглядывали на бутылку коньяка, стоявшую рядом с кофейником.

— А в каком отделе? — поинтересовался я.

— Не помню точно, — Виктор явно не хотел ничего рассказывать. — Что-то вроде перспективные исследования, или исследование перспектив. Нет, не помню.

— А почему у него офис во дворце, а не в здании Министерства?

Виктор нахмурился.

— Говорят, что он дружит с Сеньором Гобернанте, но это не точно. Со всеми он ведет себя так, как будто он и есть Сеньор Гобернанте. Никто не хочет с ним связываться.

— Он, что, консультирует Правителя? Правитель ему доверяет?

Виктор махнул рукой.

— Я тебе, кажется, говорил, что Правитель доверяет только старейшинам. Может быть, он слушает Фиделя, но ни о каком доверии и речи быть не может.

— Тогда откуда у него такая власть?

— Ты меня не понял. У Фиделя нет власти, просто с ним никто не хочет связываться.

Мы опять помолчали, потом я спросил:

— Ты меня прости, я почти неделю не занимался «Пеликаном», Фидель дал мне срочное задание, и я не смог отказать.

— Я в курсе, — сказал Виктор. — Он мне звонил.

Я уже собрался уходить, но Виктор наполнил рюмки коньяком и предложил тост за успешное завершение «Пеликана». Мы выпили, и он сказал:

— Ты не думай, я помню свое обещание свозить тебя в загородный ресторан. Сейчас в верхах такая неразбериха, постоянно таскают на заседания правительства. Подожди недельку, все это закончится, и мы поедем.

Я сказал, что это было бы здорово, что еда из нашего ресторана мне уже надоела, и я даже собираюсь начать готовить сам. Это привело Виктора в восторг.

— Отлично! — воскликнул он. — Если начнешь, то звони. У меня есть несколько великолепных рецептов. Моя жена кудесница, она готовит лучше любого повара.

В общем, от Виктора я не узнал ничего нового. Он упомянул о какой-то тайной власти Фиделя, но это я сам понял — не каждому выделяют кабинет во дворце Сеньора Гобернанте.

Как-то после обеда мы с Ботаником вышли на улицу, и я предложил пройтись и обсудить, чем мы закончим наш проект. Минут пять мы поговорили о нейронных сетях, затем я спросил:

— Ты что-нибудь слышал о Фиделе?

Ботаник замедлил шаг, оглянулся, затем тихо сказал:

— Есть люди, которых лучше обходить за квартал. Фидель — один из них.

— Почему? — спросил я, заинтригованный.

— Год назад я был на совещании, где обсуждался проект, над которым я тогда работал. Присутствовал там и Фидель. Он молча выслушал все доклады, не уронил ни одного слова во время дискуссии, а когда один из программистов начал говорить, что сделанное нами никому не пригодится и что надо было сделать по-другому, то Фидель поднялся, сказал, что это нехорошо, и ушел. А через день этого программиста уволили.

— А что, программист был неплохой?

— Он был лучшим в нашей группе.

— И никто не стал на его защиту?

— Ты еще не все понял про Фиделя, если меня так спрашиваешь.

В общем, от Ботаника я не узнал ничего нового. Я вернулся в офис, включил компьютер, почитал последние новости, узнал о новом указе Сеньора Гобернанте: «Нельзя разговаривать с собеседником, если расстояние до него превышает два метра».

— Охренеть! — восхитился я креативностью Правителя. — Интересно, он знает, что через год у него встанут обе электростанции?

Я выключил компьютер и пошел к Жану, узнать, как продвигаются дела с нашим браузером. По дороге я думал не о браузере — почему же на нашей встрече присутствовали генералы?

Глава 29

Записка торчала в дверной щели на уровне глаз, не заметить я ее не мог. От нехорошего предчувствия у меня застучало сердце. Оглянулся — коридор пуст, только мерцание лампы на потолке и глухая тишина. Я взял записку и вошел в квартиру. Хотел сразу развернуть сложенный вчетверо листок, но ноги сами понесли меня в спальню, потом в кабинет. Заглянул даже в ванную — никого. Только когда убедился, что я один, сел за обеденный стол и развернул бумажку: «Воскресенье, 10 утра, парк, фонтан с русалками».

Так, это мы уже проходили. Три вопроса вспыхнули одновременно: как могла подобная записка оказаться на закрытой территории дворца? Кто это написал и кто это принес? Меня хотят подставить или кто-то начинает серьезную игру? Был еще четвертый вопрос — что делать? Идти в парк нельзя — это понятно. Пытаться выяснить, откуда записка — у кого выяснить? Поставить кого-то в известность — опять же кого? Ни в какие шпионские игры я играть не хотел, революцию на острове тоже делать не собирался. У меня сложилось впечатление, что на острове всех все устраивает. Пока есть свет, вода и продукты в магазинах, никто даже пальцем не пошевелит. Все разговоры о свободе, таинственном диктаторе и вездесущей полиции — это просто разговоры. Я вспомнил слова Фиделя, что каждый второй молодой мужчина служит в армии или в полиции. Эти ребята справятся со всеми, кто попытается высунуть нос из болота.

А какая моя цель? Остаться в живых и уехать отсюда? Да, но с этим можно не торопиться. Честно говоря, моя жизнь на острове была не такой уж плохой. У меня была работа, квартира, деньги. По вечерам я мог пить коктейли на пляже, а днем, если не считать периодических нервных встрясок, работать в тишине. Есть вероятность, что Фидель вовлечет меня в какие-то темные дела, но это не так страшно — у него власть, с ним армия — по крайней мере три генерала, которые вели с ним себя так, будто он был их командиром. Это не Писатель с его непонятными реформами и не молодчики, которые расклеивают листовки на улицах.

Мысли, проделав несложный путь, пришли к самому простому решению — надо позвонить следователю. Он произвел впечатление разумного человека и отнесся ко мне весьма благосклонно. Я нашел его визитку, взял телефон, набрал номер.

— Майор Веласкес слушает! — раздался в трубке энергичный голос.

Я представился.

— Кевин? Рад тебя слышать. Проблемы?

Я рассказал о записке. Майор помолчал, а когда заговорил, в его голосе прозвучало нечто новое — не просто интерес, а внимательность, даже осторожность.

— Это уже серьезно. Мне надо подумать. Давай сделаем так, сегодня в восемь вечера приходи в ресторан «Черная овца», это недалеко от центральной площади. К этому времени я попытаюсь что-нибудь разузнать и там решим, как тебе поступить.

Ресторан? Значит, встреча неофициальная, и он не хочет, чтобы кто-то знал, о чем мы говорим. Но его голос внушал уверенность, что мы вместе решим все возникающие проблемы.

Ресторан оказался небольшим, но уютным. Густая зелень в кадках, мягкий ковер, приглушенный свет — здесь как будто специально создавали условия для доверительных разговоров, которые не должны выходить за пределы стен. На улице был еще светло, но на каждом столике уже горели свечи, отбрасывая дрожащие тени на бокалы и тарелки. Майор сидел в углу, перед ним тарелка с гуакамоле и большой стакан светлого пива. Он выглядел расслабленным, словно просто зашел перекусить после рабочего дня.

— Я заказал тушеную говядину с рисом и овощами, — сказал он, когда я подошел. — Рекомендую, тут это хорошо готовят.

Мы пожали друг другу руки. Я дождался, когда мне принесут пиво, сделал глоток и посмотрел на майора. Он отодвинул тарелку, сложил руки на столе и с деланым удивлением спросил:

— Странная у вас приключилась история, не так ли?

Он говорил медленно, чуть растягивая слова, будто смакуя их.

— Я посмотрел файлы, сегодня на территорию дворца входили только сотрудники, никаких гостей не было. Никаких происшествий на периметре. Камера у входа в ваш дом показала, что кроме жителей, уборщиц и курьеров, никто в подъезд не входил. К сожалению, нет камер на этажах, и кто побывал у вашей двери, установить не удалось. Я посмотрел расписание уборки — уборщица к вам придет только в пятницу. Из ресторана вы ничего не заказывали, так что доставщиком записки мог быть или голубь…

Он помахал руками, изображая крылья.

— Или святой дух.

Я хмыкнул, но в этом был неприятный смысл: тот, кто передал записку, прошел туда, куда не должен был проходить.

— Все доставщики проверены? — спросил я. — Никто не выдавал себя за курьера?

— Обижаете, — улыбнулся майор. — Разумеется, проверены. Тут все чисто. Более того, я просмотрел досье всех жителей вашего дома. Все просто образцовые граждане Ла-Эсперансы. Ни единого намека на связь с оппозицией.

Он сделал драматическую паузу и вдруг усмехнулся:

— Может, вы сами себе ее написали?

— В приступе раздвоения личности?

Майор рассмеялся, но тут же стал серьезным:

— Кстати, записка у вас?

Я протянул сложенный листок. Он осторожно взял его салфеткой, развернул, пробежал глазами текст и покачал головой.

— По почерку ничего не скажешь. Заберу ее, проверим отпечатки пальцев. Хотя…

Он задумчиво постучал пальцем по краю стола.

— Если этот человек сумел передать записку в самую закрытую часть острова, то вряд ли он настолько глуп, чтобы оставить отпечатки.

Я пожал плечами:

— И что мне теперь делать?

Майор посмотрел на меня с легкой улыбкой, будто знал, что я задам этот вопрос.

— Что делать… — он на минуту задумался. — Думаю, вам следует пойти в парк.

— То есть, попасть в ловушку?

— Нет-нет, что вы! — усмехнулся он. — Вашу безопасность мы гарантируем. Вы даже не заметите, что за вами следят и охраняют.

— Вы хотите арестовать автора записки?

— Ни в коем случае! — отмахнулся он. — Скорее всего, это какая-нибудь мелкая рыбешка, которая хочет у вас что-то выпросить. Нам такие неинтересны. Мы проследим за ним, посмотрим, куда приведет цепочка.

Он помолчал, затем добавил:

— Возможно, дойдем до кого-то посерьезнее.

— Но почему вы уверены, что автор записки враг режима?

Майор покачал головой:

— Мы никогда так не думаем. Пока не убедимся в обратном.

Он посмотрел на меня изучающе.

— Вполне возможно, что это просто очередной мечтатель. Вроде вашего Писателя. Они все любят выдумывать идеальные общества, в которых, пожалуй, и я бы не отказался жить.

Он усмехнулся.

— Но боюсь, что мне такого удовольствия не светит.

Мы переключились на еду. Говядина, и правда, была неплоха, но я почти не чувствовал вкуса — мысли о записке не отпускали. Подошел повар и мы вежливо похвалили блюдо. Когда мы заказали кофе, началось самое интересное.

— Вам нравится работать с Фиделем Пересом? — неожиданно спросил майор.

Я вздрогнул. Черт, он в курсе всех моих дел. Бьюсь об заклад, он даже знает, какого цвета трусы я надел сегодня утром. Я осторожно ответил:

— Характер у него непростой, но он производит впечатление делового человека.

Майор усмехнулся:

— Вы неплохо справились с его заданием.

Фидель у них под колпаком? Я сделал вид, что это ничего не значит, и пожал плечами, что могло означать: «Сделал, что смог».

— Как вообще получилось, что вы начали с ним работать?

Я рассказал о звонке и генералах. Когда описал их, майор кивнул:

— Догадываюсь, кто есть кто.

— Он говорил, что предложит мне что-то дальше.

— А говорил, что именно?

— Нет.

Майор кивнул, будто это было ожидаемо.

— Как продвигается работа с браузером?

Так, он знает и про это. Я объяснил, что браузер почти готов, но мы нашли более эффективный способ — рассылать информацию через текстовые сообщения на все телефоны жителей острова. Майор одобрительно кивнул:

— Да, в курсе. Сам получаю и внимательно читаю. Хорошая идея. Странно, что до вас никто не догадался.

Я сделал глоток кофе и спросил:

— У вас есть что-то против моей работы с Фиделем?

— Нет, что вы. Фидель предан Сеньору Гобернанте. Он искренне заботится о процветании и безопасности нашей страны.

— Можно вопрос, на который вы можете не отвечать?

Майор усмехнулся и наклонился ко мне:

— Спрашивайте.

— Когда я приехал, на острове было особое положение. Почему?

Он откинулся на спинку стула, улыбнулся, словно услышав что-то наивное.

— Дела давно минувших дней. Немного активизировались внутренние враги, но мы быстро с этим разобрались.

Он обвел рукой зал, где за столами сидели расслабленные люди.

— Забудьте про это. Сейчас на острове спокойно. Вы же сами видите.

Но что-то в его голосе заставило меня усомниться.

Глава 30

Кажется, в этих записках я третий раз напишу, что мне захотелось с кем-нибудь поговорить. Нет, не посоветоваться — советы я не люблю. Что может сказать собеседник, если он не знает всех нюансов, что у меня на чашах весов? Да и я сам не всегда могу точно сформулировать, что лежит на левой чаше, а что на правой. Просто хотелось поговорить. Смешно, конечно, но сейчас майор Веласкес — единственный человек на острове, кто в курсе всех моих проблем. Не звонить же ему еще раз?

Я гулял по парку, смотрел, как зеленые попугайчики облепили кусты, словно ожившие листья. Вдыхал теплый запах разогретых солнцем сосен, слушал, как ветер шуршит в пальмовых листьях. Вообще, странно — как тут уживаются сосны с пальмами? Они ведь из разных миров. А потом…

В последнее время такое случалось все чаще. Тело действовало быстрее разума. Ноги куда-то шли сами, руки достали телефон, набрали номер моего капитана-куратора. Я даже не думал об этом. Конечно, я не мог рассказать ему все, но просто хотелось услышать чей-то голос.

— Кевин! Рад тебя слышать. Как дела?

Что сказать? Что вообще можно сказать в таких ситуациях?

— Кевин? Ты здесь? Я тебя не слышу.

— Я, собственно…

Ну, давай, давай, придумай что-нибудь.

— Я тут недавно был в ресторане «Черная овца», — сказал я первое, что пришло в голову. — Мне там понравилось тушеное мясо. Наш ресторан уже немного поднадоел… Ты не подскажешь парочку хороших мест в городе?

Капитан без колебаний перечислил три ресторана. Сказал, что снаружи они выглядят непрезентабельно, внутри — без особого шика, но готовят там превосходно. Я поблагодарил, попрощался.

Честно говоря, я надеялся, что он намекнет, что все под контролем. Что в курсе моего разговора с Веласкесом. Что я не один в этом тумане. Но ничего. Только список ресторанов. Как будто я, и правда, звонил за этим.

С Жаном говорить было особо не о чем. Он прекрасно справлялся без меня — браузер почти готов, нашелся толковый дизайнер, который сейчас заканчивал оформление страницы. Я больше не общался даже с куратором из Министерства — Жан все взял на себя. Мне оставалось только заниматься анализом базы данных. Ботаник разгребал черновую работу, я потихоньку писал программу для нейросети. Меня никто не торопил. Работа нравилась. Но сама база перестала быть интересной — я понял, что она неполная. Самое важное мне просто не показывают.

Виктор иногда заходил, болтал о пустяках, но выглядел озабоченным.

— Какие-то проблемы? — спросил я его.

Он пожал плечами.

— Есть немного.

— Могу помочь?

Он усмехнулся:

— Мне может помочь только Господь Бог.

Затем добавил, что мне лучше заниматься нейросетями, радоваться жизни и… пожелал мне не быть на его месте. Звучало это загадочно. Наверху явно что-то происходило, но мне об этом знать не полагалось.

И вот настало воскресенье. Удивительно, что я совсем не волновался. Более того, утром я пил кофе и даже не думал о предстоящей встрече. Кто придет? Что скажет? О чем попросит? Не моя забота. Пусть об этом болит голова у майора Веласкеса.

В парке было пусто. Я пришел к фонтану, не встретив по пути ни души. Вот та самая скамейка. На ней меня уже ждали. Мужчина в светлых брюках и в рубашке с короткими рукавами держал в руках газету — то ли он ее читал, то ли закрывал лицо. Ну, что ж, разберемся позже. Я сел на другой конец скамейки, достал телефон, сделал вид, что просто отдыхаю. Мой шофер, как и в прошлый раз, сел на соседнюю скамейку и тоже уткнулся в телефон. Я открыл мессенджер — пришло сообщение о новом указе Сеньора Гобернанте: запрет на изготовление скульптур и бюстов Эмилио Карденоса. Разрешено размещать портреты Правителя только официальные, утвержденные Министерством информации. Лимит: по два в аэропорту и морском терминале, а также в вестибюлях госучреждений. Запрещено также называть улицы его именем. В конце сообщения подчеркивалась скромность Сеньора Гобернанте и его неустанная борьба с теми, кто пытается возвести его в культ.

Мужчина аккуратно сложил газету, положил ее на скамейку и, не поворачиваясь ко мне, спокойно спросил:

— И как вам последний указ?

Я оторвался от телефона, посмотрел на него. Рядом сидел Фидель Перес! Честное слово — я бы удивился меньше, если бы рядом сидел Арнольд Шварценеггер.

— Привет, Кевин! — Фидель протянул мне руку.

— Привет… — с трудом выдавил я.

— Так что ты думаешь о последнем указе?

Я растерялся. Ничего я не думал.

— А ведь мудро, не так ли? Уйдет Правитель в мир иной, его портреты заменят в один день, и жизнь продолжится.

— Да, наверное…

Упоминать о намерении Сеньора Гобернанте жить тысячу лет казалось неуместным. Фидель поправил свои темные очки и наклонился ко мне:

— Хочу еще раз отметить твою смелость. И ты принял правильное решение, позвонив Веласкесу.

У меня закружилась голова. Откуда он знает о нашем разговоре с Веласкесом? Знал ли Веласкес, что придет Фидель? Они что — работают заодно? Тогда разговор в «Черной овце» — это игра? Проверка? Проверка чего — моей лояльности? Я прошел эту дурацкую проверку?

— Ты, наверное, ждешь, что сейчас из кустов выйдет майор Веласкес, пожмет тебе руку и поблагодарит за службу?

Черт очкастый! Он читает мои мысли.

— Вы работаете вместе?

Фидель улыбнулся.

— Безусловно. Мы все работаем вместе, чтобы республика Ла-Эсперанса процветала, а ее граждане были счастливы.

Он издевается? Ладно, буду спрашивать прямо.

— Вы, случайно, не заговорщики?

Фидель наклонил голову, чуть приподнял очки, заглянул мне в глаза:

— Конечно, заговорщики. Наша сеть опутала госбезопасность, дворец Правителя, все министерства, армейское руководство. Короче, все правительственные учреждения и организации. И все возглавляет сеньор Эмилио Карденос.

— А если серьезно?

— Я никогда не был столь серьезен, как сейчас.

— А записка и разговор с Веласкесом — это проверка?

Фидель медленно покачал головой.

— Скорее желание поговорить с тобой в месте, где нас никто не видит. Твой водитель и люди Веласкеса не в счет. Давай пройдем к морю.

Мы пошли по аллее, мой водитель шел следом, держась на почтительном расстоянии.

— А где ваша охрана? — спросил я.

— Не твоя забота. Считай, что ее нет.

Пустынный пляж, шипение прибоя, солнце за облаками, ветер, срывающий с верхушек волн пену. Мы сели под палапу у самой кромки воды. Водитель направился к буфету, взял бутылку лимонада и устроился под навесом.

— Здесь нас никто не услышит, — сказал Фидель. — Около дворца нет ни одного места без камер.

— Но факт встречи зафиксируют.

— Безусловно. Запишут, что мы обсуждали новый проект.

Он немного помолчал.

— Ты спрашивал, почему на нашей встрече были военные?

Я кивнул.

— Но сначала скажи, что ты знаешь о работах по осушению сельвы?

Я не видел, как именно осушают сельву, но понятно, что это тяжелая, грязная работа.

— Да, тяжелая и грязная, — кивнул Фидель. — Малейшая царапина — почти верная смерть. Там работают заключенные. О врачах, конечно, они могут забыть. Через полгода труп или инвалид, но потом быстро тоже труп. Двухлетний тюремный срок — это практически смертный приговор.

— Военные хотят направить солдат на такие работы?

Фидель усмехнулся.

— Нет, солдат надо беречь. Генералы были заказчиками твоего анализа. Они лучше министров понимали, что надо что-то менять.

— И они решили, что выход — это осушение сельвы?

— Именно, — Фидель энергично кивнул. — Они внимательно прочитали твои выводы. Их идея — обязать каждого жителя острова работать в сельве по два-три дня в месяц.

— Добровольно?

— Во имя будущего. Во имя тысячелетнего счастья.

— Но для этого им надо прийти к власти.

— Безусловно.

Он снял очки, протер их салфеткой.

— Они ненавидят министров и старейшин. Правильно делают, между прочим. Первый этап их плана — приставить к каждому министру военного комиссара.

— Комиссара?

— Как когда-то в России. Их задача — заставлять министров работать.

— Вряд ли два идиота лучше, чем один.

Фидель расхохотался.

— Блестяще! Запомню.

— А второй этап?

— Заменить министров комиссарами, когда они войдут в курс дела.

— А Совет старейшин?

— Заменить Военно-хозяйственным советом.

— Но для этого им придется пристрелить Сеньора Гобернанте.

— С этим у них проблем не будет. Его охрана — это военные, которые подчиняются генералам. Но это не обязательно. У нас демократическая республика, всегда можно устроить досрочные выборы.

Он замолчал, глядя то на меня, то на набегающие на песок волны.

— Значит, готовится военный переворот, — спросил я.

— Если называть вещи своими именами — да.

— Одни дилетанты сменят других?

Фидель кивнул. Выглянуло солнце, сразу стало жарко, воздух задрожал над песком. Мы молчали, но оба знали, что главное еще впереди.

— Вы хотите воспрепятствовать военным?

Фидель ответил не сразу. Поднялся, подошел к воде, сунул руки в карманы, глядя, как волны размывают берег.

— И да, и нет.

Морской ветер теребил его рубашку.

— Министры и старейшины рано или поздно угробят Ла-Эсперансу. Но то, что предлагают генералы — еще хуже.

Он развернулся ко мне.

— У меня к тебе просьба — дай мне знать, если с тобой свяжутся генералы, а они обязательно свяжутся. Ты сейчас у них в авторитете. И еще…

Он немного помолчал.

— Не говори им ни да, ни нет. Ты был бы рад помочь, но тебе надо подумать. Проси на раздумье два дня. Веласкесу ничего не говори.

— Хорошо, — сказал я. — И это то, ради чего была вся эта история с запиской?

— Нет, не все — Фидель вернулся, сел на скамейку, снял туфлю, начал вытряхивать из нее песок. — Мне было важно убедиться, что ты не пойдешь к Виктору.

Глава 31

Военные объявились раньше, чем я думал. Утром в понедельник позвонил мой капитан-куратор. Голос его был сух и нейтрален.

— Генерал Ромео Ортис хочет видеть вас сегодня в семнадцать ноль-ноль в здании Главного штаба.

Без пятнадцати пять у входа на территорию дворца меня будет ждать машина. Он также попросил, чтобы я приехал без телефона.

— Хорошо, — сказал я. — А какая причина вызова, я бы хотел подготовиться.

— Об этом мне не доложили, — так же сухо сказал капитан и повесил трубку, даже не попрощавшись.

В назначенное время я вышел из ворот дворца и увидел «Хаммер» песочного цвета с коричневыми разводами. Рядом курил молоденький лейтенант. Заметив меня, он бросил сигарету, отдал честь и открыл заднюю дверь. Во время поездки он не проронил ни слова. Мы двигались по пустынным, залитым солнцем улицам. Водитель не включал кондиционер, и в машине стоял спертый, душный воздух, пропитанный запахом табака. Через десять минут мы остановились у огромного мрачного здания с забранными решетками окнами. Лейтенант вышел первым, открыл мне дверь.

— Прошу, сеньор.

Мы быстро прошли по серым коридорам, скучнее которых я не видел в жизни, и остановились у двери, мало отличимой от стены. Лейтенант поднес карточку к металлической пластинке, щелкнул замок, дверь открылась, и он предложил мне войти. Сам он не вошел, отдал честь, развернулся и быстрым шагом направился к выходу.

Моим собеседником оказался Генерал-Бульдог, которому я имел честь быть представлен в кабинете Фиделя. Генерал встал, протянул мне руку и подвел к стене, на которой висела огромная карта острова.

— Представьте, — сказал он, — что вы хотите убежать с острова.

Он уставился на меня, словно преподаватель на студента во время экзамена.

— Аэропорт и морской терминал исключаем. Ваши действия?

Я подошел ближе, вглядываясь в карту

— Вот отсюда на лодке, — сказал я, показывая на юго-западную оконечность острова. — Тут до Мексики ближе всего.

Генерал удовлетворенно кивнул.

— А где бы вы взяли лодку?

Я присмотрелся и увидел, что в этой части острова нарисовано несколько черных квадратиков.

— Вероятно, тут рыболовецкая деревня. Эль-Тумбо, — я наклонился, чтобы прочитать название. —

Я бы заплатил рыбакам, чтобы они меня перевезли, скажем… — я провел пальцем по карте, — на мексиканский полуостров Юкатан.

— А как бы вы попали в Эль-Тумбо?

Генерал испытующе смотрел на меня.

— Вот тут есть еще одна деревня, Буэновиста, — я показал на другую группу черных квадратиков. — Сюда ведет дорога. А отсюда в Эль-Тумбо либо пешком, либо на лодке.

Генерал удовлетворенно кивнул. Я разглядывал на карте черные квадратики.

— Вы мыслите правильно, сказал генерал. — И именно это — наша головная боль.

Он ткнул толстым пальцем в карту.

— Добраться до Эль-Тумбо можно только двумя способами — либо на лодке, либо по тропам.

Он провел пальцем две линии.

— Здесь — сельва. Здесь — скалы с колючим кустарником. Но тропы есть.

Я слегка нахмурился.

— А как живут эти рыбаки?

— Как триста лет назад. Огород, козы, куры, рыба. Электричества нет, газа нет, вода из родника, вот тут.

Он снова ткнул пальцем в карту.

— Они ловят рыбу, а излишки продают в этой деревне, — он показал деревню, куда вела дорога, — а отсюда она уже расходится по ресторанам и магазинам. Всякие бытовые мелочи они покупают в этой же деревне. Там есть небольшой магазин. Мы хотели сделать тут пограничный пост, — он ткнул пальцем в острый мыс, выдающийся в море, — но здесь миллион проблем. Там сплошные скалы и болото. Раздолье для фламинго. Техника сюда не пройдет, там сложно даже сделать вертолетную площадку. А теперь представьте, что здесь высаживаются американские или мексиканские десантники.

— Тогда нужно вот здесь, — я провел пальцем по карте, — сделать линию обороны. С тяжелой техникой они не пройдут, а диверсионные группы легко ликвидировать.

Генерал удовлетворенно хмыкнул.

— Мы так и сделали. А вот эту часть побережья, — он обвел пальцем оконечность острова, — мы охраняем с моря. Но сами понимаете, мы не можем каждую минуту контролировать перемещение всех рыбацких лодок. И поэтому…

Он снова посмотрел на меня, как профессор, ожидающий ответа студента.

— Можно поставить камеры и контролировать побережье, не выходя из этого здания, — сказал я.

— Отлично, — кивнул генерал и похлопал меня по плечу. — А теперь перейдем к главному. Давайте присядем.

Мы сели в кресла, стоящие в углу кабинета, и генерал начал рассказывать:

— Наши камеры стоят в обеих деревнях. Особо мы контролируем выходы из Буэновисты, откуда начинаются тропы. Ясно, что любой выходящий к тропам вызывает подозрение. Пройти два километра, продираясь сквозь кусты — на это нормальный человек не решится. Скорее всего он возьмет лодку, которая и привезет его куда надо. Я говорил с Виктором, он мне рассказал, что вы написали программу, которая по видео с камер слежения можете определить, кто именно попал в поле их зрения. Вы смогли это сделать даже в случае, когда человек надел кепку и темные очки.

— В таких случаях, — сказал я, — вероятность определения личности около пятидесяти процентов. Но мы продолжаем работать.

— Это то, что нам нужно, — сказал генерал. — Мы хотим, чтобы ваши программы, начали обработку файлов, полученных с наших камер. Нам нужна информация о любом новом человеке, который появился в этих деревнях.

— А если этот человек появится ночью?

— Наши камеры работают и ночью, — гордо сказал генерал.

Я вздохнул.

— С ночными изображениями я еще не работал. Тут могут быть проблемы. А не проще ли…

Я встал и подошел к карте.

— Не проще ли переселить жителей этой деревни в город, и сделать пограничный пункт на месте этой деревни?

— Это невозможно, — сказал генерал. — Тут живут майя, у них там старинное кладбище и какие-то древние святые. Если мы туда сунемся, то восстанут все майя острова. Это международный скандал.

Я сделал вид, что задумался. Капитан выжидательно смотрел на меня.

— Ну, что, справитесь? — спросил он.

Я пожал плечами.

— Надо подумать. Я сейчас очень занят в двух проектах и не могу ничего обещать прямо сейчас.

— С Виктором я договорюсь, — сказал генерал.

— Вы мне дадите два дня на размышление?

Генерал нахмурился.

— Хорошо, два дня, но не больше.

Вернувшись домой, я позвонил Фиделю.

— Попросили обрабатывать видео с камер наблюдения? — спросил он.

— Откуда вы знаете?

— Генерал мне звонил, спрашивал, может ли он доверить тебе военные секреты.

— И вы сказали, что я человек проверенный?

— О, да, — засмеялся Фидель. — Я сказал, что ты — самый преданный Сеньору Гобернанте американец.