Убийца Богов 6 Final: Прародитель Том 2

Глава XLVI Наследие

Я добрался до башни «Пантеона» за считаные секунды. Меня всего пробирает дрожь от колкого волнения. Бойцы окружили башню, и рассредоточились по периметру. Так же многие военные ищут в толпе людей Скота, где он может спокойно затеряться… ведь возможно он вышел из башни, точной информации нет.

Все окна, каждая щель Пантеона, закрыта толстыми металлическими листами. Открыт только главный вход, который плотно стерегут военные.

Я забежал в башню, и встретил Адама. На его лице была паника, и он не знал, что делать.

— Как он выбрался⁈ — подошёл я к мужчине.

— Я не знаю! — покачал Адам головой, — Он как–то смог открыть клетку, да так, что не сработала тревога…

Скот, без брони «Уроборос», можно сказать как обычный человек. Как он смог открыть дверь? Он ведь не технарь, и плохо разбирается в устройствах электронных замков…

— Где Амедео? — спросил я.

— Он с бойцами снаружи. Так же Оружейники и Кузнецы уже получили весточку. Они не подпустят Скота к Кузне.

— Понятно…

Самое главное, что большая часть военных вышли из башни, и теперь этажи в большей степени опустели. Значит, я могу кое–что сделать!

Я сосредоточил поток Благодати в глазах, и башня стала для меня потоком белой ауры, по которой ходят золотые сгустки света.

— Сейчас я его найду!

Не стал себя сдерживать, и обратился в белый сгусток света. Я начал появляться на всех этажах, осматривая каждый сгусток света. Мне попадались военные, что тоже ищут Скота, или те, кто ещё не закончил свою работу.

Так я добрался до 250 этажа, и застыл возле двери в кабинет Амедео.

Поднял руку и попытался связаться с Амедео через гаджет… в ответ: «связь отключена». Тут же набрал Адаму.

«Ты нашёл его⁈» — закричал мужчина, отчего у меня захрипели динамики.

— Амедео… он точно покинул башню?

«Эм… Да! А что такое?»

Я тут же сбросил вызов и подошёл к двери. Какого хрена происходит?…

Сквозь дверь я вижу, что в кабинете кто–то есть… но Амедео нет в башне.

Приложил свой гаджет к экрану двери… в ответ красный свет и белый треугольник.

— Чего? — сощурил я глаза, — У меня ведь такой же доступ, как у Амедео…

Поняв, что дело какое–то не чистое, я покрыл руку золотым льдом, и ударил «Молотом». Вынес дверь с одной атаки, отчего она рухнула вовнутрь комнаты. Поднялась небольшая завеса пыли, которую я вмиг разогнал взмахом руки. Прошёл в кабинет… и потерял дар речи.

— Это… что⁈…

За столом находиться мой отец. Он потерял сознание, пускает слюну и что–то бормочет себе под нос.

— Эй! — схватил я Скота за плечи и оторвал его лицо от стола, — Ты, что здесь делаешь⁈ Ало! Приди в себя!

Он так крепко спит, что у меня начали закрадываться дурные мысли. У входа лежит булка с разлитым вином.

Глаза упали на стол, на котором лежат четыре письма. Каждое было подписано, кому оно должно достаться:

«Моему сердцу — Альбертине»

«Моему брату — Скоту»

«Моему наследию — Алестеру»

«Жителям „Ковчега“ и моим собратьям»

Я взял письмо, адресованное мне… и в туже секунду меня пробрала дрожь осознания. Дыхание участилась, а лицо побледнело и распрямилось от ужаса. Перед глазами застыл обугленный труп Мариат.

— Нет… нет… не надо…

Я обратился в яркий свет, и с одного удара пробил стену Пантеона, вылетев наружу. Расправил на спине шесть щупалец, для левитации, из-за чего мой пиджак порвался.

В глаза ударил яркий, золотой свет. Он прошёлся по всей планеты, и вышел за её пределы, осветив «Ковчег». Эта вспышка исходила от центрального парка… там, где стоит Кузня.

Всё в груди сжалось… казалось, у меня сейчас лопнет сердце. Лицо исказил жуткий ужас, а из глотки вырвался сдавленный вопль:

— АМЕДЕО!!!

5 минут назад.

Содрогаясь от возникшего ужаса, Амедео приближался к Кузне, что находиться в центральной части парка. Его начал одолевать страх… неизбежность всё ближе и ближе, и это пугает. Бог Смерти всё для себя решил, но тело пытается сопротивляться, подкидывая плохие мысли. Но перед глазами только и застыло лицо маленького Алестера, которого Амедео нашёл на руинах человеческой цивилизации…

— Я тебя защищу… — прошептал Амедео.

Возле кузни выстроились отряды Кузнецов и Оружейников. Даже Учёные взялись за оружие. Они все ждут Скота, и не дадут ему пройти.

Амедео сбросил с лица тревогу, и вновь стал серьёзным. Он подбежал к Рувелю и Ёхану, тут же рявкнув в их сторону:

— Всем смотреть в оба глаза! Скота нет в Пантеоне, он где–то рядом с Кузней!

— Да! — синхронно отозвался каждый солдат.

— Я посмотрю с неба, вы следите за землёй. Поняли приказ⁈

И снова громогласное:

— Да!

Амедео выпустил из ног чёрный огонь и возвысился к небу. Он обернулся, глянул на своих собратьев, и прошептал:

— Простите, ребята…

Развеяв огонь, Амедео вступил на самый верх золотого цилиндра. Сама кузня: горизонтальная поверхность покрытая водой, что похожа на молоко. Глубина крошечная, по щиколотку. По центру острова находится круглая возвышенность, на которой стоит подиум с парящим золотым шаром…

Бог Смерти вошёл в молочные воды, и водоём вмиг стал ярче… вода начала светиться.

— Амедео…

Мужчина обернулся, услышав родной, и такой знакомый голос… перед ним возник Артей, в своей мерцающей розоцветными огнями, короне.

— Отец… — прошептал Амедео, а его глаза стали влажными, — Прости меня… прости, что не уберёг тебя… прости, что не смог ответить на твою доброту…

Царь Пантеона подошёл к сыну, протянул руку, и положил ладонь на его щеку.

— Не стоит просить моего прощения… ты не виноват в том, что я примкнул к Интуле. Это был мой личный выбор… моя ошибка… я просто поддался страху. Но я рад, что снова смог тебя увидеть, — по его щекам покатились слезы, — Ты стал таким сильным… твой свет, сияет ярче всех. Я горжусь тобой, Амедео. Ты моё наследие, что несёт моё гордое имя… ты Истинный Царь Пантеона.

Из глаз Амедео покатились слёзы, а в его мыслях промелькнули все те моменты, как Артей воспитывал его, и дарил свою любовь… чужому ребёнку… оборванцу с базара… вору, который пытался прокормить других обездоленных детей.

— Спасибо… папа…

Артёй исчез… он сказал своему сыну то, что не успел сказать при жизни… и этого достаточно.

В молочной воде проступили сотни образов… воспоминания. Они были заточены в круг, и на каждом показался Алестер и Амедео.

Бог Смерти медленным шагом направился к подиуму с золотым шаром. Его глаза бегали по воспоминаниям, что грели его душу каждый день…

В одном кругу Амедео увидел, как он сидит в своём кабинете и выполняет работу «Ковчега». Рядом с ним Алестер, который копошиться в бумаге, пытаясь разобраться, что вообще происходит. В один момент Алестер схватился за голову, закричал, и встал из–за стола:

— Господи! Да как в этом дерьме разобраться?

— Сядь на месте, — спокойным тоном сказал Амедео, — Я должен тебя обучить, как вести дела «Ковчега». Ты должен знать, как всё устроено и кто за что отвечает.

— Ох… — сел обратно Алестер, — А получу за такую каторгу хоть какой–то приз? — глянул он в сторону винного шкафа.

Амедео улыбнулся, поймав взгляд Алестера:

— Ладно, разрешу тебе взять одну бутылочку из моих запасов. Так же, потом сходим в ресторан. Накормлю тебя, а то ты выглядишь слишком тощим.

— Ура!!! — Алестер тут же накинулся на кипу бумаг, — Если Старик платит, значит, есть смысл работать усердно!

Взгляд Амедео переместился на новый молочный круг, в котором показалась картинка, как он и Алестер поплыли рыбачит на новом пруду, когда произошло заселение третьей планеты «Ковчега». Алестер тогда взбесился, что не поймал ни одной рыбы. Следом воспоминание, как Амедео, Алестер и Скот, пьяные, залезли на барную стойку, взялись за плечи, и начали плясать в так музыке… тогда был самый сложный день «Ковчега» — перепись населения, и хотелось отдохнуть на славу. Следом на глаза бросились и другие яркие моменты, где на картинках мерцали лишь счастливые улыбки… счастье…

Амедео встал на золотой подиум, прямо перед парящим золотым шаром.

Медленно протянув руки, Амедео сжал шар между ладоней. Его тело дрогнуло, словно по кровотоку разбежался электрический импульс. Молочная вода завибрировала и покрылась крапинками.

Дыхание мужчины стало тяжёлым. Глаза начали пылать, словно их окунули в раскалённую магму.

— Амедео…

Раздался детский, невинный голос. В пяти метрах от подиума, возник маленький мальчик в потрёпанной одёжке, лицо всё чумазое, глаза голубые. Именно так выглядел Алестер, когда он нашёл Амедео на руинах человеческой цивилизации… когда Бог Смерти уже отчаялся. Алестер возник как луч света, и разогнал всю тьму Амедео, что пожирала его душу.

— Что ты готов отдать ради меня?… — спросил мальчик.

Амедео опустил взгляд на молочную воду, увидев очередное воспоминание. На нём виднелось только лицо Алестер, и слышался его голос:

— Ну, ты мне вроде как второй отец. Но звать тебя папа не буду… как то будет странно иметь двух отцов. Так что ты у меня на веки вечные заклеймён как «Старик» и «Крёстный».

Амедео улыбнулся, перевёл взгляд на маленького Алестера, и ответил на вопрос:

— Всё… я готов отдать всё, что у меня есть… даже свою жизнь…

И в туже секунду, гигантский цилиндр выпустил из себя заряд золотого света, что озарил все планеты «Ковчега». Ладони Амедео прилипли к металлической поверхности шара, который покрылся белым свечением ауры. По телу мужчины распространились золотые линии, а его бледный цвет кожи начал сереть. Глаза теряли свой яркий алый оттенок. Боль распространилась по каждому участку телу, а мысли, всю ту отцовскую любовь, что нёс Амедео к Алестеру, перетекали в шар, становясь его основой… его живым щитом, что защитит тело Алестера от любых невзгод.

— АМЕДЕО!!!

Бог Смерти открыл глаза, увидев, что в молочную воду запрыгнул Алестер. Каждый шаг ему давался с болью, и что–то словно тянет его назад. Вспышки света отталкивают, пытаясь выкинуть Алестера за пределы кузни. Его белая аура вмиг развеялась, не давая ему активировать Стигмы.

— НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!!! — Алестер, прорываясь сквозь некий не зримый барьер, приближался к подиуму, — АМЕДЕО, ПОЖАЛУЙСТА!!! Я ПРОШУ ТЕБЯ, ОТПУСТИ ШАР!!! Я СМОГУ ПОБЕДИТЬ И БЕЗ ЭТОЙ СИЛЫ!!! ПОЖАЛУЙСТА, НЕ УХОДИ!!!

Алестер рухнул на колени, не в силах сопротивляться незримой могучей силе, что не даёт ему пройти дальше. Он выставил руку в сторону Амедео, и закричал:

— АМЕДЕО, НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ!!! ПОЖАЛУЙСТА!!! Я БЕЗ ТЕБЯ НЕ СПРАВЛЮСЬ!!! ПОЖАЛУСТА!!! ПОЖАЛУЙСТА!!! Я УМОЛЯЮ ТЕБЯ!!!

Тело Бога Смерти покрылось золотым огнём, сжигая его плоть дотла, как и его одежду… но ему не было больно.

Амедео взглянул на Алестера любящим взглядом, и сказал:

— Алестер, ты со всем справишься… ведь ты… ты моё наследие… — он по–змеиному улыбнулся, — Прощай…

— Да что происходит⁈

Ева добралась до Кузни, но не может к ней подойти, как и все солдаты. Силы словно исчезли, а каждая золотая вспышка пытается оттолкнуть назад.

И в один момент, вспышка света озарила космос и все планеты «Ковчега», укутав весь мир в белые тона, где на мгновение исчезли любые звуки. И весь этот свет поглотила верхушка цилиндра… и всё вмиг прекратилось. Давление исчезло, а краски мира вернулись.

— Ёхан! — рявкнула Ева на бородатого мужика, — Что произошло⁈

— Я…. Я не знаю, — растерялся Оружейник, — Мы ждали Скота, потом пришёл Амедео… и он поднялся наверх кузни, — побледнел мужчина.

Ева не успела промолвить и слова, как тишину разорвал сдавленный жуткий вопль, пропитанный отчаянием…

Выпустив из тела заряд белой ауры, Ева одним могучим прыжком забралась на верхушку цилиндра и приземлилась в молочные воды Кузни. В её уши тот час ударил крик, а перед глазами развернулась пугающая картина.

На подиуме, весящий в невесомости золотой шар, покрылся белыми письменами, а из его трещин проступает белоснежный свет, словно внутри таится стая светлячков. А возле подиума, на коленях сидит Алестер, сжимая в объятьях обугленный труп… Амедео. Тело Бога Смерти покрылось чёрными ожогами и золотыми линиями. Лишь его волосы были не тронуты, и они всё так же сияют белоснежным отблеском.

— ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ, АМЕДЕО!!!

Лицо Алестера затопил водопад слёз, лицо исказилось от ужаса. Он не может толком говорить и запинается из–за сдавленного крика.

Алестер взял Амедео на руки, и его тело покрылось белой аурой. Ева выставила руку в сторону друга, пытаясь остановить его, но Ламберт обратился в вездесущую вспышку света, что устремилась в просторы чёрного космоса… став одной из белоснежных звёзд на ночном небе.

С глаз Бестии покатились слёзы… она поняла, что сделал Амедео…

Белоснежный кабинет Амедео покрылся жутким молчанием, хотя он был заполнен людьми, богами, драгунами и полубогами. Все они застыли как статуи и опустили голову, дабы скрыть свой разбитый взгляд. Здесь находятся все сильнейшие, и командующие всеми отрядами. Ева стоит рядом со своими друзьями: Аранам, Ваней и Екатериной. Скота среди этой толпы нет… после пробуждения, ему рассказали, что случилось с Амедео. И теперь он не хочет никого видеть, и никого слышать. Скот одел броню «Уроборос» и куда–то полетел. За ним отправилась Элишь, вместе с Вельзевулом и Мефистофелем. Они присмотрят, что бы Скот не наделал глупостей… но скорее всего, мужчина хочет выбрать одинокую звезду… и прочитать там прощальное письмо своего лучшего друга.

За столом Главнокомандующего сидит Альбертина. Её бледное лицо, напоминает лицо мертвеца, с щёк скатываются слёзы, а глаза уставились на письмо, что оставил ей Амедео. Так же есть письмо, адресованное всем бойцам «Ковчега»… но почему–то Амедео не оставил письмо Алестеру. Или он его забрал?

Дочитав, Мудрая сжала письмо пальцами, опустила лицо и начала рыдать на убой, как маленький ребёнок… впервые кто–то увидел её в таком состоянье.

Женщина вышла из–за стола, не в силах открыть письмо для бойцов «Ковчега» и зачитать его для всех присутствующих. Она быстрым шагом покинула кабинет.

— Альбертина!

Ева последовала за Мудрой, понимая, что оставлять её одну не стоит. Но в коридоре Бестию обогнал Карион — Бог Мудрости «S» класса.

— Ева, оставь это на меня.

Карион догнал Альбертину, а следом крепко обнял её, что бы она могла поплакать на его груди.

Опустив взгляд, Ева увидела на полу коридора смятое письмо. Она подняла его, и хотела отдать обратно Альбертине… но лучше сейчас её не трогать.

Всё же не удержавшись, Ева заглянула в письмо. Оно было коротким, но в полной мере отражало то, что хотел сказать Амедео:

«Альбертина… твоя мудрость, не знает границ. Ты поразила меня ещё в нашу первую встречу, когда Карион привёл меня на гору Мудрецов, где ты была пленницей из–за амбиций своих родителей. Я видел, как ты взрослела, и как твои знания обходили всех высших Мудрецов… ни одна женщина не заставляла моё сердце биться так быстры. Ты верила в меня, и шла за мной, без каких либо сомнений… даже когда меня одурманили, и я уничтожил человечество… даже когда Протос подчинил всех богов… ты всегда была рядом со мной… моё сердце, всегда будет принадлежать только тебе. Я говорил это очень редко… но хочу, что бы прочитав эти строки, ты вспомнила мой голос, и как я произношу эти слова… 'Я люблю тебя, Альбертина Мудрая». И прошу, прости меня… прости, что оставляю нашего, ещё, не родившегося ребёнка без отца… я хочу для него лучшего будущего, и потому, должен отдать самое ценное, что у меня есть — мою жизнь.

Прощай, Альбертина… я люблю тебя.'

На помятую бумагу начали капать холодные слёзы. Ева оторвала взгляд от письма, и сказал:

— Так Альбертина… беременна…

— ЧЁРТ!!! ТЫ ИДИОТ!!!

Скот, врезавшись в одну из блуждающих звёзд, не мог унять слёзы, тело больше не может двигаться. Он сел на колени, и просто рыдал. В душе одна скорбь, и сожаления. Это он должен был отдать свою жизнь, а не Амедео…

Дрожащей рукой, Скот вытянул из набедренной сумки конверт и достал из него письмо. Со слезами на глазах, мужчина начал читать послание своего лучшего:

«Скот Ламберт, я знаю тебя как облупленного. Ну, скажи честно, ты же оценил, как я тебя обыграл, Лузер? — Скот усмехнулся, –… И я хочу извиниться перед тобой. Прости меня, что обманул тебя. По–другому я не мог. Ты слишком дорог мне, Скот. Я считаю тебя своим родным братом, что когда–то открыл мне человеческий мир. Помнишь, как мы пробудили древнего Бога в Египте? Вот же жаркое время было. Ты тогда впервые увидел битву Богов S класса, и наделал в штаны. Но то время, я вспоминаю с улыбкой. Помнишь, как мы путешествовали? Наплевали на слова своих отцов, и просто отправились в свободное плаванье. Сколько же мы тогда приключений пережили. Никогда не забуду, когда ты подсыпал мне в еду чили, у которого на этикетке было пять черепов…. Я — „Бог Смерти“, чуть реально не отправился к праотцам, — Скот от всего сердца засмеялся, вспоминая, как Амедео проклинал всё на свете и пил всё, что только попадётся ему на глаза, лишь бы унять жар во рту, — Я же прав! Было чертовски весело! Я уверен, что ты сейчас смеёшься, ведь, повторю, я знаю тебя как облупленного… и я хочу сказать тебе „спасибо“, что не усомнился во мне и нашей дружбе, даже после того, как я отправил тебя в „Мир Богов“, даже после того, как я уничтожил человечество… и теперь моя очередь просить тебя об одолжение. Альбиртина беременна, и именно ты станешь „Крёстным Отцом“ моего ребёнка. Оберегай его так же, как я защищал Алестера… я знаю, что ты справишься. Знаешь откуда я это знаю?»

— Потому что ты знаешь меня, как облупленного, — улыбнулся Скот, не переставая проливать слёзы.

«Прощай, мой лучший друг… мой брат. Я буду жить в твоих мыслях, в твоём сердце. Я всегда буду рядом с тобой.»

Больно… как же больно… теперь я понял, что ты тогда чувствовал, Баркот… эту боль не унять… она вгрызлась в плоть, мысли и саму душу, и не может тебя отпустить.

Из моих глаз не прекращают идти слёзы, а тело стало таким тяжёлым, словно на меня обрушился весь мир. На руках у меня обугленное тело Амедео, и оно не исчезло, став прахом как это обычно бывает при смерти бога… видимо всё дело в Кузне, и её свойствах в перестройке живых организмов.

Я перемещаюсь по чёрному космосу, и у меня в глазах крутиться одна Стигма — Иман — Стигма Пространства. Благодаря ей, я теперь открываю проходы между мирами, без использования врат. После пробуждения Стигм, я понял, как ими пользоваться на самом деле. Даже моя одежда не разорвалась от импульсов ауры. Я обрёл полную власть над своей силой…

Я чуть повернул голову, уставившись на обугленное лицо Амедео. Не могу остановить поток слёз, а моя нижняя челюсть не может прекратить дрожать.

В мыслях застыли слова Крёстного, что он мне когда–то сказал:

«Богов нужно хранить там, где они родились. Так у нас заведено. Эх, если бы не хрупкость оболочки планеты Богов, мы бы сделали её одной из планет „Ковчега“… да вот не сможет она выдержать силу Благодати, что будет перетекать по „кабелям“.»

Прорвав ширму пространства, передо мной открылся мой родной мир…

Я ускорился, обратившись в белоснежный свет, и сквозь парад звёзд, нашёл планету, вокруг которой кружатся три солнца, а с другой стороны огромная луна… это была планета «Богов».

— Не переживай, Амедео… — через силу улыбнулся, — Я верну тебя домой…

Я спустился на часть планеты, где царствовала ночь. По всему небосводу раскиданы миллиарды звёзд, что приветствовали своим мерцанием вернувшегося домой, Царя Пантеона.

Вокруг меня разошлась пышная природа. Деревья исполины поражали воображение своей высотой, а так же пышной листвой. Воздух тут не обычный… такой свежий, и приятный, что мне стало чуть–чуть получше.

Я использовал «Пространство», и оказался на другой части планеты… я оказался в месте, где когда–то процветала цивилизация Богов, центр этого мира — Пантеон.

Золотые циклопические дома были разрушены, а стены, окружающие город, покрыты дырами, порезами, а где–то они вообще расплавлены. Когда–то этот город, по словам Амедео, сиял ярче любой звезды на ночном небе. Божья раса процветала, и не знала бед… пока не появилась Интула, а за ней и Протос.

Я вновь использовал «Пространство», и оказался возле белоснежного замка, что утерял свою красоту и былую мощь. Крыша на половину срезана, часть помещений завалено.

Вступив на золотую дорожку, я вошёл вовнутрь развалин. Всё покрылось пылью и паутиной. Гулкая тишина отдавала эхом. Я с пинка опрокинул одну из колонн, отворив проход в тронный зал с открытой крышей. Но по факту, это было точно такое же разрушенное помещение, не отличающееся ничем, от других комнат… кроме одной вещи. В конце комнаты стоит золотой трон, что не утерял свой красоты и своего блеска. Он возвышается на четыре метра верх, отчего каждый, кто сюда войдёт, попадёт под взор повелителя.

Я поднялся по лесенкам и аккуратно посадил Амедео на трон… на его законное место. Сделал шаг назад, наслаждаясь видом, как тело Царя окутал белоснежный свет ярких звёзд.

На сердце так тяжело, что не хочется жить. Я не могу поверить в то, что Амедео больше не будет рядом со мной…

— Это не честно… — сжал я зубы до скрежета, — Ты должен был присматривать за мной! Ты должен был быть всегда рядом со мной! Лжец! Ты идиот! Кретин! Какой из тебя Крёстный!!! Ты оставил меня одного!!! — я рухнул на колени, и прижался лбом к ладони Амедео, — Пожалуйста, пусть это будет страшным сном… пожалуйста… я хочу проснуться… кто-нибудь, разбудите меня…

Я, честное слово, несколько минут ждал, что меня кто–то окликнет, в глаза ударит ярки свет, и я очнусь в своей кровати… но чуда не произошло.

Почувствовав в кармане что–то громоздкое, и шуршащее, я достал дрожащими пальцами письмо. Вытер глаза, и уставился в текст:

«Прости, Алестер… я понимаю, как тебе сейчас больно. Это ужасно… эту боль ничем не закрыть, и не унять. Но ты должен взять себя в руки! Не смей бояться! Не смей отступать! И не смей винить себя в моей смерти! Это был мой выбор… потому что ты, Алестер — моё 'наследие». У людей нет такого понятия. Вам это чуждо. Для Бога нет большего счастья, чем найти то, что продолжит его идеи, неся тот свет, что он заложит в своё «наследие». Я охранял тебя, и подбрасывал хворост в твой огонь, что с каждым днём становился всё больше и больше… пока он не стал таким большим, что ты затмил всех своим светом. Ты рос на моих глазах… я приглядывал за тобой с самого рождения. Ты мой свет… моё наследие, ради которого я пожертвовал своим светом жизни. Я люблю тебя, как родного сына. И теперь, я стану твоей броней. Даже умерев, я продолжу тебя защищать… таков долг настоящего отца. И помни, я в тебя верю всем сердцем! Для тебя нет ничего невозможного!…

Я нарекаю тебя новым Главнокомандующим «Ковчега». Закончи этот ужас, и проложи дорогу к новому миру!…

Прощай, Алестер… прощай, сынок…'

Я опустил письмо, аккуратно свернул его и положил обратно в карман. В груди стало так тепло… на моём зарёванном лице проступила улыбка.

Я спустился по лесенкам, развернулся к трону и встал на колени, опустив голову в пол.

— Я тебя не подведу! Я закончу этот ужас!… — из глаз покатились слёзы, — Спасибо, что всегда за мной приглядывал… защищал… ты величайший из Царей Пантеона!!! — тяжело выдохнув, я поднялся с колен и показал Амедео счастливую улыбку., — Прощай, отец!…