Убийца Богов 6 Final: Прародитель Том 2

Глава XXIX Не такой, как все…

Как я вошёл в источник, меня встретил не ослепляющий свет… а густая, клокочущая тьма. Я стою в подобие болота, что хочет утянуть меня в свои чертоги. В шаге от меня стоит Мариат, излучая последние остатки света. И почему–то я не чувствую страха, или тревоги, даже видя, что я погрузился во тьму по пояс.

— Ты помнишь, на чём мы остановились? — голос девы начал отдавать эхом, и звучать с каждой стороны.

— Да, — кивнул, — Абсолюты теряют разум, и обращаются в Безумцев. Прародитель ушёл, и я должен выяснить, почему он это сделал. Я должен понять истинный замысел Истинной Тьмы и Истинного Света.

Тьма поглотила меня по грудь, как и Мариат.

— Всё верно… — она протянула руку и коснулась моей щеки сухими пальцами, — Мы заглянем чуть дальше… с того момента пройдёт 200 лет, если считать по человеческим меркам. Баркот рос, и учился не покладая рук. Он изучил все знания Абсолютов касты Судьба, став лучшим учеником моей школы. Он принял нашу веру в лучшее будущее, — я погрузился до подбородка, и тьма уже начала поглощать мою голову, — Он всеми силами пытался стать одним из Абсолютов… и выполнить данное мне когда–то обещание…

Когда тьма поглотила мои глаза и мой разум, я услышал тонкий детский голосок:

«Я приложу все силы, что бы исполнить твою мечту, Мама!!!»

То была секундная вспышка воспоминаний. Момент, когда Мариат и Баркот обнялись, будучи окружёнными Безумцами в катакомбах. Мальчик дал своей матери обещание, что станет «Истинным Светом» и спасёт две расы…

Я почувствовал дуновение ветра и услышал голоса… тьму пробил луч света и меня на секунду ослепило. Как глаза пришли в норму, я обомлел от видов великих золотых башен, что тянуться к просторам серого космоса с жёлтыми звездами. На каждом клочке золотой гладкой земли, была жизнь и процветание. Абсолюты с крыльями и в демонических масках затопили каждый участок планеты. Все они одеты либо в белую тунику, либо в белый балахон как у священников. У каждого белоснежные волосы, кожа и золотые глаза с белыми вертикальными зрачками. Я увидел детей, мужчин, женщин и стариков. Каждый радовался жизни, и общался на свою тему прожитого дня. Многие образовывали некую общину, что поклоняются золотому оку с белым вертикальным зрачком. Между башен, расправив крылья, пролетали стаи живых Абсолютов, уча полету подрастающее поколение. Многие ухаживали за деревьями, что проросли из золотой поверхности планеты… а многие Абсолюты являлись самыми настоящими бардами, собирая толпы и демонстрируя им свой острый язык и свои поэмы.

Были так же и магазины, где платой служили белые монеты с эмблемой золотых крыльев. Можно было купить книги, вещи и странную на вид еду, что выглядит как щупальца осьминога. И как раз я оказался возле входа в башню, где обосновался магазин красок и пишущих принадлежностей по типу карандашей.

— Баркот, давай, не отставай!

— Боишься получить от моей матери?

— Да ты сам напуган! Забыл, как Мариат страшна в гневе⁈

Из прохода вышел молодой парень с белоснежными крыльями, держа под подмышкой кипу тетрадей, а в левой руке две склянки с красками. И следом за ним… вышел тот, на кого тут же упали нехорошие взгляды прохожих. От магазина начали сторониться, не желая приближаться к парню, чья кожа была полностью чёрного цвета, а глаза алого цвета. Правый вертикальный зрачок чёрного цвета, а левый — белого цвета, и от него исходят золотые линии. Парню на вид лет восемнадцать, если судить по человеческим меркам. На нём белая туника. И хоть Тёмного сторонятся, но на его лице не утихает радостная улыбка. Глаза пылают жизнью и новыми подвигами. Под подмышкой у него так же, как и у его друга, кипа тетрадей, а в руках две склянки с краской.

— Бежим! — махнул рукой Абсолют.

— Я тебе не проиграю, Маток! — улыбнулся Баркот.

Два друга побежали вперёд на страшной скорости. Это явно не человеческие возможности. Они словно ветер, что за секунду может преодолеть огромные расстояния. Благо моё тело следовало за ними на равной скорости. Я словно призрак, что теперь привязан к Баркоту, и хочу я того, или нет, я всегда буду следовать за ним.

Пока парни бегут, я всё не переставал оглядываться по сторонам. Как же здесь красиво… Абсолютов так много, что не сосчитать и не представить их численность. Они жили в некой гармонии, и искренни любили друг друга.

Маток расправил крылья, и воспарил верх, начав при этом смеяться. Это уже явно было не по правилам гонки.

— Не честно!!! — засмеялся Баркот, не отставая от друга.

— Осторожно! — изменился в лице Маток.

Засмотревшись на полёт друга, юный Баркот не заметил проезжающей кристаллической повозки, забитой полностью золотыми яблоками. Он врезался в неё на полном ходу, перевернув транспорт и рассыпав фрукты. Тащил тележку старик, и, увидев и ощутив подобную тряску, он закричал от страха, расправив крылья. Благо его не задело. А вот Баркот сделал пару перекатов и вскочил на ноги. Он сохранил тетради, но вот одну из двух бутылок с краской разбил, и теперь его правая рука в красной жидкости.

— Прошу прощения!

Баркот бросился к повозке, поставил её на колёса и принялся собирать яблоки рукой, что не испачкана в краске. По его лицу видно, что парень и правда сожалеет о случившимся.

— Нет!!! — начал махать руками старик, — Не трогай мои фрукты!!!

Баркот остановился, засмотревшись на золотое яблоко в руке. Отчего–то его взгляд стал печальным, и каким–то грустным.

— Ты в порядке? — спустился на землю Маток.

— Да… — кивнул Баркот.

— Старик, ты извини его, — чуть поклонился Маток, — Давай поможем тебе яблоки собрать?

— Ты вот, помоги… а этот Тёмный, пусть не смеет прикасаться к моим яблокам! — выпучил он глаза в сторону Баркота, — Пусть катиться обратно в свой мир! Он плохо влияет на наше общество! Таким не место среди светлых Абсолютов!

Маток и Баркот переглянулись. Крылатый кивнул в сторону Дворца «Озорка», где и проходят уроки и совещания Абсолютов касты Судьба.

— Прости меня, Маток, — протянул он яблоко другу.

Маток хотел взять золотой фрукт из рук друга, да вот взгляды горожан упали на него, как гильотина падает на шею смертников. Они словно сейчас проклянут его, если тот возьмёт у Баркота яблоко.

— Оставь себе, — подмигнул Маток, пытаясь угодить толпе, но и не обидеть друга, — Лучше иди до Дворца. Сегодня важный день, и тебе точно нельзя его пропускать. Я могу пройти церемонию чуть попозже.

— Я долго буду ждать⁈ — кряхтел старик Абсолют, закидывая в повозку яблоки.

— Давай, иди! Увидимся на закате звёзд.

Маток подбежал к старику и принялся закидывать фрукты обратно в тележку.

Я иду рядом с Баркотом, наблюдая, как трескается яблоко в его ладони. Он зол, но вида не подаёт. На него смотрят так, словно он ничтожество. Баркот улыбается, пряча свои истинные чувства. Он хочет быть одним из них… а Абсолюты не принимают его.

«Ничего… я спасу их, и тогда наша раса будет объединена и эта ненависть закончиться!»

Я опешил, широко раскрыв глаза. Я… слышу мысли Баркота. Как это работает⁈

«Я исполню мечту Мамы. Я стану „Истинным Светом“ и все мы будем жить в мире и процветание!»

Как он об этом подумал, то разжал яблоко, что бы оно ни лопнуло в его ладони. Он унял свой гнев, вспомнив о своей мечте и о своём обещание. Но почему-то его взгляд упал на ладонь, что покрыта красной свежей краской.

— Не могу на него смотреть…

— Когда уже до «Совета» дойдёт, что его нужно убрать от нас подальше?

— Мерзость…

— Сынок, отвернись, не смотри на него.

— Да как мы докатились до такой жизни?…

Толпа расходилась перед Баркотом, словно он прокажённый… а он не переставал им улыбаться, в голове только и повторяя себе, что он спасёт их, и они его примут… что наступит мир, о котором он так мечтает.

Реальность сделала оборот, и теперь я иду с Баркотом по прекрасному саду: золотые цветы распускались разноцветными бутонами, а золотые деревья, словно ожив, неестественно качались и без ветра. Земля здесь рассыпчатая как песок, но всё же золотая, как и везде. В конце стоит дворец: купольно–образная крыша выситься на тридцать метров, постройка идёт кругом, по бокам есть небольшие корпуса с комнатами, а центральное помещение — зал совещаний Абсолютов. И это место закрыто за золотыми стенами, что образуют квадрат.

У золотых деревьев сидят множество юных учеников, внимательно слушая своих наставников и записывая их слова в тетрадь. Те, кто постарше, медитируют на поляне из радужных цветов.

Я заметил, что от ног Баркота не исходят белые линии, что расходятся по золотому песку. Дворец «Озорка» — место, куда вступила нога самого Прародителя. Это место священно, и здесь практически невозможно лгать. И каждый раз, как Абсолют делает шаг, по золотому песку распространяются белые линии света. Это место сливается с ними воедино. Но Баркота, словно отвергает сам Создатель…

Недалеко от замка раскинулась новая локация, которую я раньше не видел. Там стоит белая деревянная полукруглая арка, а вокруг неё, в позе лотоса, сидят под сотню Абсолютов в демонических белых масках. Они все взялись за плечи близ сидящего, и что–то бормочут себе под нос, качаясь в потоке волны… выглядит так, словно я наблюдаю за какими–то акультистами.

Баркот подпрыгнул на несколько десятков метров верх, и приземлился в центре круга. В руках у него не одна, а теперь две склянки с краской. Видимо по дороге до замка докупил разбитую покупку.

Возле арки, сложив руки на груди, стоит Мариат. Взгляд у неё не хороший, она словно сейчас проделает в сыне дыру.

— Привет… — почесал Баркот затылок и показал две склянки с краской, — Я всё взял….

— Ты опоздал! — сурово поприветствовала сына Мариат, — И где Маток?…

— Он будет чуть попозже… только не ругай его, он опаздывает из–за меня, — отвел Баркот взгляд, — Я нечаянно врезался в тележку, и Маток остался помочь старику собрать рассыпанные яблоки…

Такой ответ только разозлил Мариат. Она покачала головой и тяжело вздохнула.

— Вы двое прошли полное обучение школы «Судьба», и такое происходит очень редко. Вас двоих допускают до сокровенных тайн нашего мира, где вы двое можете работать в высших чинах Абсолютов любой Касты… получив такой дар, ты пытаешь оправдать своё опоздание, и опоздания Матока. Я просто поражаюсь, как халатно вы относитесь к тому, что вам уготовано.

— Прости… — не поднимал взгляда Баркот.

Мариат в очередной раз вздохнула, и сменила гнев на милость. Она подошла к сыну и положила ладони на его плечи.

— Ладно, что сделано, то сделано. Ты готов к посвящению?

— Если честно… как то мне страшно, — усмехнулся Баркот, не поднимая глаз, — Меня не принимают, и каждый раз пытаются прогнать. Как я могу входить в высшие ряды Абсолютов, когда им не явлюсь?..

— Ты Абсолют! — сжала она пальцами плечи сына и чуть тряхнула его, — Они не понимают, как важна твоя миссия. Они ещё пожалеют о том, что не принимали тебя! Тебе лишь нужно показать им, кто ты на самом деле… сейчас они этого не видят, они слепы, но твой свет развеет их глупость и они всё поймут и примут тебя.

Наконец–то Баркот поднял взгляд, увидев любящие глаза своей матери.

— Да, ты права! Я им всем докажу!

— Прекрасно, — она подхватила сына за локоть, и повела его к белоснежной арке, — Прежде чем ты пройдёшь посвящение, с тобой хочет поговорить Правитель Судьбы. Будь с ней сдержан, и почтителен.

— Эм… хорошо! — вдруг побледнел Баркот от такой новости.

Родичи обошли арку, и на другой стороне, уперевшись об белый ствол спиной, стоит Энигма. Она как всегда лживо улыбается, ничего не меняется… и видно, что у неё есть какой–то интерес к Баркоту.

— Приветствую вас, Правитель! — поклонился Баркот, выразив своё уважение.

Одета Ангел не в белую тунику, а в балахон, отчего даже не привычно видеть её в подобной одежде.

— Здравствуй, Баркот. Перед тем, как мы примем тебя в круг высших чинов… я хочу убедиться в твоей преданности делу. Можно задать тебе вопрос?

— Конечно! — кивнул парень.

— Если мы прикажем тебе изучать Тёмных, дабы раскрыть истинный промысел нашего проклятия… ты выполнишь приказ, даже не зависимо, какие придётся использовать методы?…

«Она говорит про выявление Греха внутри моего народа…» – призадумался Баркот, а я вот с его мыслями был не согласен. Видно по глазам этой твари, что говорит она явно о чём–то другом.

— Да! — Баркот показал в глазах решительность к действиям, — Я выполню всё, что прикажете! Можете во мне не сомневаться. Возможно, методы будут жестоки, но всё это ради общего дела!

« Ха–ха–ха… какой глупый ребёнок, — услышал я мысли Энигмы, отчего потерял дар речи. Я что, могу слышать мысли не только Баркота⁈ Да как это работает⁈… и я прав, эта гадина хочет от парня, что–то иное, — Буду вести его, и использую в своих целях. Мариат правильно сказала — он невинен и глуп. Она хорошо его выдрессировала.» — мерзко улыбнулась Энигма.

— Превосходно! Такой ответ меня полностью устраивает, — отошла от арки Ангел, — Я даю своё добро на зачисление Баркота в ряды Высших Абсолютов. Сюда должна была прейти Каргель, но она дала своё добро через письмо. Не смею вас больше задерживать…

Мариат переглянулась с Энигмой, и они словно обменялись каким–то тайным жестом.

«Тебе я точно не доверяю, — услышал я мысли Мариат, — Рождённая Третьей, ты всегда ходила за нашими с Каргель спинами… и именно из–за тебя я совершила свой непростительный Грех!»

Как Энигма ушла, суровый взгляд Мариат стал добрым и любящим. Они взялись с Баркотом за руки, и встали в центре арки.

Мариат взяла у сына две склянки и открыла их, макнув пальцы в красную и белую краску. Парень сбросил свою белую тунику, оставшись полностью голышом. Правда вот: что Тёмные, что Абсолюты; бесполые… и поэтому я не увидел Единого младшего.

Глянул на Энигму, что встала к Абсолютам в масках, а следом вернул взгляд на Мариат, что начала покрывать тело Баркота иероглифами.

— Ну и народ у вас, — усмехнулся я, — Никто никому не доверяет, и каждый пытается использовать друг друга… вы прямо как люди, — мой взгляд упал на Энигму, — Рождённая Третьей⁈… Так ты у нас из первой партии Абсолютов. И именно из–за тебя Мариат совершила какой–то Грех?.. Но вы ведёте себя друг с другом почтительно и с уважением… одно притворство.

Мариат закончила с письменами, и Баркот сел в позу лотоса. Он закрыл глаза, и начал качаться из стороны в сторону, вместе с потоком Абсолютов в маске. Полукруглая деревянная арка начала источать белоснежный свет. Письмена на теле Баркота, что нарисованы белой и красной краской, зажглись радужными огнями… въедаясь в его плоть, и становясь татуировками, что не смыть, и не стереть до конца жизни. Это некая клятва «Веры», что отпечатывается по всему телу. И видимо Баркоту придётся так просидеть какое–то время, пока краска полностью не въесться в его кожу.

Я нутром чувствую, что после посвящения Баркота в Высшие чины Абсолютов, его начнут использовать на всю катушку. Они хотят отправить его в мир Тёмных, что бы там он искал лекарства от Греха Всеотца.

Мне стало даже интересно: примут ли Баркота обратно его же соплеменники?.. Или они нарекут его не таким, и попросят уйти, как это делают Абсолюты?…