Убийца Леди

Глава 16

Человек стоял на закрытом мусорном баке под окном «Паба». Со своего места ему отлично был виден столик, за которым сидел Джордж Ладдона.

Значит, он не ошибся. За много лет он изучил привычки Джорджа и понимал: раз уж он зашел в «Паб» по пути домой, то сядет за свой обычный столик и закажет большой кувшин пива. А когда допьет его, закажет второй… только вот сегодня он не закажет второго кувшина. Он уже никогда не закажет больше пива, потому что в восемь часов умрет.

Человек посмотрел на светящийся циферблат наручных часов: 19:52.

Через восемь минут Джорджа не станет.

Человек загрустил. Конечно, ему необходимо сделать то, что он решил. Иного выхода он не видит. И он так хорошо все задумал! Он совершенно вне подозрений. Даже если скажут, что у него есть мотив преступления, убийство ни за что не свяжут с ним. Никто обычно не вешает убийство на человека, которого видят бегущим вниз по улице после стрельбы.

А потом — к себе домой. А завтра утром — на работу. Как всегда. Он будет выглядеть как обычно. И никто не узнает, что накануне вечером он совершил убийство.

Неужели они его не остановят?

Может, письмо оказалось им не по зубам? Слишком тонкие намеки для полицейских? Собственно говоря, он не сказал им прямо все как есть. Но ведь там было достаточно намеков и подсказок. Он очень хитроумно подсказал, что случится, когда и где. Неужели они не догадались?

До всего остального они, конечно, дошли. Копов можно назвать как угодно, но только не недотепами. Он подумал о квартирке, которую снял себе на Двенадцатой улице — жалкая дыра, где он планировал провести ночь после убийства. Квартирка в нескольких шагах отсюда. Теперь туда нельзя. Они нашли его убежище и чуть не схватили. Он вздрогнул, вспоминая пальбу, перестрелку с рыжим копом. Схватка взбодрила и возбудила его. Но теперь в ту квартиру нельзя; придется возвращаться к себе домой. Но стоит ли? А вдруг кто-то его заметит? Может, ему сегодня просто провести ночь на улице? Или использовать…

Он резко помотал головой и посмотрел на часы.

Без пяти восемь.

Потом полез в карман. Рука его наткнулась на что-то мягкое и теплое. В первое мгновение он удивился, но потом вспомнил. Тут его рука нашарила холодный твердый предмет. Человек вынул руку из кармана. В слабом лунном свете на уже черном небе тускло блеснул ствол «люгера».

Он проверил магазин. Полный.

Запасные магазины пришлось бросить в той квартире. Могут ли его выследить по ним? Уже не важно. У него нет лицензии на ношение оружия. Может, найдут человека, у которого он купил «люгер»? Нет, вряд ли. Он купил пистолет на улице и был уверен, что он краденый. У мужика, который продал ему «люгер», было еще много всего интересного. Недалеко от дома, правда, совсем близко от его дома; но все же ничего страшного. Так даже лучше. После сегодняшнего вечера все будет хорошо.

Он снял пистолет с предохранителя.

19:57.

Он уперся локтем в подоконник и тщательно прицелился в затылок Джорджу Ладдоне. На его левой руке двигалась секундная стрелка часов. Двигалась, двигалась… Минутная стрелка тоже вдруг дернулась. Он видел, взаправду видел! 19:58. Неужели они ничего не предпримут, чтобы ему помешать? Вряд ли. Вот дураки! Кретины! Тупицы!

Он осторожно подвинул руку и стал ждать.

В восемь, ровно в восемь, когда он уже приготовился спустить курок, в аллейку за баром ворвался Коттон Хоуз.

— Эй! — кричал он. — Эй, ты!

Пистолет выстрелил, но рука убийцы дернулась за мгновение до того, как он спустил курок. Хоуз ринулся на него. Убийца развернулся. В руке у него блеснул «люгер». Хоуз отступил.

Пистолет выстрелил во второй раз, а потом мусорный бак и человек покатились по аллее со звоном и грохотом. Убийца в третий раз поднял пистолет, целясь в Хоуза. Изящная смертоносная игрушка! Хоуз нанес удар. Пистолет отлетел далеко в сторону. Хоуз снова ударил. Он почувствовал, как его кулак встретился с плотью, и снова ударил что было силы. Все напряжение сегодняшнего дня, и жара, и погоня, и кажущаяся тщетность бессмысленного отчаяния поднялись в душе Хоуза мутной волной. Он молотил поверженного врага до тех пор, пока тот не обмяк.

А потом, тяжело дыша, поволок его по аллее.

Сидящий в «Пабе» Джордж Ладдона продолжал дрожать мелкой дрожью. Пуля вошла в столешницу, пройдя всего в двух дюймах от его головы. На лице у него было озадаченное выражение, руки дрожали, и губы дрожали тоже, когда Хоуз пытался все ему объяснить.

— Это был ваш партнер, — сказал он. — Джоу Корт. Ваш партнер стрелял в вас, мистер Ладдона.

— Не верю, — покачал головой Джордж. — Не верю! Кто угодно, только не Джоу. Джоу незачем меня убивать.

— У него жадная до денег подружка, — пояснил Хоуз.

— То есть… вы хотите сказать, за всем стоит она?

— Не совсем. Наверное, я неудачно выразился. Разумеется, она не приказывала ему убить вас. Фелиция Паннет не из тех девушек, которые согласны остаток дней носить передачи в тюрьму. Но она ясно дала понять своему жениху, чего она хочет, и ему, наверное, показалось, что убить вас — единственный способ заполучить то, что ей нужно.

— Нет, — повторил Джордж. — Только не Джоу! — Казалось, он сейчас заплачет.

— Помните портрет, который я показывал вам сегодня? — спросил Хоуз.

— Да! Там был не Джоу! Там кто-то другой. Тот человек…

— А вы посмотрите получше. — Хоуз извлек из кармана портрет и карандаш и торопливо начал рисовать. — Разве это не Джоу Корт? — спросил он, придвигая измененный рисунок.

— Да, — согласился Джордж. — Да, это Джоу.

— Поверьте мне, — произнес Хоуз. — Он пытался вас убить.

Джордж смахнул слезинку.

— И ему это удалось, — печально пробормотал он.

Хоуз сел за руль. Джоу Корта бросили на середину заднего сиденья; сбоку сели Мейер и Карелла. Хоуз не спеша повел машину в участок.

— Почему, когда мы вскочили, ты вдруг заорал «Смит!»? — спросил Карелла.

— Потому что посмотрел на проклятую коробочку Мейера из-под леденцов от кашля, и мне сразу все стало ясно.

— Что тебе стало ясно?

— Я вспомнил, как домовладелица сказала: «Именно так он выглядел сегодня утром». В то время ее слова показались мне бессмысленными, но ведь она хотела сказать, что утром он выглядел иначе, чем обычно! А потом та девица, соседка «Смита». Она сказала, что он напомнил ей русского шпиона. Ему, мол, только леденцов от кашля не хватало. И еще добавила: как смешно, что его фамилия Смит. Когда я спросил почему, она объяснила: «Ну, понимаете, леденцы от кашля и все такое». Тогда я решил, что она просто дура. Но сегодня мне на глаза попалась коробочка Мейера: «Леденцы от кашля братьев Смит». И все сразу встало на свои места. Накануне вечером Корт-«Смит» побрился. Сбрил бороду и усы. Вот почему в аптечке валялись ножницы и бритва.

— На то и был расчет, — подтвердил Карелла. — Он носил бороду с восемнадцати лет. Думал, без бороды его никто не узнает.

— И ведь не узнали, — констатировал Хоуз, затормозив на красный сигнал светофора. — Я одного не понимаю. Как он собирался завтра утром вернуться в ресторан? Ведь его немедленно узнали бы!

— Возможно, я знаю ответ на твой вопрос, — сказал Карелла. — Смотри, что я нашел у него в кармане. — Он швырнул на переднее сиденье что-то мягкое и мохнатое.

— Накладные борода и усы?! — воскликнул Хоуз. — Провалиться мне на месте!

— По-моему, он собирался носить это, пока снова не отрастут настоящие, — предположил Карелла.

— Там, куда он отправится, может отращивать бороду хоть до пола, — заметил Мейер. — Кто хочет леденец от кашля?

Карелла и Хоуз расхохотались.

— Ну и устал же я, — признался Карелла.

— Наверное, О'Брайен еще успеет на игру. Ты как думаешь?

На светофоре загорелся зеленый. Корт на заднем сиденье пришел в сознание. Он поморгал и пробормотал:

— Вы все-таки остановили меня, да?

— Ага, — кивнул Карелла. — Мы тебя остановили.

— Не зевай, Коттон! — воскликнул Мейер. — Зеленый. Поехали!

— А куда нам спешить? — отозвался тот. — У нас целая куча времени.